Как выжить в академии и не придушить дракона

Лена Левина

Как выжить в академии и не придушить дракона

Прибытие

Железные ворота Академии возвышались так, словно имели личное мнение о каждом, кто осмеливался приблизиться, и это мнение было, мягко говоря, не лестным. Кованые узоры в виде переплетённых драконьих тел выгибались в изящных, но явно насмешливых позах, будто шептали: «Ну-ну, давай, удиви нас, смертный». За ними громоздился замок, не просто строение, а олицетворение показного величия: башни, шпили, стрельчатые окна, из которых струился мягкий, но холодный свет магических ламп, и ни одной щели, куда можно было бы спрятать человеческую скромность.

Толпа перед воротами напоминала смешанный салат: здесь были блестяще одетые наследники древних родов с гербами, вышитыми на плащах, и бледные, как утренний туман, новички, судорожно вцепившиеся в чемоданы, будто те могли защитить их от магии и высокомерия сразу. А где-то сбоку, среди всей этой цветастой картины, стояла Ариэль Летнер – в тёмной куртке, которую, кажется, пережили бы даже апокалипсис и три переезда, и с рюкзаком, больше похожим на спутника беглеца, чем ученицы престижнейшей академии магии.

Башни… о да, башни смотрели. Это было не воображение: на секунду Ари показалось, что верхушки с витиеватыми куполами повернулись, и чёрные окна уставились прямо на неё, как строгие учителя на опоздавшую ученицу.

– Ну да, – пробормотала она себе под нос, – пафоса-то им не хватало. Ещё бы фанфары и ковровую дорожку. А лучше дракона в холле, чтобы уж сразу напугать.

Магический ветер прошелестел сквозь ворота, и по коже пробежала дрожь, как от чьей-то холодной ладони. Чужая, но цепкая магия ощупывала её, будто проверяла, достойна ли она ступить на этот каменный двор. Ари, не отводя взгляда, шагнула вперёд, мысленно надеясь, что замок не решит выкинуть её обратно на улицу.

Ворота отозвались низким металлическим вздохом, и в тот момент Ари поняла: здесь даже железо умеет судить людей.

Женское крыло общежития оказалось длинным, как список претензий придворной дамы, и сияло витражами, будто кто-то решил, что жить здесь будут исключительно принцессы и священники. Сквозь цветные стекла лился утренний свет, рассыпаясь по полу алыми, синими и золотыми пятнами, словно кто-то пролил радужное варенье и теперь надеялся, что его просто не заметят.

Коридор тянулся до бесконечности, и по пути Ари то и дело натыкалась на открытые двери: в одной кто-то магическим заклинанием выглаживал гору платьев, в другой два девушки спорили, какого оттенка розового должна быть занавеска, «чтобы не раздражала чакры». Ари в очередной раз мысленно поблагодарила судьбу за её комнату на самом конце, там, по крайней мере, шанс столкнуться с этим фестивалем тщеславия был минимальным.

Дверь с номером 17 оказалась приоткрытой. Едва Ари переступила порог, как на неё вывалилась лавина слов:

– Привет! Ты Ари? Я Лисса! – перед ней, на аккуратно застеленной кровати, сидела невысокая девушка с сияющими, как два фонаря, глазами и целой россыпью косичек, которые подпрыгивали при каждом её движении. – Ой, у тебя рюкзак, как у беглянки! Ты что, прямо из поезда сюда?

Ари бросила взгляд на свой верный, потрёпанный рюкзак, который действительно видел больше вокзалов, чем большинство здесь видело в своей жизни.

– Ага, – ответила она, сбрасывая его на соседнюю кровать. – А что, тут положено прибывать на золотых каретах?

– Ну… многие так и делают, – задумчиво протянула Лисса, при этом вытаскивая из чемодана подушку в форме кота. – Ты ведь не из знатных?

Ари едва заметно ухмыльнулась.

«Итак, игра началась. Простушка в мире белоручек. Что ж, посмотрим, кто кого».

Она опустилась на кровать, и витражный свет коснулся её лица, вырисовывая на нём странную смесь усталости и едкой готовности к бою. Лисса, похоже, и не думала замолкать, её слова летели, как воробьи, каждый в своём направлении, и Ари лишь отметила про себя: этот день будет долгим.

