Черный снег. Проект Полубог. Том 1

– Сны? Это важно? – удивился парень.

– Конечно! Я объясню, почему, но сначала ответь на вопрос.

– Я не помню, Хинета. Кажется, мне ничего не снилось. Я беспокойно спал, мне почему-то стало страшно ночью, – признался ТеоДжей.

– Это ничего, пройдет. Ты еще только начинаешь привыкать к «черному снегу», а он – к тебе. Поэтому могут быть некоторые странности наряду с обычными приступами… – задумчиво проговорила Хинета. И, поймав изумленный взор собеседника, улыбнулась: – Ты один из самых необыкновенных людей на Земле, ТеоДжей.

Она присела на край его койки, как в прошлый раз, и с восторженным трепетом начала рассказывать:

– «Черный снег» – это очень дорогой и уникальный препарат. Мы ввели его тебе внутривенно, помнишь? Доктор Вольф синтезировал его, после долгих лет научных изысканий и опытов. Он ездил в научные экспедиции, изучал древние манускрипты и даже добыл некоторые засекреченные документы тайных обществ… Доктор Вольф уверен, что раньше экстрасенсорные способности были для людей делом обыденным. Он пытается вернуть их человечеству.

– То есть «черный снег» – одна из сверхспособностей? – ТеоДжей недоверчиво приподнял брови. – Сказки какие-то…

– Ничуть не сказки! – воодушевленно перебила его Хинета, нисколько не обидевшись на такое пренебрежение. – «Черный снег» – это не одна из сверхспособностей, а совокупность их. Ясновидение, телепатия, лозоходство, пассивная радиолокация, телекинез и уйма всего прочего. Препарат может сделать человека супергероем, подобным божествам из древних мифов. Вот почему мы зовем тебя «Тео». Только пока ты, скорее, «полубог». Потому что расшифровка формул далась не без труда, часть документов была повреждена, поэтому наш «черный снег» еще далеко несовершенен…

Хинета замолчала, и Тео вынужден был поторопить ее с пояснениями:

– В каком смысле – «несовершенен»?

– Пока этот препарат наделяет человека экстрасенсорными умениями лишь на время. И не всеми, а каким-то определенным. И проявляются они в произвольном, непредсказуемом порядке. Поэтому здесь может быть важным все: сны, предчувствия, фантомные голоса и галлюцинации…

– Ничего себе! – ТеоДжей изумленно присвистнул. Быть сверхчеловеком наполовину было страшновато, учитывая всю туманность такого положения. – Что со мной будет происходить? Хотя бы в общих чертах ты можешь мне ответить?

Хинета помолчала, словно подбирая слова, затем медленно и осторожно произнесла:

– Время от времени «черный снег» провоцирует приступы дурного самочувствия, во время которых перед глазами мельтешат темные пятнышки – отсюда и рабочее название препарата. Человек теряет сознание, а после пробуждения некоторое время владеет какими-нибудь сверхспособностями. Каждый раз разными, определить закономерность пока невозможно. Принцип поведения «черного снега» для нас еще непонятен. Надеюсь, ты поможешь разобраться. Нам есть, над чем поработать. – Хинета нерешительно улыбнулась, но Тео оставался серьезным и встревоженным.

– Насколько дурное может быть самочувствие во время приступа?

– Всегда по-разному…

– Если вам все это известно, значит, я не первый человек, в крови которого есть этот ваш «черный снег»?

Хинета снова замялась под тяжелым взглядом своего подопечного:

– До тебя был всего один человек, опробовавший на себе препарат. Возможно, тогда формула была еще более далекой от истинного варианта… А, может быть, это была какая-то несовместимость…

– Что с ним случилось? – с нажимом поторопил Тео, чувствуя, как сердце начинает биться испуганно-учащенно.

– «Черный снег» в его теле не «прижился», – уклончиво ответила девушка, опустив глаза. – Поэтому ему пришлось прекратить участие в эксперименте.

ТеоДжей смотрел на нее ошеломленно, не говоря ни слова. Хинета не хотела пугать его, но сказать правду тоже не могла. Тео не должен был знать, что тот предыдущий подопытный на самом деле был ликвидирован при попытке побега из безукоризненно охраняемой лаборатории. И что этих «предыдущих» было гораздо больше, чем один.

