Застывшие струны

Эвелина Зименс

Застывшие струны

Пролог

Ригель и Хатиса – выдающиеся ученики десятого класса в небольшом городке, заселенном в основном учеными, работающими в лаборатории неподалеку. Им буквально предначертано быть вместе. Однако девушка от этого просто отмахивается, считая их «звездные имена» ничего не значащим совпадением. Дело в том, что Хатиса и Ригель – это звезды созвездия Орион. Пусть и в имени парня ставится ударение на другой слог. Конечно, никто не знает все названия космических тел, и никто даже бы не подумал об этом, если бы не злополучный доклад…

Однажды четвертому классу задали написать небольшое сообщение о происхождении и значении своих имен. Ребята сдали свои работы учителю и, ни о чем не подозревая, побежали на перемену. На следующий день, когда учительница раздавала тетрадки, она заметила с удивлением: «Представляете, у нас в классе целых два человека с именами из созвездия Орион – Ригель и Хатиса». Ее, брошенная невзначай фраза, произвела фурор. Ненадолго в классе повисла гробовая тишина, в умах детей медленно начала складываться цельная картина, потом по классу прошел шепоток и вырывающийся наружу смех. Мальчишка с задней парты вдруг выкрикнул: «Жених и невеста!». Тут уже ребята больше не могли сдерживаться: покрасневшие девочки хихикали, а мальчики в открытую хохотали. Сама же «счастливая парочка» чуть не умерла от стыда.

После этого злополучного домашнего задания в жизни Ригеля и Хатисы редко выдавались дни без того, чтобы над ними не подшучивали по этому поводу. В особенности это любили девочки.

Первое время ребятам было тяжело, но со временем они привыкли. К тому же, прошло уже целых шесть лет после этого инцидента, к тому же больше ничего интересного между «парочкой» не происходило и всем в итоге наскучил этот забавный факт.

Шли годы, они выросли, а их отношения находились, если смотреть по графикам, изучаемым в программе обществознания, в блоке экономики, пусть и не в депрессии, ведь их нельзя было назвать врагами, но где-то недалеко от этого. Они были скрытыми соперниками, хоть и соревноваться им, казалось бы, не за что. Ригель был ударником, но в некоторых дисциплинах разбирался намного лучше, чем Хатиса, которая, была круглой отличницей. Ситуации, когда парень поправлял ее, исправлял ошибки или просто отвечал быстрее, задевали самолюбие девушки. Поэтому уроки математики всегда превращались в битву не на жизнь, а на смерть. Правда стоит отметить, что Ригель зачастую просто уступал ей, позволяя дать ответ первой. Оценку-то ему за это не снизят.

Вопреки всем стереотипам о зубрилах, оба имели весьма красивую внешность и пользовались популярностью. Особенно Ригель – высокий брюнет со смуглой кожей и излучающими тепло медовыми глазами, в которых так и хотелось утонуть. В силу того, что парень почти ни с кем не разговаривал в школе, среди девушек он приобрел славу «холодного парня», считался неприступным, хотя подтверждений этому не было. Хатиса же – невысокая девушка с русыми, отливающими золотом, волосами и светлыми зелеными глазами, внешне нравилась многим своим одноклассникам, но вокруг нее всегда была какая-то аура неприкосновенности, поэтому мало кто решался даже заговорить с ней, выбирая более простые варианты. Но не все же ищут легких путей…

Глава 1.

Хатиса

Я проснулась ранним утром от того, что меня тормошила мама, под звуки дребезжащего будильника, которым можно полгорода разбудить, но только не меня. Не открывая глаз, я села на кровати и потянулась, зевая.

– Встала?

В ответ я просто промычала что-то наподобие «угу».

– Отлично, тогда завтрак на кухне, а я убежала.

Мама отошла от моей кровати, пропав из зоны видимости. Вскоре послышался звук открывающейся входной двери.

– И в школу не опоздай! – прокричала мама на прощанье, и дома воцарилась тишина.

