Пальто

На улице заметно потеплело после вчерашнего вечера. Алина расстегнула куртку – так она выглядела чуть лучше. В нос ударил запах оттаявшей почвы и прошлогодней листвы. Алина закрыла глаза и медленно втянула его всей грудью. В этом весеннем аромате, так будоражащим после долгой зимы душу каждого человека, чувствовался едва уловимый аромат надежды.

– Пойдем! Чего уставилась! – крикнула через плечо мать, шедшая впереди. Алина открыла глаза и несколькими шагами нагнала ее.

Они прошли знакомым маршрутом вдоль длиннющей девятиэтажки, свернули в узкий проем между домами и перешли дорогу. Там был продуктовый магазин.

Мать дала список Алине, а сама осталось ждать у столика с весами. Людей было немного, поэтому девушка быстро купила нужные продукты и вышла ко входу. Мать стояла и рассматривала что-то на стене. Алина подошла ближе и, опустив глаза, робко сказала:

– Почти все. Только кукурузы не было. Могу сбегать в “Двойку”…

Мать молча смотрела на стену. Алина подняла взгляд и увидела большой плакат с изображением ребенка. Надпись на нем гласила о том, что малыш болен и нуждается в сборе средств на лечение.

– Видела? – мать вдруг обернулась. – Может и мне надо такое повесить? Восемдесят тысяч долларов! Это ж, что за лечение такое? У кого есть такие деньги?

– Так если много людей по чуть-чуть сбросятся, то наберут, – робко ответила Алина риторический вопрос матери.

– Не сбросятся. Люди черствые и бездушные! Кто твоей матери помог, когда она в беде оказалась? Правильно! Никто. Даже родная сестра отвернулась.

Но вот тут мать лукавила, привычно изображая жертву. Ее сестра Вера, узнав о страшном диагнозе, первой предложила помочь деньгами и заботой. Но ущемленное самолюбие Эммы не позволило принять подачки от младшей сестры. Та предприняла еще пару попыток, но получив взамен лишь упреки в меркантильности и желании заполучить квартиру, пропала с горизонта.

– Вот не понимаю я этих родителей. Ну вот зачем ты мучаешь себя и ребенка ложными надеждами? Не будет никакого волшебника, который вдруг вылечит смертельную болезнь. Приняли бы судьбу и сдали его в интернат. Особенно, если еще совсем маленький. У государства хоть что-то есть для ухода, а у них что? – Эмма со злостью ткнула пальцем в улыбающегося на плакате малыша.

Они вышли на улицу и направились домой. По дороге Алина думала о сказанном матерью. Сложно сказать, как поступила бы она в таком случае. Жила бы, каждый день ожидая горя или бы, наоборот, с чувством вины за совершенное предательство. В какой-то мере она и сейчас так живет. Ее больная и умирающая мать – это тот же самый ребенок без надежды на выздоровление. И если в случае с малышом есть хоть какие-то шансы, то мать была больна безнадежно.

Глава 4

Костя проснулся довольно поздно. Будучи еще сонным, ощупал рукой постель рядом – пусто. Неужели сегодня он проспал дольше нее?

– Ксюш, – протянул он из подмятой под себя подушки.

Никто не ответил. Вынув вторую руку из-под одеяла, он привычным движением нащупал на тумбочке телефон. На экране висел пропущенный звонок от Васьки Телегина.

Костя встал и пошел на кухню.

– Ксюш, ты дома? – в надежде позвал он.

И снова тишина. В ванной тоже никого не было. Вчера он так устал, что вырубился мгновенно. Такой сон был для Кости привычен с детства. Если днем приходилось хорошо потрудиться, то вечером достаточно было просто моргнуть глазами и наступало утро. Он запросто мог не услышать, как Ксюша вернулась и уже ушла.

Костя еще раз взглянул в телефон. Экран показывал обычно греющую душу любого рабочего человека надпись “ВС 11:37”. Однако сейчас это вызывало лишь нарастающую тревогу. Он набрал номер Ксюши, но сухой механический голос ответил, что аппарат абонента выключен.

В прихожей не было ее вещей. Все говорило о том, что со вчерашнего вечера она не возвращалась. В глубине души Костя боялся этого больше всего. Он открыл вчерашнюю переписку. После его последнего “Целую” больше ничего не было: ни сообщения, ни звонка. Последний раз она была в сети около часа ночи.