В академии, как быстро выяснилось, воздух пах не только чернилами и магией, но и превосходством. Причём последнего, в таких концентрациях, что, кажется, можно было черпать серебряной ложкой и мазать на хлеб. Лисса, сидя на своей кровати в окружении хаотически разложенных подушек, чайных чашек и подозрительно пахнущих сушёных трав, излагала правила местной жизни с тем же задором, с каким бы монах-проповедник рассказывал о семи смертных грехах.

– Тут почти все из влиятельных родов, – доверительно сообщила она, как будто открывала тайну мирового заговора. – У каждого есть свои связи, свои люди… и, как бы это сказать… свои правила игры. А простолюдины вроде тебя… ну…

– Курьёзы? – с невинной улыбкой подсказала Ари, разваливаясь на кровати и закинув руки за голову.

– Курьёзы – это если в витраж залетит курица, – без тени иронии ответила Лисса. – Ты скорее… как, знаешь… брак в ткани. Капля чернил на белом шелке. Не всегда заметно, но портит картину.

Ари усмехнулась, не только потому, что «портить картину» всегда было её любимым хобби.

«Отлично. Значит, буду пятном, которое не отстирается».

Лисса уже готовилась пуститься в лекцию о правильных манерах за столом, когда в коридоре раздался ритмичный перестук каблуков. Звук был такой выверенный и громкий, будто кто-то вбивал в пол гвозди, ровно и демонстративно. В проёме показалась компания из четырёх студентов, и всё в них, от идеально выглаженных мантий до лениво приподнятых бровей, кричало: «Мы здесь главные».

Один из них, высокий блондин с лицом, на котором можно было учить анатомию надменности, проходя мимо, едва заметно качнул плечом. Достаточно, чтобы зацепить Ари и отправить её в лёгкое, но унизительное покачивание. Он даже не посмотрел на неё.

– Вот, кстати, – Лисса скосила глаза в сторону уходящей процессии. – Классический пример: у него отец глава Совета магов, мать герцогиня Вэйр. Так что для него ты примерно как мебель. Неинтересная.

Ари медленно подняла взгляд на спину удаляющегося блондина, прикусила губу и едва сдержала комментарий, который наверняка лишил бы её завтрака и половины зубов.

«Если они думают, что я буду стоять тихо в уголке, они очень плохо думают».

Она ещё не знала, как именно будет портить их безупречную «ткань», но, судя по нарастающему внутри азарту, это обещало быть не просто пятном, а полноценной кляксой, расползающейся по всем шёлковым просторам Академии.

Балкон Академии открывался на внутренний двор, утопающий в зелени и элегантной вычурности архитектуры, которая явно была придумана для того, чтобы простолюдины вроде Ари чувствовали себя здесь максимально не к месту. Лисса, облокотившись на резные перила, вела свою экскурсию с видом гида, которому доплачивают за драматическую подачу.

– И вот, – её голос приобрёл особый оттенок, тот самый, каким обычно говорят «а сейчас мы подходим к клетке с ядовитой коброй», – Кайден Ри’Астар. Наследник драконьего рода, маг, боец… и, по слухам, абсолютно невыносимый.

Ари скривила губы в вежливом подобии улыбки, явно не разделяя этого священного трепета.

– Отлично, – произнесла она с ленивым удовольствием, словно заказывала пирог с двойной порцией корицы. – Надеюсь, он будет держаться подальше.

– Ох, – протянула Лисса, – ты же понимаешь, что это не он к тебе, а ты к нему должна держаться подальше?

Ари уже приготовилась что-то язвительно ответить, когда внизу раздался смех – густой, раскатистый, с тем самым оттенком самоуверенности, который обычно свойственен людям, привыкшим выигрывать спор ещё до того, как он начался.

Во внутреннем дворе стоял высокий парень в чёрной форме, идеально сидящей на нём так, будто её шили на его эго, а не на тело. Волосы чуть растрёпанные, как у тех, кто нарочно делает вид, что не старался; движения ленивые, но в них была та опасная грация, что встречается у хищников, знающих цену своей силе. Вокруг него толпились студенты, кто-то смеялся в такт, кто-то кивал слишком энергично, явно стараясь попасть в ритм его харизмы.

Ари собиралась отвести взгляд, но он, словно почувствовав её присутствие, поднял голову. Их глаза встретились.

Взгляд его был не просто оценивающим, в нём было что-то вроде вызова, как у игрока, который только что положил на стол все карты и очень хочет посмотреть, рискнёшь ли ты ответить.

