Низ-верх

Иан Таннуш

Низ-верх

Часть 1. Вниз! Вниз! Вверх!

Первые признаки

9Дан по фамилии Впрок

Горячий кофе согревал пальцы. Тепло всасывалось в руку, вилось по плечам и аккуратно окутывало голову. Мягкими покалываниями оно вынуждало мысли замедляться и путаться. Глаза слипались.

9Дан по фамилии Впрок, которая большими буквами была указана на бейджике, кое-как устроил своё вялое тело в кабину лифта и бессознательно отпил из стаканчика. Он прижался к стене – при движении старой махины и упасть недолго – и умудрился содрать спиной пару объявлений, но не поднял их, а просто попинал кончиком начищенной до блеска туфли.

Двери упорно сопротивлялись, но с горем пополам захлопнулись, пряча юного Впрока от безмолвных домов и длинных теней, заточённых в свете уличного фонаря. Конструкция заскрипела и поехала на нулевой уровень.

В том, что ночь началась ужасно, секрета не было. Впрочем, как и в том, что закончится она так же. Уже в первые минуты смены 9Дан получил неслабую взбучку. Он как раз собирался без происшествий добраться до надзорной будки, когда услышал знакомые напевы. Печальные и потерянные для прочего мира, шёпотом они мчались по коридору и растворялись в серости его границ. 9Дан почудилось, что доносятся они не иначе как из каморки старшего, и он сунулся в неё.

– Это вы пели? – возмутился он.

– Святы шестерёнки! Я что, на голову больной? Зачем мне это делать? Кто тут у нас? Неужто юный господин! – Грюма перестал щипать старенький пиджак и вскочил, словно его крыса цапнула. Глаза что ли на затылке? Мужчина повернулся, расстёгивая верхнюю пуговицу сорочки. Его вытянутое лицо застыло над Впроком. – Новичка заменяешь? Слышал я, что ты покладистый паренёк, но не настолько же! Всё в порядке с тем паршивцем! Если б заболел, уже пристроил бы в изолятор свою костлявую задницу! Нытик он! Небось ударился мизинцем и слёз сразу ведро! Уж слишком сейчас молодёжь балуют! Права моя сестра, когда говорит, что хлюпики нынче пошли! А я нянчиться не люблю. И ещё больше не люблю, когда рядом со мной снуют и что-то вынюхивают! Заруби себе на носу! Кыш на своё место! – Его длинный палец проскользнул мимо виска 9Дан и коснулся косяка. – Только моргни у меня!

Юный господин ненавидел ночные смены, и вовсе не из-за Грюмы, то явление временное. Причина крылась в другом. Когда он плёлся домой, то натыкался на свеженьких инженеров, отобранных для работы во дворце примерно в то же время, что и он. В голове живо рисовалось, как они заходят в разум Механизма, изучают каждую его деталь с кропотливой точностью, придумывают ему различные новшества. Иными словами, совершенствуют его. В груди начинало скрести.

Не сломай 9Дан голень, попал бы, куда должен. И повредился-то по глупости! В тот раз Ги сорвался исследовать старую улицу.

– Слышал я… – сказал он таким тоном, будто вся правда мира заключалась в его словах. – …когда мимо ремонтников проходил, что они как-то попали на музыку, пока ночью гнилые дороги подшивали.

– Как музыку? Гимн кто-то пел? – уточнил 9Дан, но Ги таинственно мотнул головой.

– Неее, что-то другое! Медленное и грууустное. И слов там не было вовсе! Что-то вроде… – он вздохнул поглубже и загудел. Его спина напряглась, а плечи подрагивали, столько усилий он прикладывал. А вот 9Дан было вовсе не до шуток. С тех пор ему везде мерещились похожие на музыку звуки – и на работе, и дома, и на прогулках. То ли он так их боялся, то ли хотел услышать по-настоящему.

