Русская Православная Церковь и власть в ХХ веке

Работавший более двух месяцев с момента открытия Поместный собор на протяжении сентября-октября 1917 года никак не мог решить вопрос о том, нужно ли вообще вводить в РПЦ Патриаршество и избирать патриарха. Возражения против такого принципа управления сводились главным образом к опасению абсолютизма внутрицерковной власти (возникновению «русского папизма») и в указании на противоречие Патриаршества принципу соборности. В ходе многодневных обсуждений судьба вопроса об управлении Русской Церкви была неясна. Доктор исторических наук, профессор М. А. Бабкин указывает на то, что большевики сами своим захватом власти способствовали прекращению дискуссий и решению этого вопроса. Он пишет, что ситуация в дискуссии на Поместном Соборе изменилась только после известий из Петрограда, что в ночь с 25 на 26 октября было свергнуто Временное правительство, к власти пришли большевики, а 26 октября ими было сформировано новое правительство —«Совет народных комиссаров». «На фоне начавшейся на улицах Москвы 28 октября стрельбы, возникшей в результате антисоветского восстания юнкеров, захвативших Кремль, среди постоянных политических колебаний различных светских властей, мнения участников Собора начали склоняться в пользу патриаршества. В тот же день, 28 числа, по поступившему от более чем 60 соборян предложению дискуссии о восстановлении патриаршества было решено прекратить»308.

А. В. Соколов указывает на то, что «в ноябре-декабре 1917 года Советская власть никак не вмешивалась в деятельность церковных учреждений в Петрограде. Духовное ведомство в эти месяцы страдало вовсе не от большевиков, а от собственных чиновников, которые, включившись в забастовку госслужащих, парализовали работу Петроградской синодальной конторы»309. Исследователи отмечают, что в том период большевистское правительство стремилось вести себя вполне доброжелательно к нуждам верующих и даже способствовало отмечанию христианских праздников. Так, в честь празднования Рождества 24—25 декабря 1917 года (6—7 января 1918-го) своих читателей поздравил официальный орган Советской власти «Известия ЦИК Советов», само Советское правительство в середине декабря не обошло вниманием вопрос о рождественских подарках и премиях государственным служащим, а также предписало Петроградскому Совету рабочих и солдатских депутатов выделить 1 миллион рублей для приобретения подарков солдатам, находящимся в окопах. Сам вождь большевиков В. И. Ленин и ряд членов его правительства по случаю Рождества взяли себе кратковременные отпуска310.

Тем не менее, в последние месяцы 1917 года наступление большевиков на Русскую Православную Церковь шло и происходило оно в правовом поле. Так, с подачи народного комиссара просвещения А. В. Луначарского большевистское правительство приняло постановление о переходе всех духовно-учебных заведений в ведение Народного комиссариата просвещения от 11 (24) декабря 1917 года311, а также декреты ВЦИК312 и Совета Народных Комиссаров РСФСР от 16 (29) декабря 1917 года «О расторжении брака» и от 18 (31) декабря 1917 года «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов гражданского состояния»313, которые лишили церковный брак юридической силы и передавали акты гражданского состояния от церкви в ведение государственных органов, как считает А. В. Соколов, «не выходили за рамки системы законодательства Временного правительства»314. Однако, если во Временном правительстве и первоначально в Советском правительстве обсуждалась передача только церковно-приходских школ в управление земских учреждений, то в окончательном постановлении речь шла уже о передаче под власть министерства (Народного комиссариата просвещения) вообще всех учебных заведений, подчинённых Святейшему Синоду (церковно-приходские школы, учительские семинарии, духовные училища и семинарии, женские епархиальные училища, миссионерские школы, академии «и все другие, носящие различные названия низшие, средние и высшие школы и учреждения») вместе со всем их имуществом. Предварил изъятие духовно-учебных заведений примененный большевиками механизм «финансового удушения», когда в ноября 1917 года они прекратили перечисление средств на их содержание из Государственного казначейства, что привело к неполучению духовными академиями, семинариями и училищами зарплат и стипендий315.

Также не выходили за рамки системы законодательства Временного правительства и другие аналогичные антицерковные законы. Например, 10 (23) декабря 1917 года был опубликован приказ народного комиссара общественного призрения А. М. Коллонтай, который превратил Закон Божий в подведомственных учреждениях из обязательного в факультативный предмет316. – Вопрос о факультативности изучения Закона Божия в школах обсуждался ещё во Временном правительстве – с июня по октябрь 1917 года, но тогда он так и не был решён из-за резко негативного отношения к этой идее РПЦ и протестов многих православных верующих317. Тем не менее, от самих планов передачи церковно-приходских школ в Министерство народного просвещения и факультативности изучения Закона Божия в школах Временное правительство так и не отказалось, так что по сути Советское правительство в этом вопросе продолжило линию своего предшественника.