Я простонала. Как же не хочется туда идти. Ладно, учиться мне нравится, учителя у нас очень хорошие и почти каждый имеет научную степень, все-таки в ученом городке живем, однако мои одноклассники не самые интересные люди. Девчонки все с ума сошли со своими парнями, макияжем и сплетнями, а мальчики – с видеоиграми. Единственный нормальный человек в нашем классе – это моя лучшая подруга Карина, с которой я знакома с самого детства. Собственно, как и со всеми одноклассниками. Мы ходили в одну группу в детском саду, так как она была единственной, а потом попали в один, опять-таки единственный класс. Однако ни с кем, кроме Карины, я так и не сошлась. Детские большие компании не в счет. Только с ней всегда можно о чем-нибудь поболтать, в частности о недавно прочитанных книгах и интригующих новинках, она всегда придет на помощь в сложной ситуации, выслушает и поддержит. И вообще она просто солнышко, всегда позитивная и веселая.

Но если большинство одноклассников казались мне просто серой скучной массой, то один из них выделялся – Ригель. Он меня раздражает, на самом деле без особых на это причин – просто умный, красивый парень, «мамина радость», как говорят. За ним девочки бегают толпами, восторженные учителя и пророчат ему великое будущее, а Ригель как будто этого не замечает, лишь отмахиваясь, относясь к этому как к должному, ничего особенного не делая и тем не менее получая прекрасные результаты, все, чего бы ни хотелось. Вот только ему как будто ничего и не нужно. А кто-то к чему-то стремится и упорно трудится, чтобы достичь цели и все равно не получает желаемого. Получает результат в разы хуже, чем у него. Это расстраивает и удручает, но…все же такие способности Ригеля вызывают восхищение. Хоть я в этом никогда не признаюсь.

Будильник зазвонил снова, напоминая, что пора собираться. Понедельник – день тяжелый.

***

– Карина, ты уже готова? – звонила я подруге, прижав телефон плечом к уху, обуваясь, стоя на одной ноге.

– Да, уже иду к тебе.

– Выбегаю! – сказала я и пошатнулась, чуть не упав, и, чтобы удержаться, врезалась плечом в стену.

***

Мы шли в школу, болтая о пустяках. Погода была чудесная, наконец-то наступила настоящая весна – деревья позеленели, вернулись птицы и просыпались насекомые. Солнце грело, поэтому мы не мерзли, хоть и оделись совсем легко – юбки да легкая кофточка сверху, чтобы еще холодный ветер не пронизывал насквозь. Нам с подругой часто говорили, что мы похожи на старшую и младшую сестер из-за совсем разного стиля, сейчас это было особенно заметно: Карина выше меня, ее темные волосы убраны в пучок, а очки добавляли статности всему образу, я же сделала себе две небрежные косы, с которыми смотрелась намного младше своих лет.

Дорога до школы пролетела быстро, раз, и мы уже сидели в классе на первом уроке биологии.

– Псс… – послышался сзади голос Иры, главной сплетницы класса. – А вы знали, что у нас новый учитель биологии? Говорят, он молодой… – Ирка хихикнула.

– Как?! – обернувшись, вскрикнула я от удивления. – А как же Лариса Анатольевна?

– Она уволилась, – пожала плечами девушка и, не найдя в нас особого энтузиазма строить теории о возможной красоте преподавателя, разочарованно махнула рукой.

– Жалко, – протянула я, обращаясь к Карине. – Мне всегда нравилась Лариса Анатольевна…у нее были интересные уроки.

– Не расстраивайся, может быть этот новый учитель тоже ничего, – приободрила меня подруга, хитро улыбнувшись и подергав бровями.

Я фыркнула.

Тут в класс зашел директор – Василий Анатольевич. Это был мужчина средних лет с небольшим круглым животиком, выпирающим вперед, но выглядел он очень внушительно и солидно. Черный пиджак, такого же цвета брюки, строгий взгляд и монокль, вещь весьма странная в наше время, создавали огромное впечатление на всех учеников.

– Здравствуйте! – проговорил директор басом. – Имею честь представить вам нового учителя биологии. Андрей Николаевич, прошу вас, проходите.

В класс зашел молодой, даже слишком молодой, мужчина, хотя его правильнее было бы назвать парнем – на вид ему не больше двадцати четырех лет. Слегка растрепанные волосы цвета соломы и серый костюм, идеально сидящий на подтянутой фигуре – создавали вид очень симпатичного молодого человека.

Он улыбнулся классу и сказал:

– Доброе утро! Как уже сказали, зовут меня Андрей Николаевич и я ваш новый учитель биологии.

Девушки сразу начали шептаться и строить глазки новому учителю. Парни же никак не отреагировали на возраст и внешность преподавателя.