– Да ты врёшь! – юный господин невольно глянул в темноту старой улицы.

– Не вру, а распространяю слухи, – деловито поправил его Ги. – Говорят, что музыка звучала оттуда, – он махнув вдаль, – из закрытой части города. Со стороны заброшенного музея. Однако, – он выдержал небольшую паузу, – когда в него наведывались днём, чтобы разобраться, никого не обнаружили. Вероятно, призрак…

Ги шагнул наобум, отдаляясь от сияния уличных фонарей. Своего какого-то источника света, пусть даже маленького, он не взял, боясь спугнуть загадочного «музыканта», а тьма здесь густела даже при солнце, что уж про лунное время говорить. Металлический лист под ним предательски скрипнул.

9Дан был из рода тех людей, которые могли слово в слово рассказать первый закон инженерии, расписанный аж на трёх страницах учебника, хоть ночью его разбуди, хоть оторви от важных дел днём. Но попробуй спросить его о чём-то, начиная с простой фразы: «Как ты думаешь…?», и юный господин тут же впадал в ступор. Однако сам он любил озадачивать своих собеседников подобными вопросами. И данный момент не был исключением.

– Вот как ты думаешь, – вздрогнул он от резкого шума и попытался ухватить Ги за руку, – почему сюда запрещено ходить? – Ги медленно двигался вперёд, погружаясь в темноту, и 9Дан засеменил за ним. – Пошевели мозгами! Ну? Ведь должна быть причина! Какая?

Сам-то он, конечно, знал, и в том, что знал, хотел убедить и Ги.

– Всё просто, – шмыгнул носом тот. – Я не думаю.

9Дан ничего не успел возразить на возмутительный ответ друга, поскольку его нога провалилась в яму, и в тот же миг по телу пронеслась острая боль. На этом их спор закончился.

Юный Впрок сбегал из палаты при всяком удобном случае и с костылями наперевес спешил к отделу кадров. Кандидатов на должность инженера собралось немало, а мест в этом году отводилось всего три. Галдящая колонна претендентов растянулась не на часы, а на сутки, но 9Дан слишком боялся пропустить свою очередь. Как и любой, кто толпился у судьбоносной двери, он не хотел пропустить момент, когда его имя найдут в списках и громко произнесут. Момента, когда он зайдёт в тот далёкий кабинет и проявит себя перед главами дворца.

– Если не угомонишься, юный господин, – погрозил доктор, осматривая распухшую ногу, – то я её отрежу! Хватит метаться как бешеный маятник! Подержи её в покое хотя бы недельки две. Иначе точно отрежу! Точно, слышишь?

– Как пожелаете, – ни капли сомнения не прозвучало в голосе 9Дан, – но я должен идти. Должен, понимаете?

Увы, далеко он не уковылял и даже наоборот – пролежал в больнице дольше, чем рассчитывал. В другом списке, списке допущенных к работе инженеров, его имени уже не было.

«Можно и в следующем году, – убеждал себя юный господин, – но тогда больше смотреть будут на выпускников, а не на прозевавших свой шанс неудачников. Ну уж нет! Никакой я не неудачник! Получу место в разуме, иначе зачем вообще начинал!»

Чтобы не тратить времени попусту, 9Дан решил устроиться надзорным сердца. Тоже как-никак место во дворце, да и опыта прибавится.

Ко дню последнего собеседования он выздоровел, но кость срослась неправильно. Кривой стала не только нога, но и благородная походка. Доктор предложил открыть рану и заживить по-новой, правда, в этом случае место надзорника юному Впроку тоже не светило, и он отказался от лечения…

…чтобы сейчас бегать за кофе для Грюмы. Да-да, гораздо забавнее гонять туда-сюда калеку, чем поручить ему важное задание. А ведь дел-то хватало!