– Не бойся, Тео, у тебя все получится. Быть сверхчеловеком – занятие увлекательное, уверяю тебя. Уверена, что в конце наших исследований мы поймем, как сделать твой «черный снег» безупречным. – Девушка ободряюще потрепала растерянного собеседника по плечу и постаралась сменить тему: – Я принесла тебе зеркало. Хочешь посмотреть на себя?

Тот кивнул и с легким волнением принял из рук собеседницы небольшое зеркальце. А, едва взглянув в него, изумленно воскликнул:

– Хинета, что у меня с глазами?!

Она засмеялась:

– Потрясающие, правда? Это тоже действие «черного снега».

Хрустальная бирюза глаз Тео переливалась и мерцала. Словно драгоценные камни, оброненные в реку, сияли сквозь толщу непрерывной текучей воды. Юноша затаил дыхание, завороженный этим полумистическим светом и бесконечной игрой голубых оттенков.

– Да и вообще, ты очень хорошенький, – чуть смущенно добавила Хинета, чтобы окончательно разрядить обстановку.

Больше к теме «черного снега» они не возвращались. Тихонько включив музыку, парень и девушка долго беседовали друг о друге за чаем со сладостями. Хинете нравилось узнавать о Тео всякие мелочи, вроде любви к сладкому или пристрастия к чтению, не говоря уже о проявлениях «уникальности». Паренек же сбивчиво и бесхитростно расспрашивал свою собеседницу то о ее личной жизни, то о событиях внешнего мира. Печально было лишь слушать о радужных планах Тео, которым, как Хинета знала, не суждено сбыться.

* * *

На этот раз парень спал спокойно. Снов по-прежнему не было, но теперь рядом ощущалось чье-то незримое присутствие. Этот невидимый кто-то без слов обещал, что все будет хорошо. Будет так, как нужно. Как он, Тео, сам захочет. И душа его наполнялась сладостным спокойствием: так младенец чувствует себя в любящих объятиях матери. Не помнящий, не ведающий ласки юноша упивался каждой секундой этого блаженного умиротворения, незнакомого и родного одновременно. Только во сне, рядом с этой таинственной безмолвной, но красноречивой сущностью Тео чувствовал себя защищенным. И лелеял неясное ожидание чего-то восхитительного, которое свершится уже очень скоро. Словно именно ради этого он и пришел в эту одну из миллионов реальностей.

2.

Лишь спустя три дня пребывания в лаборатории ТеоДжей покинул свою камеру. Хинета привела его в тот самый просторный кабинет, похожий на зал, где состоялась первая встреча с доктором Вольфом. Сейчас ТеоДжей не боялся: он и сам был не прочь пообщаться о «черном снеге». Чувству раскованности мешали только трое крепких мужчин, неотступно следовавших за ним и Хинетой по пятам.

– Это охрана. На всякий случай, – тихонько пояснила девушка.

Тео так и не решился уточнить, кого охраняют: его от окружающих или окружающих от него.

Доктор Вольф был все так же холоден и любезен. Ничего нового они друг о друге так и не узнали: ученый вкратце рассказал то же самое, что и Хинета, и все больше спрашивал. Но Тео поведать было нечего: «черный снег» все это время никак себя не проявлял.

– Ну что ж, рад, что с вами все в порядке. Скоро вы сможете вернуться в свою комнату. – С этими словами профессор исчез за дверью, лишь на секунду задержавшись рядом с Хинетой, чтобы шепнуть: «Обо всем необычном сообщать мне немедленно»

Тео показалось, что в его поведении есть некое нервное, нетерпеливое ожидание: доктор ни секунды не стоял на месте, и сейчас его шаг был торопливым.

– Он не очень разговорчив, да? – усмехнулся ТеоДжей, настороженно наблюдая, как ассистенты надевают ему на голову загадочную конструкцию, похожую на шлем, опутанный паутиной проводов. – Может, ему не понравилось, что «черный снег» пока «молчит».

– Просто у доктора Вольфа нет времени на досужие разговоры, – пожала плечами Хинета. – А насчет «снега» – не надо торопить события: он еще покажет себя, когда придет время.

Спустя несколько минут, произведя все необходимые действия и освободив подопытного от проводов, люди в белых халатах разрешили Тео и Хинете покинуть кабинет. Охранники, все это время находившиеся рядом, будто безмолвные тени, двинулись следом за ними. Но все одновременно остановились у порога, услышав шум и выкрики из коридора.

