Новое прошлое

Договорив, Джераб направился к порогу, вышел из комнаты и громко и со злостью хлопнул дверью.

Оставшись одна Ромина притянула колени и уткнулась в них лицом. Привычка не сметь плакать, чтобы не разгневать господ своим видом, ещё слишком глубоко сидела в ней, но сейчас отчаяние накрыло её с головой.

Она не сомневалась, что Джераб пошлёт запрос на её документы уже сегодня. С учётом войны, Канцелярия либо вообще проигнорирует его, либо пришлёт сюда переговорщика, обсуждать её освобождение. И во втором случае это точно будет кто-то, кто знал Ромину в лицо. Да, они были примерно одного роста, телосложения, с одним и тем же оттенком волос и цветом глаз. Девушки были похожи, почти как сёстры. Кроме того, с момента, как Зераббабель получил статус Территориального Канцлера, его дочь безвылазно была на этой вилле, а те, с кем она общалась, почти все погибли при штурме или бежали так далеко, что найти их будет очень нелегко, но ведь на документах будут фотографии, которые точно убедят кого угодно в том, что настоящая госпожа погибла.

– Зато исполнятся твои мечты, – сама себе горько улыбнулась Ромина. – Ты ведь хотела провести последние дни жизни не рабыней. Вот они – твои последние дни. В этот раз судьба услышала тебя слишком быстро.

Поднявшись с кровати, она аккуратно ее застелила, сложив майку, которую Джераб давал ей на ночь в изголовье, и надела вчерашнее платье. Затем она прошла в комнату молодой госпожи, выбрала там тонкую черную водолазку, черные брюки, которые были ей немного великоваты из-за чего она затянула их ремнём, и простые черные балетки, которые госпожа так ни разу и не надела.

Умывшись, Ромина не удержалась и всё же немного подкрасила глаза. Затем она расчесалась, собрала волосы в высокий конский хвост и вышла из комнаты.

Спустившись на первый этаж, она вышла из дома и наткнулась на Джераба, который, как и обещал, ждал ее на ступеньках крыльца. Перед ним уже стояла толпа, которая заполнила собой весь сад, но Ромина видела, как через ворота всё продолжают и продолжают заходить новые люди. Она и представить себе не могла, что в его подчинении находится такое огромное количество людей, которые рассредоточились по другим виллам.

По взглядам пришедших Джераб догадался, что Ромина стоит позади него. Не оглядываясь, он протянул ей открытую ладонь, и она, сделав шаг вперёд, вложила в неё свою руку.

– Парни, – улыбаясь произнёс Джераб. – Сбылись все ваши проклятья, которыми вы осыпали меня каждый ночной марш-бросок. Эта, с виду крайне милая и безобидная девушка, оказалась воровкой, которая, мало того, что без спросу влезла в мою душу и голову, но ещё и прихватила с собой моё сердце. Мы с госпожой Роминой рады сообщить вам, что сегодня утром дали друг другу клятвы: я – хранить ё жизнь и честь, она – моё доброе имя. В ближайшие дни мы определимся с датой свадьбы, ну а пока госпожа Ромина является законной невестой вашего Командира.

Улюлюканья и выкрики поздравлений, а за ними и шуточки, часть из которых Ромина предпочла бы не слышать, раздавались из разных концов сада.

– Ну всё! – Джераб выглядел довольным и счастливым. Он притянул Ромину, которую всё ещё держал за руку, к себе и легко поцеловал в висок. – Распорядись, чтобы твоему будущему супругу подали завтрак, любимая, – произнёс он, как можно громче, чтобы даже дальние ряды услышали его обращение.

Вернувшись в дом, Ромина прошла на рабскую сторону и вошла на кухню. Следом за ней туда прошли ещё несколько человек, которые до этого стояли в толпе.

– Поздравляем, госпожа, – произнёс один из них, и остальные так же закивали головой.

– Спасибо, – тихо ответила Ромина. – Могу ли я забрать завтрак для Командира?

– Да, конечно! – тот, что поздравил её, протянул ей поднос. – Но вам не стоило беспокоиться, мы и сами можем отнести это в столовую.

– Если вы не против, я всё же заберу это с собой? – Ромина посмотрела в его глаза, и, получив его согласие, забрала поднос.

