Светлая память

«О, Марта, только не говори, что тебе это интересно. Да и ответчик эгоист. Решил совместить приятное с полезным: и на футбол сгонять, и девочку «проверить». Что ж, экономия времени и комфорт – всё в его стиле. Но не переживай так, его текущая пассия тоже фотографируется на футбольных манежах. Теперь она делает вид, что заинтересована в деле, так что предлагаю остыть».

И тут ответчик стал что-то долго и нудно рассказывать, а у меня в голове тем временем закрывалось телевизионное окно и пронзительно пищало в ушах, как в старых телевизорах при появлении разноцветной таблицы с характерным противным звуком на канале.

«Да, я ничего не запомнила о футболе, только о том, что ответчик покупал долю в каком-то клубе. В общем, я пас! Разбирайся, Март, с этим сама».

Затем мы идем ко входу в спорткомплекс, навстречу нам идет знакомый мне милиционер, он здоровается.

Марта отвечает тем же, а я чувствую стыд и стеснение. Видимо, Марта не хочет, чтобы коллеги по работе судачили за ее спиной и уличали её в связи с бывшей стороной по делу.

Марта с ответчиком становится в очередь. Кажется, она переживает: не знает, кто будет платить за это представление. Она понимает, что и сама может это сделать, но как вести себя на своем первом в истории свидании (если это можно назвать свиданием) не знает.

Спустя пару секунд к паре подбегает обезличенный парень и предлагает один бесплатный билет на футбол. Марта застывает в нерешительности. Я чувствую эти неуверенность и сомнения: она не хочет обременять ответчика тратами и сама не хочет нести финансовые потери на мероприятие, в котором вообще ничего не понимает. Рука Марты хочет потянуться за бесплатным билетом, но ответчик отказывается от него.

Я чувствую грусть: Марта понимает, что если бы согласилась принять лишний билетик, то не сидела бы вместе с ответчиком и это мероприятие утратило бы для нее всякий смысл.

Затем ответчик и Марта подходят к кассе покупать билеты, и я слышу слова ответчика:

– А давайте 13-ое место и 12-ое. Тринадцать – мое любимое число…

«Ах ты ж, иуда!» – думаю я, пытаясь разозлиться, но чувствую волнение и стеснение Марты.

– Попкорн? Или, может, мороженое? – предлагает ответчик, указывая на небольшой киоск по пути на стадион.

– Н… нет, – опять нудит Марта, которая, очевидно, не понимает, что она взрослая и теперь может делать то, что хочет и что это свидание, мать его!

«А он, жулик, умеет обхаживать девочек! Но ты, Марта, и впрямь дурочка, почему ты не можешь расслабиться и получать удовольствие? Если не ты, то он предложит потом это все другой девочке и да, небольшой спойлер: тебе будет обидно».

И пока Марта разбирается с новым для себя взрослым миром и свободой в нем – наконец-то ее вытащили из подземелья на свет Божий – я ощущаю максимальные тревогу и напряжение.

Марта не знает, что сказать, куда смотреть, ей кажется, что она нелепо выглядит в этом месте.

– Футбольный манеж похож на Колизей, – ляпает Марта как корова на асфальт.

– Да, хлеба и зрелищ! – проходится с совком, метлой и мусорным ведром за Мартой ответчик.

« Да уж… Теперь я понимаю, что он имел ввиду, когда сказал о том, что я не подхожу ему по эмоционалу. Господи, почему я встретила его в момент своей самой мощной неуклюжести? В момент адаптации ко взрослой и самостоятельной жизни, в этот переломный жизненный период, когда приходилось привыкать к тому, что восемь часов из моей жизни каждый рабочий день будет просто улетать в бездну? Может быть, поэтому воспоминания, связанные с теми временами, и имеют для меня такой яркий окрас, поскольку и восприятие всех событий, происходящих со мной в тот момент, было более эмоциональным и глубоким?»

Вижу, как Марта задумчиво смотрит перед собой, но ни футбол, ни счет на табло, которого она уже не видит из-за плохого зрения, ее не интересуют так, как ответчик. Она хочет ему что-то сказать, но боится, что ее голос прозвучит плохо, она стесняется его звучания, поэтому приближается к уху ответчика. Ответчик закрывает глаза. Марта пугается и забывает свою реплику.