В следующую секунду ТеоДжей и Хинета едва успели отскочить в сторону от двери, когда в нее ворвались два человека, одетых в форму охранников. Крепкие мужчины без особого труда втащили в кабинет остервенело вырывающегося молодого человека. Следом семенили несколько встревоженных ученых.

«Кто этот буйный тип? – удивленно подумал Тео. – На нем нет униформы, как на всех участниках научных проектов. Он не из ученых и не из охраны…»

Незнакомец, действительно, был одет нетипично для местных. Черные штаны были заправлены в тяжелые армейские ботинки, стройный торс затянут в тонкую черную водолазку с короткими рукавами и высоким воротом, облегающим точеную шею. Этот строго выдержанный монохром дополнял угольно-черный цвет его волос, собранных в тугой недлинный хвост.

Тем бледнее выглядело лицо юноши, искаженное оскалом ярости. Тем ярче пылали гневом синие глаза. Парень явно был утомлен этим противостоянием с охранниками лаборатории, но продолжал бунтовать, пытаясь ставить подножки верзилам из службы безопасности. Те ловко пресекали все усталые попытки вырваться и невозмутимо уложили своего пленника на кушетку.

Юноша притих, будто смирившись с поражением. Но когда один из охранников наклонился, чтобы пристегнуть щиколотки узника ремнями, парень взмахнул ногой в массивном ботинке и ударил своего конвоира в грудь с неожиданной силой. Застигнутый врасплох, тот грохнулся навзничь, хватая ртом воздух. Второй охранник, державший парня за запястья, замешкался лишь на мгновение, удивленно взглянув на своего поверженного коллегу. Однако этой секунды пленнику оказалось достаточно: рывком высвободив свои руки из цепких пальцев противника, он тут же ударил его кулаком промеж глаз. Не успело грузное тело осесть на пол, как парень уже соскочил с кушетки и метнулся к выходу из кабинета. Ученые, толпившиеся у двери, попытались было задержать его, но беглец раскидал щуплых лаборантов по сторонам, словно кегли в кегельбане.

Он был стремителен, словно поджарый доберман. И опасен, как торнадо. В коридоре на него снова кинулись – уже другие охранники, в том числе и надзиратели ТеоДжея, бросившиеся догонять беглеца. Но бунтарь одним движением повалил на пол двух человек и с кошачьей грацией уклонился от очередного нападения, прокатившись кувырком по полу. После чего опрометью помчался дальше, скрывшись за одним из поворотов.

Тео и Хинета не двигались с места, ошеломленные увиденным, и, затаив дыхание, прислушивались к отдаленной суматохе. Выпроваживать их из кабинета их было некому – все участвовали в погоне. Даже перехитренные парнем конвоиры, бранясь, поднялись с пола и, поспешили вслед нарушителю порядка.

В закоулках лабораторных коридоров грянули два выстрела. Тео и Хинета вздрогнули, но не переглянулись, занятые каждый своими мыслями. Скоро процессия появилась вновь, и беглеца притащили в кабинет под прицелом пистолета. Но, словно не страшась оружия, словно не чувствуя боли в простреленной ноге, юноша продолжал сопротивляться, будто одержимой неведомой силой.

Тео был заворожен этой безумной, отчаянной жаждой свободы, которой был наполнен пронзительный взор незнакомца и каждое его порывистое движение. В своей борьбе он не остановился ни на секунду, не растерялся ни на мгновение, не позволил себе перевести дыхание. Не проронил ни звука, сражаясь в зловещем молчании. И даже когда его обступили со всех сторон, накрепко пристегивая ремнями к кушетке, пленник продолжал вырываться, теряя последние силы в каждом безнадежном порыве.

Больно было смотреть на эту плененную, безоружную, безнадежную отвагу, но Тео не мог отвести глаз от незнакомца. Его бушующая, отчаянная страсть сокрушила бездумное спокойствие, окутывавшее ТеоДжея. И парнишке вдруг стало стыдно за себя: по сравнению с этим парнем он ощутил себя спящим. Так и не проснувшимся окончательно.

Словно от выстрела, он дернулся, когда в кабинете прогремел голос воодушевленного доктора Вольфа.

– Так вот ты какой!

Лицо профессора сияло азартным восторгом. Похоже было, что он торопился сюда и сейчас пытался выровнять сбившееся дыхание и пригладить растрепавшиеся волосы. А чтобы успокоиться, потирал руки. Тео мерещилось в этом жесте что-то зловещее.

