НАЛУС: На заре войны. Том 3

Отношение к сидящим в клетке было иным. В пленников кидали камни, кто-то плевал, пускались бранные и оскорбительные слова в сторону пленников. Никто им не хотел добра, лишь проклятья и желания смерти, угрозы и грубая брань летела в адрес заключённых. Их ненавидели и готовы были разорвать своими же руками. Стражники не подпускали зевак слишком близко, удерживая толпу.

Телега продолжала двигаться к центру города, когда несколько рыцарей окатили пленников холодной водой. Вода чудом обошла мага стороной, он оставался сухим. Прижатые друг к другу заключённый задрожали от холода. Но стражники просто пытались перебить запах.

И доехав до определённого места, средство передвижения внезапно остановилась. Резкое торможение сбило с ног Бумбола и остальных заключённых.

– ВЫХОДИТЕ! – грубым голосом произнес страж в королевском доспехе, подойдя к клетке с заключёнными.

Прозвучало три щелчка. Петли вновь заскрипели, отворяя решётку камеры.

– На трибуны центральной площади Билдвор! – резко произнёс ещё один подошедший стражник. – Живо, идём и не останавливаемся. Если кто-то ослушается, его изобьют, и он будет срать кровью! Всем ясно? МОЛЧАТЬ! – закричал он. – Нельзя отвечать! Можно только молчать. Можно только дышать. Можно идти только в указанном направлении. ВСЕ! – он вновь прокричал. – Двигаемся за мной! – уже более спокойным голосом.

За вторым появилось с десяток крупных мужчин в подобных доспехах. В руке каждого из их виднелось по пугающему тяжёлому орудию. Увесистая булава, способная раздробить кость, с крупными зазубринами, выглядела очень страшно.

Глава 3. Маг (часть 4)

Несчастные стояли на возвышении. Изваяние, сооружённое из дерева, было временным, потому как главная площадь Билдвор не планировалась для мест казни. Измотанные долгой дорогой, измученные постоянным голодом и нехваткой витамин, обессиленные трофеи ещё стояли на своих ногах.

К заключённым сошёл король и царь. Несмотря на отговорки и убеждения стражи, он оттолкнул всех, и вышел к мученикам. Деревянная возвышенность, чем-то напоминающая трибуну, но не имела место для выступления. Она была установлена по центру городской площади, на которой в обычное время шла торговля. И благодаря такому расположению, ее можно было рассмотреть с любой стороны. Так и изумлённая толпа, в предвкушении справедливого наказания, ждала итог, окружив место покарания.

– Ну, вот время казни и пришло! – счастливо, с улыбкой вздыхал Кулходан второй. ВРЕМЯ КАЗНИ! – он громко произнёс во весь голос. – Я обещал вам, дорогие жители Билдвор, что покажу наглецов, кто отвергал власть нашу. И их было куда больше. Я всех победил, наша доблестная армия победила врага. Я обещал, что накажу их всех. И я это сделал! Мы это сделали! И нескольких из них я привёз собой. Я обещаю, что сделаю это прямо СЕЙЧАС!

Несчастные пленники не могли и пошевелиться, их держали стражники в чёрных масках. У каждого заключённого было по кляпу во рту, всех стягивали плотные и толстые ремни, а ноги сдерживали цепи. Лишь недовольное мычание исходило от двоих, другие гордо молчали. Бумбол так же не подавал никаких звуков, понимая, что сейчас это ничего ему не даст. Кляп, грязный и сальный, был и в его рту. Сейчас мужчина старался не думать об этом, всячески отвлекая себя от его зловонных нот.

– Пред вами, дорогие мои, четыре короля, иль может царя. Это уже не важно. Важно то, что они пали. Я победил их всех. Я вырезал всех, кто служил им. Род этих мерзких правителей больше не продлиться. Все королевства, царства, графства, княжество, все они пали! Под натиском нашей армии пали все тридевять королевств и царств, графств и княжеств. Эту путаницу я завершу, ибо сейчас и отныне сего всё будет едино. Ибо будет ИМПЕРИЯ! – воскликнул он. – Не будет королевств, не будет царств, не будет графств и не будет княжеств. Будут города Империи Билдвор! Ибо мы великий народ! Ибо Билдвор центр Империи! Ибо народ Билдвор самые чистый и светлый!

