Альма Френг и новые тайны

Элионора, которая всё это время была с головой погружена в чтение газеты, подняла взгляд.

– Что там, Гильверт?

– Да так, спас жизнь вашей внучки. Вы её чуть дверью не размазали.

Вид у Элионоры стал ещё более изумлённым.

– Она думала, что это обычная дверь, как у теней, – терпеливо объяснил Гильверт. – И пошла за вами, когда вы её открыли.

Элионора кивнула, показывая, что наконец поняла, что случилось.

– Здесь двери вращаются, – объяснила она Альме.

– Да, – буркнула та, – поняла уже.

– Ха! – смешок у Элионоры был, как всегда, отрывистый. – В этом мире всё продумано так, чтобы было удобно, когда летишь, а не когда идёшь, как в мире теней. Вращающуюся дверь легко открыть на лету, а потом она снова закроется. Практичнее не придумаешь, – кивнула Элионора. – Спасибо, что помог, Гильверт.

Гильверт кивнул в ответ и выпустил луч из ария. Толкнул дверь кончиками пальцев. Та повернулась на половину и снова закрылась за ним.

Альма осмотрелась. Похоже, они пришли в кабинет Элионоры. Здесь было такое же окно, как и наверху, в приёмной. И такой же умопомрачительный вид. Остальные, покрытые синей краской стены украшали картины в позолоченных рамах. На толстом ковре с элегантным узором стоял широкий диван. Повернувшись к бабушке, Альма заметила, что та снова уткнулась в «Вестник Бельмелинга». И недовольно хмурилась.

– А что это? – спросила Альма.

Элионора приопустила газетные страницы, чтобы смотреть поверх них на Альму.

– Наш «Вестинк», – объяснила она. – Подпольная газета. Доставляется в виде приложения к официальной газете Стольбю по субботам. Только солнцеловам, конечно.

– И о чём пишут? – спросила Альма.

– Обо всём, что происходит в нашем мире, иногда о новостях мира теней, если они и нас касаются. Мнят себя… ну, мне трудновато об этом говорить прямо сейчас, я несколько не согласна с главным редактором… по некоторым вопросам, связанным с Советом судьбы. Но разногласия преодолеваются, – слегка улыбнулась Элионора.

Она отложила газету на большой стеклянный стол.

– Итак, – глубоко вдохнула она. – Теперь о курсах. Раньше у нас была настоящая школа, где солнцеловы осваивали различные профессии. А теперь только курсы, на которых солнцеловы первого ранга учатся всему, что нужно для повышения ранга и помощи нам в ухаживании за нитями сети времени.

В голосе её звучала такая же жизнерадостная решимость, что и всегда.

– Планка у курсов высокая, Альма. Обстоятельства вынуждают нас проводить ускоренное обучение. По будням ребята ходят в обычные школы теней, а за короткое время приходится нагонять всё, что не удалось освоить раньше. Во многом это возможно потому, что ученики – большинство учеников – приходят уже подготовленными, поскольку всю жизнь жили как солнцеловы.

– Но не я, – отозвалась Альма. Она почувствовала, как сами собой её плечи поникли.

– Да, тебе придётся стартовать с другой точки, – согласилась Элионора. – И нет нужды притворяться, что ты такая же, как все остальные. Даже то, как ты пыталась войти в дверь, показывает, как многого ты ещё не знаешь и не можешь. Многого.

– Это-то да, – сказала Альма. – Но ведь ислетание я прошла.

– Во многом благодаря удаче, во всяком случае, теоретическую часть.

На это возразить было трудно. Если бы не старые плакаты Симона с погодными приметами, ей бы ни за что не справиться.

– Так что, я полагаю, пока курсы не начались, нужно ознакомиться с основами. Осталось всего 30 мифф, но, если прищёлкнем наши нити, как раз успеем пройтись по самым-самым азам. Уже будет что-то.