Город жил под защитой Механизма не одну сотню лет. Причиной тому стали изменения в атмосфере Земли. Сейчас учёные вели споры о том, что же пошло не так. Благодаря сохранившимся документам известно только, что человечество в те далёкие времена подсчитало сроки до неминуемой катастрофы, потом сделало это ещё несколько раз для пущей уверенности и заключило: люди не успеют приспособиться. Тогда-то и началось строительство Механизмов.

Один, по сообщениям двухвековой давности, сейчас хоронился на дне затопившего большую часть материков Кристального океана. 9Дан не видел океана воочию, только на картинках – как и большинство жителей города, он ни разу не выходил за пределы Механизма. Всякое желание столкнуться с буйной стихией напрочь отбили запугиваниями о том, что дикие воды разворотили убежище и погубили спрятавшихся в нём людей, пусть на это и понадобился не один год.

Примерно та же печальная участь постигла второй Механизм. Он строился на равнине, однако после движения земной коры поднялся больше чем на тысячу метров. Величайшее из творений разломило на части, заявляли исторические сводки.

В третьем и пережившем все невзгоды Механизме сегодняшней ночью на внеплановой смене, зевая каждую минуту, страдал 9Дан.

Разумеется, любая работа во дворце – наивысшая честь. Никто не спорит! Разве можно забыть о долге перед Механизмом, когда двадцать пять часов в сутки, четыреста девятнадцать из четырёхсот двадцати дней в году чудо-машина создавала для горожан условия, пригодные для существования? Всё же, юный господин принёс бы больше пользы, попади он в разум.

Лифт застонал и с грохотом затормозил, вынудив задремавшего Впрока вцепиться в стену. Двери открылись, и в кабинку ворвалась тишина безлюдного холла.

9Дан на цыпочках прокрался к шаткому мосту из металлических брусьев и сетки. С самого первого дня досадной стажировки – вероятно, и раньше, – у дряхлого сооружения висела ленточка: «Внимание! Не подлежит использованию!» Конечно же, никто с ним не возился. Зима близилась к середине и зверствовала на всю катушку, чем знатно потрепала убежище. Ремонтников направили на укрепление обветшалых частей туда, во внешний мир.

Юный Впрок пробрался под ленточкой, затем неуверенно обернулся и глянул на коридоры. Нет – долго тащиться, особенно новичку вроде него. Не было ни настроения, ни времени шастать по вертлявым лабиринтам и путаться в кабинетах. Да и нога ныла, требуя отдыха. 9Дан даже стиснул зубы, чтобы не застонать от приступа боли.

Решётка под ним затряслась, давно потеряв свою прочность. Словно он по ниткам ступал, а не металлу. В глазах клубились дымовые пружины. Веки тяжелели. Он снова отхлебнул кофе. Слишком резко – аж мотнуло. Несколько коричневых капель попало на белую рубашку. Он попытался прикрыть пятна галстуком, но недовольный скрип моста погнал его вперёд.

– Наконец-то! А это что? Грязь? И не стыдно таким на работе разгуливать? – Грюма поджидал его, потому выхватил стаканчик раньше, чем стажёр остановился. – Почему так мало? Обычно порции побольше!

– Вот если бы вы заплатили… – 9Дан опомнился и прикусил язык.

Он нырнул в свою будку и плюхнулся на стул. Сидели они в раздельных комнатках, прижавшись к громоздким столам, стараясь не задеть неловким движением кипы бумаг, которые копились в углах. На стенах качались расплывчатые от тусклого света одинокой лампы тени. Весь этот незатейливый фэн-шуй якобы должен был повысить внимательность, но скорее вгонял в дрёму. Даже разговором не спастись. Только наблюдать. Наблюдать. Наблюдать…

Шар за смотровым окном мягко светил, убаюкивая не хуже монологов Грюмы. Тихие гудения грузом легли на ноги и оплели их. Шшш… Похоже на воду. Шшш… Словно разом объединили сотню бассейнов и вентиляторами пустили по ним воздух.

Так спокойно.