Пройдя коридор, она вышла в холл, а оттуда направилась в столовую. Джераб уже сидел во главе стола. Саргон прошёл к левой стороне, но, заметив Ромину, обошёл брата и сел по правую руку. Ромина прошла вперёд и, положив поднос, стала раскладывать еду. Она украдкой бросила взгляд на Джераба, но тот был хмур и неотрывно рассматривал узор на массивной деревянной столешнице.

– Как скоро ты пошлёшь посыльного в Канцелярию? – спросил Саргон.

– Как только ты составишь прошение, а ему обеспечат безопасный коридор, – ответил Джераб, не притрагиваясь к еде, которую Ромина поставила перед ним.

Он поднял взгляд исподлобья на свою новоиспечённую невесту и глухо проговорил:

– Я послал человека домой, он привезёт свадебные браслеты. Я попросил купить сразу несколько, чтобы ты могла выбрать на свой вкус.

Ромина отложила поднос и села справа от него, продолжая молчать.

– Я также велел ему забрать одно из твоих платьев. По его меркам тебе сошьют свадебное. Если все пройдет без заминок, я думаю, что Канцелярия вышлет твои документы максимум через два или три дня, и тогда мы сможем пожениться уже к концу недели.

Ромина продолжала молчать.

– На людях ты должна делать вид, что тебя это радует, что ты ждёшь свадьбы, и что мы безумно влюблены. Мои ребята – большие мальчики, но даже им иногда нужна красивая история. У многих дома жёны и дети, я должен быть примером семейных ценностей для них.

Джераб подался вперёд и приблизился к Ромине.

– Было бы не плохо, если бы иногда ты подавала хоть какие-то признаки жизни и отвечала на мои слова.

– Какой в этом смысл? – проронила она. – Я сказала, что не хочу замуж, но вы ясно дали понять, что моё мнение не имеет для вас никакого значения.

Саргон подавился чаем, и теперь с трудом откашливался.

– Какая тебе разница? – недоумевал Джераб. – Твой отец, будь он жив, всё равно отдал бы тебя замуж в самое ближайшее время. Не мог же он всю жизнь использовать тебя, чтобы продвигаться во службе.

Саргон закашлял снова, а Ромина с шумом поставила чашку на стол.

– Вы говорили, что будете относиться ко мне, как к любимой жене, – проговорила она. – Но первое же, что сделали, едва назвав своей невестой, оскорбили!

Она встала из-за стола и, кивнув Саргону, вышла из комнаты.

Как только дверь за ней закрылась, Джераб прорычал что-то нечленораздельное и откинулся на спинку стула.

– Пусть только даст мне свой титул и родит сына, дальше может катиться куда ей только захочется, – выдохнул он.

– Крайне интересно, как ты планируешь заполучить ребенка, – Саргон тоже откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на брата. – Насильник из тебя никакой, а добровольно она тебе отдаваться, кажется, вообще не собирается.

– Ей придётся, – желваки загуляли по его скулам.

– Каким образом? – не унимался Саргон. – Возьмёшь её силой и… ты не возьмёшь, – младший брат вздохнул и снова посмотрел на старшего.

Тот встал из-за стола и направился к окну.

– А жениться на ней, после того, как ты объявил об этом всем, тебе придётся! – проговорил ему в спину Саргон. – Ты Командир, и ты объявил о ваших клятвах. Отступать тебе некуда!

– Я знаю! – ответил Джераб. Его идеальный план рушился у него на глазах, и он ничего не мог с этим поделать.

– Тебе остается только надеяться на то, что произойдет что-то, что помешает вашему браку, – Саргон встал вслед за братом. – Что Канцелярия не вышлет её документы, что Априм придумает способ сослать тебя куда-нибудь, куда ты не сможешь взять с собой невесту… Ну, или, что она сбежит…

– Если она сбежит, это будет позором для меня, – покачал головой Джераб.

– Но меньшим позором, чем не быть допущенным к ложу собственной жены, – покачал головой Саргон.

– Составь прошение, – вздохнув, напомнил Джераб. – Но напиши, что мы требуем документы на пленницу, которая подлежит выкупу. Если Канцлер узнает о выкупе, он будет вынужден выслать сюда поверенного для переговоров. Как бы плевать ему ни было, он не сможет оставить дочь своего погибшего во славу Канцелярии Территориального Канцлера.

– Джераб… – произнёс Саргон, но договаривать передумал. Быстрым шагом он вышел из комнаты и направился на второй этаж.

Саргон знал, что иногда брата лучше оставить одного. Да и у него самого были дела. Ему нужно было составить прошение, утвердить его, организовать коридор для посыльного и выбрать самого посыльного.