«Послушать Элионору, так я совсем ничего не умею!» – обиженно подумала Альма. Но нужно было признать, что «миффа» было лишь одним из целого ряда неизвестных ей слов за сегодня.

– Что такое миффа? – тихо спросила она.

– Вот о том и говорю… – покачала головой Элионора и снова заговорила так же быстро, как обычно. – Миффа соответствует минуте на одиннадцатом. Шестьдесят мифф составляют бадд, а бадд соответствует часу. Когда на одиннадцатом пройдёт бадд, в сейчасном не пройдёт и секунды. Успеваешь?

Альма снова ощутила то чувство, которое нередко испытывала с Элионорой. Будто мозг у неё слишком медленно работает. После ислетания она надеялась, что уж теперь-то оно останется в прошлом. Ан нет.

– Секунду мы называем мигом, – уже помедленнее продолжила Элионора. – Шестьдесят мигов составляют миффу, а шестьдесят мифф…

– …час?

– Верно! – одобрительно сказала Элионора, и в этот момент зазвонил колокольчик. – Влетите!

Дверь распахнулась, и в кабинет вошёл Гильверт.

– Важное сообщение для вас, – сказал он.

– Насколько важное?

– Важное, – повторил тот почти извиняющимся тоном.

Элионора помедлила мгновение, а после кивнула.

– Понятно. Альма, пойдёшь с Гильвертом.

– Но… – начала Альма. – Ты же сказала, мне многое нужно узнать, прежде чем начнутся курсы!

Элионора остановилась и посмотрела на неё.

– Не бери в голову, – сказала она. – Я склонна преувеличивать. Ты совершенно готова. Готовее некуда, можно сказать. Наиготовейшая, – почти скороговоркой сказала Элионора, провожая Альму к двери. – И потом, ну не отчислят же тебя в первый день курсов. Не должны, во всяком случае.

– Очень ободряюще, – буркнула Альма.

– Вот и славно!

Элионора рассеянно улыбнулась ей – в мыслях она явно была уже далеко.

Глава 5

Радостная встреча

Гильверт проводил Альму на два этажа ниже, на Э2, впустив в дверь-вертушку на другой стороне шахты.

– Удачи! – сказал он. – Всё пройдёт великолепно.

Альму подмывало спросить, почему он в этом так уверен. Если только на их кодовом языке «пройдёт великолепно» не означало «скорее всего паршиво», в рациональности бабушкиного телохранителя Альма сомневалась. После разговора с бабушкой стало ясно: что бы ни ждало её на этих курсах, основным мотивом будет стыд. Хорошо хоть Авир появится!

Звук закрывающейся за Гильвертом двери затих. Альма осматривала комнату перед собой в мёртвой тишине. Неширокая, длинная. Вдоль одной из стен выстроился ряд узких шкафчиков. А перед ними через всю комнату протянулась одна непрерывная скамейка. Над каждым шкафчиком висел на крючке пустой стеклянный шар. На противоположной стене было столько же дверей, но чуть пошире. На них было написано «Место для переодевания». Ничего интересного, комната оказалась раздевалкой.

Альма перевела взгляд на дверцы шкафчиков. На каждой была табличка с именем. На первой значилось: Лоам Лиен. На второй – Антонио Роло. Альма пошла дальше по ряду. Знакомые по ислетанию имена. Хейсманн Боркельвинк. Ремили Вел. Бадия Ноор. Лавранс Вальме. Некоторых она знала в лицо, других – нет. Ной Кельмин. Его она хорошо запомнила. Серебряная серьга в ухе и веснушки.

Когда до конца оставалось всего три шкафчика, Альма наконец нашла имя Авира. А рядом со шкафом Авира Альма узнала и ещё одно имя: Пилам Весенвик.

Пилла.

С ней Альма тоже познакомилась на ислетании. Пилла была невысокой девочкой, но зато незаурядной личностью. Альма осознала, что будет рада снова её увидеть.