– Что ж, пожалуй, я вас оставлю, не буду мешать, – произнес директор и медленно вышел из кабинета, провожаемый тревожным взглядом молодого преподавателя. Кажется, учитель был не в восторге от перспективы остаться один на один с целым классом. Он сделал глубокий вдох, собираясь с силами, и начал занятие.

– Итак, ваш классный журнал я уже получил, сейчас отметим присутствующих…

***

– Тема нашего следующего урока – генетика. Нужно, чтобы два ученика подготовили доклад, но так как эта тема довольно трудная, я сам выбрал тех, кто этим займется. Ригель и Хатиса, пожалуйста, подготовьте его к следующей среде.

В классе повисла гробовая тишина. Стало настолько тихо, что было слышно, как идут часы. То, что назначать их в пару не лучшая затея знали все, кроме Андрея Николаевича, который, ничего не замечая, делал заметки в классном журнале. Я опомнилась первой:

– Н-но, Андрей Николаевич, мне некогда его делать, – сказала я, хоть это и было не совсем правдой. Но попытаться стоило. Лучше бы вообще приготовила его сама.

Андрей Николаевич поднял глаза.

– Не беспокойтесь, завтра у вас не будет первого урока, так как Николай Захарович приболел, – произнес он голосом, не терпящим пререканий. – Вы можете подойти вместо географии в мой кабинет, – с каждым его словом что-то внутри обрывалось, негодование росло. – Он будет пустой, у меня есть несколько книг на эту тему, а если понадобится, то вы сможете воспользоваться школьным компьютером.

План учителя был настолько продуманным, что противопоставить ему было нечего. Еще немного поразмыслив, я окончательно поняла, что путей отступления нет, разве что устроить скандал по поводу того, что мне не хочется работать в паре с ним, но повторять ситуацию, произошедшую в восьмом классе, было плохой идеей. Так, что я решила, что лучше просто смириться и «пережить» завтра на морально-волевых. Карина слева давилась от смеха…

***

Ригель

Сегодняшнее утро прошло для меня как в тумане – я не помнил, как проснулся, позавтракал, собрался и дошел до школы. Все было серым и мрачным, собственно, как обычно. Настроение стандартно ниже плинтуса. Я смотрел по сторонам, будто ища чего-то: знака, намека, словно потерянный. Но вот, я заметил золотой отблеск волос, ставший уже привычным. И на душе сразу стало спокойнее, теплее и даже уютнее. Как будто я отыскал то, чего мне не хватало. И снова время потеряло структурность. Любуясь переливами золотых кос, я мечтал, одновременно стараясь не глядеть в сторону девушки. Мечты о том, как подойду к ней, просто возьму ее за руку, мы встретимся взглядами, и нам не нужны будут слова… надоели до чертиков. Но я ничего не мог с ними поделать и только до боли флегматично чесал свое запястье.

–…Ригель и Хатиса, пожалуйста, подготовьте его к следующей среде, – именно эти слова вывели меня из транса.

Мои губы дрогнули в попытке счастливо улыбнуться. Теперь передо мной стояла другая картина: мы сидим в темном классе над большой книгой, склонив к ней головы, слегка прикасаясь макушками и держась руками под партой. Нет, нельзя показывать свои чувства, нужно запрятать их подальше. Странно, что они до сих пор живы во мне. Нельзя, чтобы их увидела Хатиса, ведь я так долго демонстрировал свое равнодушие к ней, но это был единственный выход из той ситуации – попытаться максимально отстраниться и пережить это в одиночестве. Старая рана вновь заныла, и я погрузился в воспоминания:

«Конец шестого класса. Школа. Я стою с букетом васильков перед дверью в класс, зная, что в нем только Хатиса – она сегодня дежурная, поэтому нам никто не помешает. Я уже качнулся вперед, чтобы открыть дверь…

– Хатиса, ты уже вытерла доску? – раздался голос Карины, подруги Хатисы.

Я замер. Мысли с бешеной скоростью вращались у меня в голове. План сорвался. Разговор девочек тем временем продолжался.

– Да, – ответила дежурная. – Теперь могу погадать тебе.

– Давай, – с улыбкой в голосе сказала Карина.

Послышался звук раскладываемых карт.