Костя набрал номер Любочки – подруги Ксюши из маркетингового. Уж она-то точно должна что-то знать. После первого же гудка ответили. В динамике послышался тоненький детский голосок:

– Аллё…

– Позови маму, пожалуйста, – попросил его Костя.

Послышались шорохи, затем шаги. С минуту он ждал, пока ребенок передаст трубку.

– Да, слушаю! – наконец отозвался сонный голос Любы Щавелевой.

– Люб, привет! Это Костя. Скажи, ты не знаешь, где Ксюша?.

– А! Кость, привет! – ответила Любочка и взяла паузу, вспоминая события вчерашнего вечера. – А что случилось?

– Ее до сих пор нет дома после ваших вчерашних посиделок, – голос Кости задрожал.

Он пытался скрыть волнение, но Люба все поняла.

– Слушай, Костик, меня вчера муж в одиннадцать забрал. Нам на дачу еще сто километров пилить было. До сих пор отсыпаемся. Поэтому я не в курсе.

– А кто еще там оставался?

– Ну, Ленка была, Маргарита Павловна, но она тоже собиралась уезжать. Мишаня еще был и руководство. Ладно, мне пора. У меня тут связь плохая.

Не дожидаясь ответа, Любочка бросила трубку. С Ксюшей они не то чтобы были подругами. Скорее просто ситуативно сошлись вместе по общему интересу – перемалыванию косточек другим. Она вполне могла соврать ради пресловутой женской солидарности.

Костя набрал номер Мишани. Никто не поднял. Он позвонил снова и опять тишина. Номера Лены Селезневой у него не было, а звонить Маргарите Павловне по такому вопросу было неудобно. Костя открыл контакты в телефоне и набрал букву “Ч”. В ответ появились скрытые в глубине гаджета номера: “Человек с СТО”, “Черняховского Заказ 3 окна”, “Черная Тойота Марат” и “ЧМО”. Последним был тот самый Витек, а ныне Виктор Алексеевич. Так в сердцах, а потом и в телефоне назвал его Костя после того, как ушел из “Билд Плюса”. Ведь именно ему он обязан своим увольнением.

После долгих гудков на том конце что-то щелкнуло и динамик на громкой связи заполнил кухню отвратительным сопением..

– Алё! – раздался после затяжной паузы хриплый голос.

– Виктор, ты знаешь, где Ксюша? – в лоб спросил Костя. На том конце замешкались.

– А! Костян, это ты? Слушай, сколько время? Ааа… Вижу. Я ж ее час назад… Погоди, – Витек снова взял паузу.

Некоторое время его не было слышно. Костя чувствовал, как стучит его сердце и пульсируют вены на висках. Он сел на табуретку, наклонился и двумя руками обхватил голову.

– Посидели вчера, выпили, да разъехались. Ничего не помню больше. Дома твоя Ксюха должна быть уже, дома. Будь человеком, Костян, отстань от меня. И так башка гудит, ё-мое, – Витек бросил трубку.

Костя хотел было швырнуть телефон о стену, но в самый последний момент сдержался и схватил вместо него со стола кружку, оставленную вчера Ксюшей. Осколки ударившейся о плиточный фартук посуды разлетелись во все стороны. Вниз поползла коричневая жижа из остатков кофе. Выпустив пар, он включил чайник и подошел к окну.

На лавке у подъезда сидели три “денисовца”. Так Костя называл маргинальных джентльменов, регулярно злоупотребляющих спиртным и от того давно ставших похожими на одноименный тип древнего человека. С улучшением благосостояния населения и благодаря работе полиции подобные товарищи уже давно превратились в вымирающий вид. Но их двору повезло особо: здесь проживал аж целый квартет краснокнижных особей.

Один из них жил на два этажа ниже, а трое других через подъезд. И, как подобает в таких случаях, именно тот, который жил отдельно от других, был самым гостеприимным. Временами джентльмены засиживались допоздна у Костиного соседа. В трезвом состоянии каждый из них был тихим и безобидным. Но стоило горячительным напиткам смазать глотки “денисовцев”, а входной двери впустить внутрь сомнительных женщин того же биологического вида, как начинался заправский кутеж. Вся благородная четверка поднимала голос на несколько тонов выше и десятикратно умножала человеческую эмоциональность: в квартире плакали, кричали, что-то делили, затем смеялись лошадиным ржанием и вопили на весь подъезд.

