Светлая память

Ада Дэйтлер

Светлая память

Глава 1. Соседка.

В детстве мне нравился Владик в зеленой вязаной кофте с салатовыми сердечками, а Владику нравились рейнджеры. Не буду скромничать, он тоже бегал за мной, но с криками: «Держите злую колдунью!». Однако после того, как я наколдовала ему фингал под левым глазом, его рейнджерский отряд вынужден был резко изменить место своей дислокации. А вскоре и отцу Владика – директору школы – предложили работу в новом районе, поэтому своего заколдованного на весь левый глаз бойфренда я больше не видела. Я забыла его быстро, даже уже и не помню, когда он успел уехать.

За Владиком шел Денис. Не то, чтобы я сразу его приметила. Наши мамы дружили и всё норовили когда-нибудь в будущем «породниться», а с учетом того, что у мамы Дениса два мальчика, а у моей мамы мой брат да я, то козой отпущения хотели сделать меня. Дениса я однажды ударила в детском саду грязной тряпкой по лицу за то, что он мешал мне рисовать мелками на доске, но уже в школе, а может, и гораздо раньше, я даже не заметила, как начала в него влюбляться. Любовь к Денису продлилась до девятого класса средней школы и прерывалась на период моей «бИремеНости» от Миши из третьего класса (правда, моя «Беременность в восемь» быстро прекратилась, когда об этом узнали родители), моим неловким детским флиртом со старшим сыном местного участкового (его почему-то забавляло произнесение мной слова «щука» с четырьмя пальцами во рту; вот дурачок, думал, что у меня не получится), ну и, конечно же, моей беготней в прямом смысле этого слова за одним городским пареньком, который приезжал к нам в деревню летом и зимой в школьный лагерь и сверкал своими белыми длинными носками, похожими на гетры, в кроссовках прямо у меня под носом в то время, как я, несмотря на свой невысокий рост, силилась играть с ним в баскетбол.

Но я быстро забывала свои мимолетные «интрижки» во имя светлой любви к Денису и верности ему, которую я смело пронесла до пятнадцати лет, а потом взяла и уронила. Вместо Дениса эту любовь, или даже любовную одержимость, неожиданно для себя как Бильбо Бэггинс кольцо всевластия поднял наш крупный молодой учитель биологии в красивом всегда идеально выглаженном деловом костюме и с короткими пухлыми пальчиками, которыми он мило перебирал по журналу с оценками, когда слушал ответы учеников.

– Вова, ну давайте, читайте уже вслух, – сказал он, и мои глаза активно вперились в строки учебника.

– Я лучше про себя… – неуверенно пробормотал Вова, будто бы ища в книге знакомые буквы и не находя.

– Про Вас там ничего не написано, – улыбнулся учитель своей милой улыбкой, и класс разразился смехом.

И хоть мои ладошки при виде преподавателя часто потели, а мысли путались в невероятных размеров клубок, я понимала, что наша связь с ним была невозможна, ведь все парни, которые находили кольцо моей любовной одержимости, один за другим отправлялись в сторону Мордора, чтобы его уничтожить, хотя биологу для этого достаточно было одного: предстать передо мной в летнем лагере в штанах в стиле милитари, широкой майке цвета хаки и черных резиновых сланцах.

Следующим обреченным носителем кольца стал плотный мальчик-футболист с голубыми глазами, который также оказывал мне знаки внимания, а потом взял да и отфутболил мое неподатливое и стеснительное кольцо.

В университетские времена кольцо в поисках своего хозяина быстро прокатилось мимо третьекурсника-теннисиста и его пресловутой теории «деревенских яиц» (если коротко: желток у деревенского яйца ярче и насыщеннее, чем у городского, хотя визуально оно может быть в помете, а это значит, что деревенские девушки лучше городских, потому что натуральнее, или потому что так считал тот парень), волейбольного тренера, который буквально сшиб меня с ног волейбольным мячом, и снова, но уже четверокурсника-теннисиста с изменившимися взглядами на деревенские и городские яйца (спустя некоторое время он все же сделал предложение одной городской стервозной яичнице).

