Останусь с тобой

– Здравствуй, Влад. Хорошо, давай попробуем поработать вместе. – Она жестом пригласила его сесть за рояль.

Конечно, другой концертмейстер – это определённая проблема. Сможет ли он уловить её сигналы, отреагировать вовремя на изменение темпа и ритма, подстроиться под детей? Но уже после первой песни Милана расслабилась. Влад бы превосходным музыкантом. Он интуитивно угадывал, где надо играть тише, а где громче, где дать детям больше времени сделать вдох, и понимал Милану с полужеста. «Талант. Настоящий. Искренний. Он станет настоящим профессионалом, прекрасным музыкантом», – думала она.

Репетиция закончилась, дети шумной ватагой сбежали со сцены, собираясь домой. Милана задержалась, делая вид, что просматривает какие-то записи. Краем глаза она видела, что и Влад медлит, продолжая наигрывать на рояле, но уже что-то совсем другое. С трудом она признала в плавных звуках «Паранойю», которую он вчера пел с таким драйвом. Ей хотелось поговорить с ним, снова услышать голос, посмотреть в серьёзные глаза. Ничего страшного не случится, если они перекинутся парой фраз?

Когда они остались одни, он поднялся со своего места и подошёл к ней.

– Спасибо, что подменил Левчука, – поблагодарила Милана.

– Без проблем.

Они замолчали, глядя друг на друга.

– Можно проводить тебя домой?

– Это… Влад. Не стоит.

– Мы просто пройдёмся и немного поговорим. Разве это плохо?

– Нет, но… – она отвернулась, отчаянно борясь с собой. А потом повернулась к нему, глядя умоляюще. – Влад, ты же понимаешь, что это неправильно.

– А то, что было вчера, правильно? – спросил он, засовывая руки в карманы брюк и глядя на неё исподлобья.

– Это…

– Другое?

– Наверно, да. Это была случайность.

– Я пригласил тебя на танец не случайно. И угощал тебя тоже. И ты подошла ко мне не случайно.

Он был прав, она сама вчера дала ему позволение нарушить невидимые границы.

Возможно, мука, отразившаяся на её лице, заставила его сжалиться над ней. Он чуть отступил, расслабляя плечи. Но выражение его лица осталось серьёзным.

– Сегодня я выступаю в том же клубе. Свободных мест нет, но для тебя я сохранил одно возле бара. Решай сама, что делать дальше. Ты можешь говорить что угодно, но мне кажется, мы чувствуем одинаково. Если ты не придёшь, я больше не побеспокою тебя. – Он отступил ещё на один шаг. – До свидания, Милана Викторовна, – едва слышно произнёс он и пошёл прочь.

Когда он вышел из актового зала, она опустилась на ближайшее кресло, закрывая лицо руками.

Глава 4

В клубе было душно, жарко и шумно. Влад пел, чувствуя, как по спине стекают струйки пота. Он уставал, и пора было заканчивать. То и дело Влад поглядывал туда, где оставалось незанятым дополнительное место, которое он попросил Алекса оставить для Миланы. Её не было. Не пришла. Он чувствовал, как это находит отражение в его исполнении. Финальную песню Григория Лепса, которую заказал кто-то из зрителей – о чудо, это была не заезженная «Рюмка водки…», а нежная «Я слушал дождь», – Влад пропел с таким надрывом, что в конце едва не плакал от переполнивших его чувств.

Выступление закончилось. Он ушёл со сцены в подсобное помещение. Парни из группы были воодушевлены – за два выступления в полном зале они получали приличные деньги, а ещё знали, что сейчас легко подцепят девочек, которым музыканты из клуба почему-то кажутся чуть ли не звёздами большой сцены.

– Влад, ты с нами? – спросил Гриша, клавишник. Он был тем, кто больше всего любил «бонусы» своей работы. Владу казалось, что рано или поздно все девушки Калуги закончатся, но Гриша стабильно менял их каждые пару недель и те ни разу не повторялись.

– Не, я отдыхать.

– Так и мы тоже! – подмигнул ему Гриша.

– Да отстань ты от нашего скромника, – бросил барабанщик Женя. – Ты же знаешь, ему это не интересно.

– Лишь бы ему не стали интересны мальчики, – тихо пошутил гитарист Олег и схлопотал тычок в бок от Влада под дружный смех ребят.

