Круиз «Рай среди зимы»

– Понятно: борщ, котлеты и компот в одной посуде.

Шутки шутками, но верный друг, и в самом деле, тонко чувствовал, когда нужно быть рядом, а когда незаметно отойти в сторону (что, надо признать, куда более редкое качество!).

Совершенно разные по характеру и темпераменту, друзья и внешне выглядели по-разному.

В команде Тимофея уважали, в чём-то даже побаивались. Коренастый, крепко сбитый, с неспешными размеренными движениями, сдержанный и немногословный, всем своим видом он как бы говорил: за мной ― как за каменной стеной. Тёплые светло-карие глаза с лёгким прищуром придавали его лицу благодушный вид. Но полунамёк на ироничную улыбку, таящуюся в уголках губ, и крепкий квадратный подбородок как бы предупреждали: я не так прост, как может показаться.

Алекс же унаследовал от матери, с её грузинскими корнями, жгучую красоту и осанку горца, от деда ― высокий рост, и на контрасте с тёмными волосами ― синие, как у отца, глаза. Лицо с чётко вырисованными чертами, прямым носом и волевым подбородком было из тех, что врезаются в память сразу и надолго. Даже продолговатый шрам на скуле под глазом не портил, а, скорее, интриговал, как бы подтверждая расхожий тезис о том, что шрамы украшают мужчину.

В моменты сосредоточенности или озабоченности его синие глаза отблёскивали сталью. Пристальный цепкий взгляд из-под густых бровей и жёстко поджатые губы в такие минуты придавали его лицу суровость. Но лишь до тех пор, пока не улыбнётся. Ослепительная белозубая улыбка, внезапно, словно вспышка, озарявшая лицо, мгновенно смягчала черты, напрочь обезоруживая собеседника. Он оставлял впечатление вулкана, готового вот-вот взорваться то ли фонтаном чувственности, то ли лавой безудержного гнева.

Стопроцентному холерику, ему, и впрямь, порой недоставало сдержанности. Горячность и импульсивность, нет-нет, да прорывались, выдавая природный темперамент, что в детстве и ранней юности доставляло немало проблем. Приходилось учиться обуздывать свои порывы. Со временем он всё же обрёл определённую выдержку, старался не давать волю эмоциям, как бы не клокотало внутри. Благо, у него были хорошие учителя: отец ― образец утончённой дипломатичности; дед, отличавшийся железной выдержкой; и всегда спокойный и невозмутимый друг Тимофей.

В их дружеской связке Алекс выполнял роль активного, инициативного начала, Тимофей ― стабилизирующего.

Такие разные, и такие близкие…

Приходом в автоспорт маленький Саша был обязан именно Тимохе. В ту пору отец Тимофея работал в гараже Интуриста личным шофёром Сашиного отца. На заднем сиденье служебной «Волги» мальчики и познакомились.

Тима, который был на год старше Саши в машине чувствовал себя уютней, чем в колыбели. А когда подрос, начал помогать отцу, предпочитая проводить время в отцовском гараже, нежели со сверстниками.

Саша тоже «болел» машинами. Но по-другому. Его коллекции миниатюрных автомоделей, которые отец и дед привозили из загранкомандировок, позавидовал бы маститый коллекционер. Но сам он страстно завидовал другу, который имел возможность возиться с настоящими машинами!

Само собой разумеется, что главной темой мальчишеских бесед были автомобили.

Когда Саше было десять, Тимофей привёл его в гараж к отцу. Мальчик готов был часами наблюдать за священнодействиями старшего Брагина и с готовностью выполнить любую просьбу ― подать инструмент, подержать или прикрутить какую-нибудь деталюшку.

Видя рвение и старательность сына босса, Брагин-старший не скупился на похвалы, когда-никогда разрешая «поковыряться в железных кишечках».

Тимофей не ревновал отца к другу. Со своей недетской обстоятельностью крепыш Тимоха выглядел и вёл себя, как маленький, но настоящий мужчина. Саша, который был явным лидером и заводилой в своём классе, кумиром девочек и объектом зависти мальчишек, безоговорочно признавал авторитет спокойного рассудительного Тимы и всегда прислушивался к мнению друга. Особенно, в том, что касалось механики.