========== Часть 7: Наказания ==========

Саргон знал, что иногда брата лучше оставить одного. Да и у него самого были дела. Ему нужно было составить прошение, утвердить его, организовать коридор для посыльного и выбрать самого посыльного. Перепрыгивая через ступени, он достаточно быстро дошел до двери спальни, в которой теперь ночевал, и наткнулся на Ромину, которая несла в руках какой-то глиняный горшочек.

– Мазь для господина Ашура, —произнесла она, поймав на себе взгляд Саргона.

– Ашур не господин, – произнес он. – Как и все мы. Единственная госпожа тут – это ты.

Саргон открыл дверь и вошел в комнату, но когда он обернулся, чтобы ее закрыть, Ромина шагнула вслед за ним.

– Отговори его! – попросила она. – Пожалуйста! Пусть забирает все, что есть: эту виллу, все деньги, драгоценности – все, что ему нужно, но пусть отпустит меня.

– Куда? – удивленно спросил Саргон.

– Куда угодно, – с надеждой заговорила Ромина. – Я уйду хоть сейчас. В том, во что одета. Мне ничего не надо…

Саргон несколько секунд смотрел на нее молча, а затем тем же ледяным тоном, что она раньше слышала от Джераба, произнес:

– До своих ты не дойдёшь. А попадешь к руки к нашим и… Милосерднее убить тебя, чем отпустить, Ромина.

– Тогда убей! – вдруг произнесла она.

Ее ноги подкосились, и девушка опустилась на пол, но так и не выпустила горшочек из рук.

– Пламя! – Саргона осенила догадка. – Ты когда нормально ела? Вчера на ужине Сабрина устроила скандал, и ты не успела поесть. Сегодня за завтраком тоже. Сколько ты уже так на ногах почти без еды и без нормального сна?

– Давно, – созналась Ромина.

Саргон забрал у нее горшочек, поставил его на прикроватный столик, а затем вернулся к Ромине и помог ей встать.

Дойдя до спальни Джераба, он открыл дверь и проводил Ромину к постели.

– Полежи немного, – он накрыл ее покрывалом. – Я распоряжусь, чтобы тебе принесли еду.

– Просто, дайте мне поспать, – попросила она.

– Даю тебе слово, что не позволю ему снова использовать тебя в качестве плюшевого медведя, с которым спят маленькие мальчики, – улыбнулся Саргон и вышел из спальни.

Ромина натянула одеяло себе на голову, чтобы хоть немного приглушить дневной свет, потому что встать и зашторить окна у нее просто не было сил. Ей казалось, что тяжелые мысли не дадут ей покоя, но едва она сомкнула веки, как ее унес глубокий сон.

Когда Ромина проснулась, солнце было уже на закате. Она откинула одеяло и попыталась сориентироваться, где находится, но почти тут же увидела Джераба, который сидел в кресле напротив и не спускался с неё глаз.

– Саргон сказал, что ты едва не лишилась чувств сегодня, – произнес он. – Тебе уже лучше?

– Да, – попыталась ответить Ромина, но из ее пересохшего горла это вырвалось в виде какого-то невнятного хрипа.

Джераб встал, прошел к комоду, взял оттуда флягу и подал ее Ромине. Она с едва сдерживаемой жадностью прильнула к горлышку и сделала несколько глотков.

– Была бы ты моим солдатом, я бы решил, что у тебя была жесткая попойка, – усмехнулся он. – А простыни ты чистыми все равно не оставила, – он сокрушенно покачал головой, глядя на ее одежду. – Тогда хоть подвинься!

Он бесцеремонно откинул покрывало и улегся рядом с ней.

– Вечером все же поменяй их на новые, – попросил он.

– Хорошо, – немного удивленно проговорила она.

– Можно? – он знаком дал ей понять, что хочет положить голову ей на грудь.

– Ваш брат обещал, что вы так делать не будете, – осторожно возразила Ромина.

– Мой брат – тот еще балабол! – ответил Джераб и все же приобнял ее, положив голову. – Пожалуйста, не брыкайся, – попросил он. – Просто, полежи молча.

Ромина промолчала в ответ. Но уже через минуту Джераб снова заговорил первым.

– Скажи, чего ты хочешь, и в обмен на этот брак я выполню любое твое желание.

– Я не хочу замуж, господин Командир, – ответила она.