Толпа подхватила слова правителя овациями. Городская площадь зашумела.

– Кровь, что течёт в ваших жилах самая праведная и чистая, – продолжал король и царь. – Ибо Билдвор это народ, самый чистый из всех тридевяти земель!

Маг ещё раз посмотрел на своих сокамерников. Они не были похожи на тогдашних правителей, они уже никак не походили на королей или царей. Бумбол уже сам путался в этом. Но что он видел, так это то, что люди, которые ехали с ним на повозке, были унижены и зверски измучены. Так садист и тиран готовил их к смерти, сломив до такой степени, что те возжелали смерть сами.

– Их было куда больше. Большая часть уже посажана на колья. Но остатки, я привёз с собой, чтоб не разбрелись по дороге. Эта та малая часть, которую можно привести с собой, не опасаясь, что если кто-то сбежит, то сможет возродиться. Это последние из правителей, мной захваченных государств. Я пришёл с победой к вам, все пали все королевства, царства, графство и княжество. Это последние уцелевшие, которых сегодня я самолично казню. Они отняли жизни у воинов наших,… – продолжал МальКул второй, – …у нашей армии! А ведь кто-то из них, кто-то из этих героев, был вашим сыном, мужем, отцом, братом. И теперь они покоятся во славу тишины, во славу конца вражды, во славу мира. Во славу нашей ИМПЕРИИ! – яростно прокричал король и царь. – ВО ИМЯ НАШЕГО БУДУЩЕГО! ВО ИМЯ ЕДИНОГО ГОСУДАРСТВА!

Овации вновь всколыхнули округу. Вновь поднялся шум толпы, приветствующий своего истинного правителя. Местным жителем были по сердцу слова тирана, особенно те, что акцентировали на их превосходстве над другими.

Тем временем рыцарь, облачённый в королевскую броню, взошёл на трибуны. Стража украшали перья и шелка, подчёркивая его приближённость к правителю. В руках мужчины, предварительно закинутого на плечо, виднелся огромный сверток чёрной ткани. Гремя латами, воин подошёл королю и, поставив мешок перед узурпатором, раскрыл его содержимое. Раздался металлический звон.

– Какие прекрасные инструменты! – заявил тиран, он не кричал, но голос садиста был прекрасно слышен всем. – Сегодня они прольют кровь, сегодня они умрут, – указывая в сторону четырёх пленников, продолжал МальКул второй. – Сегодня эти мерзавцы, кого я с трудом пощадил от кары, понесут наказание, – говорил тиран, на мгновение бросив взгляд на седовласого, который стоял с другой стороны от него. – Они понесут свою кару и понесут её прилюдно, как и другие, кого я казнил так, – указывая в небо. – На их землях, в их родных поместьях, в замках, и в дворцах. Там они понесли свою кару. Там они были казнены. Но эти, станут изюминкой, что привёз я вам из дальних земель. И только для того, чтоб покарать их здесь, – развернувшись к народу. – Вы посмотрите, насколько они измучены, насколько истощали. Кому-то жалко их? Жалко тех, кто убивал наших бравых воинов, ведь кто-то из них был вашим сыном, мужем, отцом, братом. КОНЕЧНО ЖЕ НЕТ! Кара их не сродни с тем, какую боль понесли вы. А какую боль понёс я, когда гибнут люди мои. На их руках кровь ваших близких и родных! Они содеяли тяжкое, отдав приказ атаковать нас! Они вступили в бой с армией Билдвор и проиграли. Они понесли потери, и куда больше, чем мы. Но и мы потеряли людей своих. Я избрал им мучительную кару, посадив в клетку, лишив солнца, а также ограничив доступ к провизии. Так, лишь изредка подкидывая им подобие еды и воды, для поддержания мучительного существования, чтоб не подохли. Я довёз их к вам, узрите тех, кто убивал ваших близких, тех, кто пытался сразить нас, но пали! Они приняли неверное решение, когда пошли против нас. По их приказу погибли наши бравые воины. Кто-то из этих падших героев, кто-то из этих настоящих героев, был вашим сыном, мужем, отцом, братом. За это нет прощения! Только лютая и болезненная смерть! И даже за это я, с трудом и болью в сердце, пощадил их. Но не из-за доброты сердечной, а лишь для того, чтоб привезти сюда, чтоб вы посмотрели в их глаза, чтоб узнали, кто есть враг наш! И чтоб они посмотрели на вас, уяснив, что окончательно проиграли. Они ещё немного пострадают, а после испытают боль и примут свою болезненную смерть! Смерть, которой недостойны короли, настигнет их. ОНИ ВСЕ УМРУТ! – вновь прокричал узурпатор.