На последнем шкафчике было написано: «Альма Френг».

Альма положила руку на табличку и слегка провела пальцем по своему имени.

Хорошо, что ей достался шкафчик рядом с Авиром и Пиллой. И сразу стало интересно: а как их распределяли? Явно не по алфавиту – ни по фамилиям, ни по именам. И даже Альма понимала, что вряд ли по тому, кто с кем знаком. Она вспомнила, кому принадлежали шкафчики, мимо которых она шла первыми, и тут же поняла связь. Порядок, в котором они прошли последний этап ислетания. Лоам была первой. Антонио – вторым. Ни Пилла, ни Авир, ни Альма на поляну так и не вернулись, значит, их распределили в случайном порядке в самом конце. И все же Альму задевало, что Авира и Пиллу поставили раньше неё. Получалось, она совсем последняя. Чтобы отвлечься на что-то другое, Альма ухватилась за тонкую металлическую ручку шкафа. И с удивлением поняла, что дверь легко открылась.

С чувством, будто сделала что-то незаконное, Альма огляделась в пустой раздевалке и заглянула внутрь. На единственном крючке внутри висел костюм, напоминавший костюм Гильверта, только этот был чёрно-белым.

Альма вздрогнула от звука за входной дверью, и тут же в комнату влетел Ной. Дверь за ним продолжала крутиться, и в комнату влетали всё новые и новые ученики. Ной о чём-то говорил, видимо, продолжая интересный разговор.

– … прямо на передовице «Вестника», ребят. Во дела!

Он приземлился на пол и спрятал луч в арий. Сразу за ним сел тощий рыжеволосый парнишка по имени Ремили.

– Но и не только в «Вестнике». Хотя газета рассылается всем солнцеловам в стране, – сказал Ремили.

– Да, согласен, – ответил Антонио. Рядом с ним приземлилась Лоам, шатенка с тонкими косичками.

– Тони! – воскликнул Ной. – Ну ты даёшь! Вступил в Клуб садоводов, поздравляю! Туда нереально пробиться!

– Да, это честь, – коротко ответил Антонио.

Альма закатила глаза, стоя у своей дверцы. Ну надо же быть таким высокомерным!

– В этом весь ты, Тони, – засмеялась Лоам.

Все продолжали болтать, расходясь по шкафчикам. В этот момент дверь снова повернулась, и в комнату влетела Пилла.

– А вот и Весенвик, – сказал кто-то.

– Привет всем! – поздоровалась Пилла. – Ремили! Сколько лет!

Она полетела вперёд, явно ища свой шкафчик, и кивнула по пути Ною. А встретившись глазами с Альмой, расплылась в широкой улыбке.

– Рада видеть тебя, Альма! – сказала Пилла, приземляясь рядом со своим шкафчиком.

У Альмы вдруг во рту пересохло. Пилла была такой крутой, такой спокойной! Альме хотелось быть такой же, но ей и в обычной жизни это нелегко давалось, а тут ещё эта воодушевляющая речь Элионоры!

– Нервничаешь?

Альма поморщилась.

– Нет, – соврала она.

– Везёт! А я – очень, – сказала Пилла. – Всю ночь не спала! Всё лежала и думала о папином спектральном шаре. У него был красный!

Ну вот. Ещё одно неведомое Альме слово.

– Его почти никто не получает, – продолжала Пилла. – Он меня встретит после занятий, ни за что не перенесу, если придётся сказать ему, что я облажалась.

– Ещё как понимаю! – с чувством сказала Альма. Может, она и не знала, что такое спектральный шар, но страх провала был знаком ей как никому.

Пилла улыбнулась Альме, но в её взгляде было что-то ещё. На секунду Альме показалось, что та чем-то расстроена, но ощущение тут же пропало.

– А у мамы шар был жёлтым. Правда, сама она говорила, что оранжевый, – продолжила Пилла и хихикнула. – Но нет, не был.