Так, мое колечко катилось долго, пока однажды на мою беду его не поднял он…

– Марта, ты не спишь? – забарабанила в дверь моей арендной комнаты нетерпеливая соседка Надя, так что пришлось отложить бокал красного полусладкого вина, которое от моего испуга чуть не взмыло фонтанчиком вверх, быстро сворачивать вкладку с текстовым документом для моей новой книги и идти открывать дверь нежданному гостю (я думала, что Надя ушла на свидание).

– Да, я на месте. Сейчас…

Это «явление Христа народу» меня не сильно обрадовало, поскольку я боялась Надю, и на это у меня был миллион причин, главная из которых – её стремление создать комфорт не в своих апартаментах: купить пылесос, телевизор, естественно, за счет «профсоюза», потому что хозяйка квартиры не зачла бы сумму потраченных нами средств в счет аренды, проводить генеральную уборку каждую неделю и, конечно же, создать график дежурств по уборке квартиры.

Эти темы и были главными обсуждаемыми ей со мной. С более глубоких тем для разговоров она ко мне обычно не заходила, впрочем, как и одна моя одногруппница в университете. Однажды я проболталась последней о том, что я родом из деревни, и каждый раз она напоминала мне о моем происхождении, заводя разговор на тему того, насколько вкусны парное молоко и желток куриного деревенского яйца, хоть в нашей семье не было ни кур, ни коров. Конечно, она хотела «задобрить» меня и попросить ответы на задачки по предметам, но для этого не требовалось битый час рассказывать мне о парном молоке и своем отдыхе летом у бабушки. Я прекрасно помню свой подобный опыт. Когда я приезжала к бабушке, она часто предсказывала мое ближайшее будущее, и оно было мрачным:

– Когда я состарюсь ещё больше и перестану ходить, будешь приезжать ко мне, полы мыть…

У дедушки была своя юмористическая добивка. Сначала он хотел подарить мне ко дню рождения кобылу Ксюшу, которая лягала копытами незнакомых людей. Потом его отпустила эта мысль, или все-таки действие водки, но, конечно же, на смену одним чудным думам приходили другие философские измышления. Например, дед очень любил посадить меня на свое тощее хрустящее колено и спрашивать о том, буду ли я плакать, когда он умрет.

Так что у бабушки мне было не то чтобы не весело, но не до вкусов парного молока точно.

Но возвращаемся к Наде: ждать она не очень любит.

Когда я отворила соседке дверь, в дверном проеме показалась её крупногабаритная нарядная физиономия. Надя не была худышкой, но при этом ловко подбирала бюджетную одежду, подчеркивающую её основные достоинства, и почти всегда выглядела очень стильно. В этот раз на ней было черное длинное платье с косым вырезом в районе правой ноги, на ушах красовались серебряные серьги-кресты, а её волосы были завязаны в хвост-косичку, что наряду с аккуратными тонкими стрелками на глазах нарочито добавляло её образу дерзости и остроты. Её сильная сторона в образе – лицо, а именно красивая миловидная улыбка, несмотря на огромную родинку на подбородке.

«Эх, если бы не эта родинка, – затянула однажды хозяйка нашей квартиры, – Чуть испортила девочку…»

Хозяйка у нас была тоже интересной: почти всем девчонкам-арендаторам (только платежеспособным) она прочила в мужья своего долговязого сына-медведя. Мы с ним были почти ровесниками, но наши телесные параметры сильно отличались, так что вместе взятые мы походили, скорее, на Машу и медведя, на слона и Моську, Тимона и Пумбу… Но ладно.

Меня она заприметила странным образом и для устранения девчачьего засора в ванной неожиданно для меня и моих трусов, расположившихся прямо на письменном столике в арендуемой мной комнате, привела все своё семейство, в частности и своего дражайшего сынулю. По странной случайности его прежней берлогой оказалась моя нынешняя комната.

– Мой сын хотел бы посмотреть свою прежнюю комнату, – сказала хозяйка, и мои глаза решительно округлились, ведь всю семейку Адамс я встретила в короткой пижаме с открытым торсом, антиварикозных гетрах и цветных носках поверх них (хороша невеста!), но хуже всего то, что мои трусы, вальяжно расположившись на столе, не планировали самостоятельно менять место своей дислокации подобно рейнджерскому отряду Владика.

С краской на лице я предоставила доступ в комнату. И через пару минут в ней повисло неловкое молчание, в котором можно было услышать, как главный бухгалтер ругает нерадивого юриста в офисе, расположенном на параллельной от окна улице, как хрустит коленка пенсионера на остановке общественного транспорта, и даже как ползут муравьи к той же остановке.