9Дан похлопал себя по щекам и вдруг понял, что очутился вовсе не в будке. Стены исчезли. И разглядывал он не сердце Механизма, а собственные ноги. Обувь пропала. По правилам безопасности ходить босиком запрещалось, но сейчас он гулял один, потому сделал шаг без страха и смущения. Затем, не поднимая головы, посмотрел назад. Следы. «Это песок» – подумал он, хотя никогда с песком не встречался.

Никто с уверенностью не мог сказать, но основная теория сводилась к тому, что третий Механизм был построен в пустыне, оттого-то наверно город внутри него и звался Пустынью, но к рождению 9Дан ландшафт успел неоднократно поменяться.

Считалось, что песок вредил Механизму, и потому ни одной крупицы внутрь не взяли. Юный господин узнал его лишь потому, что видел этот сон несчетное количество раз и перерыл горы информации, чтобы найти сведения о предметах и веществах из него. Голые ступни сейчас передавали ощущение зыбкости и мягкости. Интересно, песок, правда, такой? Ведь в легендах он упоминался как неприятное чудовище: грубый, сухой, способный резать и ослеплять, а также забивать нос и рот до удушья.

Снова послышался шелест воды. Раз – и изловчившаяся волна защекотала ноги, слизала следы. 9Дан решился поднять голову. Пляж, широкий и пустынный растянулся за горизонт. Юный господин хотел полюбоваться на океан, но шея не поворачивалась – мозг отказывался верить, что та сторона существует. Что страшнее, не получилось сделать шаг назад.

Неожиданно 9Дан улыбнулся, не понимая причины, и рванул вдоль линии берега. Он оставлял следы, а вода их смывала.

Во сне появилось нечто новое. Всегда появлялось, но на этот раз слишком заметное, чтобы оставить равнодушным. Откуда-то из лёгких на волю запросились странные звуки. Сперва показалось, что слова, но стоило открыть рот, и ни на какие буквы и слоги выдыхаемое не походило. Зато юному господину заметно полегчало. Звуки срывались с губ, капали с языка и исчезали, как только он замолкал.

– 9Дан! 9Дан! – Грюма тряс его за плечи. Противный голос заглушил убаюкивающие волны. – Что ты творишь? Сердце поменяло цвет! Для доклада нужно, чтобы мы оба это подтвердили! А ты что же, посапываешь себе и хлопот не знаешь?

– Вы были не против побыть один, когда я поднимался наверх.

– Эй! Не умничай! Бегать за кофе для начальника и храпеть на посту – разные вещи!

– Я подтвержу. Если вы видели, то значит так оно и есть.

– Вдруг мне померещилось! Думаешь, второй на дежурстве нужен, чтоб дрыхнуть? Понимаю, конечно, это не разум, с которым всякий сопляк, вроде тебя, грезит работать. Наверняка воображал, как изобретаешь всякую дребедень, а жители города тебя боготворят. И это бы даже имело смысл, если бы ты действительно что-то важное творил, а не красовался! Ты хоть раз подумывал о том, чтобы сделать что-то для людей? Да-да, всё в Механизме для людей! Но дышать в нём мы могли до тебя. Что полезного ты готов дать? Веришь, что можешь сделать больше? Для кого? Считаешь разум важнее сердца? Не смеши! Его-то можно починить при необходимости. А если сердце сломается, от чего тогда получит энергию Механизм? Где мы ещё раздобудем мощи, чтоб такую громадину поддерживать? Наше дело очень ответственное!

9Дан виновато посмотрел в окно надзорной будки и отвернулся. Причина их спора, увитая бесчисленными трубками, сияла, как и раньше. Ни разу не случилось переполоха из-за потухшего сердца, а оно не могло не погаснуть за такой-то срок. Вывод напрашивался сам собой: этот источник не настолько важен, и 9Дан сейчас занимался откровенной ерундой. Ну ничего! Чуть меньше года потерпеть, и он уйдёт отсюда, чтобы занять должность, которую хотел.