Альма тоже попыталась выдавить смешок. Но получился какой-то шипящий звук, будто у неё в горле запершило.

– У тебя всё нормально? – спросила Пилла и слегка похлопала её по спине.

– Да, да, – ответила Альма. – Так, попало что-то. Из зуба выковыряла.

– Ловко! Ты, значит, и перекус с собой носишь?

Альма моргнула пару раз, не понимая, что это значит.

– Ну, из зуба. Приберегла кое-что с завтрака.

Альма хихикнула, на этот раз искренне.

Пилла открыла шкафчик. К облегчению Альмы, там висел такой же костюм.

– Только представь, мы здесь! – воскликнула Пилла, а потом вдруг наклонилась к Альме и с заговорщическим видом слегка толкнула её в бок.

Толкнула совершенно по-дружески, и Альма поняла, что дружба, завязавшаяся на ислетании, никуда не делась, несмотря на все невероятные и страшные события, через которые им довелось пройти. «Хорошо бы в мире было побольше таких дружеских тычков», – подумала Альма.

Вдруг за спиной раздался звон колокольчиков, заставивший Альму резко выпрямиться. Она тут же обернулась и оглядела раздевалку. Звук нарастал, будто колокольчики приближались. В комнате было полно людей, но никто будто и не слышал перезвона, который становился всё громче и громче, всё ближе и ближе. Альма пригнулась, чтобы на неё не налетело то нечто, которое к ней приближалось. Неужели что-то невидимое?

– Что это за звук? – спросила она.

Пилла вопросительно на неё посмотрела.

– Какой звук?

– Ты что, не слышишь? – Голос Альмы задрожал от страха. – Колокольчики!

Пилла чуть наклонила голову и прыснула от смеха.

– Да я шучу, Альма, – сказала она. И указала вверх. По всему потолку шла тонкая прозрачная труба. А внутри висели латунные колокольчики.

– Раньше такие везде вешали в концертных залах, школах, да в куче разных мест! Нужно только запустить внутрь пучок лучей, и колокольчики зазвенят. И обычно это означает…

Колокольчики стали затихать, и Альма обратила внимание, что теперь и остальные засуетились.

– …что скоро что-то начнётся. Надевай лётный костюм! Переодеваться мы должны за пять мифф!

Глава 6

Йесп Йесс-Авальдсен

Комбинезон – лётный костюм – сел на Альму как влитой, будто его шили точно по её меркам. Подкладка была сделана из чего-то напоминающего поролон, только ещё мягче. Продолговатые металлические пластинки, оказавшиеся с одной стороны белыми, а с другой чёрными, были пришиты к костюму верхней короткой стороной. Их были сотни: плотные ряды усеивали весь костюм. Альма поднесла руку к груди и провела по пайеткам. Они слегка покалывали кожу, но легко поддавались её движениям. Тогда Альма и поняла, что у пайеток два цвета. Когда она проводила рукой вниз, пайетки поворачивались белой стороной. А когда вела вниз – чёрной. Костюм менял цвет!

– А какого цвета должен быть костюм? – спросила она Пиллу, которая переодевалась в соседней кабинке.

– В зависимости от времени дня. Белый днём, чёрный ночью.

От входной двери послышался звон колокольчиков.

– Ну что, Френг, готова? – спросила Пилла.

Альма провела рукой вниз, приглаживая оставшиеся чёрные участки костюма, чтобы он стал полностью белым.

– Готова!

Уже взявшись за ручку двери, Альма вспомнила про Авира. Он ведь тоже уже должен был прийти в раздевалку. Альма затаила дыхание и почувствовала покалывание в животе. Она распахнула дверь.

Скамейка перед шкафчиком Авира была пуста. Но вдоль всей стены уже сидели одетые в одинаковые костюмы ученики. По одному перед каждым шкафчиком, за исключением одного. Отсутствовал только Авир!