– А ты кого-нибудь на примете имеешь? —послышался вопрос Хатисы, в нем мелькнула улыбка.

– Неа, – наигранно печально протянула Карина. – У меня же нет «суженного».

– На что ты сейчас намекаешь? – протянула Хатиса.

– На что, на что, на Ригеля конечно, – девушка говорила, слегка посмеиваясь.

– Ну уж нет, кто угодно, но только не он! – возмущенный вскрик Хатисы дошел до меня, эхом отражаясь от стен и стуча в ушах. – Уж лучше старой девой с пятью кошками стану!»

Да, воспоминание так себе, наверное, это самый неприятный момент в моей жизни. Кстати, теперь я не люблю васильки. А вот мама постоянно ставит их в вазу в гостиной. Думаю, они приносят несчастье.

Только сейчас я заметил, что в классе стоит гробовая тишина. Все смотрели то на меня, то на Хатису, пытаясь понять, что происходит. Я тоже перевел взгляд на девушку. В ее глазах читалось негодование, переходящее в насмешливое снисхождение. Я моргнул. В следующий миг Хатиса уже отвела взгляд. В грудной клетке остался неприятный осадок, но он быстро пропал и, как будто бы лицо девушки выражало… не такое сильное презрение, как должно было.

– Н-но, Андрей Николаевич, мне некогда его делать, – раздался неуверенный голос девушки.

«Ага, некогда, – подумал я с грустью. – Она просто не хочет его делать со мной. У меня нет шансов – если она и обратит на кого-то внимание, это буду не я.»

– Не беспокойтесь, завтра у вас не будет первого урока, так как Николай Захарович приболел. Вы можете подойти вместо географии в мой кабинет. Он будет пустой, у меня есть несколько книг на эту тему, а если понадобится, то вы сможете воспользоваться школьным компьютером.

Эти слова оживили во мне лучик надежды. Может быть, получиться произвести хорошее впечатление на Хатису. Мы, считай, никогда особо и не общались, и она абсолютно не знает меня – только общие черты, которые доступны всем и не всегда являются полностью правдивыми.

Вдруг я вспомнил то, что произошло в восьмом классе, когда нас поставили работать в паре – это было ужасно. Хатиса развела такой скандал по этому поводу. Я в нем не участвовал, изображая из себя полную отрешенность и равнодушие, хоть мне и было обидно. Я что настолько противен ей, что она не сможет потерпеть меня полчаса? В итоге, мы делали два разных проекта.

Но в этот раз все обошлось без криков и лишних эмоций. Хатиса не смогла отмазаться от работы, а спорить, как я понял, не решилась. Поэтому, завтра мы идем к первому уроку в кабинет биологии. В голове опять всплыла картинка пустого класса и нас, склонившихся над книгой…

Что-то я снова витаю в облаках. До конца урока меньше минуты, поэтому можно было начинать собирать вещи в рюкзак. Тут я понял, что можно наконец-то воплотить одну мечту из разряда мелочей, которые не особо-то и необходимы, но все равно было бы неплохо, – взять номер телефона у Хатисы. Хоть у нас и была общая школьная группа, найти ее среди остальных оказалось просто невозможно – на аватарке ни у одного из аккаунтов не было ее фотографии, по сообщениям не поймешь. А сейчас нашелся повод – совместный проект.

Прошел только один урок, так что у меня еще целая куча времени. Лучше сделать это после занятий – без лишних глаз. Осталось только немного подождать…впервые в жизни мне настолько сильно хотелось, чтобы уроки закончились поскорее.

***

Хатиса

Наконец-то этот отвратительный учебный день закончился. Думала, не доживу до его конца. Кажется, я еще никогда так не желала конца уроков. Когда прозвенел звонок, я, как и все, собрала вещи и вместе с толпой и учителем вышла из кабинета, чувствуя на себе взгляд подруги. Она следила за мной все время, начиная с первого урока. Это заставляло меня нервничать. И не зря…

Кто-то схватил меня за руку и потянул назад. Сомнений, что это Карина не было никаких. Ее выдержка сегодня просто поразительна – прождать все шесть уроков и не задать ни единого вопроса, не сказать ни одной подколки – это вызывает уважение, особенно зная ее любознательность.

Карина завела меня обратно в наш кабинет, который сейчас пустовал. «Конечно здесь никого нет, – добавила я про себя. – Все нормальные люди уже разошлись, даже разбежались по домам. Как же хочется тоже уйти, да поскорее».