Пристегнутому к креслу молодому человеку доктор Вольф тоже не понравился. Напряженно замерев, будто хищник, готовящийся к атаке, он искоса следил за ученым и, похоже, намеревался продолжить свою безысходную оборону. Профессора этот прожигающий насквозь гневный взор только позабавил.

– Так, посторонних прошу покинуть кабинет, – предвкушающе улыбнулся он и торопливо замахал руками на всех присутствующих.

Хинета от этих слов вздрогнула, словно очнувшись от гипноза, и торопливо вытолкала Тео в коридор. Сама она еще успела увидеть, как ассистент профессора набирал в шприц огромное количество наркотика–успокоительного. Как пленник, рванувшись вперед, попытался укусить протянутую к нему руку…

В тяжелом молчании Тео вернулся в свою камеру, сопровождаемый охранниками, которые уже успели оправиться от схватки и вернуть себе былую непробиваемую невозмутимость. Зато Хинета явно нервничала. «Нужно было сразу увести его оттуда!» – кусала губы девушка. Не зная, как исправить свою ошибку, она совершила еще одну – она вошла вслед за своим подопечным в его «комнату». Надеясь сразу же мягко развеять волнение подопечного, Хинета и не подозревала, что он настолько потрясен увиденным.

– Кто это был? Что здесь происходит? – Тео был таким сердитым лишь в самый первый день, когда еще не знал легенды, в которую верил все это время. Сейчас прежние тревоги вернулись к нему, усиленные во много раз.

Девушка не была готова к расспросам: доктор Вольф, увлеченный новым подопытным, не удосужился научить ее правильно реагировать.

– Я не знаю, Тео. Мне самой это очень интересно. Я сейчас же пойду к доктору Вольфу и все узнаю… – Хинета торопливо направилась к двери, но парень неожиданно крепко схватил девушку за руку.

– Ты лжешь мне, Хинета, – сдавленно прошептал Тео, словно стараясь сдержать злой крик.

Глядя в его разгневанное лицо, лаборантка впервые испугалась своего тихого и милого, ручного подопечного.

– Ты с ума сошел! Отпусти меня, или я вызову охрану – ты же знаешь, они здесь, за дверью! – Девушка старалась быть спокойной и уверенной, но удавалось ей это с трудом.

– Я отпущу, только скажи мне правду. Это пожизненный плен, верно? Мы здесь против воли? Ваши игрушки? Так?!

– Что за глупости? Разве кто-нибудь сделал тебе хоть что-то плохое?

– А тот парень? Что-то не похоже, что он давал согласие на участие в ваших опытах. За что же его так?..

– Это какое-то недоразумение!.. Отпусти, ТеоДжей, ты забыл о видеокамерах!

Едва Хинета успела выкрикнуть эти слова, как двери камеры распахнулись. Внутрь вбежали двое уже знакомых охранников, на лицах которых, впрочем, по-прежнему не были заметны признаки оживления. Один из мужчин огрел Тео резиновой дубинкой по спине, после чего с легкостью скрутил опешившему парню руки. Второй надзиратель вывел испуганную Хинету в коридор, проявив что-то похожее на бережную галантность. После чего снова вошел в камеру ТеоДжея.

– Пожалуйста, осторожнее с ним! – успела взмолиться ученая, прежде чем дверь «палаты» перед ней закрылась.

* * *

Когда на следующий день Хинета отважилась придти к Тео, то еще долго с затаенным страхом пыталась найти взглядом следы поучительных побоев на его теле. Но ничего подобного не наблюдалось: парнишка был цел и невредим, однако очень зол и неразговорчив. На очередное появление в его «комнате» охранников он не повел и бровью, а в глазах не мелькнуло и тени страха. «Значит, они бережно обошлись с ним вчера, ограничившись успокоительным. – Девушка невесело усмехнулась. – Разумеется: слишком дорогостоящий объект исследований нельзя калечить из-за мимолетной вспышки гнева»

– Поднимайся, буян, тебя хочет видеть доктор Вольф, – со снисходительной улыбкой объявила Хинета, словно разговаривала с обидевшимся на какую-то чепуху ребенком.

– Хочет видеть? Снова? Как быстро он соскучился, – фыркнул ТеоДжей, но нехотя послушался.

– Не дерзи. – Девушка едва сдерживала смех, но старалась напустить на себя серьезный вид.

Стараться изобразить гнев по поводу вчерашнего грубого поведения она была не в силах: ну как можно сердиться на этого симпатягу? Которому и так придется здесь нелегко. И который совершенно прав в своих предчувствиях и справедлив в упреках.