Куда же он делся? Может, с ним случилось что? Альма растерянно села на своё место.

– Ты Авира не видела? – спросила она Пиллу как раз в тот момент, когда дверь на их конце комнаты сделала оборот.

В раздевалку влетел стройный мужчина с суровым лицом, одетый в небесно-голубой костюм. Он приземлился посреди комнаты примерно в середине ряда, немедленно приковав к себе всеобщее внимание. Он замер в позе тренированного спортсмена, будто хорошая форма заслуживала некоторой доли дополнительного восхищения.

– Меня зовут Йесп Йесс-Авальдсен, – сказал он звучным, мужественным голосом.

Мужчина собирался сказать что-то ещё, но тут дверь одной из кабинок распахнулась. Авир!

Альма чуть не вскочила от радости, но, к счастью, успела овладеть собой. Авир тоже успел переодеться в белый костюм, и даже вздыбившиеся волосы не нарушали линию всегда идеального пробора. Он выскочил и уселся на скамейку. Альма чуть наклонилась и попыталась поймать его взгляд, но большие карие глаза неотрывно смотрели на Йеспа.

– Солнцеловы первого ранга! – отчеканил инструктор с армейской строгостью. – Вы прошли ислетание. Поздравляю.

Взглядом он скользил по всему ряду внимательных лиц.

– Но теперь забудьте об этом. Теперь, – повторил он, указывая пальцем в пол, – здесь, ислетание – лишь отправная точка. Стартовая линия. Вам всё придётся доказывать по-новой.

Йесп поднял висевший на шее арий и открыл его, выпустив из шкатулки луч. Йесп поймал его кончиками пальцев, заставив описывать в воздухе круги.

– Если вы пришли сюда подготовленными, воодушевлёнными и настроены трудиться, как никогда прежде, вы не просто благополучно выпуститесь с курса, но и выйдете на совершенно новый для себя уровень. – Йесп запускал в образовавшийся круг всё новые и новые лучи, и теперь перед ним кружилось целое солнечное кольцо. – А если пожалеете сил, не выложитесь по полной, вторую попытку дадут только через три года. Мы тут не будем нянчиться с безответственным отношением.

У Альмы чуть не отвисла челюсть. Три года? Об этом ей никто не сказал!

Йесп поместил руку под круг. Он стал перебирать пальцами, будто играя на музыкальном инструменте. Круг становился всё шире и шире.

– Но у вас, тех, кто сидит здесь сегодня, возможности безграничны.

Лучи в кольце вдруг разлетелись по идеальной дуге в разные стороны комнаты. Один направился прямо к Альме. Она проследила взглядом, как он проскользнул над ней в пустой стеклянный шар, подвешенный над её шкафчиком. В то же мгновение шар окрасился в фиолетовый.

С остальными тринадцатью шарами произошло то же самое.

– Меняя длину световой волны, можно получить различные цвета, – объяснил Йесп. – И я могу увеличивать длину волны в ваших шарах. С фиолетового, как сейчас, по всему спектру: синий, голубой, зелёный, жёлтый, оранжевый и, наконец, красный. К концу года ваши шары должны дойти до жёлтого или выше.

Теперь Альма поняла, что имела в виду Пилла, говоря о спектральных шарах. Её отец получил красную, высшую ступень.

– В конце каждого учебного дня я буду ставить вам оценки за достижения и технику. Эти оценки будут влиять на свет в ваших спектральных шарах. Когда будете возвращаться в раздевалку, сможете посмотреть, как шар изменил цвет. Никаких протестов и возражений не принимается. Я вижу всё, что вы делаете. Если вам не нравится цвет шара, способ его поменять только один: стараться усерднее. Всё ясно?

Альма окинула взглядом ряд учеников и увидела, что руку поднял широкоплечий парень со светлой кудрявой чёлкой. Хейсманн Боркельвинк.