Полиция приезжала на выезды неохотно и с опозданием. Поэтому несколько раз Костя спускался сам и пытался утихомирить гуляк по просьбе нервничающей Ксюши. В его самый первый приход, один из выпивших мужчин в ответ на вежливую просьбу не шуметь послал соседа в грубой форме под звучный гогот сидящих на кухне компаньонов. На лестничной площадке показалась соседка и пригрозила вызовом полиции. Алкаш поднял руку и замахнулся на Костю. Но он оказался быстрее и мощным ударом кулака в лицо снес противника. Тот пролетел несколько метров мимо застывших в изумлении товарищей. Костя вошел внутрь и осмотрелся.

– Ещё раз кто-нибудь вякнет, разнесу все к чертовой матери! – завопил он нарочито хриплым басом.

“Денисовцы” втянули головы в плечи и уменьшились в размерах. Лежащий на полу не посмел даже вздрогнуть. Первым из оцепенения вышел хозяин квартиры. Он подскочил, опрокинув стул, и бросился к Косте с открытой ладонью.

– Степан! – представился худощавый сутулый дрыщ. – Звиняй, братан! Разгулялись чуток. Ты это… Не бери в голову. Мы люди нормальные – культуру блюдем. Не уследили за временем – с кем не бывает. Не суди строго, да не судим будешь!

Степан заискивающим взглядом всматривался в глаза Кости. Тот обвел взглядом всю компанию и поняв ничтожность собравшихся, выдохнул:

– Ладно, понимаю. Не шумите только. А то выспаться надо перед работой.

– Базару ноль! – ответил с улыбкой дрыщ и приложил указательный палец к губам. – Люд рабочий мы уважаем.

Он обернулся и демонстративно подмигнул своим собутыльникам, показывая, что у него все под контролем. Упавший встал и, держась подальше от Кости, с вытаращенным глазами прокрался в ванную. Один из сидящих, словно провинившийся школьник, взял одной рукой две начатые бутылки с водкой и поставил их на пол. Костя вышел и вернулся домой. С тех пор, стоило пресловутой компании разгуляться, как соседи звали Костю. Тот приходил и одним только своим видом быстро утихомиривал шумную компанию.

Сегодня у “денисовцев” было неблагополучное утро, которое, впрочем, случалось каждый раз, когда к ним приходило сильное похмелье. Трое сидевших у подъезда беспрестанно курили, массировали указательными пальцами виски и по-очереди садились со скамьи на корточки в надежде, что данная физическая нагрузка облегчит страдания. Четвертого “джентльмена” с ними не было. Видимо, вчера ему настолько досталось, что выйти на улицу тот был не в состоянии.

Вдруг у подъезда резко остановился серый автомобиль с характерной желтой шашкой на крыше. Дерево, растущее внизу закрывало пространство перед ним, но “денисовцы” вдруг оживились. Двое привстали, а третий бросился к машине. Костя попытался рассмотреть, что происходит, но в это мгновение раздался щелчок чайника. Он машинально дернулся и ловким движением руки убрал его с подставки, чтобы горячий пар не испортил фасад висящего сверху шкафчика.

Вернувшись к окну, он обнаружил, что автомобиль такси стоит на месте, а алкаши исчезли. Вдруг раздался гудок домофона. Костя на мгновение растерялся, а затем бросился в прихожую.

– Да? – спросил он в трубку.

– Братан, тут это… Как тебе сказать… – раздался неуверенный голос Степана.

– Что надо? – резко осек его Костя.

– Короче, тут барышня твоя… Как тебе сказать…

– Да говори уже! – взревел Костя.

– Не в состоянии она. Вечерок, видимо, вчера удался. Видит бог, я пытался ей помочь, но она идти не хочет. Спустись ты, забери ее. Негоже даму в беде оставлять.

Костя накинул штаны, сунул ноги в тапочки и выскочил вниз. Возле машины стоял водитель, придерживая ручку задней двери.

– Ваша? – спросил он выскочившего из подъезда Костю.

– Моя, – ответил тот. – Что с ней?

Водитель ничего не ответил и распахнул дверь. Косте все стало ясно без слов: Ксюша была мертвецки пьяна.

– Откуда вы ее привезли? – спросил он водителя.

– ЖК “Покровский”.

Костю прошибло током. Все сходилось: именно там жил Витек в подаренной отцом квартире. Он отлично помнил, как помогал бывшему шефу заносить туда мебель. Костя наклонился в машину и потянул Ксюшу за руку.

– Эй! Полегче, деревня! Я тебе не мебель, – огрызнулась та.

– Пойдем, – прошипел ей Костя и потянул сильнее.