Так и крепла их дружба, спаянная общим интересом.

Сашина комната постепенно превратилась в авто-музей: стены заполонили плакаты и фото автомобилей; росло количество полок с рядами коллекционных машинок; а в мечтах он видел себя гонщиком.

В то время у всех на слуху был ралли-марафон «Париж-Дакар». Тьерри Сабин, легендарный основатель ралли, идея которого пришла ему в голову после того, как, заблудившись в пустыне, он три дня провёл там без еды и воды, стал кумиром мальчиков. Портрет Сабина висел на самом видном месте рядом с плакатом «Дакара».

Когда Саша явился к отцу с просьбой позволить ему посещать вместе с Тимой картинг, он столкнулся с непониманием и недовольством.

– Советую выкинуть эту блажь из головы. Это ― примитивное и, главное, небезопасное занятие, ― отец был непривычно категоричен. ― И мне не хотелось бы, чтобы ты шатался по гаражам. Гараж ― не место для моего сына. Или ты считаешь, что гаечный ключ ― лучшее средство для достижения успеха в жизни?! Завтра же поговорю об этом с Брагиным.

– Нет, папочка, нет! Пожалуйста, не надо!

Расплакавшись от бессилия, Саша убежал в свою комнату. Завалившись на кровать, он рыдал во весь голос, кусал и колотил подушку, не заметив, как в комнату вошёл дед.

Суворов-старший невозмутимо дождался конца истерики.

– Ты закончил? Если желаешь, можем поговорить.

Саша приподнялся, размазывая слёзы по щекам.

Внимательно выслушав сбивчивые объяснения внука, дед, чуть прищурившись, спросил:

– Это действительно для тебя настолько важно?

– Оч-чень, ― выдавил мальчик.

Ну, как объяснить, насколько для него это серьёзно?! Простое прикосновение к его кумиру-автомобилю заставляло трепетать от восторга мальчишечье сердечко. И как много значила для него похвала простого шофёра…

В непроницаемых глазах деда на мгновение мелькнуло что-то, отдалённо напоминавшее улыбку.

– Великий полководец Александр Суворов, имя которого и ты, и я носим, постыдился бы жаловаться и хныкать по пустякам. Когда чего-то очень хочешь (если это действительно для тебя важно), добивайся, доказывай, убеждай, борись! И запомни, ― тихо, но чеканно добавил дед, ― мужчины в роду Суворовых перестают плакать в десять лет. Ты просрочил два месяца и неделю.

Получив от деда столь недвусмысленную поддержку, мальчик стал яростно отстаивать своё право на любимое занятие, готовый ради этого идти на любые жертвы.

Суворов-старший молча наблюдал за развитием событий, а по большому счёту, за становлением характера внука, справедливо расценив, что такое увлечение ― не самая плохая школа воспитания истинно мужских качеств.

И в какой-то момент отец уступил. Во-первых, сказалось вмешательство деда, авторитет которого в семье был непререкаем. Во-вторых, неожиданно для себя родители получили эффективный рычаг воздействия, позволявший держать в узде своенравного отпрыска. Саше приходилось идти на компромиссы, чтобы иметь возможность проводить по субботам пару часов в гараже Брагиных. А в воскресенье их с Тимохой ждал картинг.

И вот тут-то Саша оказался в своей стихии ― в гонках на картах ему не было равных! На первом же занятии он услышал от тренера, что «родился с рулём в руках».

Платой за такие уступки стали жёсткая дисциплина и более высокие результаты в учёбе.

В четырнадцать лет мальчики пересели с карта на багги.

Когда пришло время получать водительские права, оба уже мастерски водили автомобиль.

Их дружба со временем переросла в братский союз, основанный на полном доверии и взаимопонимании. С неюношеской мудростью они научились ничего не требовать друг от друга, но быть готовыми прийти на выручку по первому зову. А ещё они умели искренне радоваться, когда другому сопутствовал успех, что, пожалуй, не менее (если не более!) ценное свидетельство дружбы. В трудную минуту и посторонние приходят на помощь. А вот чужой успех нередко становится мощным раздражителем и источником зависти.