– А если я сделаю что-то на отлично, а вы меня не увидите? Очень может быть! У вас же два глаза. А нас четырнадцать.

– Тогда придётся повторить.

– А если второй раз не получится? Что, если настолько здорово получилось всего однажды?

– Если что-то умеешь, то умеешь. И можешь повторить несколько раз. А если не можешь, значит, просто повезло.

– Нельзя недооценивать удачу, – улыбнулся Хайсманн. – Удача по жизни далеко завести может.

– Недостаточно далеко, Бокельвинк, – ответил Йесп. – Если выдержите курс, вам будет присвоен второй ранг солнцеловов. Журнал учёта в библиотеке Хомлунга в Стольбю обновят, и вы сможете стать стажёрами на страже сети времени. Наиважнейшая работа, но и опасная тоже. Поэтому на мне лежит большая ответственность, – с нажимом сказал он.

Хейсманн кивнул.

– Но, – добавил учитель уже мягче, – всегда можно попробовать крикнуть мне, может, всё же успею увидеть!

Еле заметная улыбка пробежала по губам Йеспа и тут же исчезла. Лицо его снова приняло суровое выражение.

– Ну, хватит болтать! – гаркнул он. – Построились! За мной!

Глава 7

Минус двадцать восьмой

Помещение, в которое они вошли, по размеру не уступало футбольному полю. Каменные стены без единого окна. Потолок оказался очень высоким, а пол напоминал паркет в школьном спортзале. За исключением учеников курса, выстроившихся теперь полукругом перед Йеспом, зал был совершенно пуст.

– В первую очередь я должен убедиться, что вы освоили азы, – сказал Йесп. Голос его отражался эхом в просторном пустом зале. – Чтобы учиться на курсе, нужно освоить определённые навыки. И никаких исключений я ни для кого делать не буду. У нас просто времени нет с вами сюсюкаться. – Он снова обвёл всех взглядом. Выражение лица его было строгим, чтобы подчеркнуть всю серьёзность сказанного.

– Одних ариев мало, – продолжал Йесп. – Для любого солнцелова жизненно важно уметь собирать солнечные лучи. Скорость полёта определяется размером луча, на котором вы летите. Для небольших лучей вес человека имеет большее значение. И, как вы поняли, если солнцелов оседлал луч, тот полетит медленнее. С другой стороны, сами лучи летают с абсолютно одинаковой скоростью. Поднимите руку, кто знает: с какой именно скоростью летит солнечный свет?

Руки подняли все. Кроме Альмы.

Йесп указал на Авира, который с прямой спиной и сосредоточенным лицом стоял рядом с Пиллой.

– Минус 28.

– Верно. Поднимите руку те, кто уже щёлкал на двадцать восьмой раньше.

Альма даже не знала, что такое возможно! На ислетании она доходила до минус пятнадцатого, но никогда не замедляла время ещё больше. И что это значит? Её выгонят с курса? Йесп оглядел участников курса. Дошёл до Авира, посмотрел на Пиллу и, наконец, остановил взгляд на Альме. Руки её безжизненно свисали, будто к ним подвесили грузила. Йесп уже собирался что-то сказать, когда Альма, сама не зная почему, подняла руку.

Инструктор так и замер с приоткрытым ртом.

– Все, значит? – спросил он, не сводя взгляда с Альмы.

Она осторожно кивнула.

Йесп продолжал смотреть. Он стоял, широко расставив ноги, сложив руки на животе. Большим пальцем он слегка постукивал по чему-то маленькому и чёрному, что он держал в руках. Чему-то, напоминавшему пульт управления.

– Хорошо! – наконец сказал он и уверенно нажал на кнопку пульта.

Стены зала вдруг задрожали, и на полу возникла полоска света. Солнечный лучик! Полоса мягкого света становилась всё шире и шире, и Альма почувствовала, как в помещение ворвался свежий воздух. Она подняла голову и увидела над собой голубое небо. Крыша разделилась пополам, и две створки теперь опускались вниз, прямо к ребятам. Оказалось, снаружи они были замаскированы травой.