Реакция православных верующих на антицерковные декреты Советской власти была резко негативной. В адрес продолжавшего работать Поместного Собора в массовом порядке направлялись резолюции, приговоры и протоколы приходских собраний и советов, возмущенные обращения и письма духовенства и мирян по поводу «ненародных» решений власти318. Сам Поместный Собор в этот период стремился не раздражать большевиков и не провоцировать их на антицерковные действия, поэтому практически не отвечал на их антицерковные декреты. Единственный случай произошёл 11 ноября 1917 года, когда из Петрограда в Москву поступило ложное сообщение о конфискации у Русской Православной Церкви всех учебных заведений согласно декрету Совета народных комиссаров. Тогда Поместный Собор в своём Послании объявил приход к власти большевиков «нашествием антихриста и беснующимся безбожием»319. Никаких последствий, однако, данная резолюция не имела. А когда большевики 11 (24) декабря 1917 года действительно постановили отобрать у РПЦ все духовно-учебные заведения, никаких ответных резолюций от Поместного Собора не последовало по той простой причине, что за два дня до этого, 9 (22) декабря 1917 года, первая сессия Собора завершила свою работу320. В последние месяцы 1917 года РПЦ продолжала вести себя осторожно. А. В. Соколов отмечает, что «ожидая восстановления „законной власти“ в лице Временного правительства или Учредительного собрания, церковь не признавала полномочий Совета Народных Комиссаров»321. В целом, за 10 месяцев Революции 1917 года в России – с марта по декабрь 1917-го года – Русская Православная Церковь растеряла значительную часть своего влияния, превратилась из мощнейшей государственной структуры в хоть и крупную, но рядовую общественную организацию.

Если при «безбожной» власти Временного правительства с ней ещё считались и учитывались её интересы, то большевики, причём не сразу и не вдруг, приступили к её уничтожению.

Своё положение, власть, а затем и собственность Церковь потеряла не из-за не существовавших массовых антицерковных настроений в народе, а из-за политики властей – Временного правительства и большевиков, людей, пришедших к власти не в результате выборов, а захвативших власть силой. В целом, начавшийся после Февральской революции 1917 года постепенный процесс разделения государственной и церковных сфер: в области государственной идеологии, гражданского права и народного образования, завершился потом принятием большевиками 20 января 1918 года Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви, который подорвал экономические основы существования РПЦ и заложил основы для последующего почти полного её уничтожения в 1920 – 1930-е годы.

Особенности политики большевиков в религиозном и церковном вопросе

Как утверждает современная популярная история, после Октябрьской революции 25 октября (7 ноября) 1917 года практически сразу начались большевистские гонения на Русскую Православную Церковь, Православное Христианство, другие религии. В связи с этим американский историк Ричард Пайпс пишет: «Большевики обрушились на религиозную веру и практику с яростью, невиданной со времен Римской империи. Их агрессивный атеизм ранил народную душу гораздо болезненней, чем подавление политического несогласия или введение цензуры. Если забыть об экономических трудностях, ни одно деяние Ленина не принесло больших страданий населению в целом, …, чем профанация их религиозных убеждений, закрытие церквей, синагог, мечетей и преследование священнослужителей. … православная церковь несла на себе самое тяжкое бремя гонений, но не обошли они стороной и иудаизм, и католичество, и ислам»322.

Таким образом, антирелигиозные гонения большевиков затрагивали не одно Православное Христианство, но и другие конфессии бывшей Российской империи. Надо сказать, что атеистические и антиклерикальные настроения к 1917 году были уже достаточно широко распространены в российском обществе, особенно среди образованной части населения и особенно среди людей социалистических взглядов. Большевики, как и все социалисты, считали религию пережитком прошлого, препятствием на пути прогресса. С присущим им рвением они пытались искоренить это явление путем «научного» просвещения и методом принижения религии, выставляя ее в смешном и нелепом свете. Крайне враждебное отношение русских социалистов к религиозному чувству объяснялось тесной связью Православной Церкви с царизмом и упрямым обскурантизмом. Уже в 70-е годы XIX века русские радикалы в своей пропаганде уделяли большое внимание борьбе с религиозными «предрассудками», видя в них главное препятствие к стремлению поднять на борьбу широкие массы: воинственный атеизм явился связующим началом для различных групп интеллигенции323.