– Да не-е-е, ты видел, как он вчера зажимался с какой-то красоткой? Кто это был, кстати? – спросил Гриша. – Ты никогда не выходишь в зал. Не припомню такого, а я с тобой с самого начала.

– Да так, просто захотелось немного подзадорить публику.

– У тебя получилось. Девочки вчера полвечера только о тебе и болтали. Пришлось наврать им, что сердце твоё уже занято.

Влад не отреагировал, и тогда Гриша продолжил:

– А она ничего так, милое личико… Познакомишь? Я бы такую ух! – Он сделал неприличный жест бёдрами.

– Забудь о ней, – бросил Влад, с трудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на клавишника. Вдруг прокралась мысль: а вдруг Милане мог понравиться кто-то из его музыкантов? То, что его влекло к ней, не означало того же и с её стороны. Он тряхнул головой и сказал: – Мне пора.

Сменив рубашку на простую чёрную футболку, Влад накинул куртку, попрощался с ребятами и вышел в зал. Ему нравилось менять сценический образ на повседневный, если его кто-то поджидал, то часто просто не узнавал в парне в простой одежде яркого певца, который только что заводил зал.

Влад опустился на стул, который так и простоял пустым весь вечер.

Алекс молча подал ему стакан с водой и чашку с кофе – Влад больше ничего не пил в баре. Алкоголь не очень любил: тот путал мысли, портил голос. «Не пришла. Что ж, может, и к лучшему. Пока можно всё заглушить и забыть. Мы с ней и пересекаемся-то редко. Конечно, она права, это невозможно». Только Влад не мог понять, почему же сейчас так болело? Откуда это горькое чувство разочарования, которое расползалось чёрным пауком по всему телу.

– Влади, тебе презент, – Алекс поставил перед ним бокал шампанского, напомнив ему, как он и сам вчера преподнёс его Милане.

– Я не…

– Вон от той девушки. – Влад проследил взглядом за жестом бармена и едва поверил своим глазам…

Он поднялся и подошёл к ней.

– Ты пришла…

– Да, – неуверенно кивнула Милана. – Но только для того, чтобы поддержать, и…

Он не дал ей закончить. Не имело значение, какова была причина. Она здесь. Влад прервал её слова поцелуем. Настойчивым, пылким, порывистым. Он наклонился, запустил руку в её волосы, удерживая голову.

Когда Влад отстранился, она смогла только выдохнуть его имя.

– Ты пахнешь «Моэтом», – сказал он.

– Я немного пригубила. Для храбрости.

– Милана, – он покачал головой. – Со мной тебе нечего бояться.

– Как раз когда я с тобой, всё самое страшное и происходит, – возразила она.

Влад понимал её, понимал, о чём она говорит. Но соблазн был так велик.

– И знаешь, что самое жуткое во всём этом? – спросила она, медленно приближаясь к нему.

– Что же?

– Что я хочу рискнуть. Хочу попробовать нарушить правила. У меня есть странное чувство, что наша встреча была предопределена где-то свыше.

– Значит, мы думаем и чувствуем одинаково.

Они долго сидели, глядя друг другу в глаза, задавая вопросы и ища на них ответы, но не произнося ни слова. Он молча отдавал ей своё сердце, а она умоляла не покалечить её собственное. И чем дольше Влад смотрел на неё, тем больше ему казалось, что сама судьба свела их. Ведь попроси тогда преподаватель кого-то другого отнести эти ноты, не услышь он, как она играет, не увидь лучи солнца, в её прядях… он, возможно, никогда бы не узнал о ней. И мысль эта была пугающей.

– Давай уйдём отсюда? – предложил он.

– Давай, – она кивнула и вложила свою руку в его ладонь. Он слегка сжал её тёплые нежные пальцы.

Они вышли в ночную прохладу.

– Куда мы пойдём? – спросила Милана.

– Пойдём просто гулять.

***

Было удивительно легко идти с ним, держась за руку. Ночь выступала их союзницей, она скрывала лица и дневные маски под своим покровом. Милана не боялась, что они встретят кого-то из знакомых. В конце концов, город не такой уж и маленький, тут можно спрятаться от любопытных взглядов.

Они разговаривали, вернулись ко вчерашнему разговору так, как будто и не прерывались.

– Ты говорил, что у тебя не было друзей. Значит, тебе бывает одиноко, Влад?

– Всем бывает одиноко. Но я никогда не чувствую себя брошенным. Я знаю… раньше всегда знал, ради чего живу.

– Музыка?

– Да.