«Господи, я не хочу на это смотреть, посмотрю лучше, как бегают черно-белые фигурки на зеленом поле… А у тебя, Марта и правда очень плохое зрение! Ты что, все это время притворялась, что следила за игрой?»

– Сейчас объявят перерыв и обычно в этот момент все включают фонарики на мобильных телефонах, – говорит ответчик, при этом достает свой телефон, включает фонарик и поднимает руку высоко над головой.

Но Марта сидит в растерянности: она не может сделать того же, её телефон выглядит неудовлетворительно (с битым экраном), она слишком боится испортить впечатление о себе, поэтому не двигается с места.

Затем меня выносит в холл спорткомплекса – в толпу людей. Обстановка похожа на сцену из мультфильма «Король Лев», в которой запуганные звери бегут что есть мочи спасаться к выходу, а среди них зарылся беспомощный Симба. Марта оборачивается назад, ответчик хочет подождать, пока люди сами выйдут, но она идет вперед напролом в самую гущу толпы – наверное, боится оставаться с ним наедине, боится, что не найдет общих тем для разговоров, боится, что голос не так зазвучит, боится, что он пристально рассмотрит каждую деталь её внешности и уйдет.

«Эх, дурочка, еще такая маленькая, а уже зашуганная. Расслабься, он и так тебя бросит. Жаль, ты этого еще не знаешь».

Я чувствую страх и желание сбежать.

Марта думает, что ответчик повезет ее домой.

– Куда бы съездить покушать? – размышляет вслух ответчик в то время как Марта дико стесняется, – Ты не знаешь, какие заведения в городе работают после 23:00?

– Нет, – слабо отзывается Марта, не знающая ни одного заведения в городе, кроме клуба "Градус".

Но я чувствую радость: она хочет продолжить этот вечер и побыть с ним наедине, но при этом боится не понравиться, показаться глупой, быть некрасивой или плохо звучащей.

Затем я оказываюсь на одной из узких слабоосвещенных улочек в свете желтого фонаря у кафе «Авеню». Марта ждет ответчика, ответчик выходит из машины.

Я чувствую симпатию и желание поцеловать его или взять за руку. Но Марта этого не делает: она боится, ведь она ещё ни с кем не целовалась, даже в университете, так как была слишком сосредоточена на хорошей учебе и боялась вступать в любовные отношения, которые, по её мнению, могли все испортить; отчисление же соседки по комнате в общежитии из университета по причине того, что последняя уделяла меньше внимания учебе из-за парня, который, к слову говоря, находился в местах не столь отдаленных, в Мартином восприятии было смерти подобно.

Ответчик уверенно идет ко входу, а Марта прячется за ним, борясь с желанием остановить его и поцеловать, но уже поздно: они входят в заведение.

Я чувствую страх: кажется, это ее первое заведение, естественно, после выпускного вечера в университете. Марта боится кушать при ответчике, боится завалить испытание с вилками, ложками и ножами. Как сказала Жанна Аркадьевна в сериале «Моя прекрасная няня»: вилка – в левой, ножик – в правой, вжик-вжик.

«Да, Марта, мне бы твои страхи: бояться покушать неправильно в присутствии симпатичного парня… Но я помню, что тогда для меня это была целая трагедия: начиная с того, что я боялась показать ему свои ногти без маникюра и с кутикулой, потому что видела в судебном процессе ногти его жены, и заканчивая тем, что боялась смотреть в меню на цены, а кроме того, не знала ничего из подаваемых блюд. Да, я была как будто не от мира сего. Мы с родителями не ходили в заведения. Мама обходила стороной подобные места. Да это в принципе было понятно: ей нужно было воспитывать своих детей и обеспечить их необходимым, так что на излишества жизни ни времени, ни денег у нас не было».

Из-за своего страха право выбирать ужин Марта делегирует ответчику, в то время как моя голова просто разрывается от ее переживаний.

– А что ты расскажешь о себе? Какое твое любимое блюдо? – спрашивает ответчик, после того как закрывает меню и делает заказ.

«Да, Марта, какое твое блюдо любимое? Одинокий вареный пельмень или порезанный помидор в контейнере, который ты тащишь на работу, или все-таки конфеты (в особенности, батончик «Золотой Степ») к чаю?»

Марта вдруг вспоминает, что бывшая жена ответчика хорошо готовила, и я опять ощущаю страх. Спустя какое-то время Марта, вспоминая свое детство и едва собравшись с духом, отвечает: «сырники».