– Крувулевы часы наизготовку! – скомандовал Йесп. – Встречаемся на минус двадцать восьмом.

Альма уставилась на свои часы. Так им что же… И тут со всех сторон послышались щелчки. Им уже щёлкать? Альма попыталась сглотнуть подступивший к горлу ком. Если немедленно ничего не сделать, Йесп поймёт, что она соврала. Мало того, что она выставит себя недоучкой, так ещё и лгуньей. Нет! Этого она не допустит!

Альма нащупала нить. Глубоко вдохнула и щёлкнула со всей силы. Стрелка упала на −18. Альма, не раздумывая, снова поймала нить и щёлкнула, на этот раз уже осторожнее. −25. Ещё! −28.

Неужели так просто?

Она подняла голову. Это оказалось необычайно трудно, будто сам воздух её не пускал. Лёгким было сложно наполняться воздухом и не менее трудно было его выпускать. Альма испугалась, что потеряет сознание, но, пару раз моргнув, поняла, что мир вокруг снова обрёл чёткие очертания. Она никогда ещё не видела ничего подобного. Дневной свет будто разделился на свет и тьму. Воздух вокруг наполняли тысячи искрящихся лучей, напоминавших светящиеся вытянутые дождевые капли. Альма вытянула руку, попытавшись ухватить луч, но только она собралась сделать вдох, как всё вокруг вдруг закружилось. Она потеряла равновесие и не смогла удержаться на ногах.

– Альма! – услышала она голос. – Принесите имбирные шарики Фруде! Там, у двери! И пошлите за председателем Фревелленг!

Альма едва успела открыть глаза, как на неё нахлынула неудержимая волна тошноты. Это было ни с чем не перепутать. Временнóе укачивание.

Впервые она столкнулась с ним, когда первый раз полетела с Элионорой. Тошнота накатила неумолимо, по ней будто скоростной поезд промчался. Но сейчас было даже хуже. Через мгновение тошнота заполонила все её чувства и мысли. Приступы одолевали с такой частотой, что Альма едва успевала перевести дух. Она испугалась, что снова потеряет сознание.

– Сюда! Сюда! – кричал кто-то.

Зашуршал бумажный пакетик. Чья-то уверенная рука схватила её за подбородок и вынудила приоткрыть губы. Что-то коснулось языка и вызвало новый приступ. Но та же сильная рука заставила её закрыть рот, не выпуская содержимое. Тут Альма поняла, что рот её чем-то набили. Она попыталась вырваться, но не смогла.

Маленькие имбирные шарики начали таять во рту, и вскоре мощные приступы стали утихать. Альма поняла, что лежит на полу. Одной щекой она впечаталась в деревянный пол. Приоткрыв один глаз, она заметила, что её обступили какие-то люди.

– Слышишь меня? – позвал её Йесп, в голосе которого сквозила обеспокоенность.

– М-м-х-м, – только и выдавила из себя Альма.

– Пронесло!

Он потрогал ей лоб.

– Температура стала повышаться. Думаю, всё обойдётся, – успокоил он собравшихся.

– Где она? – раздался голос Элионоры. Но откуда именно он донёсся, Альма не поняла.

Не успела она сориентироваться, как кто-то подхватил её на руки и куда-то понёс. Всё вокруг закачалось, и Альма снова закрыла глаза.

Глава 8

Два загадочных исчезновения

Когда Альма проснулась, голова ещё слегка кружилась, но тошнота прошла. В окне она разглядела бирюзовую реку и могучие горы вдалеке. Значит, она снова оказалась в кабинете Элионоры.

– Очнулась? – Голос бабушки заставил её повернуться на подушке.

Элионора сидела на стуле рядом с диваном Альмы.