Мальчишки выросли, возмужали. Саша вытянулся, на полголовы обогнав в росте крепыша Тиму, из худенького, похожего на цыганёнка мальчишки превратился в жгучего красавца, заставлявшего замирать девичьи сердца.

Своё имя Саша получил в честь деда. Школьником он безмерно гордился своим именем, особенно, когда его спрашивали, не потомок ли он великого русского полководца. Однако со временем ему осточертели бесконечные докучливые вопросы и сравнения, по поводу и без повода, с великим «предком».

В студенческие годы сокурсники называли его Алексом ― тогда модно было переделывать имена на западный манер. Так и повелось: для окружающих ― Алекс, и только для родителей и Тимохи ― Саша.

Дед Александр Трофимович Суворов, будучи в прошлом одним из руководителей Интуриста, используя свои широкие связи, организовал туристическую фирму. Во главе предприятия встал отец Алекса Леонид Александрович. Название «АТЛАС-тур» сложилось само собой: Александр Трофимович – Леонид – Александр Суворовы.

Несмотря на нелёгкие времена, которые переживала страна, Суворова-младшего ждало блестящее будущее: престижное экономическое образование, стажировка заграницей, карьера в семейном бизнесе в одной из самых перспективных сфер деятельности ― туризме. И в это будущее, распланированное родителями лет на двадцать, никак не вписывалось его фанатичное увлечение автомобилями.

Отец стоял на своём:

– Пойми, сынок, автомобиль ― всего лишь одна из великого множества полезных и крайне необходимых современному человеку вещей, призванных служить исключительно для нашего удобства и комфорта. Посему не пристало моему сыну возиться с замасленными моторами, как простому механику. А для перемещения из пункта А в пункт Б есть персональные водители.

Когда Алекс стал студентом Московского Института Управления, семья вздохнула с облегчением: первый шаг на пути к постижению азов семейного бизнеса был сделан! Однако управленческая премудрость интересовала Суворова-младшего куда меньше, нежели Его Величество Автомобиль и скорость, которую тот способен был развивать! Автомобиль стал для него воплощением мальчишеской мечты о силе, стремительности, полёте.

Получив на восемнадцатилетие в подарок ключи от новенькой «Лады», Алекс с помощью Брагиных тут же принялся её усовершенствовать, подгоняя под стандарты гоночного кара. Им овладела дерзкая идея: принять участие в «Русской зиме» ― международном ралли, проводившемся под Москвой, в котором могли участвовать практически все желающие. Главное, чтобы автомобиль был соответствующим образом подготовлен.

Друзья приступили к интенсивной подготовке.

Тимофей к тому времени завершал учёбу в автомеханическом техникуме. Не показав сколько-нибудь значительных результатов в гонках и кроссах, со свойственной ему рассудительностью юноша посчитал, что лучше быть хорошим механиком, нежели бесперспективным пилотом. Как механик он демонстрировал не просто доскональное знание автомобиля, а непревзойдённое чутьё и способность быстро устранить любую, даже самую сложную неполадку, давно переплюнув своего наставника-отца.

Когда Алекс загорелся «Русской зимой», кто, как не Тимоха, надёжный друг, кому он, не задумываясь, доверил бы собственную жизнь, и с которым они с полуслова, с полувзгляда понимали друг друга, должен был занять место штурмана?

Так из дружбы родился новый тандем. Алекс ― прирождённый автогонщик: стремительная реакция, уверенность, способность к хорошо выверенному риску и, главное, потрясающее единение, слияние с железным конём, почти чувственное переживание его, как живого существа. А Тимохины обстоятельность, взвешенный подход и способность подмечать каждую мелочь были незаменимы для прокладывания и отслеживания маршрута, соблюдения нормативов, общения с судьями. Ещё одно качество, которым должен обладать штурман, ― пространственное мышление, но с этим у Тимофея тоже было всё в порядке. К тому же, блестящие навыки механика обеспечивали на трассе меньшую зависимость от техподдержки.