– А я люблю дранички, – говорит ответчик, и я чувствую, как у Марты по спине побежали мурашки: она еще не умеет готовить ни драники, ни сырники.

Затем подходит официантка с пиццей, зеленым чаем с жасмином и тайным напитком ответчика (подозреваю, что то был сок, но я не обратила на это внимание).

– Ну, а что о себе рассказать? – заскромничала Марта на соответствующий вопрос ответчика, – Моя жизнь не такая веселая, как у тебя, меня не бросала жена…

«Да уж, молодец! Теперь мы все втроем будем полвечера слушать, какой же замечательной была его жена. Браво!»

– Кстати почему ты жил с такой девушкой?

– Какой такой? – удивленно смотрит ответчик на Марту.

– Плохой, – отвечает Марта, чтобы быть тактичной и лаконичной, хотя в голове у нее совсем другие нелестные эпитеты.

– Она не была плохой. Готовила вкусно, всегда ждала меня…

И тут я начинаю зевать. Как интересно, мама дорогая! А сейчас пойдет история о ее зажигательной жизни и о том, что в газете о ней напечатали статью, где назвали девушку «дрифтершей», потому что она попала в ДТП. Потом он будет рассказывать о том, что не является отцом дочери истицы, но что девочка похожа на него. Ты взбесишься, разочаруешься и потом, в завершение вечера скажешь: «Не переживай, может, еще помиритесь…"

«Какая же ты глупая и неопытная! Хотя если ответчик и сам в тебе ничего не увидел, независимо от твоих слов, значит, так тому и быть. Любят ведь не за что-то. Значит, любви не случилось… Поэтому я бы сейчас не отказалась от алкогольного коктейля, где это официантка?»

– О моей жене кстати писали в газете. Её назвали «дрифтершей», она попала в ДТП… – отзывается ответчик.

«Ну а я что говорила? Бинго! И это твое первое свидание. Если бы можно было извлечь максимум пользы из своего прошлого: купить, скажем, выигрышный лотерейный билетик или сделать беспроигрышные ставки, но жаль, что нельзя покидать эту «веселую» компанию». Затем Марта робко и неохотно произносит: «Может, еще помиритесь…», и мы оказываемся у домофона нашего подъезда. Машина ответчика уезжает.

«И что? Ты не запомнила, что он тебе рассказывал целый час в машине? И вы так и не поцеловались? Только обнялись?»

Марта открыла дверь в свой подъезд, и я почувствовала страх и разочарование: она хотела чего-то большего, чем обнимашки.

«Но, Марта, обнимашки – это выражение симпатии и признак того, что парень тебе еще напишет. Выше нос! А вот если встреча заканчивается без них – тут уже фиаско, в общем, ты скоро узнаешь и о таких моментах».

Затем мы переносимся в её комнату, моя копия падает спиной на кровать и растягивается на ней в ширину, расставляя руки по бокам, подобно тому, как в школьном дворике в свои самые беззаботные детские годы делала на снегу ангела. Она смотрит в потолок.

А я чувствую, как разочарование внутри меня сменяется чувством безопасности, симпатией: похоже, она чувствует запах тела ответчика.

В это время Марта закрывает глаза, берет в руки телефон, в котором её уже с пылу, с жару поджидает сообщение: «Спасибо за приятный вечер!»

«Точно-точно, Марта, это ты должна была его поблагодарить, а не он тебя. Хотя, судя по твоему постоянному страху и напряжению вечер для тебя был не совсем приятным. Скорее, даже слегка беспокойным, ведь все время ты боялась проявиться и заговорить».

Я чувствую радость, симпатию и уверенность в том, что наше с ответчиком общение будет продолжено.

«Кстати, а ты грамотно пишешь. Не хочешь сходить на «Мозгобойню» завтра?» – пришло следующее сообщение.

«О нет, Марта, это не свидание, не вздумай надевать туда платье и каблуки… Я тебя умоляю».

«Да, хочу», – поспешно ответила моя копия и растаяла в улыбке.

«Ну вот там-то ты и увидишь, что что-то пошло не по плану… Но не поймешь, что это был слив, наподобие того, когда после собеседования говорят: «Мы Вам перезвоним». Но не будем торопить события, они и сами поторопятся…

Глава 8. Мозгобойня

«Это был увлекательный аттракцион воспоминаний».