Тео оказался на удивление храбр: даже с доктором Вольфом он продолжал держаться высокомерно и враждебно. Зато ученый, видимо, осознав свою и Хинеты оплошность, был чрезвычайно приветливым.

– Я хочу знать, что произошло с тем парнем, над которым вы тут вчера издевались, – категоричным тоном заявил Тео, усаживаясь на уже знакомую кушетку.

– А вы разве не знаете, что с ним? – спросил доктор Вольф с любопытством, чем совершенно обескуражил собеседника:

– Откуда же я могу это знать? – растерянно вопросил он.

– Значит, вчера вечером вы ничего особенного не почувствовали? – допытывался доктор.

Диалог из сплошных вопросов начинал утомлять, и Тео снова нахмурился, на этот раз решив ничего не спрашивать:

– Абсолютно ничего особенного. И я не отвечу больше ни на один вопрос, пока вы не расскажете, что вчера здесь происходило.

– Вы умилительны в своей дерзости, пусть это и напоминает забастовку в детском саду. – Профессор улыбнулся со старательной любезностью. – Будем считать, что вы меня очаровали, и я поддался вашим требованиям. С молодым человеком, которым вы так заинтересовались, все в порядке. Он и мои помощники просто неправильно поняли друг друга, были дезинформированы, и завязалась потасовка. Мы очень скоро во всем разобрались. Юноша очень отважен – он, так же, как и вы, согласился опробовать на себе «черный снег».

Доктор помолчал, давая Тео время осмыслить все сказанное и решить, верить или нет. Затем ошеломил его новым сообщением:

– Именно поэтому я удивлен тем, что вы ничего не знаете о судьбе того юноши. По моей теории, люди с «черным снегом» в крови очень отчетливо ощущают настроения и самочувствие друг друга. Это обусловлено сверхчувствительностью и тем, что вы, как элитная раса, в толпе обыденной и озлобленной серости должны держаться вместе и остро чувствовать друг друга. Инстинкт самосохранения и сохранения ближнего, так сказать. – Вольф усмехнулся, глядя на изумленно ползущие верх брови Тео. – Привыкайте, мой друг, к разного рода необычностям в своей жизни.

ТеоДжей помолчал, словно прислушиваясь к себе и вспоминая, не происходило ли с ним вчера ничего странного. Наконец качнул головой:

– Нет, я ничего особенного не чувствую. И минувшим вечером ничего особенного не ощущал.

– Ну что же, возможно, нужно время, – пожал плечами доктор Вольф и, не прощаясь, развернулся, чтобы уйти.

Слова Тео заставили его остановиться:

– Вы познакомите нас?

Профессор помедлил с ответом, затем бросил через плечо:

– С тем молодым человеком? Возможно. Позже.

– Как его зовут?

Доктор с усмешкой снова повернулся к Тео, пытливо взглянул в пристальные сверкающие голубые глаза и отметил:

– Вы проявляете к нему необыкновенный интерес. Дело все же в «черном снеге» или же в чем-то другом?

Юноша неожиданно для самого себя смутился. Он уже не сердился на ученых за вчерашнюю жестокость – Тео решил поверить Вольфу. Тем не менее, ему почему-то не хотелось рассказывать кому-нибудь о том, насколько восхитила и растревожила его увиденная вчера мятежная непокорность.

– На этот вопрос я не обязан вам отвечать, не так ли? – холодно ответил Тео.

В ответ на это доктор лишь усмехнулся и как всегда торопливо покинул кабинет. Уже в коридоре покачал головой, пробормотав: «Каков наглец, а!» – и по обыкновению нетерпеливо потер руки.

* * *

В своей комнате Тео долго не находил себе места, игнорируя все любимые занятия и прокручивая в уме одни и те же мысли: «Почему я так легко поверил Вольфу? Почему мне кажется, что вчера я очнулся, а теперь опять засыпаю?»

Пришедшая вскоре Хинета увидела, что к обеду подопечный так и не притронулся.

– В чем дело, Тео? Плохо себя чувствуешь? – встревожилась девушка, взглянув на нахохлившегося Тео.

Тот сидел на койке, скрестив руки на груди и утомленно прильнув к стене.

– Похоже, твой «черный снег» проснулся, – с трудом вымолвил он побелевшими губами и смежил тяжелые веки.

– Вставай! Пойдем скорее к доктору Вольфу!