Вся семья молчала, даже отец семейства просто застыл в дверях в немом кадре – сваты явно были отменены. Зато они не задержались и на прощанье хозяйка выпалила: «Все, не будем тебя беспокоить, мы видим, что ты спала. До свидания, а ты спать, спать…».

Так вот в плане чистоты Надя была идеальна для сына хозяйки, более того, она просто создана для того, чтобы сотворить уют и комфорт даже там, где казалось, что сделать это просто невозможно или даже не нужно.

Однако не знаю, была Надя просватана сыну хозяйки или нет, ведь в данной ситуации родинкой преткновения могли стать её внешние особенности, но романтических отношений с сыном хозяйки никто из нас удостоен не был.

– Марта, ты предлагала вчера распить бутылочку вина… Пошли на кухню! – неожиданно для меня заявила Надя.

Мои глаза виновно округлились: в бутылке винишка было ровно ещё на один бокал, который я тоже собиралась выхлебать гораздо позднее и, желательно, в гордом одиночестве иобязательно под какой-нибудь грустный мотив, напоминавший мне о моем разбитом сердце…

– Ну… то было вчера, у меня уже не так много осталось, вернее, совсем немного, – замялась я и в то же время подумала о том, что неплохо было бы подружиться с соседкой.

– Неси. Просто посидим поговорим.

По всему видно было, что Наде в тот вечер было одиноко: она бы не постучалась в мою дверь просто так. Хорошо, хоть не с претензией относительно чистоты и уборки.

Спустя какое-то время мы неудобно разместились на кухне: я на белом старинном стуле, которые слегка обгорел после задымления в квартире, Надя с бокалом красного – на подоконнике. Несмотря на все мои представления о красивом дружеском легком общении, наше общение шло тяжело, как и генеральная уборка общих территорий: в воздухе часто зависала тишина, так что приходилось гонять одни и те же мысли по кругу как во время сдачи экзамена…

– Хорошо здесь. Как в деревне у бабушки, – затараторила Надя, сделав решительный глоток и смакуя напиток.

– Да… – представила я деревню своей бабушки, в которой, по словам мамы, ночами можно было встретить волков, а в речной воде пиявок, впивающихся в ноги… Романтика. Впрочем, в городе М. тоже полно своих пиявок… – Хороший город, компактный, погода хорошая.

– В моем городе было холодно… А люди здесь какие-то добрые и отзывчивые, в моем родном все злые и хмурые, – опять затянула Надя, и я засмотрелась на то, как же ровно и красиво она вывела стрелки на глазах.

«Ну не знаю, не знаю, в «доброте» людей этого города я захлебнулась… Вот ищу способ, как забыть эту бескрайнюю доброту…» – думала я и не знала, нужно ли добавлять в диалог реальное видение человека, пожившего в этом «утопическом» городке, или же просто остановиться на милой, но искусственно-резиновой беседе.

– Ну насчет этого… Я думаю, что нет людей добрых или злых. По сути, мы все и добрые, и злые: для кого-то добрые, для кого-то злые, в одной ситуации – добрые, в другой – злые. Иногда нам действительно нужно быть злыми в целях самозащиты, чтобы прожить конкретные эмоции, но боль другим в таком состоянии причинять однозначно нельзя… – сказала я, вперив взгляд уже в родинку на лице Нади, пока она продолжала смаковать винный букет, – А мне интересно, почему ты решилась так кардинально изменить город? Он, по сути, такой же, как и твой, но тебе к родным ездить дороже, да и дальше, целый день можно просто просадить на поездку и это только в одну сторону.

– У меня есть хорошая знакомая в этом городе. К тому же я давно мечтала сюда переехать, – отстраненно сообщила Надя и опять потянула испачканный в красную губную помаду бокал к губам.

– Да, со знакомыми гораздо проще обосноваться в чужом городе. Тем более при первом знакомстве ты показалась мне довольно веселой и энергичной, позитивной и дружелюбной, так что я думаю, что у тебя с контактами в этом городе проблем не будет, – умаслила я на будущее, чтоб в вопросах уборки получить уверенную снисходительность.

