Время бумажных птиц. 1 том

Я был единственным, кто мог их обеих утихомирить. И единственным, кто мог направить их навстречу друг к другу, вот только они этого не хотели и не собирались ничего менять. Взаимная ненависть обеих устраивала.

–Тебя не обижают?

–Нет, о чем ты? Со мной постоянно Безликие, – Сакха небрежно машет рукой в сторону небольшой тени, которая замерла за её спиной. Издалека могло показаться, что эта тень принадлежала ей, но если присмотреться, то можно было догадаться, что над Сакхой склонилась защита, от которой даже ей не суждено скрыться – Безликие будут преследовать её до тех пор, пока их не отзовет тот, кто приставил, – Фередей или управляющая.

–Вы с Фередей были со мной так милы,что ни разу не говорили о том,что я могу наводить жуть на остальных, – голос Сакхи наполняется нескрываемой обидой. – Ко мне подойти бояться.

–Сакха, ты не наводишь жути, кто тебе такое сказал?

–Я…я не знаю! – восклицает Сакха. – Откуда мне знать? Я попросила сегодня принести мне зеркало и…когда я увидела себя то поняла… поняла, что я какая-то не такая,не такая, как раньше, Брэд. Возможно, я скоро умру, может быть, у меня началось истощение?

–Истощение? – переспрашиваю я, оглядываясь и без того знакомые черты, образ которых я мог воскресить в своей голове в любое время дня и ночи. – Нет, Сакха, это не так, ты выглядишь также, как и обычно, тебе не о чем волноваться.

–Правда?

Сакха дотрагивается до своего лица, поглаживания щеку.

–Правда? Я правда такая же, как и раньше?

–Сядь поближе.

Сакха послушно придвигается к забору и поднимает на меня взволнованный взгляд. Потянув вперед руку и просовывая ее через железные прутья, я касаюсь тонкого запястья и глажу его по мягкой коже.

–Ты такая красивая, Сакха. Я…ни разу не видел никого красивее тебя.

Сакха смущённо улыбается, поправляя черную выбившуюся прядь, которая до этого была спрятана за завесой белоснежных волос.

–Перестань обманывать меня.

–Я и не обманываю. Ты… ты прекрасна, Сакха. Я люблю тебя.

Сакха смущается еще больше. Я прижимаюсь к железной стене, такой тонкой,что я будто бы по-настоящему прикасаюсь к ней, как и раньше. Она со мной, рядом, делиться тем небольшим теплом, которое у неё осталось. И в этот момент затихают беспокойные крики и замирают сердца, дыхание обрывается, чтобы затем воскреснуть в груди снова.

–Люблю тебя, – повторяю я. – Когда и ты наконец увидишь твою красоту?

–Как можно увидеть то, чего нет? – угрюмо спрашивает Сакха.

–Истинную красоту рассмотреть невозможно. Ее можно только почувствовать.

Сакха лишь смеется, растворяясь в небе, нависшем над нами бесконечной пеленой из облаков. Сигарета обрывается в ее пальцах пеплов и растворяется в редких потоках ветра.

–Когда ты так говоришь, все кажется не таким ужасным, как на самом деле.

Я поворачиваю к ней голову, касаясь губами острых прядей, застывших на моем лице.

–Я по тебе скучала.

–Это взаимно.

Сакха разворачивается ко мне в ответ и улыбается рядом с моими глазами.

–Так сильно тебя хочется.

–Мне тебя тоже.

Если долгое время смотреть на солнце, то начинает слепить глаза. Но сколько бы я не смотрел на Сакху, сколько бы времени я не пробыл с ней, мне никогда не было больно. Сколько бы боли она не отдавала Фередей, она никогда не касалась меня оголенным проводом, чтобы потом задушить.

Сакха любила меня иначе. Она никогда не признавалась в своих чувствах, но при этом никогда не любила меня той любовью, которая лилась на Фередей потоком из нескончаемый ударов. Несмотря на мои попытки закрыть ее, попытаться пережить с ней эту гадкую боль, злость Сакхи, рассекая обыденность чёрной полосой на ее душе, никогда не касалась меня, никогда не пролетела близко. Стоило мне заслонить Фередей, как ее страдания прекращались и слезы замирает на щеках, так и не успев улететь в пропасть.

Яростная со всем миром, рядом со мной Сакха превращалась в исполосанный ветками деревьев свет. Изорванный, сломленный. Но этой неполноценности хватало, чтобы счастья хватило на обоих.

И вот мы здесь, раздробленные давлением неба.

Оба сломленные, без права на восстановление.

Для Фередей и ее идеального мира, который стекал жизнью с рук, заточенных под управление вздохов, срывающихся с чужих губ, мы с Сакхой были не больше, чем подстреленные в небе птицы. Одно крыло было подбито, а на другом далеко не улетишь. Стараясь не утонуть в небе, мы только еще больше привлекали к себе внимание и даже здесь, сколько бы дней не прошло, сколько бы мгновений не было у нас отобраны, мы продолжали смотреть в одну сторону, в сторону жизни, которая когда-нибудь начнётся и для нас.