Ромина ожидала, что он снова рассердится, вскочит, закричит или укажет ей на ее место своим привычным ледяным тоном, но он лишь тяжело вздохнул.

– Ты не хочешь замуж вообще или тебе не хочется замуж именно за меня? – спросил он.

Ромина с удивлением посмотрела на него, но разглядеть могла только копну волос. Она впервые осознала, что ее нежелание быть с мужчиной Командир воспринял как нечто личное, а не как отказ от замужества в целом.

– Господин Командир…

– Джераб, – поправил ее он.

– Господин Джераб…

–Просто Джераб, – он снова перебил Ромину.

– Джераб, – покорно повторила она, – вы…

– «Ты», – он прервал ее в третий раз. – Ты теперь моя невеста и должна звать меня по имени и на ты. Кроме того, я не господин.

– Я никогда не отвечу на ваш… твой вопрос, – выдохнула она. – Вы просто не оставляете шансов.

– Неужели я так плох? – усмехнулся он.

– Вы просто, кажется, никогда не получали отказов, – спокойно ответила она.

– «Ты», – напомнил ей Джераб. – И получал! – его голос вдруг стал каким-то глухим, и он рывком поднялся с ее груди. – Мы с Сабриной были вместе еще задолго до того, как она вышла замуж за этого штабного героя. Я любил ее и много раз просил стать моей, но… когда я попросил ее стать Хранительницей моего имени, она сказала, что не может хранить то, чего нет. Через несколько месяцев она стала женой Априма, но оказалась в моей постели сразу же, как только они вернулись из Священного путешествия Поклонения Святыням.

Ромина инстинктивно потянула руку, чтобы сочувственно коснуться его плеча, но тут же отдернула ее.

– Я… уверена, вы еще помиритесь, – проронила она.

– Нет! – Джераб мотнул головой, будто разгоняя мысли. – Поднимайся, мы идем ужинать!

Ромина поднялась с постели, осознав, что чувствует себя гораздо лучше, чем утром, и последовала за Джерабом. Остановившись перед дверью одной из спален, Джераб постучался, но, не дожидаясь ответа, сразу же отпер ее.

– Никогда не понимал, зачем стучать, если ты все равно потом заходишь, – откладывая тетрадь, произнес Саргон.

– Я все еще не могу оправиться от того, что видел дома, – вздохнул Джераб.

Он оглянулся на Ромину и пропустил ее в комнату брата.

– Ему было лет… – Джераб задумался, но не смог вспомнить. – Не важно! Нас отпустили на какой-то там праздник: его – из Военной школы, меня – уже из казармы. Прохожу мимо его спальни, слышу характерные звуки. Решил поиздеваться над ним и врываюсь без стука, – Джераб закрыл глаза и прикрыл лицо руками.

– Ты сам во всем виноват! – усмехнулся Саргон.

– А там, поблескивая в свете ночника, во всю подпрыгивает и ритмично дергается мужская задница, и это явно не задница моего брата, которую я наизусть знаю.

– Мне крайне лестно! – состроил рожицу Саргон.

– Единственное, что пришло мне тогда в голову, – Джераб отнял руки от лица, – что этот оболтус где-то там, под тем парнем.

Ромина стояла посреди комнаты, слушая интимные воспоминания двух братьев, и совсем не понимала, как реагировать.

– Но тут этот мерзавец возникает у меня за спиной, дергает меня за плечо и закрывает передо мной дверь, – продолжил Джераб.

– Я всего лишь одолжил свою комнату своему школьному приятелю и его девушке, – пожал плечами Саргон. – Но даже если бы ты тогда постучался, он бы все равно ничего не успел бы сделать, потому что ты дергаешь за ручку сразу же после стука. Кстати, чего вы пришли?

– Ужин, – вспомнил Джераб. – Мы идем ужинать. Спускайся.

– Попозже, – отмахнулся Саргон. – Я еще не голоден.

– Тогда мы пошли, – Джераб направился к двери и утянул за собой Ромину.

Оставшись один, Саргон снова взял в руки тетрадь. Воспоминания Зераббабеля, почему-то приковывали внимание Саргона. Написанные красивым разборчивым подчерком слова сами по себе ложились в повествование, и на это фоне еще больше подчеркивали всю чудовищность того, о чем с них говорилось.