– Я не доложу на тебя, – уже в дверях сообщил старший. – В благодарность за кофе.

Утро подползло с коварной медлительностью, и с недовольной миной в будку заглянул Грюма, разрешил написать отчёт и откланяться. 9Дан почеркал на листе, положил его в кипу у двери и побрёл к лифту. Он не понимал, как шёл и куда, пока не услышал своё имя.

– Носом клюёшь, да только гляньте где! Здесь ленточка зря висит? Не для тебя? Жить надоело? – причитала Добрянка, пытаясь пропихнуть себя в двери лифта. – Давай-ка аккуратненько к нам. По таким мостам только души водить!

Неподалёку стояли с головы до пят белый, но вовсе не от страха за товарища, а из-за наследственной болезни Трамиш и Ги, довольный видом растерянного Впрока. Они тоже подзывали к себе, правда, только жестами.

Троица получила неоспоримое право стажироваться при разуме Механизма. На разные должности, но всё же. На месте одного из них мог оказаться 9Дан. В груди кольнуло. Неизменно, как по часам. Он поджал губы и заставил себя шагнуть им навстречу. Тут же по холлу прокатился гул и скрип. Юный господин собрался с силами и заспешил, уверенный, что успеет, потому не сразу осознал, что летит вниз.

Нельзя сказать, что приземлился он мягко – правая рука побаливала.

– Ты в порядке? – прокричала Добрянка.

– Ага! – отозвался он и принялся обшаривать поверхность.

Местами она проржавела. Как выберется, напишет отчёт о состоянии «неиспользуемой территории Механизма, в которую угодил вследствие несчастного случая». Вот так он озаглавит своё маленькое путешествие.

– Я за подмогой! Не двигайся, пожалуйста! А то сдуру хуже только сделаешь! Ничему тебя жизнь не учит!

9Дан привстал, но пластины прогнулись, а затем и вовсе начали крошиться. От удивления юный Впрок отпрянул и едва не упал. Вокруг мгла, ни зги не видно, но по звукам нетрудно догадаться – под ним ничего не было. Как странно! Согласно чертежам, которые он давным-давно изучил вдоль и поперёк, образовавшаяся дыра должна оголить ядовитую землю, никак не пустоту.

Пластина под ногами захрустела. Он испуганно отпрыгнул и провалился.

Немного о практичности молчания

9Дан по фамилии Впрок

9Дан не собирался двигаться до появления спасателей, однако подозрительное шипение заставило пересмотреть приоритеты. Он вскочил и тут же сообразил, что спрятаться не успеет, потому инстинктивно прикрыл голову. Мощный удар пришёлся по запястью. Потом затишье, которое помогло прочувствовать, как по и без того пострадавшей руке прокатилась резкая боль.

– Если что-то откуда-то падает… – раздался голос, и 9Дан отреагировал на него затуманенным взглядом. Открывшаяся виду картина заставила забыть о ране и осторожности. На невысокой самодельной башенке сидел мальчик и смотрел вверх. – Если откуда-то что-то падает, – повторил он, – значит там что-то есть.

Словно проклятье в сторону умника посыпались ругательства. Хотя нет, это трудно было назвать членораздельной речью, просто угуканья, несущие в себе угрозу.

9Дан снова принял защитную стойку, не сомневаясь, что вот-вот получит добавки. Тем не менее он сумел разглядеть своего врага. Синева глаз прожигала насквозь, а бледное лицо излучало столько гнева, что махать кулаками было не обязательно. Понятно и так, что незваному гостю здесь не рады. Лоб покрывали шрамы определённо в виде символов, но разбираться в их значении сейчас совсем не хотелось. На мощных руках в ряд тянулось несколько углублений, аккуратно обрамлённых металлом.

Всплеск волн оглушил. Ноги тонули в горячем песке.