Любой раллист знает, что только слаженные и чёткие совместные действия пилота и штурмана способны привести экипаж к успеху. Это сблизило ребят ещё больше. Теперь они стали настоящей командой.

Такие разные… Даже их одержимость автомобилями проявлялась по-разному. Если Тимофей, досконально постигший нутро машины, относился к ней с верностью и преданностью любящего супруга, прожившего много лет в счастливом браке, то чувства Алекса были, скорее, сродни пылкой влюблённости, вперемешку со страстным желанием покорить, обуздать.

Так родился его роман со Скоростью…

Скорость… Почему человека, рождённого, по всем природным меркам, медлительным и малоподвижным, так завораживает скорость?

Улитка, ползущая по стеблю цветка; страус, перемалывающий сильными мозолистыми ногами метр за метром; акула, стремительной тенью скользящая в толще упругой воды, ― всё живое имеет свою скорость, свой ритм жизни и доступное ему пространство.

Это и есть их вселенная, их мир!

Страус не рвётся в облака. Ему не взмыть ввысь, рассекая крыльями воздух, не парить в невесомости, наплевав на законы гравитации. Там, наверху, он был бы нелепым и беспомощным, его сила ― в его скорости здесь, на земле. Ну и что же, что он ― птица?

Мир акулы кажется беспредельным. Она возникает из ниоткуда и исчезает в никуда. Она не знает усталости. Если акула остановится, она умрёт, задохнётся. Скорость, движение ― это её жизнь!

А вот улитка никогда не увидит ничего, кроме крошечного травяного островка, которого ей хватит для освоения на всю её неспешную улиточью жизнь…

И только человек изо всех сил противится своей природе. Ему тесно в его собственном мире. Он хочет летать и плавать, нырять и парить! Он присвоил себе и землю, и воду, и небо. Ему мало быть быстрее страуса и акулы. Ему надо быть быстрее звука! Быстрее света!

Учёные разделили Пространство и Время. Глупости! Скорость ― вот то, что соединяет их в неразделимое целое. Скорость делает человека по-настоящему сильным: покорив Скорость, человек становится повелителем и Времени, и Пространства.

Александр Суворов самозабвенно любил Скорость. Как передать это странное всепоглощающее чувство?! Он любил Её с пылкостью и трепетом влюблённого. Он добивался Её с неукротимостью дикаря, готового зубами и кулаками сражаться за предмет своего вожделения. Он боготворил Её, преклонялся перед Её совершенством с утончённым восхищением эстета.

И надо всем этим ― извечная мужская жажда обладания, обладания Скоростью.

Скорость ― существо женского рода. Мужчине трудно оставаться равнодушным, когда у него появляется возможность ощутить Её в своей власти, подчинить себе, сделать услужливой, покорной. А потом унестись, воспарить с нею, в упоительном восторге позабыв о Пространстве и Времени!

Мужчины придумали сотни способов овладения скоростью. Они заставили её служить своим бесконечным прихотям: она помогает им обуздать океан, поднимает в воздух, уносит к звёздам. А уж на земле-то им теперь нет равных ― с её помощью им удалось стать самыми быстрыми, самыми сильными!

Сидишь, вроде, неподвижно в кресле автомобиля или самолёта, и при этом летишь, вопреки всем представлениям о законах гравитации и ограниченных возможностях человека…

Кусок железа, четыре колеса и трудяга-мотор сделали скорость доступной любому. Любому, кто её захочет. И вот уже каждый желающий использует её, как используют уличную девку, ― походя, безвкусно и безразлично.

Есть ещё те, для кого скорость ― способ самоутверждения, возможность показать всему миру, всем этим жалким, копошащимся вокруг людишкам, кто истинный хозяин этого самого мира! Скорость для них ― один из атрибутов их успешной жизни, их «исключительности»: у них самые лучшие шмотки, самые крутые тачки, самая большая скорость… Смотрите, вот он ― Я еду!