Какое-то время они шли молча, но потом Милана сказала:

– Но она ведь не заменит живого тепла, человека, улыбок друзей и близких…

– Да, это так. И знаешь что? Раз мы говорим откровенно, то все карты на стол, так? Я встретил тебя ровно в ту минуту, когда задумался о том, что в моей жизни не хватает чего-то… или кого-то…

– Но ты ведь студент, Влад! Однокурсники, ребята из твоей группы, родители…

– Да-да, всё это есть. Но… как тебе объяснить… Они дороги мне, они рядом, но не здесь, – он приложил руку к груди. – Человеку нужен человек…

Милана отвела взгляд. Всё это слишком неожиданно, быстро, и она всё ещё не уверена, что правильно. Его откровенность, искренность ошеломляли. Сама она была довольно сдержана в своих чувствах. У неё были отношения, она пробовала встречаться, но её сердце оставалось закрытым. Однажды, в далёкие годы студенчества, это даже повлекло за собой потерю друга. И вот она встречает Влада, который говорит так прямо то, о чём её душа втайне болела. Парни, с которыми она пыталась встречаться, были рядом, но не в её сердце. Ей казалось, что с ней что-то не так. Но теперь как будто всё вставало на свои места. «Человеку нужен человек…»

Милана не знала, что сказать, поэтому они просто шли молча и держались за руки. Она не знала, о чём думает Влад, но ей было просто хорошо идти рядом, чувствуя тепло его прикосновения.

– Где ты живёшь? – спросил он.

– На Георгиевской. А ты?

– А я на Тульской. Если ты устала, то я поймаю машину и отвезу тебя.

– Нет, давай ещё пройдёмся.

Милане не хотелось спать и не хотелось расставаться с Владом. Завтра у них обоих выходной и можно будет спать хоть до полудня. А пока можно гулять, дышать весенним воздухом и делать вид, что она просто девушка, а он – просто парень.

Всё же Влад свернул в сторону её дома, она знала, что теперь они идут туда. Тепло его руки, та уверенность, с какой он держал её, дарили Милане спокойствие и одновременно с этим волновали её так, как ничто не волновало раньше. Она вспомнила порывистый поцелуй в баре, и щёки вспыхнули. Ей захотелось снова ощутить его губы на своих.

– Где твой дом? – спросил Влад, когда они дошли до Георгиевской улицы.

– Вон тот, на перекрёстке.

Они остановились у обшарпанной металлической двери подъезда номер два. Один фонарь на углу освещал перекрёсток, едва донося свет до них. Вокруг не было ни души – даже редких проезжающих машин. Милане казалось, что в этом мире никого, кроме них двоих, больше и нет. Влад не отпускал её руки, и Милана не решалась попрощаться. Удивительно, вся её взрослость и строгость испарились. Теперь она просто девушка, которую проводил домой парень, который ей нравится.

Влад сделал шаг ей навстречу, сокращая расстояние. Свободной рукой он притянул её к себе, на миг задерживая взгляд на её лице, словно спрашивая разрешения, а потом Милана почувствовала его губы на своих. В этот раз он был нежен и мягок, никакой порывистости, как в клубе. Как будто там он ставил решительную точку над «i» – раз она пришла, значит, теперь ним, – а сейчас хотел окутать лаской.

Милана потянулась и рукой обняла его за шею, не позволяя ему остановить поцелуй так скоро, и когда он понял её желание, то сжал в объятиях, целуя горячо и страстно. Сердце Миланы скакало галопом, дыхание сбилось, она прижималась к Владу, пытаясь раствориться в нём. В голове не осталось лишних мыслей, кроме «Как же хорошо! Я хочу ещё».

– Милана, – прошептал он, отрываясь от неё и целуя мочку уха и шею.

От его горячего дыхания кожа покрылась мурашками.

– Мне кажется, я знал тебя всю жизнь. Как это возможно?

– И всё же ты меня не знаешь, – прошептала она, находя его губы и снова целуя.

Наконец он сделал над собой усилие и отступил от неё. Милана стояла, тяжело дыша, разгорячённая его ласками.

– Думаю, здесь нам надо сегодня остановиться, – сказал Влад.

– А я и не собиралась приглашать тебя к себе.

– Как и я не хотел пользоваться ситуацией.

– Значит, спокойной ночи?

– Спокойной ночи.

Милана пошла к двери, на ходу доставая ключи из сумочки. Пальцы дрожали от пережитого, она чувствовала, что и этой ночью будет мучиться бессонницей.