– Это только так кажется на первый взгляд. На самом деле, я обычный человек и без компании здесь мне просто одиноко.

И тут я поняла, что самый «ресурсный» в социальных сетях человек на деле может оказаться не таким, как хочет казаться. В тот вечер я не видела в Наде живой энергии, бьющей через край, особых стремлений, несмотря на то, что она проходила множество разных бьюти-обучений, ежедневно снимала ролики в новых пестрых и красивых нарядах, танцевала под музыку, и так же ежедневно, если не ежечасно выкладывала это в сеть. Вся ее яркая жизнь была только в сети, а передо мной сидел внезапно немногословный обычный человек.

– Я слышала от хозяйки, что ты переехала в другой город, потому что твой парень нашел другую девушку, – прямолинейно выпалила я, так как и мне самой нужны были помощь и душевное участие. Моя проблема состояла в том, что я не могла находиться ни в одном другом городе, в котором не было парня из моего прошлого (конечно, самого последнего, остальных я быстро забыла), мне было невыносимо тяжело волочить свою обыденную реальность без его присутствия в моей жизни, даже в сети. А в его городе шанс на мимолетную встречу, от которой в моменте ноги становились ватными, потели ладошки и учащалось сердцебиение, был более велик. Да, я боялась этой встречи, потому что реагировала на каждую неадекватным эмоциональным возбуждением, потому что опасалась того, что он захочет выяснить отношения, «серьезно» поговорить и ещё раз сообщить мне о том, что не любит и никогда меня не любил, что у него есть девушка и она ему дорога, но одновременно с этим я всем сердцем желала ещё раз увидеть его.

– Это она тебе такое сказала?… – засмущалась Надя и вошла в стадию отрицания, – Нет, я сама… Сама давно хотела здесь жить, это хороший город.

– Но от хозяйки я слышала другую историю, – упрямо настояла я на своем и тактично продолжила, – Просто… твоя заинтересовала меня тем, что у меня в чем-то сходная ситуация, вот только меня магнитом тянет в тот город, в котором живет объект моего обожания, и я… я ничего не могу с этим поделать. Есть, конечно, один город, в который я хочу переехать. Незнакомый мне город-бункер, в котором я хочу начать новую историю и забыть о ранах прошлого, поэтому мне интересно, как со всем этим справляешься ты.

Я решила быть честной и прямолинейной по отношению к Наде, ведь я и сама планировала совершить трип на край света, чтобы начать свою историю заново без пятен прошлого, чтобы забыться и вновь почувствовать эту жизнь… Ощущение новости в моменте пугает, но в ретроспективе это самое необычное и яркое ощущение, которое оставляет отпечаток на всей нашей жизни и надолго врезается в память.

– Ну у меня была подобная ситуация, – сдалась под моим напором Надя, опустила опустошенный бокал на кухонный столик и, взглядываясь в ночной город за окном и темноту, продолжила, – У нас дело шло к свадьбе. А потом мой парень резко нашел другую, и у них все развивалось гораздо стремительней: уже через два месяца после нашего расставания он сделал ей предложение. Мучительнее всего было каждый день видеть его у подъезда, видеть коляску с ребенком…

– То есть вы еще и жили рядом? – удивленно поглядела я на Надю, представляя, как это тяжело, когда любимый человек выбрал не тебя, и этот выбор ежедневно маячит перед твоими глазами, еще и с общим ребенком.

– Да, он изменил мне с девушкой из соседней квартиры.

Глубоко внутри я понимала, почему Наде показалось, что в новом нынешнем городе люди добрее, ведь в предыдущем месте ее нахождения она испытала боль и разочарование. Таким вражеским и злым по части людей казался мне город парня из моего прошлого, хотя в действительности ничего особо не происходило: мне всего-навсего отказали на одиннадцати собеседованиях по вакансиям с хорошей оплатой труда и с плохой тоже, а в целом нашелся парень, который укрыл от холода в морозный сырой вечер своей курткой (но это был турок, и, будь у него с собой ковер, он смело замотал бы меня в него), директор моей прошлой фирмы предлагал мне вернуться обратно на свое рабочее место, потому что у меня уже был тринадцатый день прогула (шучу, я уволилась раньше, но предложение было лестным).