Тем временем она уже успела закрыть дверь, класс был залит светом яркого майского солнца, так и манящего выйти на улицу, вдохнуть теплый весенний воздух.

Подруга посмотрела на меня. На ее лице было написано что-то вроде «Давай рассказывай, я обязана знать все, что ты думаешь». Ее карие глаза поигрывали странным огоньком – таким огоньком, который появлялся только когда Карине действительно что-то важно. Кажется, нам предстоит не самый приятный разговор…

– Хватит на меня так смотреть, – почему-то прошептала я. – Я знаю, что ты хочешь сказать.

– Хатиса! Ты считаешь, что никто не видит, как ты на него постоянно поглядываешь? – возмущению подруги не было предела.

– Ну и как же? – сказала я максимально отстраненным голосом, на который только была способна.

– Ну, – протянула Карина, – например, когда учителя называют его имя, ты всегда оборачиваешься на него. Когда он входит в класс, ты часто теряешь нить разговора! – в интонации Карины скользила затаенная обида.

Эти слова повергли меня шок. Я замерла с открытым ртом, не зная, что сказать, понимая, что в целом она права. Но ведь это совсем не то, чем кажется.

– Ты… ошибаешься – наконец-то очнулась я. – Я смотрю на него только из-за того, что хотела бы сама ответить, – прозвучало неубедительно, но другого объяснения у меня не было. – Хватит меня подозревать, Карина. Я чувствую себя преступницей! – я позволила себе кривоватую улыбку.

Отвернувшись от нее, я продолжила.

– Мы же об этом разговаривали, и не раз. С чего вдруг мое мнение должно было измениться.

Повисла гробовая тишина. Я не оборачивалась, напряженно ожидала реакции, думая, что она не поверит, поймет меня неправильно и разозлится. Но из-за спины раздался абсолютно спокойный голос подруги.

– Хатиса, послушай. Осуждать тебя я не буду и никогда бы не стала. Да, ты можешь ничего не говорить мне, но хватит врать самой себе! – в голосе Карины были горечь и раздражение. – Он тебе нравится. И ты ему тоже… Ну, мне так кажется, – добавила она неуверенно.

Я замерла. Эти слова резанули по сознанию как бритва. Было обидно за то, что она решила, что я могу что-то скрывать от нее. С какой это стати? А врать самой себе попросту глупо. За кого она меня принимает?.. Да, Ригель красивый, умный, ничего не скажешь, но его характер…оставляет желать лучшего. Парень раздражал одним своим видом. Общаться с ним…как по мне весьма сомнительно.

Карина громко вздохнула, наверно устав ждать, пока я соизволю обернуться.

– Ладно, – сказала она уже мягче. – Оставлю это тебе, возьми, пожалуйста.

Я только что-то промычала, испытывая неприятное чувство от слов подруги, не готовая с ней разговаривать.

– До завтра?.. – с вопросительной интонацией произнесла Карина и, не дождавшись ответа вышла из кабинета.

Только услышав стук закрывшейся двери, я сдвинулась с места. Взгляд сразу привлекла небольшая ярко-розовая брошюрка. Я взяла ее в руки. На ней было написано: «Проверь, не влюблена ли ты?».

«Что за…» – пронеслось в голове. – «Карина же не думает, что я буду этим заниматься? Делать мне нечего.»

Брошюру стоило выбросить и забыть, но неожиданно для себя, выходя из класса я засунула ее в рюкзак.

***

Ригель

Последний урок. Даже не верилось, что я дождался. До конца еще пять минут, что на литературе – целая вечность. За это время герои произведений успевают поссориться, помирится и зажить «долго и счастливо». Но вот, звенит звонок, и все начинают собирать вещи, моментально забывая, в теории поучительную, историю несуществующих людей. Я вместе с толпой выхожу из кабинета и стремлюсь к выходу из школы, чувствуя непривычное воодушевление.

А тем временем у меня насущный вопрос – как выловить Хатису? В итоге я, решив отойти от школы, немного пройти в сторону ее дома и встретить девушку где-нибудь там, так и поступаю. Конечно, нам может помешать Карина, но ее присутствие не будет чем-то ужасным. Хотя, разумеется, лучше, чтобы Хатиса была одна, вероятность чего – один на миллион.