Ари не отвела глаз. Не потому, что хотела, просто в голове вдруг стало слишком пусто, а сердце отбило ритм, подозрительно похожий на «сейчас будет весело, но тебе не понравится».

И, конечно, он усмехнулся. Лёгко, почти незаметно. Но достаточно, чтобы Ари поняла: этот дракон точно не собирается держаться подальше.

Первый урок, первый враг

Аудитория боевой магии оказалась именно такой, какой я её и представляла: слишком большой, чтобы чувствовать себя уютно, и слишком старой, чтобы не подозревать, что где-то в углу до сих пор живёт привидение первого студента, решившего, что «ну, боёвка – это не моё». Высокие арочные окна, через которые вваливался утренний свет, щедро раздавали пыльные лучи, и эти лучи так самодовольно кружили в воздухе, что казалось, они пришли сюда с той же целью, что и мы: занять лучшие места и посмотреть, кто сегодня опозорится первым.

Ряды длинных парт тянулись к кафедре, напоминая лавки в суде, только вместо строгого судьи нас ожидал человек, который по слухам мог разнести дверь огненным заклинанием, если студент слишком громко чихнёт. За партами уже сидели будущие маги: кто-то оживлённо шептался, явно обсуждая чужие ботинки (или чьё-то будущее), кто-то зевал так лениво, словно вчера ночью спасал мир, а несколько особо нервных особ переставляли перья с места на место так, будто от этого зависела их жизнь.

Лисса, моя соседка по комнате и одновременно ходячий «справочник по тем, с кем лучше не связываться», тут же наклонилась ко мне и горячим шёпотом выдала краткий экскурс в местную иерархию: кто из кого, кто спит с кем и кто способен испепелить взглядом, если ты занял его стул. Отдельная категория – «не трогать». И, конечно же, в ней гордо красовалось имя Кайдена Ри’Астара, произнесённое с тем уважением, каким обычно называют древнего дракона или очень злую преподавательницу по этикету.

Я выбрала место в середине ряда, но ближе к краю, потому что бегство это искусство, а искусство требует удобной позиции. Мысленно я уже придумала пару уважительных причин для потенциального побега: от внезапного приступа магической аллергии до крайне срочной необходимости спасать котёнка из параллельного измерения.

Дверь аудитории распахнулась не просто медленно, нет, это было то самое театральное замедление, когда каждый миллиметр движения сообщает миру: «Сейчас, дорогие мои, вам всем придётся отодвинуться, потому что на сцену выходит главный персонаж».

В проёме возник Кай Ри’Астар и, честно говоря, я почти услышала закадровый оркестровый аккорд. На нём была безупречная чёрная форма, чётко подчёркивающая его высокую и раздражающе уверенную фигуру, золотые акценты на лацканах и тонкий пояс с эмблемой драконьего клана, как в рекламном буклете: «Вы тоже можете выглядеть так, если родились в древней и высокомерной семье».

Аудитория замерла. Гул разговоров схлопнулся в тишину, а в этой тишине кто-то тихо, но с явным удовольствием вздохнул: «О, началось…» Студенты в его пути расступались сами, отодвигая сумки, колени и, возможно, собственную гордость, всё это с видом людей, которые понимают, что случайное касание может закончиться лекцией о личных границах, сопровождаемой огненным эффектом.

Он шёл так, будто каждая доска пола принадлежала ему по праву рождения, и, конечно, выбрал траекторию прямо мимо меня. Я, разумеется, сделала вид, что увлечена содержимым своей тетради, хотя последние три страницы были заполнены исключительно каракулями и одной кривой схемой, где стрела «я → он» заканчивалась на слове «катастрофа».

– Ри’Астар, – протянула Лисса мне в ухо, словно объявляла прогноз бедствия, – смотри, не сгор…

Она не успела договорить. Кай, проходя мимо, слегка, настолько, что можно было списать на случайность, но явно недостаточно для этого, задел моё плечо. Лёгкое, почти невинное касание, но по моей коже пробежала такая электрическая дрожь, что я всерьёз задумалась: не пора ли Академии проверять аудитории на утечки магии.

Я подняла глаза. Он посмотрел на меня. Это был взгляд, в котором смешались ленивое превосходство, обещание неприятностей и, будь я проклята, искра, от которой внутри всё мгновенно нагрелось до температуры драконьего дыхания.