Юный господин мотнул головой, чтобы согнать наваждение. Незнакомка наградила его очередным ударом, стоило шевельнуться.

– Я тебе не наврежу, – потянулся к ней 9Дан. – Успокойся, ладно?

Девушка откликнулась рычанием и затопталась на месте.

– Ты не понимаешь меня? – догадался он и глянул на мальчика. Тот молча созерцал потолок, раскачиваясь взад-вперёд. – А ты? Эй!

От вскрика дикарка напряглась сильнее.

Юного господина накрыли тени. Надежды на мирный исход в миг рассеялись. 9Дан набрался смелости и осмотрелся.

Они стояли на игровой площадке. Повсюду катались брошенные мячи, возле не законченных на стенах и полу рисунках весьма непристойного содержания валялись поломанные мелки. Высокие худые фигуры неторопливо оцепили противника, не давая возможности отступить.

9Дан попробовал протолкнуться. Несколько бледных парней бешено завопили и вытолкнули его к центру образовавшегося ринга. «Неужели действительно хотят драться?» – зажмурился он и сжал пальцы в кулаки.

Девушка атаковала слева, и он с трудом увернулся. Вой со всех сторон мешал сосредоточиться, к тому же сон не отпускал. 9Дан до сих пор не понимал, то ли он без сознания, то ли действительно влип в неприятности. Мир превратился в череду ярких картинок и фоновых шумов.

Новый, ничем не обоснованный грохот совершенно выбил его из колеи. Он на секунду потерялся, и хитрая соперница навалилась и положила его на обе лопатки.

9Дан успел заметить, как на площадку высыпали люди в бронированных костюмах. Они со знанием дела разгоняли скопище дикарей, и те в испуге визжали и неслись прочь, падая и наступая друг на друга.

Девушка не обращала внимания на хаос. Она прижимала юного господина к полу и скалилась. Один из охранников схватил её за длинные белокурые волосы и оттащил до того, как она вонзила зубы в шею жертвы. Она извивалась в попытках ранить мешавшего ей наглеца и истошно орала, брызгая слюной.

Когда 9Дан очнулся, то уже лежал в больничном крыле. Из обратного пути помнил только, как открывались и закрывались двери, скрежетал лифт и люди шептались, но их слова не задерживались в голове.

– Я же говорила! – поправила одеяло мать. – Тебе не следует работать с Механизмом. Эта штука все соки из тебя выкачает! Только стажируешься, а уже синяков набил! Оставь это другим! Владеть кафе не так опасно. Ты же будущий представитель Впроков! Ты должен беречь себя.

9Дан кивнул, чтобы успокоить её, и отвернулся. Как ни старалась, его стремления стать инженером госпожа Впрок убавить не могла. Он болел Механизмом и надеялся работать исключительно с ним.

Серая занавеска не давала свету прорваться в палату, но полумрак не защищал от цепкой белизны голых стен. Стоило раз посмотреть, и они долго преследовали своего избранника.

– Нормально себя чувствуешь? Нигде не болит? Ну и замечательно! Я боялась, ты не проснёшься к сроку. Было бы некрасиво, если бы я покинула палату до того, как ты придёшь в себя. Люди смотрят, – улыбнулась сыну госпожа Впрок. – Мне пора, – она пригладила волосы. – Дела сами делаться не будут! Я послала кое за кем, чтобы посидели с тобой. Они скоро придут.

– Что? Зачем? Я же не маленький!

В ответ – хлопок дверью.

9Дан откинулся на подушки и попытался вспомнить, что же такое с ним приключилось. Правда? Когда в мыслях всплыли синие глаза дикарки, он нервно потёр плечо, будто так избавился сразу от всех тревог. Или иллюзия? Гогочущая толпа призраков и паренёк на башенке. Откуда им взяться?