Глава 3. Маг (часть 5)

Правитель развернулся к чёрному мешку и, засунув руку, стал внутри него шерудить. На мгновение он взглянул в его содержимое и закрыл глаза.

– Как интересно, что же нам подкинет Богиня Удачи? – продолжая звенеть содержимым, сказал тиран. – Ну же, Белобог, подкинь хоть что-то интересное, – с сарказмом говорил он, словно не верил в эти причуды.

Мальгвардар второй вознес над головой что-то блестящее. Толпа ликовала, инструмент экзекуции был избран, казнь должна была свершиться.

Кулходан подошёл к первому ближайшему заключённому. В глазах садиста горел огонь предвкушения от предстоящих действий.

– Фу, как же от тебя разит, – на мгновение отмахнув от себя едкий запах. – А ведь Король, ты когда-то был Королём или Царём, плевать. Они тогда понесли за тебя своё наказание, – договорив узурпатор наклонился ближе к заключённому и принялся шептать. – Ты помнишь, что мы сделали с твоей семьёй? Помнишь, как они умирали? Помнишь слёзы на их лицах? Я заставил тебя смотреть, – засмеялся правитель.

Пленённый завопил, скрываясь на садиста, но страж его хорошо держал. МальКул второй улыбнулся в ответ, любуясь крепкому кляпу во рту заключённого.

– Мычишь? Помнишь, как я супругу твою на кол посадил? – продолжал тиран. – Как она рыдала от боли, помнишь? О, как кричала. Я помню всех, я помню каждого, кого садил на кол. Я помню их слезы, я помню из плачь, их боль. А ты помнишь?

Заключённый вновь попытался сдвинуться с места, но ремень плотно сжимал его шею. Кожа на шее покраснела.

– А детей,… – продолжал правитель, – …помнишь? В начале я посадил их. А потом их мать. В самом начале, ой, как она плакала. Как сладка рыдала их мать, пока их…

Другие пленники, которых силой держали стражники, стали выкручиваться. Поднялся шум. Им всем были крайне неприятны воспоминания о падении их родных домов и о процессии казни их близких.

Король и царь казнил всех, кого армия его успевала поймать во дворце захваченных государств. Он считал, что те, кто прислуживали его врагу, сами были врагами будущей Империи. И такие точно не заслуживали жить при его новой власти.

Узурпатор, державший инструмент казни, вознес его вверх, над своей головой. В руке изверга, в лучах солнца, отдавая блеском, засиял молоток сапожника.

– Я прощаю тебя, да простит тебя мой народ, ибо ты настрадался вдоволь, – со спокойным лицом говорил он. – Прими смерть! – и договорив, садист ехидно улыбнулся.

Прозвучал глухой удар и в один миг орудие в руке тирана пробило лоб первого мученика. Кровь брызнула во все стороны и окропило лицо Мальгвардар второго. Тиран в ту же секунду облизал губы. Жертва, свесив голову вниз, была ещё в руках стражи, повиснув на ремне, которой плотно сдавливал шею.