– Осторожней, – выдохнула я, пытаясь вложить в слово максимум яда.

– Я всегда осторожен, – ответил он так медленно, что каждое слово звенело, как капля, падающая в бездонный колодец. – Просто не всегда добр.

В проходе мгновенно стало теснее, чем в голове после его слов. Я медленно повернулась, с тем самым ледяным вежливым выражением, которым в приличных домах встречают незваных гостей и особенно наглых родственников.

– Может, ты просто перестанешь занимать всё пространство в радиусе десяти метров? – произнесла я с таким спокойствием, что даже сама удивилась, как голос не выдал желание ткнуть его чем-нибудь острым.

В аудитории прошёл тихий смешок, кто-то прикрыл рот ладонью, кто-то нагло хмыкнул. И, клянусь, несколько пар глаз сверкнули с тем любопытством, с каким обычно смотрят на драку в таверне.

На лице Кая на мгновение мелькнуло настоящее, неподдельное удивление, как если бы маленькая декоративная кошечка вдруг показала зубы и когти тигра. Но удивление тут же растворилось в лёгкой, почти ленивой усмешке.

Он прищурился, и этот взгляд, тёмный, как вино под пламенем свечи, говорил ясно: он запомнил меня. А хуже всего, что мне, чёрт возьми, это понравилось.

Аудитория гудела, как улей в тёплый день, пока дверь не распахнулась с таким стуком, что воздух будто сжался от неожиданности. Вошёл мастер боевой магии – сухой, высокий, с лицом, на котором любая эмоция, кроме раздражения, выглядела бы преступлением. Он ударил посохом об пол так, что эхо, кажется, прокатилось по всем этажам Академии.

– Тишина, – произнёс он тоном, который мог бы заставить замолчать даже привидение.

Тишина наступила. Ну… почти. Потому что я, разумеется, сразу почувствовала взгляд. Тот самый тяжёлый, обжигающий, как будто он хотел прожечь во мне дыру, но при этом лениво наблюдал, как я буду извиваться.

Я повернула голову и, конечно же, поймала Кая на месте преступления: он сидел, откинувшись в кресле, с той самой наглой ухмылкой, которая у нормальных людей возникает, когда они только что выиграли пари… и знают, что выиграют ещё раз.

Я отвернулась, уткнулась в конспект, но стоило мастеру повернуться к доске, как в отражении окна снова мелькнули эти глаза. Чёрные, тягучие, с ленивой тенью насмешки.

– Ты ему уже понравилась… – прошептала Лисса сбоку, склонившись ко мне, как будто мы обсуждаем погоду. – В плохом смысле.

Я не отрывала взгляда от страниц, делая вид, что вообще не понимаю, о чём речь.

– Отлично, – пробормотала я, скрипнув пером по бумаге. – Добавлю в список своих жизненных целей: «не попасться в лапы местного самодовольного хищника».

Лисса хихикнула. Я нет. Потому что в тот момент, когда я снова подняла глаза, Кай чуть наклонил голову, будто соглашаясь с моими мыслями… но его улыбка ясно говорила: «Поздно, малышка. Ты уже на моём радаре».

И вот тогда я решила: держаться подальше. Очень далеко. Желательно, на другом континенте. Проблема в том, что этот континент, к сожалению, был ровно тем, на котором стояла Академия.

Аудитория постепенно опустела, оставив после себя запах чернил, пыли и смутно раздражающего ощущения, что я опять упустила половину лекции, пытаясь не свернуть шею от постоянных взглядов в спину. Студенты расползались, как муравьи после дождя, быстро, целеустремлённо, и с таким видом, будто ещё минута в этих стенах может стоить им жизни.

Я, вооружившись тетрадью, уже нацелилась к выходу, но, конечно же, судьба решила, что мне сегодня мало проблем. У двери стоял Кай, вальяжно, почти лениво облокотившись о косяк, словно не дверь это, а трон, а он король, соизволивший задержаться ради одной-единственной зрелищной казни.

Взгляд его был из той серии, что в истории обычно заканчиваются войнами или романами, в зависимости от фантазии участников. И что хуже, в нём не было ни тени усталости после занятий. Наоборот, он выглядел так, словно только начал развлекаться.

– Если ты опять попытаешься меня задеть, – сказала я, даже не сбавляя шага, – я начну брать за это плату.