Данвер. Зарождение веры

С момента появления мне говорили, что чем раньше я начну молиться о том, кому буду предназначен, тем удачнее сложиться мое последующее существование. Я не знал кто однажды заберет меня, навеки привязав к себе нескончаемый потоком обязательств, поэтому пришлось придумать себе образ того человека, который в будущем обретет всепоглощающую дозволенность.

Мой Бог благосклонен, терпелив и добр. Он не ставит свои желания выше чужих и уважает волю других.

Мой Бог даже в самой тёмной и изувеченной душе может увидеть едва уловимый свет, благословенный свет.

Мой Бог будет оберегать меня, какими бы далекими и незнакомыми мы друг другу не были.

Эти слова я повторяю про себя всякий раз, когда с утра ухожу на ежедневные тренировки. Я знаю, что скоро меня должны забрать, большинство моих братьев и сестёр, которые появились со мной практически в одно время, уже давно распределили по семейным божественным системам или же отправили в недавно образовавшиеся миры. Мне оставалось только ждать.

Яблоня цветет во внутреннем дворе. Мое время вот-вот закончится и мне придётся спуститься туда, где не прекращаются страдания – в жизни между жизнями. Когда последний цветущий цветок отдастья ветряному потоку, тогда и я наконец упаду с возведенного пьедестала и стану не более чем коленопреклонной статуей, которая застынет так до тех пор, пока ее владелец не растворится в пустоте.

Этот день не является исключением в существовании, полным ожиданием. Мы с Ахиром совершали ежедневный обход по священным кругам, когда в общий зал принесли энергетическую частицу Бога, которому искали сосуд. Братья и сестры тут же выстроились в длинную колонну, чтобы попытать удачу и попробовать укротить силу, которая большинству будет неподвластна.

Многие с момента появления верят в то, что каждый Бог и его сосуд появляются одновременно, только распадаются во время очередного воплощения и на протяжении длительного одиночества пытаются найти друг друга. Именно поэтому у Бога может быть только один сосуд, а сосуд может контролировать только одного Бога, если не говорить о второсортной связи.

Мне всегда казалось, что эта история создана исключительно для того, чтобы смягчить сердца будущих страдальцев по отношению к высокопоставленному существу, которое может вытворять с ними все, что заблагорассудится. Несмотря на всю сладость истории о вечном поиске того самое человека, каждый из нас понимает, что за пределами этих стен ничего, кроме вечного служения нас не ожидает. И тебя можно будет назвать везунчиком, если твой господин или госпожа не будут вытирать об тебя ноги и будут вспоминать только в день постоянства для регулирования божественной энергии.

Ахир называет меня везунчиком. Я появился в пристанище сосудов не сразу и до тех пор, пока никто не понял суть моего существа, успел посетить несколько искусственных жизней и одну настоящую. Позже в одной из жизней между жизнями наблюдатели отметили мою предрасположенность к тому, чтобы стать сосудом, и старейшина предложил начать свой путь сначала. Никто не откажется от второго шанса. Не отказался и я.

Меня называли самым опытным среди восходящих к вершине самосовершенствования, а мое послушание нередко ставили в пример юным сосудам. Так или иначе я не считал это предметом гордости и продолжал проводить дни в ожидании, когда судьба подарит мне возможность встретить того, ради кого я якобы и был создан.

Я был создан, чтобы сдерживать силу того Бога, которому буду предназначен. Сдерживать её сложно, каждый день нас подвергают физическим и ментальным тренировкам, чтобы в будущем разом навалившая мощь не разорвала тело на части. Это сложно. Но со временем становится осуществимо.

Ахир встает в общую колонну и тянет меня к себе, чтобы я занял место рядом.

–В этот раз долго возятся, – бормочет он, не переставая крутить в руках четки, беззвучно читая молитвы. – Новеньких много, вот они никак и не наиграются.

–Как и обычно, – пожимаю плечами я. – Просто соединение не всегда получается установить с первого раза.

Ахир младше и воспринимает меня как настоящего старшего брата. Когда он только появился на обучении, с ним никто не хотел общаться, потому что сюда его направили из полуразрушенного мира, у которого кроме нижней дополнительной системы ничего и не осталось. Подобные обстоятельства могли предопределить всю твою судьбу и каждый будет избегать общения, ведь на нижней части системы могли выжить изначально сломленные. В случае крушения мира люди из высоких структур не продержаться там и пары минут. Ахир успел воплотиться единожды, когда временное пристанище в виде мира пошло по швам, едва не забрав его в пучину безмолвия.

С виду Ахир был вполне спокойным и благовоспитанным, у него обнаружились все шансы стать сосудом и сюда его направили,чтобы облегчить и без того несчастливую участь. У меня тогда не было друзей, да и репутацию я потерять не боялся, поэтому первым заговорил с ним.