Некоторые авторы причины Революции 1917 года и гонений на Церковь ведут от реформ царя Петра I. Так, М. Тоболова считает, что «все беды начались с объявления Петром I войны Русской Православной Церкви. Царь нанес сильнейший удар по Православию: упразднил Патриаршество и подчинил Церковь государству». В дальнейшем «образованная часть общества, зачарованная западными идеалами и ценностями, стала явно противопоставлять себя народу», … «в русском обществе… были модны увлечения западными настроениями вольнодумства и атеизма. Интеллигенция увлекалась принесенными с богоотступнического Запада идеями гуманизма и либерализма». … «Провозглашение свободы человека, отрицание Православия – характерные черты многих русских либералов – „западников“. Философ И. А. Ильин… заметил: „Русская интеллигенция потеряла веру в святыню духовного торжества и… пошла „вещать“ русскому народу трупную „мудрость“ безбожия и социализма. Она понесла ему начала духовного тлена и разложения, религию раздора и мести, химеру равенства и социализма“»324.

Далее она выделяет новую прослойку интеллигенции – разночинцев-демократов, среди которых выделялись нигилисты-революционеры и революционеры-демократы. «Нигилисты, проповедуя материализм и атеизм, цинично отрицали весь современный им порядок жизни: власть, религию, любые авторитеты, духовные ценности, нормы морали», – пишет она. Революционеры-демократы выступали за идеальное устройство общества по социалистическим законам, «готовили крестьянскую революцию и демонически звали Русь „к топору“». Вслед за ними революционную переделку общества отстаивали народовольцы, вставшие на путь политического террора. Она отмечает, что «безбожная интеллигенция развращала православный народ, вследствие чего революционные настроения в обществе сопровождались постепенным оскудением веры в народе», что констатировали различные иерархи и деятели Русской Православной церкви325.

– Всё это имело место быть ещё до конца ХIХ века, когда в России появились первые марксистские кружки, объединившиеся в Российскую социал-демократическую партию (РСДРП), из которой чуть позднее появилась партия большевиков. Уже во время Революции 1905 года она приняла самое активное участие в провоцировании и разжигании смуты в России.

Вождь партии большевиков В. И. Ленин, как и другие её вожди, ещё задолго до захвата ими власти демонстрировали свою открыто богоборческую позицию326. Так, в 1913 году В. И. Ленин писал: «Всякий боженька есть труположство – будь это самый чистенький, идеальный, не искомый, а построяемый боженька, всё равно. Всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой – есть невыразимейшая мерзость, это самая опасная мерзость, самая гнусная зараза»327.

Но, как отмечает А. Зайцев, дореволюционные «ленинские статьи о христианстве не содержат критики Евангелия или церковных догматов. В отличие от Карла Маркса, подробно разбиравшего мнимые противоречия в евангельском повествовании о родословной Христа, Ленин не разменивается на такие „мелочи“. Для него не существовало проблемы исторического Иисуса, поскольку не существовало проблемы существования Бога или религиозных исканий. Религия по Ленину – всего лишь способ обмануть трудящихся и возможность для богатых держать в покорности бедных»328.

Еще до Революции 1917 года В. И. Ленин опубликовал ряд статей, в которых с марксистских позиций критиковал религию, религиозность и клерикализм. Например, в статье «Социализм и религия» (1905)329 он писал: «Религия есть один из видов духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой на других, нуждою и одиночеством. Бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие дикаря с природой порождает веру в богов, в чертей, в чудеса и т. п. Того, кто всю жизнь работает и нуждается, религия учит смирению и терпению в земной жизни, утешая надеждой на небесную награду»330.

В статье «Об отношении рабочей партии к религии» (1909)331 В. И. Ленин писал: «Религия есть опиум народа, – это изречение Маркса есть краеугольный камень всего миросозерцания марксизма в вопросе о религии. Все современные религии и церкви, все и всяческие религиозные организации марксизм рассматривает всегда, как органы буржуазной реакции, служащие защите эксплуатации и одурманиванию рабочего класса». В. И. Ленин приводит далее в пример Ф. Энгельса, который «неоднократно осуждал попытки людей, желавших быть „левее“ или „революционнее“ социал-демократии, внести в программу рабочей партии прямое признание атеизма в смысле объявления войны религии», что «Энгельс требовал от рабочей партии уменья терпеливо работать над делом организации и просвещения пролетариата, делом, ведущим к отмиранию религии, а не бросаться в авантюры политической войны с религией».