– Быстро он помер, собака, – усмехнулся король и царь. – Забавная игрушка, – смотря на орудие экзекуции в своей руке. – Увесистая! Брось его! – под конец приказав стражу в чёрной маске.

Мертвое тело первого рухнуло на деревянную плоскость. Державший заключённого отошёл в сторону и покинул трибуну. Король и царь приклонил колено.

– Даже твоя смерть не искупит потерь, которые ты содеял для моего народа! – с каждым словом садист колотил по голове мертвеца. – Кто тебя простит за это? Ты будешь проклят за все свои дела! Проклят! Проклят! Проклят!

Проламывая череп, жестоко вминая лицо покойного, он продолжал бить. Узурпатор знал, что такое страх и делал эти зверства намеренно перед остальными, стараясь спровоцировать в них ужас перед неминуемой кончиной.

Народ, не ожидавший подобных действий от своего правителя, был ошеломлён. Во царила тишина, пока МальКул второй продолжал бить. Напуганный от такого зверского и жестокого поведения, некоторые люди прикрывали свои глаза. И, хотя народ был уже не раз свидетелем эксцентричных выходок своего правителя, к такому они ещё не были готовы.

Но, спустя короткий промежуток времени, кто-то выкрикнул несколько слов в поддержку происходящей казни. Толпа подхватила последние удары молотка. И когда голова мученика уже больше походила на отбивную котлету, люди начали ликовать. Овации и аплодисменты заполнили всю площадь, все радовались, словно убийство этих несчастных решало все проблемы в их жизни.

Когда же Мальгвардар второй закончил с первым, он приподнялся на обе ноги. Выпрямив спину, сжимая молоток в руке, он посмотрел на второго. Лицо его было красным, а глаза сияли, будто от радости.

– ШЁЛК МНЕ! – затрепетал голос тирана. – БЫСТРО!

Через секунду-другую блестящее полотно было в его руках. Король вытер свое лицо от чужой крови и фрагментов мозга. И поправив корону на голове, он тут же уставил свою улыбку толпе. Ещё мгновение и правитель уже стоял у второго, продолжая удерживать ухмылку безумца на своём перепачканном буром обличии.

– Люблю кровавые ванны, – прошептал садист над ухом второй жертвы. – Мне всегда её наливают, когда мы берём очередное государство. Когда мы берём вверх, а мы всегда одерживаем победу, мы выводим всех на обозрение. Мы выводим всю читу, будь это царство, королевство, графство, княжество, не важно, но мы выводим всех на площадь. Так ваши грязные крестьяне убедятся в вашей слабости. Ты ведь сам помнишь. Так мы показываем народу, что их правитель и отпрыски его, все они смертны. А потом, на глазах ответственных за руководство садим всё их семейство на кол!

Второй заключённый склонил голову, пуская слёзы. Он понимал, что сейчас ничего не сделает и больше будет походить на собаку, на которую надели намордник.

– В отличии от крестьян,… – продолжал узурпатор, – …они живут короче, некоторые отдают концы сразу. А коли так, я велю их кровь выпускать раньше, до того, как они умрут на коле. Кровушка твоего семейства стала прекрасным составом для моей ванны.

Пленённый замычал, пытаясь вырваться из хватки. Словно освирепевший дикий зверь, он пытался наброситься на садиста, но не мог.

– Жалкое и никчёмное дерьмо! – с ехидством продолжал король и царь. – Я уже подумал, что ты смирился с потерей семьи. Обожаю такие процессии. В них я чувствую себя живым. Цени меня, я мог бы твоих домочадцев отдать армии своей. Некоторым плевать кого насиловать, важно чтоб тело было с дыркой. А вместо этого я их казнил. Я избавил их от мучений. Быстро они сдохли, маленькие наверно. Радуйся, что они страдали не так сильно и не так долго. Сколько их у тебя было? Обычно у таких горе-правителей с десяток, а то и больше. Ну, не важно, можешь не говорить. Хотя, страдали, – усмехаясь узурпатор. – Страдали, ты сам видел, – и тиран хлопнул по плечу второго мученика. – А сейчас твоя очередь. Вспоминай как они плакали, пока кол пронзал их грудь.