«Надсмотрщик сказал, что ей скоро будет шестнадцать. Ну что ж, я преподнес свой подарок заранее. Я видел, как дрожали ее руки, когда следующии утром она подавала мне завтрак. И я дал себе слово, что накажу ее, только если она действительно провинится сама. Но несмотря на дрожь, она так ничего и не уронила и не разлила. Это испортило мне настроение на весь оставшийся день. Мне нужно было придумать что-то, чтобы она дала мне повод… Повод – это все, чего я искренне жаждал. В этот день вместо нее на порку отправились кухарка, что оставила стрелку на рукаве моей свежевыглаженной сорочке, и горничная – за слишком горячий суп на обед (хотя был бы он хоть на градус меньше, я бы велел высечь их за слишком холодный), и даже Ромине досталась пощечина, уже сам не вспомню за что. На ужин к нам пришла будущая Вторая Дочь. Эта напыщенная дура, которую мой сын все же смог окрутить, и чье имя, состояние и должность отца должны стать залогом его будущего, как всегда вела себя горделиво, всячески выпячивая свой ничем не заслуженный статус. Когда нам подали десерт, она вдруг стала рассказывать, что в детстве отец научил ее метать ножи, и она в этом просто мастер. Наверное, я был полным дураком, но она говорила так уверенно, что я подумал, что это мой шанс снова увидеть ужас в глазах Хилини. Я велел позвать рабыню, а этой белобрысой дуре принесли ножи для метания. Поставив Хилини у стены и вручив ей в руки книгу, которую я велел держать над головой, я лично отмерил 5 шагов – расстояние, на котором попал бы и слепой калека. Но эта дура метнул нож прямо в плечо моей маленькой рабыньки. Рана была совсем не глубокой, скорее даже царапина, но Хилини всхлипнула, а эта дура стала вопить, что она не попала лишь по тому, что глупая рабыня не стояла ровно и дергалась. И это при том, что нож воткнулся сантиметров на двадцать ниже того, где была книга. Но тут уже я принялся утешать ее, согласившись, что во всем виновата именно рабыня, и что я лично позабочусь о том, чтобы ее примерно наказали. Как же я ждал завершения ужина, чтобы снова насладиться ею и ее телом. Когда я поднялся в спальню, она уже лежала на моей постели, абсолютно обнаженная, лицом вниз. Ее запястья и щиколотки были привязаны к распоркам кровати, а под низ живота были подложены несколько подушек. Надсмотрщик хорошо выполнил все мои распоряжения, добавив от себя лишь повязку, которой был закрыт её рот, но, сказать откровенно, я не был уверен, что не хочу насладиться ее криками. Решение пришло мне в голову само собой. Я приблизился к ней, ослабил узел на затылке и произнес:

– Если ты вытерпишь все молча, я обещаю наказать тебя менее строго. Но если ты закричишь или заплачешь, то во всем дальнейшем виновата будешь только ты одна».

Услышав голоса, доносившиеся из сада, Саргон отложил тетрадь и, погасив свет, подошел к окну.

– Постой тут, – проговорил Джераб. – Я заберу кое-что из дома и вернусь.

– Но… – попыталась возразить Ромина, однако тут же осеклась.

– Теперь все знают, что ты моя, – ответил Джераб, и Саргон улыбнулся словам брата. – Никто не посмеет даже посмотреть на тебя. Не бойся ничего, я смогу тебя защитить.

Джераб оставил ее одну и вернулся в дом. Саргон увидел, как Ромина поежилась от вечерней прохлады, но тут же напрягся, услышав еще один мужской голос.

– Госпожа, – позвал ее незнакомец, и она оглянулась. Перед ней стоял один из солдат Джераба. – Госпожа, простите меня за беспокойство…

Он переминался с ноги на ногу и, казалось, не мог решиться. Убедившись, что он не собирается на нее напасть, Ромина немного расслабилась и посмотрела на него.

– Госпожа, уже мочи нет, три ночи уснуть не могу, – он прижал ладонь к щеке. – Ребята говорили, что вы мыслите в этом.

– Зуб? – осторожно спросила Ромина.

– То ли зуб, то ли десна, – жалобно произнес он.

Ромина колебалась всего мгновение, а затем кивнула ему, знаком веля идти за собой. Пройдя вдоль стены, она вошла в дом через заднюю дверь и прошла на кухню, которая, на удивление, оказалась совершенно пуста. Ромина включила свет, вытянула из под стола большой табурет и поставила его под самой лампой.

– Садитесь, – велела она.

Когда солдат опустился на предложенное ему место, Ромина взяла его голову в руки, откинула ее назад и подставила лицо под свет лампы. Он зажмурился, но стерпел.