В палату ворвался Ги и сразу улёгся на кровать, оттеснив 9Дан к краю. Можно, конечно, поспорить за власть над койкой, но толку? Были-проходили. Добрянка неуклюже прошагала к стулу и гордо его заняла, не придавая значения тому, что хлипкие ножки подкосились. Трамиш тенью проскользнул внутрь и опёрся спиной на стену. Он откинул капюшон заношенной кофты, и его голова растворилась в белых оттенках палаты.

– Ну как ты? – Добрянка уставилась на перевязанное запястье.

Она вытащила из кармана небольшой бумажный пакет, достала кусочек сушёного фрукта и протянула пострадавшему. 9Дан с благодарностью принял угощение, но Ги отобрал его и поглотил без намёка на сожаление.

– В порядке. Вы почему здесь?

– Эй! – толкнул его обжора. – Когда ещё все соберемся и повеселимся? Хи-хи! Добрянка! Есть ещё? Как же хорошо быть больным! Столько вкусного несут!

– Тебе весело, – 9Дан покачал головой, но не стерпел и засмеялся. – Да, больным уж так везёт, что слов нет. Вот если бы у них еду не отбирали!

– Хочешь? – Ги выплюнул прожёванный кусок на ладонь и сунул под нос юному господину. – Держи! Я же не зверь какой-то!

– Спасибо, обойдусь.

Пакостник пожал плечами и вернул неприглядную кашицу в рот.

– Ты пронежился целый день. – Добрянка убрала налипшие на лоб волосы и невольно скривилась, видимо, припоминая, что являлась несчастливой обладательницей шевелюры ненавистного ей цвета ржавчины. – Смена уже закончилась. Мы подумывали заскочить, но когда нас об этом попросила сама госпожа Впрок, сомнений не осталось. Правда, того самого она не приглашала… – Добрянка спрятала пакетик обратно в карман, но Ги не спускал с неё своего коронного взора охотника.

Ясно дело, теперь не отвяжется. Добрянка раздражённо выдохнула, со скрипом качнула стул назад и отдала сокровище Трамишу. Пускай сами разбираются! Она всегда так поступала, чтобы избавиться от назойливости Ги. Поделишься с ним, он затребует больше, а потом ещё больше. Такой уж он! Не заметишь, как обдерёт как липку! Лучше сразу показать, что ничего ему не перепадёт. Она пожертвует лакомства кому угодно, даже выбросит их, если никого другого не будет рядом, только этому попрошайке ничего не достанется! На днях вон вынудил её отдать Трамишу точно такой же пакетик с сушёными яблоками, а Трамиш не дурак, чтобы делиться! Сам таких дорогих закусок не пробовал до недавних пор.

– Ты точно хорошо себя чувствуешь, юный господин? – Разноцветные глаза белобрысого пытались сосредоточиться на 9Дан, но взгляд в итоге упёрся в ножки склонившегося на бок стула. – На вид странный.

– Я там на людей напоролся, – сознался тот. – Ну, кажется, на людей.

– Вот это новости! – встрепенулся Ги. – Ежели там кто живёт, мы бы об этом знали. На кой хр… – 9Дан кашлянул, чем намеренно сбил матерщинника с мысли. Тот захихикал, но ему напомнили о разговоре, и он продолжил: – Зачем скрывать? Палёным пахнет! В мозгах нашего товарища точно что-то сломалось.

Он обхватил голову больного ладонями, одну из которых не успел избавить от слюней, покрутил её из стороны в сторону, а затем уставился на макушку.

– Прекрати! Я не шучу! – настаивал 9Дан. – Правда, они какие-то не такие были.

– Это ты сейчас «не такой». – Добрянка постаралась незаметно поправить стул – не получалось. – Нет смысла скрывать кого-то, если только их не прячут от нас. А прятать могут, только потому что они опасны… Вот спасибо тебе! Теперь буду шугаться всякого шороха! Специально это придумал? Попугать нас решил?