Хинета и сама не знала, испугалась она или обрадовалась этому первому приступу: слишком уж тяжело он проходил. Тео ничего не видел сквозь застилавшую его взор вьюгу черных точек, слов девушки не слышал из-за гула в ушах, а на ногах едва смог стоять даже тогда, когда его попытались повести за собой два крепких охранника.

Когда его укладывали на кушетку в кабинете Вольфа, Тео был уже без сознания. Ассистенты ругались, что невозможно подключить аппаратуру к мечущемуся во сне парню, а Вольф, забыв обо всем, не отрывал глаз от лица подопытного, забывая моргать. Жадно ловя каждый стон Тео, наблюдая за каждым невольным движением, он словно ожидал какого-то откровения.

– Есть возможность посмотреть, что ему снится? – спросил он наконец у ассистентов.

Те как раз заканчивали работу с датчиками, и спустя минуту все с изумлением смотрели на экран одного из компьютеров.

– Пожар… – наконец изрек кто-то, хотя всем присутствующим это и так было понятно.

– Доктор, это пожар в нашей лаборатории, – испуганно пролепетал кто-то. – Насколько велика вероятность, что парень видит будущее?

– Это ведь всего лишь возможное будущее? – с надеждой уточнила Хинета. – Один из множества вариантов развития событий, ведь так?

Вольф молчал, словно загипнотизированный изображением на мониторе, показывающим все, что снилось сейчас Тео. Ни в своей технике, ни в истинности пророчества доктор не сомневался. «Черный снег» предупреждал о вероятной опасности лишь в том случае, если какие-то факторы уже начинали действовать для воплощения ее в реальности.

– Спокойно, – ровным голосом произнес доктор Вольф, усилием воли вернув себя в реальность, где младшие сотрудники уже готовы были поднять панику. – «Черный снег» обязательно расскажет своему владельцу о том, как предотвратить катастрофу. Мы узнаем об этом непременно. Хинета, ваша задача при каждом приступе вести своего подопечного ко мне. Мы должны отслеживать все его видения.

Девушка с готовностью кивнула.

– Но ведь «черный снег» может подсказать Тео лишь пути спасения из пожара, а не предотвращения его, – осторожно заметила она.

– Будем надеяться на лучшее, – сдержанно кивнул Вольф и указал взглядом на парнишку. – Ваш пациент просыпается. Причем, обратите внимание, ругается на чем свет стоит.

– Хинета, ты не говорила, что это будет так больно! – Тео еще не до конца раскрыл глаза, но уже был готов высказать все претензии по поводу происходящего.

– Это не всегда так, – с ласковой улыбкой возразила та, присаживаясь на стул рядом с кушеткой. – Как ты сейчас себя чувствуешь?

– Сейчас лучше. Вы опять меня сюда притащили… – Парень обвел взглядом кабинет и встретился глазами с доктором Вольфом.

Тот выглядел очень довольным увиденным и явно ждал продолжения.

– Нам ведь нужно узнать, какие экстрасенсорные способности проявятся в вас, – любезно пояснил он. При этом отметил, что Тео смотрит на него на редкость недружелюбно.

Разумеется, обращать внимание не это доктор не стал. Ведь он не знал, что было в первой части видения Тео, которую ученые пропустили, пока вели подопытного кабинет и безуспешно пытались подключить его к аппаратуре.

А Тео помнил весь свой сон от начала и до конца. Он запомнил в деталях дорогу, которая выведет его из пожара. Он помнил запах дыма и ужас в глазах растерянных ученых. Он помнил, что будет не один, что не испугается полыхающего вокруг пламени. И еще он помнил, что в первые две минуты сна он видел своего незнакомца. Видел, что Вольф – обманщик.

Не было никакого недоразумения, не было никакого соглашения.

Где-то там, в глубине лаборатории, в переплетении коридоров загнанного в угол юношу с усталыми переливчато-синими глазами окружили вооруженные охранники. Он снова пытался сбежать – и снова безуспешно. Так же, как в прошлый раз, он бесстрашно сражался с ними без оружия. Тео еще успел увидеть, как беглеца прижали к стене, как запрокинули его голову, бесцеремонно схватив за волосы, и сделали укол в шею. И как его пылающие негодованием глаза в считанные секунды потеряли весь свой огонь, как взгляд из-под прикрытых век стал безразличным, а напряженное струной тело – покорно-послушным. В следующий миг этот сон сменился видением пламени…