Я почему-то оказываюсь в суде и поднимаюсь по лестнице на второй этаж следом за Мартой. На ней короткое синее платье. Кто-то из административных правонарушителей на первом этаже неприлично свистит ей вслед. Но прямо за ней вверх по лестнице поднимается заместитель председателя суда, так что, возможно, свистят ей.

Спустя минут пять в кабинет врывается помощница председателя суда и говорит:

«Марта, зампреда передала тебе огненный „привет“ и сказала, чтобы она больше не видела твоего платья на работе!»

«Правильно, Марта, ну же, сними его при ней же, устроим шоу», – думаю я, с любопытством наблюдая за происходящим, но не прошло и пары секунд, как я оказываюсь возле своего подъезда рядом с Мартой, которая одета в то же синее короткое платье, черный пиджак (единственный предмет гардероба, который связывает Марту с ее юридической профессией и пророчит ей серьезное адвокатское будущее), а на ногах у нее красные бархатные туфли на огромных каблуках. Марта долго блуждает. А я ощущаю ее растерянность и волнение каждой клеточкой своего тела. Затем ответчик пишет ей сообщение о том, что подъедет к ее остановке, и Марта медленно ковыляет туда.

Я ощущаю страх, волнение и неуверенность: она настолько боится быть отвергнутой, что, кажется, не совсем верно понимает формат мероприятия.

Но и ответчик подъезжает к ней совсем на другой машине – на темной и более роскошной чем та, которая была на их первом свидании и которую Марта вообще не запомнила.

«Да, я вообще не обращала внимания на его машины, мне достаточно было бы его внимания. Чтобы он как те другие мальчики, которые позже приглашали меня на свидания, не стеснялся, попробовал обнять, взять за руку и поцеловать. Но что-то явно шло не так».

Вижу, как Марта волнуется, у нее потеют ладошки, как неуверенно, в неком напряжении она садится на переднее сидение.

– А ремень будем пристегивать? – говорит ответчик.

Я чувствую обиду: наверное, Марта считает, что ответчик утратил к ней интерес.

– В средней школе не учили пристегивать ремни безопасности? – переспрашивает ответчик.

«И маленькая ремарка: в средней школе этому не учат. Кому как ни тебе, человеку, который остановился только на среднем образовании благодаря бизнесу своего отца, это должно быть известно!»

– В средней школе этому не учат, – обиженно мямлит Марта и зачем-то начинает обсуждать своих коллег по работе, – Мне нравится наша заместитель председателя. Она – сила! Властная женщина.

– Мне не нравятся властные женщины, – произносит ответчик, и мы оказываемся внутри здания, где вот-вот начнется мероприятие. Помещение, в котором мы расположились, при дневном свете похоже на обычную школьную столовую с голубыми стенами и подвисными мониторами. Синее платье Марты очень удачно вписывается в здешнюю атмосферу. Напротив Марты сидит немного истеричная блондинка, она красивая, или, скорее, ухоженная. Из примечательных черт вижу её аккуратный маникюр, и четко и ровно прорисованные брови, её выражение лица серьезное и совсем не оставляет Марте шанса влиться в коллектив. Её муж – бородатый свидетель по делу, друг ответчика, больше походит на дамского угодника или «каблука» (ну это и понятно, при такой-то сильной женщине). За тем же столом сидят еще какие-то силуэты, но я не могу их рассмотреть: они обезличены.

«Кажется, там был какой-то парень-подкидыш из другой команды и беременная женщина, но это не точно».

Я ощущаю неловкость, страх, напряжение и раздражительность. У Марты потеют ладошки, она не знает ответа ни на один из оглашаемых вопросов. Ей неудобно смотреть в подвисной монитор и читать вопросы: она уже не видит их. Вместе с тем, она следит за фотографом, так как не хочет получиться плохо на фотографии с мероприятия.

«Не хочешь, а получишься… Мало того, ответчик увидит и вышлет тебе потом минуту твоего позора…».

– Может, тебе заказать коктейль? Моя жена на игре пила алкогольные коктейли, – спрашивает ответчик Марту.

Я чувствую страх и неуверенность: Марта пытается улыбаться друзьям ответчика, чтобы произвести на них сносное впечатление.

– Не нужно… – мямлит себе под нос Марта.

В какой-то момент ведущий объявляет десятиминутный перерыв, и ответчик уходит в туалет.

Я ощущаю чувство легкости у Марты, так как она не хочет общаться с его друзьями в его присутствии, а в его отсутствие можно и не общаться. Затем ответчик возвращается на место, а у Марты остается время до конца перерыва.