И мне почему-то кажется, что, не поменяв свои мысли в голове, не переосмыслив произошедшее и не изменив к этому свое отношение, бесполезно менять города: в прошлое можно возвращаться отовсюду – из городов П., А., М., Я., Ть и прочих, в которых есть возможность остаться не растерзанным медведем и не убитым маньяком в городском парке – хоть Надя и утверждала об обратном. Но с другой стороны все мои бывшие объекты обожания быстро канули в Лету именно по причине расстояния и того, что на смену одному рано или поздно конвейером приходил другой, а мои вкусовые предпочтения с возрастом тоже менялись. Но в этот раз всё почему-то было иначе: не помогало расстояние, меня магнитом тянуло к парню из прошлого, не помогали даже другие парни, ситуации и свидания…

– Да, я тебя понимаю, это тяжело видеть предателя и каждый раз волей-неволей вспоминать о случившемся, – грустно выпалила я, хоть сама была лишена такой «привилегии», ведь единственное, что способствовало воскрешению моих воспоминаний о парне из прошлого – мои неконтролируемые безобразные мысли и действия, – Но как было бы проще жить, если бы придумали «заморозку чувств» как на приеме у стоматолога: тебя колют, режут, а ты ничего не чувствуешь. Жаль, только, что это временно и пищу поглощать в это время нельзя. Нет, было бы лучше, если бы боль можно было бы просто продать на «Авито»…

– А ты думаешь, что кому-то нужна твоя боль? У всех своей хватает, – серьезно посмотрела на меня соседка, – Одну боль никто не покупает, да и не купит. Обычно она идёт в комплекте с другими чувствами: любовь, доверие, дружба… Ведь если нам что-то безразлично, то и боли от утраты этого мы не почувствуем… Рискнула бы продать весь комплект?

– Ну весь так весь. Что в нем толку? Зато можно быть спокойнее и, возможно, счастливее …

С Надей мы сидели на кухне до часу ночи, разговаривали обо всяком разном: о сыне хозяйки, которого, к моему глубочайшему удивлению, совершенно не представили Наде; о сексе Нади со взрослым мужчиной (эта тема особенно волновала меня в разрезе того, что парень из моего прошлого тоже выбрал себе достаточно молодую девушку, и мне хотелось узнать, чем руководствуются девушки, когда отвечают на ухаживания взрослых мужчин; так, Надя расхваливала сам процесс интимной близости и свою повышенную раскрепощенность в нем, возможность путешествий и поездок, но, тем не менее, её неравные отношения сошли на «нет» в день, когда её партнер вместо золотой цепочки подарил ей колготки в черно-желтую полоску); о моем бегстве от мужчины-гинеколога по всей поликлинике, первых страхах и, в отличие, от внедрения бабульки с зеркалом в мое личное пространство, первых удовольствиях, поскольку на собственном опыте я поняла, что мужчины бережнее и мягче проводят осмотр, ну а потом мы разошлись по комнатам.

Я сонливо опустилась на стул у письменного столика, чтобы выключить компьютер, но сил на это действие как-то совсем не находилось. Мои веки внезапно стали тяжелыми и, кажется, я провалилась в царство Морфея.

Глава 2. Добро пожаловать в прошлое!

Мои сны в ту ночь были из серии снов при температуре 39 градусов.

Мне снился опять все тот же город, все тот же вопрос, на который я постоянно ищу ответ в своем бессознательном. «Почему ты меня отверг? И что такого в ней? Чем она лучше?».

Так, чтобы получить ответ, я стремительно направляюсь к офису своего искусителя, но меня опять уносит сильным порывом ветра. Я хватаюсь руками за мимо проезжающую красную пожарную машину, которая едет в направлении, противоположном офису парня моей мечты, и понимаю, что не смогу получить ответы на свои вопросы, не смогу вновь увидеть его и пообщаться.