По мнению В. И. Ленина, корни религии – социальные, с ними-то и надо бороться. По его словам, «надо уметь бороться с религией, а для этого надо материалистически объяснить источник веры и религии у масс. Борьбу с религией нельзя ограничивать абстрактно-идеологической проповедью, нельзя сводить к такой проповеди; эту борьбу надо поставить в связь с конкретной практикой классового движения, направленного к устранению социальных корней религии».

В. И. Ленин был убеждён, что ликвидация религиозного мировосприятия в сознании народа возможна лишь с ликвидацией капитализма. По его словам, «никакая просветительная книжка не вытравит религии из забитых капиталистической каторгой масс, зависящих от слепых разрушительных сил капитализма, пока эти массы сами не научатся объединенно, организованно, планомерно, сознательно бороться против этого корня религии, против господства капитала во всех формах». … «Для марксиста обязательно успех стачечного движения поставить на первый план, обязательно решительно противодействовать разделению рабочих в этой борьбе на атеистов и христиан, решительно бороться против такого разделения. Атеистическая проповедь может оказаться при таких условиях и излишней и вредной… с точки зрения действительного прогресса классовой борьбы, которая в обстановке современного капиталистического общества во сто раз лучше приведет христиан-рабочих к социал-демократии и к атеизму, чем голая атеистическая проповедь». А «анархист, проповедуя войну с богом во что бы то ни стало, на деле помог бы попам и буржуазии…»332.

Подобные рассуждения противоречат широко распространившемуся в постсоветской России мнению, что в религиозной сфере главным для В. И. Ленина была борьба с Богом. Так, к примеру, известный российский политик, философ и богослов В. В. Аксючиц пишет, что «ленинский фанатический атеизм, яростную борьбу с религией невозможно свести к борьбе с тем социальным вредом, который, как считается в марксизме, приносит ошибочная, но исторически обусловленная форма идеологии – религия. Надо сразу сказать: Ленин боролся не с религией, а с Богом, существование Которого яростно отрицал»333.

Хотя господствующее положение Русской Православной Церкви в Российской империи было отменено царским Манифестом от 17 октября 1905 года, одним из главных направлений своей борьбы В. И. Ленин считал борьбу с клерикализмом РПЦ. В статье «Классы и партии в их отношении к религии и Церкви» (1909)334 В. И. Ленин обрушился на «чистый клерикализм» Русской Православной Церкви, выразившийся в выступлениях некоторых депутатов-священнослужителей Третьей Государственной Думы: «Церковь выше государства, как вечное и божественное выше временного, земного. Церковь не прощает государству секуляризации церковных имуществ. Церковь требует себе первенствующего и господствующего положения. Для нее депутаты Думы не только – вернее не столько – народные представители, сколько „духовные дети“. Это не чиновники в рясах, …, а крепостники в рясах. Защита феодальных привилегий церкви, открытое отстаивание средневековья – вот суть политики большинства третьедумского духовенства»335.

Надо отметить, что в неприятии РПЦ и претензий её высших иерархов на «особую роль» Православия и РПЦ в Российской империи большевики были совсем не одиноки, более того – такие настроения в начале XX-го века были широко распространены в российском обществе. Особенно это касалось представителей ущемлённых в правах представителей других конфессий (в первую очередь иудеев, традиционно широко представленных в социалистическом революционном движении). Но также против РПЦ были настроены представители альтернативных ей религиозных течений – раскольники и самые разнообразные сектанты (как «западные», т. е. представлявшие широко распространённые на Западе секты, так и местные, российские сектанты).

Активное участие в начале XX века в поддержке революционного движения в России приняли старообрядцы (староверы) – приверженцы Старообрядчества (Древлеправославия), к которой относится совокупность религиозных течений и организаций в русле русской православной церкви, отвергавших предпринятую в 1650—1660-х гг. Патриархом Никоном и царём Алексеем Михайловичем Романовым церковную реформу, целью которой была унификация богослужения Русской церкви с греческой церковью. Богослужебная реформа тогда вызвала раскол в Русской церкви, поэтому приверженцы старообрядчества именовались «раскольниками». Всех староверов объединяла, на уровне вероучения и культа, лютая ненависть к РПЦ и к властям, в частности, к дому Романовых, как к «правителям антихриста». Как следует из статьи доктора богословия, магистра религиоведения и философских наук О. Трофимова, в начале XX века в России на долю старообрядцев (купцы и промышленники) приходилось более 60% всех частных капиталов Российской империи, финансово они влияли на всю экономику и политическую жизнь страны. Численность самих старообрядцев составляла не более 2% от общего числа населения и 10—15% от численности русских в Российской империи336. Относительно количества старообрядцев у исследователей нет единого мнения. По мнению иерея Русской Православной Старообрядческой Церкви (РПСЦ) Иоанна Севастьянова, официальна цифра царских властей в 2,2 миллиона старообрядцев явно занижена, а вполне адекватной цифрой на начало XX века является 4—5 миллиона человек из 125 млн населения Российской империи337.