Я ощущаю замешательство и неловкость, Марта не может так долго молча сидеть и улыбаться, ей дико некомфортно, поэтому она достает из сумочки телефон и смотрит свои входящие сообщения, но там пусто. У нее потеют ладошки.

Затем мы с ней и с ответчиком оказываемся на улице и идем к его машине. Очевидно, мероприятие уже закончилось.

Я чувствую раздражение, поскольку ответчик постоянно в окружении своих друзей. Марте некомфортно, она хочет его внимания, но ощущает холод и безразличие.

Слева от ответчика идет его беременная подруга, которая сообщает о том, что пересматривает сериал «Секс в большом городе». Марта внимательно слушает их разговоры, чтобы понять, о чем можно общаться с ответчиком.

– А вы дальше куда? – спрашивает его беременная безликая подружка в сланцах.

– В офис, – произносит ответчик, и я тут же ощущаю обиду и разочарование. Я смотрю на Марту, а она едва держит на лице дежурную улыбку, но ей грустно, она чувствует, что не прошла тест. В какой-то момент она теряется, идет к чужой машине. Ответчик подходит сзади и шепчет:

– Это не моя. Хотя было бы прикольно, если бы ты в нее села.

Марта расстроена, я вижу это. В машине по пути к своему подъезду, она пытается разговаривать с ответчиком в надежде, что он передумает ехать в офис один и они проведут и этот вечер вместе, но он неуклонно везет ее обратно, к тому же лимит приятельских обнимашек для Марты исчерпан. По приезду на место высадки она хлопает дверью его машины и уходит к своему подъезду.

«Да, Марта, вот это было полное и окончательное фиаско. Так заканчиваются свидания, когда у вас с парнем не возникает взаимной симпатии».

Затем я вижу обрывки из своих воспоминаний: кабинетный Юрген Фогель говорит о том, что что-то с Мартой не так, раз ответчик ей больше не пишет и никуда не зовет; Марта покупает слабоалкогольные напитки, лежит в комнате на полу, смотрит в потолок и рыдает; просматривает страницу ответчика в сети и находит его видео с другой девушкой, которая более аккуратная, более ухоженная и которая поет в машине…

«Это был явный сигнал. И если первые три про ремень безопасности, про то, что ответчик после «Мозгобойни» средь бела дня направился в офис, вместо того, чтобы продолжить встречу, про отсутствие обнимашек Мартой были упущены из виду, то другая девушка в машине ответчика как будто бы уже махала красным флагом с надписью: «Фиаско!».

Затем я опять попадаю к себе в кабинет, в нем Марта отвечает на странный телефонный вызов (это номер ответчика), и голос парня на второй линии говорит о том, что он ошибся номером телефона. Затем звонок сбрасывается звонившим абонентом. Марта узнает ответчика, но у нее не хватает сил ему перезвонить.

А между тем в сети у ответчика кардинально меняется статус, пропали слова о страсти, «в которой сгорали оба», появилось что-то нудно-техническое.

Я чувствую обиду, расстройство и усталость, но недолго, вскоре в кабинет врывается голос заведующей канцелярии:

– Марта, зампреда ищет запрос, который она давала тебе для передачи судье, и судья твоя не может его найти…

Теперь я уже чувствую стресс, страх и беспокойство: Марта шурудит в своих и без того многочисленных и уже перепутанных документах и не находит запрос.

– Честно, Марта, мы уже устали от тебя, шла бы ты работать в другое место… – бросает заведующая канцелярии уходя из кабинета и хлопая дверью.

Меня выбрасывает в настоящее время.

Глава 9. Настоящее время

Положение Марты в пространстве совсем не меняется. Она сидит перед монитором, а я чувствую боль и сожаление. Казалось бы, что первое свидание с ответчиком должно быть самым лучшим и самым светлым воспоминанием в её жизни, ведь в нем именно он добивался её, но вот сама Марта не чувствовала там легкости, ей было страшно сказать что-то лишнее, сделать что-то не так и страшно молчать. Поэтому целый вечер вместо того, чтобы лучше узнавать ответчика и знакомить его с собой, она выслушивает истории о его легендарной «дрифтерше».