Девушка поддалась его напору и безвольно выпала из машины. Он подхватил ее и поволок в подъезд, дверь в который добродушно придерживал Степан. По тому, как быстро таксист запрыгнул в салон и дал по газам, Костя понял, что поездка уже кем-то оплачена.

Он затащил Ксюшу домой и уложил спать. Разговора сегодня не получится. В таком бессознательном состоянии она проспит до позднего вечера, а, возможно, и до утра. В лучшем случае поговорить удастся лишь завтра после работы. Костя поставил на прикроватную тумбочку бутылку воды и швырнул на пол тазик. Затем, убедившись, что Ксюша крепко спит, оделся и вышел из дома.

Глава 5

Утро понедельника выдалось ожидаемо прохладным. Алина, кутаясь в подобие воротника, спешила к автобусной остановке. Чаще всего она предпочитала ходить пешком, чтобы дать мозгу напитаться кислородом перед длительной нагрузкой в универе. Этот лайфхак всегда давал результат. Если изнеженные транспортом одногруппники сонно потягивали кофе и приходили в себя лишь после третьей пары, то Алина с самого утра была бодра и энергична. Преподавателям нравилась ее хватка и интерес к учебе. Они, такие же сонные, как и большинство студентов, видя розовые девичьи щеки и горящие глаза в первом ряду, мгновенно взбадривались и ощущали важность своего предмета.

– Приятно видеть, что кому-то еще в этом мире интересно то, чему мы учим, – пуская облако дыма в курилке говорил преподаватель валеологии. – Не все потеряно у этого поколения, однако.

– Вы правы, коллега. Отрадно наблюдать, – вторил ему, откашливаясь и сплевывая на пол, преподаватель по общей гигиене и экологии.

Но сегодня Алина решила пренебречь своим правилом. Пальто с зализанными ранами хоть и выглядело сногсшибательно, но оказалось совершенно неприспособленным для длительных походов пешком, сковывая движения тела. Девушка подошла к остановке и увидела огромную толпу ожидающих пассажиров. Как правило, к этому времени основная масса людей уже разъезжается, но сегодня что-то пошло не так. Алина быстро уловила по обрывкам фраз ругающихся людей, что на дорогах пробки из-за заморозков и гололеда.

Подъехал автобус-гармошка. Толпа ломанулась во все двери, но тут же подалась назад: нутро огромной гусеницы было под завязку набито людьми с предыдущих остановок. Несколько самых отчаянных, помогая себе криком, ворвались на ступеньки. Двери пару раз дернулись и со скрежетом закрылись. Ожидающих накрыло облако выхлопных газов.

Алина закашлялась и отошла в сторону. До начала занятий оставалось мало времени, а следующего автобуса не было видно. Ей очень не хотелось опаздывать. И если преподаватели с легкостью закроют глаза на разовую задержку любимой отличницы, то сама себе она не простит упущенную возможность повторить прошлый триумф. Алина представила равнодушно смотрящую на нее Светку Кривцову.

Вдруг среди проезжей части раздался рев резко повысившего обороты двигателя, а вслед за них протяжно загудел звуковой сигнал. Алина обернулась и увидела затормозивший на несколько мгновений транспортный поток. Наперерез ему из левого ряда к остановке летел черный автомобиль без поворотников. Кто-то из водителей грязно выругался в приоткрытое окно, и дорога снова пришла в движение.

Машина поравнялась с Алиной. В открывшемся окне она увидела возлегающего на водительском сиденье Димку Плутова.

– Садись, подкину! – крикнул он.

Алина растерялась и замерла.

– Прыгай внутрь, – Плутов потянулся к ручке пассажирской двери. – Там автобус твой в аварию попал, не скоро уедешь.

Димка толкнул тяжелую дверь, и она распахнулась перед девушкой. Люди на остановке уставились на нее. Любой из них, не раздумывая, прыгнет в салон, лишь бы не стоять тут в томительном ожидании. Поймав на себе десятки взглядов, она неосознанно сделала шаг вперед, но тут же резко остановилась. Прямо перед ней возникла широкая мужская спина с лысой головой. Человек на половину корпуса влез в салон и громко прокричал:

– Братан, не в службу, а в дружбу, подкинь до Колхозной! Полчаса уже уехать не могу.

– Сорри, дружище! Мне на разворот, – парировал Плутов, указав рукой на ближайший перекресток.

– А… – раздосадовано отстранился мужик и хлопнул по крыше автомобиля.

Алина проскочила вдоль него и села на пассажирское сиденье.