Заключённый прорычал от ненависти, пытаясь вырваться. Ярость в глазах налилась кровью в крупных венах его белков глаз. Но мужчину плотно стягивали ремни, как и цепи, к которым пристёгнуты были его ноги.

– Может ты хочешь поплакать? – продолжал король и царь, по-прежнему говоря тихо, стараясь не афишировать о своих кровавых пристрастиях принимать ванны и садить семьи поверженных на кол. – Плачь, плачь, может я сжалюсь. Плачь! – вознося окровавленный молоток обувщика над своей головой. – Нет, нет, не бойся, этим я больше пользоваться не буду, – добавил изверг и, расхохотавшись до полного безумия в голосе, выпустил орудие экзекуции из руки. – Тебя я буду пытать другим инструментом.

Раздался металлический звон. Молот ударился о деревянный пол.

Глава 3. Маг (часть 6)

Король и царь отошёл от жертвы, продолжая смотреть в глаза разъярённого и напуганного заключённого. Главный двигаясь к мешку. Королевский стражник держал его раскрытым. Казнь продолжалась.

Узурпатор полез в чёрный мешок в поисках нового инструмента покарания. И в ту же секунду Мальгвардар второй достал нож. Плотно зафиксированный в ножных, инкрустированных драгоценными камнями.

И, обнажив лезвие острого клинка, вершитель казни улыбнулся публике, вознося очередное орудие наказания у себя над головой. Толпа вновь ликовала, жаждая новой крови.

Кулходан, с полным безразличием на своём обличии, подошёл к очередной жертве. Сейчас его холодный взгляд пугал, он ничего не выражал. А лицо садиста казалось было похожим на маску. Никаких эмоций сейчас он не выражал, что лишь усиливало сердцебиение мученика. Тиран спокойно вел острым ножом по грязной рубашке пленника, тактично срезая пуговицы. Он неспешно оголял, для всего обозрение, живот второго заключённого.

– Всего одно движение и я освобожу червя, но не бойтесь, червь будет мертв, как и его хозяин, – безудержно смеялся правитель.

МальКул второй махнул рукой, и сзади, в тот же момент, на жертву была накинута петля. Ещё мгновение и двое палачей в чёрных масках уже тянули трос на себя. Державший второго, в тот момент уже помогал первым двум потягивать мученика.

Безуспешно хватаясь за край веревки, заключённый пытался вырваться. Его ноги уже едва касались пола. Мужчина пытался выстоять на больших пальцах, не понимая, что это его конец. Он продолжал сражаться за свою жизнь, унизительно выкручиваясь, стараясь ослабить узел, который продолжал затягиваться на его шее.

Лицо заключённого преобразилось, тёмно-пунцовый оттенок покрыл его. Удушье крепко сковывало шею, усиливая напряжение. Несчастный задыхался, давление подскочила к его напряжённым глазам. Мелкие кровеносные сосуды напряглись, пока трое палачей продолжали тянуть мученика к верху. Цепи, которыми были пристёгнуты ноги мученика, прозвенели. Кляп по-прежнему оставался во рту жертвы садиста.

Король и царь провел ножом по животу своей жертвы. А после он приподнял руку. Верёвку ослабили, вновь опустив мужчину, а потом резко потянули к верху, приподнимая ещё выше. Цепи опять зазвенели, натягивая все звенья. Голова заключённого накренилась в сторону. Шея была напряжена, палачи знали своё дело, как довести до нужного состояния, не сломав её.

Тело в тот же момент выплеснуло всё своё содержимое через разрез. Кишечник, оголяя себя зрителям, вывалившись наружу, проскользнул вперед. Громко плюхнувшись на деревянный пол, он моментально залил всё кровью.