Через несколько сновидений ко мне приходит моя старая подруга Марта, с которой я познакомилась в лучшие годы своей жизни – в двадцать два года будучи на распределении (годом раньше я встретила его и с тех пор тщетно пыталась зацепиться за этот город, ходила с Мартой в местные клубы и бары, наряжалась и ухаживала за собой, чтобы в один прекрасный момент увидеть его и чтобы он увидел меня красивой, не той бедной нескладехой-секретаршей, какой я предстала перед ним впервые… Но в толпе были лишь тени других парней). Марта в моем сне работает в столице менеджером по продажам в крупной компании, она показывает мне свои каждодневные офисные наряды: сначала она предстает передо мной толстенькой в облегающем красивом черном платье, а потом весьма фигурной девушкой в коротких черных шортах и колготках с вертикальным черным принтом по бокам, затем она же появляется в бежевом свитере и рыжих кожаных шортиках, а потом снова она в белых шортах и высоких кожаных светлых ботфортах. Затем нас переносит в прошлое, в город, с которого начались мои любовные бедствия. Мы сидим на кухне: я – в красном платье, как прежде на старых фотоснимках, красива, полна энергии и улыбаюсь, и Марта, которая на два года младше меня, тоже прекрасна и улыбается. Мы собираемся в клуб.

Затем мне снится текущая девушка парня моей мечты. Я сижу в баре, но одна с телефоном в руках, смотрю фотографии с мероприятий в сети и вижу маленькие силуэты – его и её. Потом его девушка оказывается на каком-то пикнике среди общих друзей пары. Она стучит в переднюю дверцу большой черной машины с тонированными стеклами, за которой сидит он.

Далее я оказываюсь дома в деревне, и мне на телефон приходит куча сообщений от него. Я просматриваю их, но нехотя игнорирую, потому что хочу вывести парня на эмоции и получить от него больше внимания. Но в ответ пустота и молчание. Я обижаюсь на него за то, что некогда ранее он игнорировал десятки моих сообщений.

Потом я объясняю папе, почему до конца своей жизни я останусь одна.

А затем во сне ко мне приходит четкое осознание того, что парню моей мечты на меня наплевать. В моем сне прокручивается информация, установленная как факт, о том, что каждый день он проводит со своей девушкой, а значит, действительно любит её: ведь, когда любишь, хочешь проводить большую часть своего времени (если не все время) вместе с объектом своего обожания. Мне снится, что они готовятся к свадьбе…

Утром я просыпаюсь в состоянии некого сильного возбуждения, по телу пробегает не то холодок, не то дрожь. Уснуть не могу.

Хочется проанализировать все, что произошло там, во сне, в моем бессознательном, но здесь всё слишком очевидно.

Безумно пересохло в горле, хочется воды. Я отряхиваюсь, пытаюсь проанализировать первое сновидение и запомнить его, как Дамблдор из вселенной Гарри Поттера, опустив свой седой волосок в омут памяти. Оно что-то значит. Оно уводит меня от него без ответов, нагло вышвыривает из города в другую сторону. И эта свадьба… Вариантов нет. Значит ли это, что пора забыть обо всем, оставить все в прошлом и больше никогда к этому не возвращаться? Но как же это сделать? Это моя первая сильная любовь, и я больше никогда не испытаю её вновь, как бы ни старалась воссоздать ту же историю, но в другом городе.

Я подхожу к двери, чтобы выйти из своей арендной каморки, дергаю за ручку и тяну дверь на себя…

Странно… Впереди мрак и некая пустота. Там должны быть коридор, зеркало и старенький шкаф. Но всего этого нет. Вместо этого – таинственное черное бездонное пространство (внизу – тихая пропасть); отдельный мир, в котором ничего не создано для дальнейших действий – моих действий.

«Сон во сне? Почему я заперта в своей же комнате?» – сразу думаю я, оборачиваюсь и вижу перед собой тело.

Это моё тело, в белой кофте и серых шортах, с перекошенным лицом, лежащим не на косой ортопедической подушке, а на клавиатуре и повторяющим её силуэты. Мои руки безвольно опущены вниз, а рядышком на столе этот чёртов пустой бокал вина.

«Либо мой друг Сергей меня отравил своим вином, и я умерла, либо это страшный сон, наподобие тех, когда у человека шатаются и выпадают зубы, когда ему отрезают волосы, или он попадает в тупик, или за ним гонится маньяк-убийца. Есть только один выход проверить это: выглянуть в дверь»

Я снова пытаюсь дернуть ручку двери, потянув ее на себя, но за дверью из черной пустоты показывается устрашающий силуэт в белой маске, закрывающей глаза мистического существа с лукавой усмешкой, склизкими безжизненными редкими волосами и бензопилой в руке. Увидев меня, это существо спокойно начинает приводить в действие свою бензопилу.