– Я приду к тебе завтра, – крикнул вдогонку Влад.

Милана обернулась через плечо и кивнула. «Я буду ждать тебя», – подумала она, но ничего не сказала и скрылась за дверьми.

***

Влад шёл по улицам города, снова и снова переживая сегодняшний вечер. «Она пришла», – ему до сих пор не верилось, что это не было сном. И то, что она это сделала, для Влада означало только одно – где-то сверху им и правда предначертано было встретиться не просто как учительнице и ученику. К тому же он и не был её учеником и, скорее всего, никогда не будет.

Когда он пришёл домой, то чувствовал себя ещё полным сил. В том состоянии, каком он был – после концерта, после общения с девушкой, которая с первой встречи заняла его мысли, – он был просто не в состоянии ложиться в кровать. Влад заварил себе чай и сел за письменный стол. Строчки стихов сами ложились на бумагу.

Я хотел этой ночью с тобою быть рядом,

Твое имя шептать, прикасаясь к губам,

Теплой тканью плаща защищать от прохлады,

Клясться в том, что тебя никому не отдам.

Разгадать твою душу смогу я едва ли,

Но мой замысел будет наивен и прост:

Я хочу, чтоб глаза так от счастья сияли,

Чтоб они затмевали сияние звезд5.

Когда он лёг в постель, на улице уже брезжил рассвет.

Глава 5

– Милан! Ты куда пропала-то?

Её разбудил звонок подруги.

– Да никуда. Вчера снова в клубе была.

– В том самом? Где тот красавчик? – Каринин голос стал на два тона выше от удивления.

– Да. С тем самым красавчиком.

– Да ладно? Мать, я тобой горжусь. Скажи мне, что он шикарен в постельном двоеборье.

– Мы не спали.

– Жаль. Но ты всё равно потом расскажи.

– Не буду я тебе ничего рассказывать! И вообще, дай поспать.

– Я-то дам, а вот твой красавчик – не должен был этого допускать. Такой молоденький жеребчик… – мечтательно начала подруга.

– Карин, – простонала Милана, поворачиваясь на другой бок, – пожалуйста. Я перезвоню тебе. Пока.

Сквозь неплотно прикрытые шторы светило солнце. И хотя Милана не испытывала ни малейшего желания вставать с кровати, сон уже сняло. Поэтому она, прикрыв глаза, предалась воспоминаниям о Владе. «Боже, что я творю! Я старше его на шесть лет. На шесть лет. Мне надо думать о работе, а ему об учёбе… Это всё так неправильно. Совсем неправильно». Но тогда почему, только когда она была с ним, Милана чувствовала себя там, где должна быть? Откуда это ощущение прочной связи? Она мало знала о нём, а он о ней – вообще ничего не знал. «Возможно, любовь с первого взгляда всегда такая. Возможно, только такой любовь и должна быть, – размышляла она. – Потому что как ещё объяснить мою тоску по нему, я просто не знаю. Эх, Джульетта, понимаю тебя сейчас как никогда».

Только за завтраком Милана вспомнила, что у Влада нет её номера телефона. И он не знает номера квартиры. «А сказал, что придёт… Обманул? Нет, не может быть». Ей чудилась в нём та романтичность, которую обычно приписывают мужчинам женщины в книгах о любви или снимают в голливудских ромкомах.

Так что Милана просто решила дать возможность своему принцу проявить себя. Пока же она почитала книгу и поиграла на фортепиано. Её недавнее приобретение. Старое пианино осталось в квартире у мамы. На покупку нового качественного инструмента денег у Миланы не было, да и признаться, места оно заняло бы много. Так что она смогла позволить себе цифровое пианино.

Влад, когда сделал ей замечание о фальшивости в исполнении, был, конечно, прав. Милане Моцарт давался с трудом. Но именно его она любила играть больше всего. Она считала, что именно гений Моцарта позволяет ей тренировать и слух, и музыкальность, и гибкость кисти и ловкость пальцев. Играя, Милана думала о Владе, о том, как он говорил «Музыка – это вся моя жизнь». Она его прекрасно понимала. Она тоже жила музыкой. Может, не в том понимании, какое в эти слова вкладывал Владислав. Но её работа была работой мечты. С зарплатами сотрудникам училища, конечно, держаться можно было только на чистом энтузиазме. Впрочем, многие вертелись как умели. Брали на индивидуальные занятия учеников. Кто занимался пением, кто игрой на инструментах. Сама же Милана ещё теплила надежду исполнить старую девичью мечту и стать артисткой ансамбля «Сударыня». Не ради денег, а по велению души.