– Что там? Совсем туго? – с надеждой спросил лысый, еще раз заглянув в салон. Алина отвернулась от его перегара.

– Мертво! Пешком быстрее доберешься! – крикнул Димка и дал по газам.

Мужик испуганно отшатнулся назад, проводил взглядом улетающую БМВ и, увидев, что та не пошла на разворот, закричал вслед:

– Вот козлина!

В салоне было ожидаемо тепло и уютно. Алина расстегнула давящее пальто и с облегчением выдохнула. Водитель приглушил громкую музыку и внимательно смотрел на дорогу.

– Спасибо, что подвез, – первой нарушила тишину девушка.

– А… Не за что. Вижу, ты стоишь. Думаю, надо бы подвезти, а то опоздаешь. По пальто узнал. Тебе идет, кстати, – Димка широко улыбнулся.

– Спасибо, – смущенно ответила Алина, боясь посмотреть на парня.

– Во сколько сегодня заканчиваешь?

– В 16:45. Но потом надо еще занести курсовую на проверку.

– О! Так и я в пять освобожусь. Давай подкину тебя до дома. Мне все равно по пути, – бросил Плутов с такой легкостью, будто они старые друзья.

Алина чувствовала себя неловко. Для нее этот выход из зоны комфорта был слишком резким. Димка считав ее состояние, непринужденно бросил:

– В общем, около пяти буду на парковке. Если освободишься, подходи.

Такая постановка вопроса ощущалась менее обязывающей и Алина выдохнула:

– Хорошо. Если получится.

Дальше ехали молча. Димка пару раз ругнулся на подрезающих его водителей и пару раз нечленораздельно хмыкнул, подрезав других сам. К университету подъехали в тот момент, когда в его распахнутые двери со всех сторон стекался людской поток. Еще издалека Алина увидела Кривцову на крыльце. Она курила в компании девчонок-старшекурсниц, рыская глазами по сторонам.

Вдруг Алина осознала всю комичность ситуации. Не так она себе представляла это утро. Ей хотелось с прямой спиной пройти мимо отпускающей колкости Светки и бросить ей через плечо одну из заготовленных фраз. Но нет. Сейчас она, словно в дешевой мелодраме на глазах у всех выйдет из машины главного покорителя девичьих сердец всего института. “Сынок богатого папочки подцепил лохушку” – так, подумалось ей, это выглядит со стороны. Хотелось от стыда провалиться сквозь землю.

Димка в это время уже выскочил из машины и жал руки каким-то парням. Алина пыталась выждать момент, когда он будет занят, чтобы незаметно выскочить. Плутов подошел к багажнику и позвал ребят что-то показать. Алина потянула ручку двери и в этот момент поймала пристальный взгляд Светки, смотрящей на автомобиль.

Кривцова давно положила глаз на Плутова. Именно такую дочку хотела бы ее мать: цепкую, бойкую, знающую, как устроена эта жизнь. Вместе со Светкой они бы ночами строили планы, как захомутать какого-нибудь богатого сынка, чтобы он разом решил все их проблемы. Но Алина не такая. Ей чужды все эти меркантильные побуждения. Да и в Плутове она видит молодого повесу, а не мужчину с серьезными намерениями. Другое дело – Костя. Скромен, галантен, относится к женщинам с уважением. И пусть за ним не стоят деньги отца, как за Плутовым, зато он трудяга и потенциал в нем огромен. Но где она, а где Костя. Встретившись раз в жизни, они, возможно,никогда больше не пересекутся. Сейчас она пожалела, что не спросила номер телефона хотя бы просто, чтобы узнать, как у него дела.

– Выходи. Опоздаешь, – привел ее в чувства открывший дверь Димка.

Бросив взгляд на часы на приборной панели, Алина тотчас же позабыла и о Косте, и о Светке. Через десять минут начнутся занятия, а ей еще нужно раздеться и добежать до аудитории.

Людской поток на улице уменьшался с каждой секундой. Студенты и преподаватели торопились внутрь. Но Кривцова была неподвижна. Она нервно всматривалась на парковку, желая узнать, с кем сегодня приехал Плутов.

Алина вдруг вспомнила, сколько раз про нее в лицо и за спиной говорила гадости одногруппница. А ведь самое обидное то, что все это было просто ради прикола. Так Светка самоутверждалась за счет тех, кто не мог дать отпор. Алина схватила поданную Димкой руку и вышла из машины.

– Спасибо, что захватил, – поблагодарила она.