Заключённый замычал от боли, он был ещё жив. Подошедший страж в маске снял с него кляп. Ужасающие стон вырвался из уст мученика, но быстро утих. Но он по-прежнему был ещё жив. Пытаясь вырваться из удушливой петли на своей шее мужчина царапал её, стараясь уцепить веревку. Изнемогающая агония терзало его, несчастный заметно угасал.

Зеваки и смотрящие прикрыли рты, такого они ещё не видели. Наступила тишина. Но она продлилась не долго. Публика восторжествовала вновь, поддерживая своего правителя. Толпа опять ликовала, награждая тирана овациями и громкими возгласами в поддержку своего правителя.

– Восславятся Боги, я изгнал беса! – заявил садист. – Ещё больше ушло к нашим Богам! Ещё больше врагов наших, и ещё лучше очистились земли от грязи. Пускай все знают, какая участь ждёт каждого, кто пойдёт против нас. Кто не станет на нашу сторону. Он падёт и падёт очень больно и позорно! Его смерть будет мучительной и долгой! Как и смерть всего его рода! А потом о нём забудут!

Близилась участь третьего. Король и царь, не раздумывая, подошел к чёрному мешку, предварительно выбросив нож. И Кулходан вот-вот уже должен был вытянуть очередное оружия покарания, как он просто убрал руку. Правитель обернулся к толпе.

– А зачем использовать эти инструменты? – указывая на ближайшего заключённого. – ЕГО МОЖНО ЗАСТАВИТЬ УМЕРЕТЬ ОТ БОЛИ, А НЕ ОТ ПРОНИКНОВЕНИЯ МЕТАЛЛА! – прокричал он над трибуной что есть сил. – Так пускай страдает! – добавил тиран. – Хватит молотков и ножей. Он умрёт иначе! Я его сожгу… ЗАЖИВО! – воскликнул король и царь. – Или нет? А что, мне очень интересно, скажет колдун! – продолжал безумный садист. – Старик, ты там не уснул ещё? – повернув голову в сторону пятого заключённого.

Публика засмеялась. Кто-то хлопал в ладоши, принимая обстановку в положительном ключе.

– Может придумаешь, как мне наказать этих двоих, – не утихал узурпатор.

Тиран прошёл мимо третьего и четвёртого пленённого правителя. Мужчины, мычали от ненависти, кляп не давал им что-либо сказать в адрес узурпатора. Они ещё были полны сил чтоб расквитаться с садистом, но крепкие ремни стягивали их с головы до ног. Позади каждого так же стоял державший их.

Кулходан подошёл к седовласому и снял с пленника кляп. И, отбросив его в сторону, улыбнулся ему.

– Ну что, колдун! – ударив в живот. – Оратор недоделанный. Давай, глаголь, у тебя сейчас есть возможность. Излей последнее слово, ну так и быть, толкни речь. Давай. Скажи хоть что-то. Или хочешь умереть, не проронив ни слово? Этого я тебе не дам. Ты будешь кричать, будешь. Боль тебя не отпустит, пока сердце не ёкнет твоё!

Бумбол зажмурил глаза от боли. Он бы склонился вниз, но ремни сдерживали его. Крепко удерживал его стоявший позади страж-палач в чёрной маске.

– Больно? – с просил правитель. – Проснулся? Глаголь, как мне третьего казнить? Может и четвёртого за одно. Надоело уже. Слишком много сил уходит. Ну, чего молчишь? Или просто на кол посадить их. Скучно, однако, хочется чего-то нового. А? Старик?

Пожилой мужчина напряг своё лицо, переполненное болью и сочувствием. Он словно всё это время был не здесь, взгляд был потерян и гулял по сторонам. Будто седовласый только сейчас вернулся в своё тело и пытался оценить обстановку.