Милана не была полноценным сотрудником училища. Она работала в местном дворце культуры, где руководила народным хором людей после шестидесяти и небольшой хоровой студией, где занимались дети. Как раз эти-то дети и приходили вчера к ней на репетицию в зал училища, где должен был пройти традиционный Весенний концерт. Несколько студентов занимались с ней индивидуально как раз в стенах училища.

От размышлений о работе её отвлёк звонок в дверь. Она тут же вскочила, и сердце её забилось быстро-быстро. «Это он», – подумала она и оказалась права.

На пороге стоял Влад с букетом ромашек. Милана приняла цветы и зарылась в них носом. И где он только раскопал их в марте? Влад, скинув обувь и куртку, прошёл за Миланой на кухню, где она собиралась поставить ромашки в воду, но не дал ей сделать ровным счётом ничего. Он стиснул её в объятиях, поворачивая к себе и с жадностью целуя. Милана, в первое мгновение, замершая под таким напором, вскоре стала отвечать на его поцелуи с не меньшей страстностью. Его руки были повсюду, он проводил ими по спине, очерчивал ягодицы, а потом поднимал наверх, чтобы обхватить лицо ладонями. От него восхитительно пахло свежестью. Даже сквозь одежду он распалял её, заводил с пол-оборота, и Милана задыхалась под его ласками, удивляясь самой себе – вряд ли ей удалось бы припомнить, кто и когда в последний раз доводил её до такой жажды чужого тела.

– Влад… – выдохнула она между поцелуями.

– Прости, я немного несдержан, – он выпустил её, будто опомнившись. Его глаза горели, щёки раскраснелись, и он тяжело дышал, отступая от Миланы.

– Немного? – улыбнулась она.

– Хорошо, много. Но ты должна знать, что это всё ты. Ты околдовала меня.

– Я? – Милана взялась за цветы. – А мне казалось, это ты проявил настойчивость, практически не оставил мне выбора.

– Я дал его тебе вчера. И ты его сделала.

Он был тысячу раз прав. Она сама пришла к нему. Знала, что таким образом даёт ему разрешение. И всё равно, ей бы хотелось немного затормозить лавину чувств, которые накатывали на неё, слишком ошеломляющим и непривычным это всё было для неё.

– Я бы не хотела торопиться, – сказала она, поворачиваясь к Владу. Цветы она поставила на кухонный стол. – Хочешь чай?

– Хочу. – И пока она возилась с кружками и заваркой, он подошёл к ней, обнял и пропел на ухо: – «Будет всё, как ты захочешь…»6 Поверь, так и будет. Как скажешь, как захочешь, как попросишь.

Его голос проникал ей под кожу, и откуда-то снисходило ощущение правильности происходящего. Именно сейчас, когда она была готова, к ней пришли новые чувства и ощущения. Предчувствие чего-то важного, значительного окутывало её. Милане казалось, что она нащупала ниточку своей судьбы и сейчас движется по ней. Никогда она не думала, что её судьба непременно должна переплестись с чьей-то ещё. Но люди не должны быть одинокими. И сейчас её сердце билось быстрее от радости, что нашлась половина души.

Этот день они провели вместе. Разговаривали, музицировали, гуляли, поужинали в кафе.

– Ты говорила, что я тебя не знаю. Расскажи мне о себе, – попросил Влад, когда они снова вернулись в квартиру к Милане.

– Что ты хочешь знать?

– Как ты стала преподавателем?

– А как ты оказался на студенческой скамейке в музыкальном училище?

– Я уже говорил. Я живу музыкой с детства.

– А у меня мама всю жизнь преподавала музыку в Воротынске. А я перебралась сюда. У меня даже не было мыслей о том, чтобы заниматься чем-то другим. С детства я слушала, как играет она и её ученики. Меня до сих завораживает, когда клавиша пианино опускается и в белой ровной полосе появляется рытвинка.

– Понимаю, мне тоже нравится на это смотреть.

– Что ещё ты хочешь узнать?

– Расскажи о своём самом большом разочаровании в жизни, – попросил Влад после небольшого раздумья.

– Ого. Вопросы пошли посложнее, – улыбнулась Милана.

– Родился, вырос, женился – это слишком банально. Я люблю докапываться до сути.