Я надеялась, что это прозвучит холодно и деловито, как грозовое предупреждение. Но в его глазах что-то чуть дрогнуло, и я поняла: чёрт, прозвучало скорее как вызов.

Кай тихо засмеялся. Не громко, так, что этот смех будто бы скользнул по коже, лёгким током, и застрял где-то между лопатками. Это был смех человека, который уже выиграл спор, даже если ты ещё не поняла, что он начался.

– Боюсь, – протянул он, – мне придётся залезть в долги.

Он слегка наклонился вперёд, и в этот момент между нами, кажется, стало теплее на пару градусов. Но это был тот тип тепла, что опаляет, а не греет, как у костра, у которого стоишь слишком близко, зная, что в любой момент можешь обжечься.

Я выдержала паузу. Он тоже. И в этой паузе было слишком много: и желание заехать ему по самодовольной физиономии, и такое же сильное желание… ну, в общем, совсем не бить.

Я шагнула мимо, намеренно задевая его плечом, и услышала тихое:

– Мы ещё не закончили.

Я не обернулась. Не потому что не хотела, а потому что боялась, что в его глазах увижу ровно то, что и боялась увидеть.

Напарники поневоле

Аудитория по боевой магии с утра пахла привычным коктейлем магического озона, гарью и чьей-то вчерашней неудачей, которую, судя по запаху, выскребали из потолка. Шум, щебет, редкие хлопки, студенты оживлённо обсуждали свежие сплетни и доедали завтрак, пока дверь не распахнулась.

На пороге появился профессор Варенцов, высокий, как чужая башня, и мрачный, как расписание экзаменов. Его лицо излучало ту особую, воспитанную годами педагогического садизма, энергию: «Сейчас вам будет больно. Не физически. Хуже морально».

Он молча прошёл к кафедре, скользя взглядом по списку в руках. И тут в его глазах мелькнул тот самый хищный блеск, который у других мужчин бывает только при виде добычи или дорогого коньяка.

– Летнер, Ри’Астар, – произнёс он, отчётливо, словно рубил воздух на части. – Сегодня вы напарники.

Тишина. Настоящая, вязкая, со вкусом предвкушения. Потом аудитория взорвалась едва сдержанными смешками. Кто-то шепнул: «Сейчас будет шоу», и за соседним столом поспешно сделали ставки.

Летнер, то есть я, моргнула, пытаясь осознать этот внезапный приговор. Рядом Ри’Астар уже расплылся в ухмылке, медленно, как кошка, решившая, что у вас в руках миска со сливками. Его взгляд скользнул по мне сверху вниз, бесцеремонно, самодовольно, и вернулся к профессору.

– Простите… что? – В голосе звучало то самое ядовитое спокойствие, которым обычно пользуются перед тем, как метнуть что-нибудь тяжёлое.

– Я готов, – сказал он. И это «готов» прозвучало так, будто речь шла вовсе не о тренировке, а о чём-то гораздо менее приличном.

Варенцов, проигнорировав моё возмущение, с видом милосердного судьи добавил:

– Цель проста: научиться работать вместе, а не выяснять, кто громче кричит.

В его тоне было что-то глубоко злорадное. Как у человека, который только что подложил две несоместимые химические смеси в один котёл и теперь отходит на безопасное расстояние.

– Не переживай, Летнер, – тихо сказал Ри’Астар, когда мы поднимались. – Я умею ладить с девушками.

– Отлично, – ответила я таким тоном, что ледяной щит сам собой встал бы между нами. – А я умею метко бить.

И вот так, под одобрительные смешки однокурсников, мы направились к тренировочным манекенам, два человека, которые скорее взорвали бы друг друга, чем спасли, но которых упрямо решили связать в одну команду.

Тренировочная площадка, отгороженная от остального факультета мерцающим куполом подавления, тихо шипела по краям, как недовольный чайник. Внутри пахло разогретым камнем, раскалённой медью и тем особым привкусом магии, который щекочет в носу, словно обещая, что вот-вот случится что-то зрелищное… и желательно взрывоопасное.

Кай стоял посреди арены, как живое воплощение военной инструкции: спина прямая, взгляд колючий, голос натянутый, будто струна, готовая сорваться.

– Ты слева, я прикрываю справа. Щит по моей команде. Поняла? – Его тон не допускал возражений. Теоретически.

Я кивнула с самым невинным видом, хотя внутри уже чесались руки проверить, сколько секунд потребуется, чтобы вывести его из себя.