Я иду по проселочной дороге, солнце стоит высоко в небе, меня обдувает уже теплеющий к лету, но все еще свежий ветерок, трепля отросшие за последние месяцы волосы. Я остановился у особо раскидистого дуба – которых в нашем городке очень много. На его ветвях уже имеется листва, пусть и редкая, в любом случае ей это не мешает приятно шуршать.

Облокотившись на ствол дерева, я закрываю глаза, и по моему лицу расплывается улыбка. Какое облегчение – перестать контролировать и анализировать себя, дать эмоциям выход, когда никого нет рядом. В школе все привыкли к тому, что я замкнутый, ни с кем не разговариваю и вообще не компанейский человек. В этом, в общем-то, много плюсов – не надо ни с кем разговаривать, участвовать во всей этой подростковой ерунде, бессмысленных разборках и тому подобном, меня не трогают, как будто боятся обжечься напускным холодным безразличием, которое я развел вокруг себя. И списывать не просят, потому что знают – не дам. Правда, многие девушки считают такое поведение очень загадочным и привлекательным. Из-за этого я часто ловлю на себе пристальные взгляды, но подходить ко мне мало кто решается, так что… предпочитаю думать, что это все мне только чудится.

Мои мысли идут непрерывным потоком и плавно переходят к Хатисе. Если мне нечего делать, то они почти всегда обращаются к ней. Да и сейчас я ждал ее, смотря на поворот дороги, чтобы не пропустить девушку.

Шелест листвы меня успокаивал, будто шепча на ухо неясной, шуршащей речью. Некоторое время я так и стоял, прислонившись к дубу, но быстро устал и спустился по стволу вниз, устраиваясь рядом с мощными корнями, проглядывающими из-под земли. Внутри зрела, расцветала искрящаяся энергия, рвущаяся наружу, просящая делать что-то…хорошее, вызывающее восторг и трепет, особенное тонкое чувство прекрасного в душе. Я не стал его сдерживать и…тихо запел бодрый мотив.

***

Хатиса

Я не заметила, как вышла за территорию школы. В лицо дул прохладный ветерок, который и вытянул меня из мрачных мыслей. Солнце грело, как будто бы говоря: «все хорошо». Я глубоко вдохнула, успокаивая дрожащие от напряжения нервы.

«Какой прекрасный день, – проговорила я про себя, пытаясь абстрагироваться от произошедшего – Уже чувствуется приближающееся лето».

Но мысли меня не слушались.

«Как она вообще могла подумать, что он мне нравится?.. – я раздраженно пнула лежащий на дороге камень. – И зачем эта дурацкая брошюра?»

Карина отлично знает, что я его не перевариваю. К тому же она в курсе моего мнения об отношениях. Мне это не нужно. Подруга всегда прекрасно понимала меня. Однако сейчас даже не слушала. Ее постоянные намеки, остроты я могла пропускать мимо ушей, но в этот раз… она перешла черту. Было немного тоскливо и горько от разговора с Кариной, словно мы поссорились, хотя скорее всего завтра она будет вести себя как ни в чем не бывало.

На самом деле мне не очень-то хотелось идти домой. Там никого нет, делать особо нечего, да и погода стояла отличная. К тому же, у меня была скачанная электронная книга на телефоне, а это значило, что можно устроиться где-нибудь под деревом – да вот хотя бы под этим!

Я шагнула с дороги на узкую тропинку, ведущую к раскидистому дубу. Трава по бокам щекотала щиколотки. И вдруг из-за ствола донеслись звуки чьего-то бойкого пения. Голос был приятный и отдаленно знакомый. Приблизившись, мне удалось различить слова:

…едины мы,

Но нам не по пути,

С тобой не по пути.

Совсем запутались…

Вдруг под моими ногами что-то треснуло. Пение прекратилось. Я почувствовала, как кровь прилила к ушам. Вот же…

***

Ригель

Тишина. Внезапный хруст с другой стороны дуба заставил меня прекратить петь. Было жутко страшно. Нет, скорее стыдно. Жутко стыдно. Кто же там? Если это кто-то из одноклассников, то будет весьма неприятно – еще разговаривать придется. Если это будет кто-то незнакомый, просто примет меня за местного чудака и отправится дальше. А еще лучше, если это окажется какое-то животное, случайно оказавшееся рядом.