Милана какое-то время молчала, собираясь с мыслями. То, что она собиралась рассказать, было спрятано слишком глубоко в сердце. А рана до сих пор не затянулась до конца. Сейчас, если он поймёт её, это будет значить, что она в нём не ошиблась, что они и правда понимают друг друга. А если не воспримет всерьёз… Что ж, их роман был слишком коротким, чтобы так уж переживать, так ведь?

Влад провёл пальцами, обрисовывая контур её лица и приподнимая подбородок.

– Извини, если это что-то, о чём ты не хочешь говорить…

– Да нет, я расскажу. Дело в моём отце. Моё главное разочарование – это он. – Ещё немного помолчав, Милана продолжила: – Он бросил нас с мамой. Уехал на заработки в Москву. Сначала он приезжал каждый месяц. Потом всё реже. А потом и вовсе перестал появляться. Я спрашивала у мамы, что происходит, но она только плечами пожимала. Думаю, она всё знала, просто не хотела меня расстраивать. Он появился дома, когда мне было четырнадцать, только для того, чтобы оформить развод. У него появилась другая семья. Где-то у меня есть сводный брат или сестра. Я не знаю. Контакт с папой потерян. Он знает, как меня найти. И если бы хотел поддерживать связь, то делал бы это, верно? Но, значит, ему это не надо. Кстати, эта квартира, – она обвела рукой погрузившуюся в сумрак комнату, – его откуп. Мама не захотела тут жить, а я переехала, когда поступила учиться.

– Прости, я не думал…

– Когда задаёшь такие вопросы, будь готов услышать что-то душещипательное, а не рассказ о том, как мама не купила мне красивую заколку, хотя я очень просила. Теперь твоя очередь…

День давно подошёл к концу, сумерки сменились тёмной мартовской ночью, а они сидели в спальне, не зажигая света. Свет от уличного фонаря падал поперёк комнаты, рассекая её на два треугольника и теряясь за дверью, которая вела в гостиную.

– Как ни странно, но моя история тоже связана с отцом. Он не одобряет того, чем я занимаюсь. Считает, что музыкант – это не мужская профессия. К тому же нестабильная. И денег она не приносит. Только если ты звезда сцены. Но я знаю, что добьюсь. Знаю, что у меня получится. И тогда он поймёт, что ошибался.

– Значит, твоя цель – это мировая популярность?

– Всенародная любовь, – поправил он её.

– Это ещё сложнее.

– Чем сложнее цель, тем интереснее к ней идти. Ты не согласна?

– Возможно, ты прав, – ответила Милана. Она свернулась клубочком и положила голову Владу на колено. – Что мы будем делать дальше?

– Сейчас или вообще?

– Вообще. Завтра я надену костюм и блузку и буду Миланой Викторовной, а ты снова станешь Владиславом, студентом третьего курса.

– Это в стенах училища. А когда мы выйдем из него, то станем просто Миланой и Владом, людьми, которые хотят быть вместе.

– Влад, – осторожно начала Милана спустя некоторое время, – тебе не кажется, что это всё как-то слишком быстро? Мы с тобой.

– Может, для кого-то, но не для меня. Мне кажется, что я знал тебя всю жизнь. Или знал тебя в прошлой жизни. И вот ты появилась. Теория Платона о разделённых половинках в действии. Кто-то скажет, что я сумасшедший, что это всё не может быть по-настоящему. Но это мои чувства, я не могу их заглушить или убить. Они просто есть.

– А если они пройдут?

– Ничто не проходит бесследно, Милана. Чувства не могут просто пройти. Они превратятся во что-то другое. Более сильное, или слабое. Любовь может стать ненавистью и наоборот. Она же может стать нежностью, заботой или…

– Раздражением.

– Давай не думать о плохом? Иначе… тогда лучше вообще не жить, если думать наперёд, что будет дальше.

– То есть у тебя насчёт нас хорошее предчувствие? – Милана против воли вложила в свой вопрос надежду.

– Самое лучшее, – уверенно ответил он с улыбкой и поднялся. – Меньше всего на свете я хочу уходить, но кто-то говорил, что не хочет торопиться. А если я останусь, то за себя не ручаюсь.

Милана вспыхнула, представив Влада в своей постели. За себя она тоже не ручается.

– Какой ты… взрослый не по годам.

– Какой есть, – он развёл руками. – Прими меня такого. Кстати, во вторник мы выступаем в клубе «Н…». Придёшь?