Старообрядцы всячески преследовались церковными и светскими властями Российской империи. Только Указом от 17 апреля 1905 года «Об укреплении начал веротерпимости» царь Николай II уравнял в правах старообрядцев и православных христиан338.

Несмотря на это старообрядцы не прекратили борьбу с царской властью династии Романовых, которую продолжали рассматривать в качестве власти «антихриста». К тому же они опасались, что дарованные им свободы могут быть у них отняты. В 1905 году старообрядцы и их капитал принимали в революции самое активное участие: они финансировали более 120 человек, которые разъехались по всем уголкам Российской империи с призывами к революции и социальной справедливости. В Москве они организовали учебные курсы, на которых всем желающим читали лекции о социализме и марксизме, на их деньги в Москве строилась марксистская школа и закупалось оружие. Профессиональных революционеров и террористов промышленники-старообрядцы принимали на работу на свои предприятия. Уже к началу XX века старообрядцы ввели на своих предприятиях высокие социальные стандарты (т. н. «старообрядческий социализм»), а старообрядческая купеческая элита обратилась к радикальным элементам, которые концентрировались в кружках социал-демократов и социал-революционеров339.

Приход Временного правительства и отречение Царя старообрядцы встретили с восторгом, как и постановление Временного правительства «О свободе совести» от 14 июля 1917 года, снимавшее все ограничения с деятельности религиозных объединений. Старообрядцы принимали самое активное участие в Революции 1917 года и поддерживали большевиков и лично Ленина. Обе стороны объединяла ненависть к Дому Романовых. На приход большевиков к власти старообрядцы возлагали свою надежду о новой эре Христа после правления «власти антихристовой»340

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

История России с древнейших времен до 1861 года: Учеб. для вузов / Н. И. Павленко, И. Л. Андреев, В. Б. Кобрин, В. А. Федоров; Под ред. Н. И. Павленко. – 2-е изд., испр. – М.: «Высшая школа», 2001. – Глава VI «Смутное время в начале XVII в.», параграф 1 «Московское государство в конце XVI – начале XVII в. Учреждение Патриаршества».

2

Соловьев С. М. Учебная книга русской истории (в пяти выпусках). – М.: Типография Э. Барфкнехта и К°, Типография В. Грачева и Комп., 1859—1860. – Глава XXXIII. «Царствование Михаила Федоровича».

3

История России с древнейших времен до 1861 года: Учеб. для вузов / Н. И. Павленко, И. Л. Андреев, В. Б. Кобрин, В. А. Федоров; Под ред. Н. И. Павленко. – 2-е изд., испр. – М.: «Высшая школа», 2001. – Глава IX «Начало формирования Абсолютизма», параграф 2 «Дело Патриарха Никона».

4

Фрагмент парсуны «Патриарх Никон с братией Воскресенского Новоиерусалимского монастыря». 1660—1665 годы. Автор: неизвестен. Википедия. Оригинал хранится в Музее «Новый Иерусалим», инв. Жд 98. Лицензия: Общественное достояние

5

Соловьев С. М. Учебная книга русской истории (в пяти выпусках). – М.: Типография Э. Барфкнехта и К°, Типография В. Грачева и Комп., 1859—1860. – Глава XXXV «Царствование Алексея Михайловича».

6

Особый, особенный друг.

7

Павленко Н. И. и др. Ук. соч. «История России с древнейших времен до 1861 года». – Глава IX «Начало формирования Абсолютизма», параграф 2 «Дело Патриарха Никона».

8

Большой Московский собор 1666—1667 гг. // Православная Энциклопедия / Под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. – М.: Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия», 2000 – по настоящее время. – Т. 5, с. 679—684.

9

Павленко Н. И. и др. Ук. соч. «История России с древнейших времен до 1861 года». – Глава IX, параграф 2.

10

Павленко Н. И. и др. Ук. соч. «История России с древнейших времен до 1861 года». – Глава IX, параграф 2.

11