– Снизу справа, – предупредил солдат и открыл рот.

Она внимательно осмотрела его, затем отпустила его голову и прошла к кухонным шкафам.

– Полощите рот после каждого приема пищи, – проговорила она, смешивая какие-то порошки и пару капель темной жидкости. – Два-три дня не ешьте ничего, что бы могло поцарапать рот и, – она развела то, что приготовила, чистой водой и подала ему. – Половиной прополощите рот сейчас, второй половиной – завтра утром. В обед напомните, я сделаю вам новую порцию.

Она протянула солдату стакан и быстро вышла из кухни. Когда она вернулась в сад, Джераб уже был там, и взгляд его не сулил ей ничего хорошего.

Ромина приблизилась, но осталась стоять в нескольких метрах от него. Опустив взгляд, она ждала, когда он обрушит на нее свой рык, а сверху за этой сценой наблюдал Саргон. Джераб хранил молчание довольно долго, а потом, не выдержав, тихо произнес:

– Ты хотя бы понимаешь, сколько ужасных мыслей пронеслось у меня в голове, когда я понял, что тебя тут нет?

– Ну хоть не орет, – на улыбке, едва слышно, сам себе произнёс Саргон.

– Не стоило беспокоиться, – тихо ответила она. – Вы ведь сами…

– «Ты»! – чуть громче перебил ее Джераб.

– Ты, —кивнула она. – Ты ведь сам сказал, что никто не посмеет даже посмотреть на меня. И что я могу ничего не бояться, потому что вы… ты сможешь меня защитить…

– Это тебе бояться нечего, – выдохнул Джераб. – А мне за тебя еще бояться и бояться!

Он тяжело выдохнул и, наконец, произнес:

– Иди в дом! Мне расхотелось с тобой гулять.

Ромина посмотрела на него с мольбой, но он был непреклонен.

– И не забудь сменить простыни, – напомнил он, направляясь в глубь сада, но явно давая ей понять, что и эту ночь она проведет в его спальне.

Ромина тяжело вздохнула и вернулась в дом. Больше всего на свете ей хотелось сейчас пройтись по ночному саду, но она сама лишила себя это возможности. Поднимаясь по ступенькам, она дала себе слово, что с завтра постарается соблюсти все приказы Командира, чтобы хотя бы следующим вечером попытаться уговорить его на прогулку. В конце концов, она просто не знала, сколько еще ее оставят в живых, и какую именно казнь ей выберет Джераб, когда узнает правду. Но чтобы он ни решил, она дала себе слово, что больше никому не позволит превратить себя в рабыню снова. Теперь, когда она осталась одна, пока ее руки меняли простыни и наволочки, ее память мысленно бродила по полкам ванных комнат, по кладовой и шкафчикам кухни, изобретая яд, которым она убьет себя, если Командир все же решит её отдать.

Покончив со сменой белья, Ромина сняла одежду, надела майку, которую Джераб выдал ей прошлой ночью и легла в постель. Но дневной сон сбил ее биологические часы, и она просто бесцельно ворочалась с боку на бок.

Джераб заявился через несколько часов и был пьян настолько, что не смог даже добраться до постели. Ромина встала, усадила его в кресло и, расшнуровав, сняла ботинки. Затем с огромным трудом, она стащила с него форму и уложила в кровать. Но стоило ей только лечь самой, как он тут же снова сгреб ее к себе и, положив голову на ее грудь и по привычке сообщив ей, что она «мягкая и теплая», ужасно захрапел. Ромина обреченно вздохнула, но, к своему удивлению, уснула почти сразу за ним.

Проснувшись, Ромина обнаружила, что осталась в спальне одна. Очень странным ей показалось то, что уход Джераба никак не потревожил ее обычно довольно чуткий сон.

Поспешно одевшись и приведя себя в порядок, она подошла к двери, дернула ручку и, поняв, что та не заперта, вышла из комнаты. Спустившись на первый этаж, она прошла в столовую, раскрыла дверь, и тут же на нее посмотрели сразу несколько людей в военной форме. Некоторых из них она знала в лицо, некоторых видела впервые или не замечала раньше.

– Доброе утро, невеста! – поприветствовал ее Джераб, стоявший в окружении своих людей у стола, на котором была разложена большая подробная карта местности.

– Доброе, – смущенно проговорила она.

Некоторые мужчины закивали ей головой, и она ответила тем же.