И тогда Она может быть жестокой, даже безжалостной, не прощая ни бездумного к себе отношения, ни наглого высокомерия желающих, используя её, тешить своё тщеславие…

Лишь очень немногие хранят в душе трепетное восторженное чувство преклонения перед Её красотой и безграничными возможностями. А Она, благодарная и преданная, готова одаривать того, к кому благосклонна, незабываемыми пьянящими мгновениями власти над Временем и Пространством.

Для человека истинно влюблённого в Скорость, Она ― не средство, и даже не цель, Она ― СМЫСЛ! Если не жизни, то этого самого мгновения, которое сейчас переживаешь вместе с Нею.

А что есть жизнь, если не это мгновение?..

Женщине не нужна скорость. Она может летать к звёздам силой своего воображения.

Женщине не нужна власть над Временем и Пространством. Могущество женщины простирается куда дальше ― она созидает Жизнь! А ещё владеет помыслами и укрощает сердце их властелина ― мужчины.

Вот почему за рулём женщина аккуратна и педантична, нетороплива и осторожна ― ей нет необходимости спешить, обгонять кого бы то ни было, утверждать себя на дороге. И этого мужчины ей не прощают, с удовольствием смакуя иронично: «женщина за рулём…»

Алекс не просто любил Скорость. Он уважал Её, прислушивался к Ней, не стремился взять Её штурмом, наскоком, а искал к Ней подходы, стараясь постичь тайны Её капризного характера.

И Она платила ему своим доверием. Она отдавалась ему, покорялась, как женщина, которая, когда желает того, покоряется мужчине. Настоящему мужчине, сильному настолько, что не боится склониться перед нею!

Алекс подружился со Скоростью, был с ней «на ты».

Это была настоящая дружба, в которой каждый сохраняет свою независимость, но вместе способны творить чудеса.

Говорили, что он ― прирождённый гонщик. Он стал им, завоевав сердце Скорости, сумев заставить себя уважать. И Она никогда не подводила его. Вместе они были непобедимы.

Когда он садился в автомобиль, клал левую руку на руль и поворачивал ключ зажигания ― это было священнодействие. Каждым своим нервом человек ощущал пульсацию жизни своего железного друга. Он как бы сливался с машиной в единое целое. У них становились едиными ритм сердца, кровообращение.

И вот, когда этот полумеханический живой организм, этот кентавр двадцатого столетия начинал двигаться, рождалась Скорость. Рождалась каждый раз заново, как птица Феникс из пепла. И только-только родившись, Она уже была предана этому сильному человеку, который сумел добиться Её благосклонности. Но он снова и снова завоёвывал, добивался Её, зная, что нет ничего раз и навсегда данного, и нет на свете ничего капризнее Скорости. И Она снова покорялась. Потому что знала, что он предан ей так же, как и Она ему, что он ― не такой, как те, кто используют Её, как случайную подружку, которую наутро даже не узнают.

Это была взаимная любовь…

К тому времени, когда пришла пора защищать диплом, скромное тур-агентство превратилось в крупную компанию, одного из лидеров на рынке туристических услуг.

На повестке дня встал вопрос о месте и роли Суворова-младшего в семейном бизнесе.

На семейном совете Алекс кратко изложил свой план по расширению сферы деятельности компании:

– Предлагаю открыть новое направление ― автотуризм. Это может быть в форме организации семейных автомобильных туров, и трофи-экспедиций по всей стране. Да что там, по всему миру! Стоит подумать о прокате автомобилей и о сети мотелей ― у нас эта ниша практически пустует. Или вот кемпинги ― если сделать кемпинг с более высоким уровнем комфорта, а не просто палаточный лагерь, мне кажется, это перспективно. Но у меня есть условие: автоспорт я не брошу, и буду совмещать работу с участием в ралли и трофи-рейдах. Неплохо было бы, чтобы АТЛАС-тур стал спонсором нашей команды. На мой взгляд, это было бы отличной рекламой новому направлению и всей компании.

Для старших Суворовых предложение Алекса было полной неожиданностью.

Алекс ждал с колотящимся сердцем.

– Мне нравится! ― одновременно произнесли отец и дед.

Алекс выдохнул.