Мы сразу подружились, а позже его в обучение взял мой Учитель и сколько бы времени не прошло, он и я всегда были неким постоянством в существовании друг друга. Стоило мне переусердствовать на тренировке, подхватить ментальное истощение и на несколько дней слечь в постель, как он принимался ухаживать за мной. Если у Ахира не получалось разобрать определённую технику, то я неизменно помогал ему, обучая несложным хитростям.

–Я слышал, что последний сосуд, которого отсюда забрали, собственный хозяин растерзал на части, – шепчет Ахир, чёрные бусины в его руках мелькают все быстрее и быстрее. – Ума не приложу, как после такого нас вообще хотят куда-либо отправлять.

–Если этого не делать, скоро здесь станет слишком тесно, – отвечаю я. – Появляется Бог, вместе с ним появляется и сосуд. Без служения мы не представляем смысла, тебе это должно быть известно. Где бы ты не спрятался, рано или поздно тебя найдут и заставят учиться.

–Я не об этом. Просто… тебе никогда не казалось, что все это, – указывает Арих на очередь, – не более чем слепая удача? Тебе может попасться хороший хозяин, а может попасться и какой-нибудь сумасшедший, не способный к состраданию…

–Боги рождаются из крови. Богом становится один человек из сотни, иначе, их было бы слишком много, это небезопасно. Они от природы не способны к состраданию. Любой из них рано или поздно покинет систему миров и сосуду ничего не останется, кроме как вернуться сюда и готовить остальных, – пожимаю плечами я. – Я имею ввиду, что все это не навсегда, Ахир. Страдания или счастья, они… не будут длиться вечно. Поэтому относись к этому проще.

–На самом деле, мне все равно, когда меня отсюда направят. Я…тебе никогда не хотелось чего-то большего?

–Например? – спрашиваю я, делая неспешный шаги в сторону медленно движущейся толпы.

–Например, самому попробовать стать Богом, – неожиданно выпаливает Ахир.

Я качаю головой. Несмотря на нашу врожденную устойчивость и повышенные шансы получить основу, ни один сосуд ещё не пытался стать Богом.

–Чтобы потом самому терзать всех направо и налево? Ты себя слышишь?

Стараясь сдержать смех Ахир прикрывает рот ладонью.

–Пусть Боги и не так долго живут, по крайней мере, они живут в достатке. Развлекаются, порой придаются искушениям. Не самое плохое существование, учитывая, что большая часть из них и года не придерживаются в мирах…

Перед Ахиром очередной юноша озадаченно кладет божественный предмет в шкатулку, так и не сумев усмирить необъятный пыл Бога.

Ахир был следующим и,продолжая, разговаривать со мной, тянет к предмету руку, крепко сжимая его в пальцах. Из-за широкого рукава у меня не получается заметить, что же лежит в шкатулке, сохраняя остатки таинственности.

Путь выбора сосуда осуществляется через наше взаимодействие с предметом Бога. Если у сосуда получается укротить наполненный божественный энергией предмет, тогда испытание можно назвать успешно пройденным. В этой толпе уже находится тот, кто сможет это сделать.

У Ахира явно не получается завладеть контролем над вещицей, но в качестве приличия он решает постараться еще немного.

–Как бы то не было, – от усердия на лице Ахира появляется испарина, – всякая роль важна и тяжела, не правда ли? Ты сам мне это сказал.

–Не припомню такого, – удивляюсь я. – Ты часто приукрашиваешь.

Ахир наконец-то отходит в сторону, останавливаясь недалеко от стола, чтобы дождаться меня.

–Давай, побыстрее закончим с этим и пойдем в сад, – подгоняет он меня.

В резной деревянной шкатулке лежит серебряное колье. Обвиваясь несколькими полукругами, оно состоит из переплетения вытянутых цветочных лепестков, похожих на капли дождя. Довольно необычная вещь для Бога – обычно они присылают энергетическую карту или прядь волос, а если и отправляют украшения, то исключительно золотыми.

А это…серебро.

Изящество и простота.

Я делаю глубокий вдох и беру ожерелье в руки, направляя увесистую волну к себе.

Мне не сразу удаётся понять то,что начинает происходить. Несколько мгновений назад я стоял в зале вместе с надменными и растерянными девчонками и мальчишками, которые только вчера научились взаимодействовать с негативными воздействиями, а сейчас… я стою на коленях, сгибаясь от боли.

Неужели… я попал в воспоминание? Что происходит?

Любое прикосновение к вещи Бога может сопровождаться странными ощущениями или видениями, но сейчас, я будто бы погрузился под толщу воды и барахтаюсь в ней в надежде спастись, с каждой попыткой теряя все больше и больше сил.

Я не вижу человека напротив, но слышу его прерывистое дыхание. А затем беглая полоса света склоняется надо мной белоснежными линиями, касаясь прядями моего лица.