Альма Френг и новые тайны

Альма так замечталась, представляя себе стены, заставленные книжными шкафами высотой с небоскрёб, что вздрогнула от неожиданности, услышав тихий стук в окно.

На стекле её ждало письмо. Альма открыла окно и ухватила его. Она осмотрела сложенный вдвое листок и нашла, наконец, щёлку в самом низу, по которой его можно было развернуть. Разомкнуть получилось, осталось прочесть. Почерк был отвратительный, разобрать его оказалось трудно.

«Я оставлю конслехты за скамейкой на пнфсе», – только это и удалось разобрать. Во всяком случае, «пнфс» – это, видимо, пирс. Альма снова сложила письмо. Подписи нет. От кого же оно? И что там её ждёт за скамейкой на пирсе?

Альма надела тёплый свитер. Снаружи уже темнело, с моря завывал ветер.

– Бёрре! – позвала Альма.

Ленивый пёс приоткрыл глаза, но тут же закрыл снова.

– Гулять! Вставай!

Из-под лохматой копны раздались ворчания, но тут же затихли. Альма часто думала, что такого лежебоку ещё поискать надо. Он должен был накопить уже столько энергии, что хватило бы на несколько суток непрерывного бега, реши он хоть раз раскупорить кубышку.

– Ну пожалуйста! – взмолилась Альма. Но Бёрре только перевернулся на спину, и теперь его здоровые уши накрыли её подушку.

– Получишь пять печений, когда вернёмся, – сменила подход Альма.

Пса будто оса ужалила – он мигом рванулся вон из комнаты. И даже старые крутые лестницы, соединявшие четыре этажа дома, не заставили его сбавить скорость.

По пути Альма заглянула на кухню.

– Свожу Бёрре проветриться ненадолго.

– Сейчас? Вечереет уже. Ты же знаешь, я не одобряю, чтобы ты в темноте шастала…

– Уж очень он просит. Кажется, у него несварение.

– Ох ты ж!.. Тогда, пожалуй, хорошо бы его вывести из дома.

Нельзя было говорить Симону о письме, пока она не выяснит, что отправитель спрятал за скамейкой.

Порывы ветра налетали на угол дома. Альме даже пришлось пригнуться, борясь с ветром. Она пошла за Бёрре по гравийной дорожке, потом по аллее Эвельсёй. Широкая улица была безлюдна, а света фонарей хватало лишь на малое пятно света под столбами. Между ними приходилось идти практически в темноте. Большие каштаны гнулись под напором ветра, а от их зловещих теней Альме казалось, что кто-то её преследует. Однако всякий раз, как она оборачивалась, улица была пуста.

Альма прибавила шаг. С того вечера в парламенте она ещё ни разу не выходила на улицу одна. Гулять с Бёрре по вечерам Симон ходил сам.

«Нечего здесь бояться! – уговаривала себя Альма. – Это же Эвельсёй!» В то же мгновение Габриэлла Грубель снова представилась ей многоглавым чудищем. Есть ли вообще где-то безопасное место для неё?

Альма с Бёрре дошли до конца аллеи, перед ними раскинулась прямоугольная набережная перед паромным причалом. Море ревело. Волны бились о набережную, а ветер, которому здесь уже не мешали никакие деревья, свистел у Альмы в ушах.

Альма вдруг почувствовала беспокойство, будто что-то идёт не так, и обернулась. В метре от набережной воду ещё было видно благодаря уличным фонарям, но дальше начиналась кромешная тьма.

– Есть кто? – позвала она. Но ветер тут же унёс её слова. Бёрре заскулил. Непогода, всего лишь. Или нет? Сердце Альмы забилось быстрее. Она вдруг вспомнила, что не знает, кто отправил письмо. Она-то исходила из того, что это кто-то знакомый. Паника нарастала. Да кто угодно мог отправить эту записку!