– После пар увидимся?

– Не знаю. Посмотрим. Если освобожусь, – бросила она с демонстративной улыбкой вполоборота так, чтобы это увидела Кривцова.

Не глядя на реакцию Плутова, Алина направилась ко входу, поправляя пальто.

Светка затушила сигарету о ступеньку, бросила окурок в урну и что-то шепнула на ухо, стоящей рядом подружке. Та обернулась и на её лице отобразилось изумление. Они шепотом перекинулись несколькими фразами, сверля взглядом поднимающуюся по ступенькам Алину.

– Григооорьева! – затянула Светка. Наигранной улыбкой она пыталась скрыть глубокую обиду, но начинавшие слезиться глаза выдавали ее потрясение. – А ты, я смотрю, даром время не теряла!

– Зависть – плохое чувство, – парировала Алина, будучи готовой к нападкам, и прошла мимо нее.

На удивление, остальные девчонки на крыльце молчали, не смея что-либо сказать. Для женского пола Плутов был персоной особенной: для кого-то желанной, а кто-то старался держаться от него подальше. Одних привлекал его статус и всевозможные слухи, у других же он вызывал раздражение. Но равнодушным он мало кого оставлял. У него была очередь из тайно влюбленных лохушек и вереница из ненавидящих – как правило, бывших и им сочувствующих.

У парней тоже было особое отношение к нему. Кто-то боялся его из-за связей отца, кого-то он заслуженно бесил. Но находились и те, кто примазывался, старался держаться рядом, чтобы поймать падающие с барского стола крохи женского внимания и социального статуса. В глубине души он не был подонком, но с детства избалованный вниманием и возможностями семьи, пользовался этим просто, потому что мог.

– Что у вас с Плутовым? – бросила вдогонку Кривцова сквозь ком в горле так, что даже стоявшие рядом подружки, уловили слезливость в голосе и с удивлением посмотрели на неё.

– Меньше знаешь – крепче спишь, – не оборачиваясь, Алина добила обидчицу выстрелом в голову и вошла внутрь. Светка отвернулась и заплакала.

Глава 6

Вернувшись домой к вечеру, Костя обнаружил Ксюшу все еще спящей. Свежий воздух и длительная прогулка помогли прийти в себя. Он уже не сгорал от злости, обиды и ревности. В голове осталась лишь один вопрос: “Что дальше?”. Завтра им предстоит серьезный разговор. Если все подтвердится, то смириться с подобным он не сможет. И даже если он простит ей случайную измену, то будет долго нести эту печать внутри себя. Костя бросил подушку на небольшой диван на кухне и, подогнув ноги, укрылся тонким пледом. От изнеможения отключился он почти мгновенно.

Ночью приснилось ему глубокое детство. Те времена, когда отец – фермер и крепкий хозяйственник – еще не пил. Мама была молода и красива, а их дом полон надежд и фантазий. Лев Максимович – так звали отца Кости – был на пике. Он взял в аренду освободившееся участки соседа, уехавшего за границу, купил в лизинг с десяток единиц новой техники и нанял бригаду рабочих. Первые два года все шло хорошо. Бизнес-модель по выращиванию овощей приносила результаты. Отец расширял рынки сбыта, заключая договора на поставки с новыми и новыми магазинами. Объемы спроса на его продукцию росли. Он взял крупный кредит, чтобы скорее рассчитаться за лизинговую технику и заказал новую партию. Параллельно с этим Лев Максимович арендовал еще земли в соседнем районе для посадок следующей весной.

Костя прекрасно помнит, как однажды за несколько дней до Нового года, отец ворвался домой и радостно закричал:

– Собирайтесь! Завтра летим на море!

Мама опешила. В её планы не входила встреча Нового года на побережье.

– Лёва, ну что же ты… Куда я теперь продукты дену? У меня ж купальника нормального нет. А Симочку куда пристроить? – с волнением ворковала мама, наспех собирая чемоданы с вещами.

Кошка Сима в тот момент облизывала лапы, сидя на подоконнике, и ещё не представляла, что отправят ее в городскую квартиру к знакомым отца – семье Морозовых, где почти на почти две недели они станет заложницей их шаловливых детей.

– Люба! Любовь моя! Ну какие продукты? Какая Симка? Мы на море едем! Столько лет батрачили! Можем теперь себе позволить – смеялся отец, зажимая маму в объятьях.

– Пусти! Все тебе шуточки! А я переживать буду, – вырывалась она, ворча то ли игриво, то ли всерьез.