– Ты что, из этих? – спросил Мальгвардар второй. – Кто умеет дистанцироваться от происходящего, покидая своё тело на время. Научишь меня этому?

– Это всё зверство, что ты содеешь, – сдержав боль, ответил седовласый. – Я не колдун, я маг.

– Значит не научишь, – усмехнулся тиран. – Поговаривают, вы строите свои гильдии… Нет, поправка, строили. Я истребил всех магов. Никого не осталось. Ты не можешь быть магом. Ты колдун! Колдун! Гадкий и противный колдун, который настраивает народ против меня! Гадкий и вредный старик-колдун. И почему у тебя нос нескрученный, как полагается это у таких мерзких колдунов? А? Отвечай старик!

– Я не колдун, я маг, – повторил седовласый.

Кулходан в ответ вновь ударил в живот Бумбола.

Глава 3. Маг (часть 7)

– Ты творишь всё это, словно почитаешь ЧерноБога, – дрожащим голосом произнёс седовласый. – Ты творишь дела тёмные и мерзкие. И тебе это не доставляет удовольствия. Так ведь?

– С чего ты вообще это взял? – с призрением произнёс правитель.

– Это тебя задело, я вижу, – продолжал пожилой мужчина. – Я вижу твой гнев, но он не твой личный. Ты словно пытаешься испытать его. Ты будто показываешь его на публику, запугиваешь врагов своих и тех, кого ими считаешь. Ты проявляешь его в делах ужасных. Но на деле, ты не можешь испытать его. Ты не знаешь, что это, на самом-то деле. Мне жаль тебя, я понимаю, ты не можешь испытывать эмоций.

– Отпусти его, и иди восвояси, – тиран приказал державшему стражу в чёрной маске.

Палач отошёл назад и тут же скрылся. Он быстро покинул место казни.

– Старик, ты решил испытать меня? Что за вздор ты несёшь?

– Ты болен, Тихомир. Ты болен с рождения.

– Как? Откуда? – схватив седовласого за воротник. – Откуда ты знаешь моё имя?

– Знаю, потому как я вижу в тебе боль, которую ты не можешь выплеснуть наружу. Ты не можешь, потому как ты такой с рождения, Тихомир.

– Вздор! – ослабив хватку, возмущённо произнёс тиран. – Я что, по-твоему, я урод?

– Нет, я такого не говорил, – ответил Бумбол. – Но, это объясняет, почему ты каждый раз поднимаешь уровень кипения, старательно добиваешься испытать что-то новое. Признай это себе, ты болен. И не важно какие дела ты творишь, ты избираешь дела смертные и тёмные. Дела доставляющие страдать всех в твоём окружении. Даже советник получает от тебя подзатыльник. Ты всё для себя решил. Ты избрал путь тьмы. Ты так уже решил и сделал не мало тёмных дел. Ты считаешь, что светлые дела не приносят счастья. Так ведь? Они не приносят эмоций, в отличии от тёмных. Тьма твой удел, но это тупик. Боль врагов твоих тебя ведёт в тупик. Ты думаешь о сострадании, но не испытываешь его. Но, ты желаешь сочувствовать тем, кого пытаешь. Ты смотришь, как льются их слезы, как течёт их кровь, как разрывается их плоть. Но ты ничего не чувствуешь. Лишь пустота. Глубокая яма. Необъятное и бесконечное ничто. Ты просто ничего не чувствуешь. Словно этого нет на самом деле. Будто ты сейчас в другом месте. А это всё так, ширма, дуновение ветра.

Мальгвардар второй слушал старца. Глаза его бегали из стороны в сторону. Правитель не знал, что ответить, потому как каждое слово, сказанное седовласым, было пронзительным и правдивым. Но что-то он слышал впервые, осознавая причину своей неудовлетворённости. Тиран и садист ничего не мог сказать, на мгновение опешив от пронзительной правды, которая так и резала его слух. В глазах узурпатора появился блик, поверхность их стала влажной. Он никак не мог возразить, понимая, что этот маг, говорит правду.