«Сожалею ли я о том, что не была смелой? Да. Могла ли я что-то изменить в той ситуации с учетом моего образа жизни до встречи, условий воспитания, жизненных целей и ориентиров, особенностей характера, которые формировались с самого раннего детства? Нет… Кроме того, теперь всё в прошлом. Вот только по этому прошлому почему-то раз за разом и дрейфует мое сознание».

Марта застыла, а за окном уже осень. Похоже, она совсем не замечает того, что происходит вокруг неё. С этим нужно что-то делать… Но что?

Я в растерянности опять подхожу к этой чертовой двери и раздраженно открываю ее. За дверью показывается женщина в синем деловом костюме с удостоверением, но я не вижу её лица, оно в тени. Кажется, она из налоговой инспекции.

«О Боги! Я же уже уволилась или это тоже галлюцинация?»

– Слышишь, Марта, это, наверное, к тебе. Вот вместо того, чтобы плач по ответчику разводить, заполнила бы декларацию о доходах… – раздраженно говорю я и хлопаю дверью прямо перед носом воображаемой сотрудницы из инспекции, которая преграждает собой выход из ограниченного комнатного пространства.

Но Марта не реагирует и в моменте кажется, что ее стеклянные глаза становятся влажными.

«Да-да, налоги – это всегда больно. Но ведь ванную принимать ты тоже любишь. Про бег в ночное время в парке я вообще молчу. Так что впереди тебя ждет еще одно расставание, но уже с определенной частью доходов. Хотя вряд ли ты из-за этого так рыдаешь…

А вот ответчик в это время устраивает свою личную жизнь и покоряет со своей молодой рыбкой морские глубины. Видимо, ты не смотрела их новые фото в группе «Мозгобойня»…»

Затем Марта берет свой телефон и вбивает в поисковую строку «Город М. «Мозгобойня». В галерее сообщества есть фотографии, но на них запечатлен лишь он без своей маленькой улыбчивой во все свои молочные зубы спутницы.

«О нет, Марта, нет, это совсем не значит, что он один. Изыди! Тебе туда дороги нет… Обратно не возвращаются. Как тебя пробудить? Почему ты не ходишь на свидания? Хватит уже страдать по ответчику. Он не оценит. Оставь его в прошлом. Я думаю, он видел, что нравился тебе, и если ничего не сделал, то это было невзаимно… О любви не нужно кричать, ее видно. Максимум из того, что может в нем проснуться – совесть и чувство вины, но он будет подавлять их, потому что так проще жить. Вот и тебе советую поступить также с твоими болезненными воспоминаниями – выдавить их из своей реальности».

И Марта, как будто услышав призыв к жизни, встает из-за письменного столика, вытирает слезы, заглядывает в зеркало и видит морщинку, ту самую, что образовалась у нее на лбу после операции. Скорее всего, она была давно, но после операции на фоне истощенного тела стала еще более заметной.

«Вот-вот! Будешь плакать, постареешь так, как тебе не хотелось бы. А ты знаешь, что лицо отражает все наши эмоции? У тебя будет грустная старость! Если, конечно, будет… Ты ведь уже ничего не планируешь на эту жизнь…».

Тем временем Марта обула на ноги беговые кроссовки, надела сверху зеленую бархатную байку и понеслась на пробежку.

«Ну как всегда оперативно… 23:00 – самое время для пробежки у тех, кто ищет приключения», – думаю я и перед моими глазами появляются пожелтевшие, но истоптанные листья, темнота, редкий свет ночного фонаря, беговая дорожка, холод. Я следую за Мартой, но мысли мои не переключаются. Марта думает о том, что, возможно, в одной из парочек, гуляющих по Набережной, она рано или поздно узнает знакомое лицо, что он увидит ее, увидит, что она сильная, спортивная, что она не сдалась. В её плейлисте играют TEMNEE «Однажды», Macan feat. Kiliana «Как же», Марк Тишман, Юля Паршута «Маяковский».

«Остановись, я прошу тебя! Посмотри на свои ноги, исцарапанные вставками от кроссовок, посмотри на засохшую кровь в области пятки на кроссовках, посмотри на свежие пятна крови на белых носках… Неужели тебе это ни о чем не говорит? Почему ты так себя не любишь?»

Но Марта продолжает бежать по ночной аллее. Я чувствую, что у нее не хватает сил, ей хочется остановиться, но она бежит до конца – до этих чертовых ворот у выхода из парка. Она давно не чувствует прилив сил после бега, а чувствует дикую усталость и физическую истощенность, что, однако, помогает ей крепче уснуть.