– Конечно, командир, – ответила я сладко, как мёд, но с той густотой, от которой у пчёл наступает диабет.

Первая атака манекенов и я поставила щит. Почти. Правда, почему-то на полметра правее, чем надо, так что Кай оказался в милом ливне из искр и заклинаний. Он рванулся ко мне, выругавшись, и метнул дополнительную защиту.

– Что это было?!

– Ой, прости, перепутала право с твоим эго, – ласково пояснила я, поправляя волосы, как будто тут вообще ничего не горело.

Второй заход. Он, стиснув зубы, отдаёт чёткие команды:

– Бей по третьему слева! Быстро!

Я, улыбаясь, пускаю в ход заклинание… но уровнем ниже, чем нужно. Эффект получился скорее декоративный: манекен мило заискрился и остался стоять, как будто я его только что комплиментами осыпала.

– Ты издеваешься? – Кай уже почти рычал.

– Нет-нет, просто хотела, чтобы он оценил атмосферу. Вдруг подружимся?

Он начал говорить громче, резко, отрывисто, как будто каждое слово было командой армии. Я, напротив, снижала голос всё тише, растягивая слова с опасной мягкостью, словно обматывала его раздражение бархатной, но удушающей лентой.

Манекены летели, щиты гудели, искры сыпались не только из разряженных заклятий, но и между нами, горячие, злые, острые. Я чувствовала, как под кожей начинает вибрировать магия, отвечая на этот нелепый танец команд и саботажа.

На краю площадки преподаватель Варенцов, облокотившись на перила, явно наслаждался представлением. Лёгкая ухмылка на его лице говорила: «Да-да, именно этого я и хотел. А теперь, дети, удивите меня ещё сильнее».

И мне почему-то очень захотелось сделать что-то, что и его, и Кая одновременно оставит без слов.

Площадка уже дышала предчувствием беды, воздух густой, тяжёлый, словно натянутая простыня перед грозой, а купол подавления мерцал таким ленивым светом, будто понимал: скоро всё полетит к демонам, и ему придётся работать сверхурочно.

– По моей команде! – рявкнул Кай, сверкая глазами так, что манекены наверняка начали пересматривать свои приоритеты на жизнь.

– Конечно, – отозвалась я с самым невинным выражением лица, при этом мысленно примериваясь, в каком именно моменте вставить шпильку, чтобы бесило максимально.

Команда прозвучала, и мы, почти одновременно, запустили заклинания. Почти, потому что я вложила в своё ударную, он защитную, и обе магии столкнулись посередине, завертелись, словно два пьяных дракона, сцепившихся в небе, и начали расти, раздуваться, набухать силой. Волосы у меня поднялись, как у кошки в момент искреннего возмущения, а на руках пробежала дрожь статики.

– Ты что творишь?! – Кай бросил на меня взгляд, в котором металась смесь ужаса, злости и того самого «я знал, что ты всё испортишь».

– Украшаю ваш скучный боевой стиль, – отрезала я, едва сдерживая улыбку. – Немного хаоса ещё никому не вредило.

В этот момент один из манекенов, судя по всему, понял, что стал центром этого магического торнадо. Он издал звук, подозрительно похожий на нервный смешок с кашлем, и с отчаянным «пффф» разлетелся на тысячи искр.

Взрыв был эффектный, тепло лизнуло кожу, куски обгоревшей ткани манекена пролистали воздух, а разноцветные магические всполохи осыпались на нас, как новогодний салют, устроенный кем-то с садистским чувством юмора.

Я не устояла, ноги поехали, и мир, с противным чувством невесомости, резко рванул вниз. Но упасть я не успела: Кай подхватил, крепко, как будто именно этого момента ждал всё занятие. Его ладонь обожгла мою талию, дыхание коснулось виска, и три секунды, долгие, насыщенные, странно жаркие, мы стояли, глядя друг на друга так, будто сами были теми самыми заклинаниями на грани взрыва.

Он отпустил первым, почти швырнув меня обратно в реальность. Я отряхнулась, делая вид, что в моей груди не стучит чужое сердце, и что я, разумеется, абсолютно равнодушна к этой неожиданной близости.

– Прекрасно, – сухо заметил профессор Варенцов с края площадки, даже не пытаясь скрыть ухмылку. – Прогресс есть. Вы хотя бы взрываете одного врага вместе.