– Спасибо, родные! Я Вас не подведу. Обещаю!

Пять лет спустя двадцатисемилетний Александр Суворов-младший входил в совет директоров АТЛАС-тур, ставшей одной из крупнейших российских туристических компаний, возглавлял сектор автотуризма. При этом, любимое дело не бросал ― объездил полмира, участвуя в ралли-рейдах и трофи-экспедициях, собрал команду настоящих профессионалов и наконец осуществил мечту своего детства ― принял участие в легендарном ралли-марафоне «Париж-Дакар».

На первый взгляд, классический «мажор». Природа и фортуна несомненно были щедры к нему: красавец, баловень судьбы, успешный бизнесмен (или, как тогда закрепилось в обиходе: «новый русский»). И при всём этом ― ни капли гордыни и снобизма. Борьба за право заниматься любимым делом с раннего возраста закалила, приучила к самодисциплине. Но, беря, благодаря своей целеустремлённости, очередную высоту, к своим победам и успеху он относился довольно сдержано.

– Не стану отрицать: для меня, как для любого нормального человека, важно победить, достичь вершины. Только дальше что? Пять минут эйфории? И всё?! Нет, уж, если что действительно интересно, так это ― сам процесс…

К счастью, команду удалось собрать из не менее преданных общему делу фанатов, поэтому в команде сложились простые, искренние, почти что дружеские отношения.

И всё равно, только своей «верной тени» ― другу и соратнику Тимофею Брагину, с которым весь этот путь они прошли плечом к плечу, который знал и чувствовал его, пожалуй, даже лучше, чем он сам, Алекс мог довериться во всём.

– Что бы я, Тимоха, без тебя делал?

– А куда ж ты от меня денешься? От тени, как ни крутись, не избавишься, Разве что, в полдень, когда тени исчезают, да и то лишь на какие-то пару минут. Я это к тому, что, когда будешь нежиться под лучами славы и успеха, так и быть, можешь от меня отдохнуть. Недолго…

– Ну, уж нет, Тимоха, что-что, а бремя славы нести будем вместе ― один я с этим не справлюсь ― зазвездюсь!

И вот сбылась страстная мечта детства ― они на «Дакаре»!

Объединив усилия со своей железной половиной, сцепив зубы, день за днём, километр за километром одолевали они нескончаемый, каторжный, сладчайший путь к финишу. И они укротили коварную безжалостную пустыню и негостеприимную саванну, и вместе дошли до финишной черты! И не просто дошли, а поднялись на ступеньку пьедестала, казавшуюся ещё недавно совершенно фантастической, но такой вожделенной мечтой!

Конечно, ралли-марафон, с его бесчисленными препятствиями и западнями, ― не то место, где скорость решает всё. Слишком многое зависит от взвешенных решений, внимания штурмана, грамотно составленной стенограммы маршрута, слаженности действий штурмана и пилота. Тем не менее, на скоростных участках трассы Алекс выжимал из своего «Малыша» всё, на что тот был способен.

Скорость и в этот раз не подвела его.

В завершении (пусть даже триумфальном!) чего-то важного, всегда есть щемящее чувство утраты. Потому-то сейчас, на борту великолепного круизного лайнера, Алекс не чувствовал лёгкости и эйфории. Осознание того, что всё уже позади, привносило нотку грусти в этот зубами вырванный у пустыни триумф.

Не будет больше коварных изменчивых дюн с колеблющимся над раскалённым песком зыбким маревом, рождающим иллюзию, что колёса идущих впереди машин плывут по воздуху. Не будет бескрайней, изрытой колёсами саванны с её непроглядной пылью, забивающей лёгкие, и неожиданными вязкими болотистыми ловушками, с жадным чавканьем засасывающими свои жертвы…

Не будет тугой шипящей, захлёбывающейся собственным восторгом струи шампанского…

Спасибо этим благословенным пенным брызгам, скрывающим от сотен устремлённых на тебя глаз такую понятную слабость, когда кисловато-сладкие струйки, стекающие по щекам, приобретают вдруг солоноватый привкус…

А может, это ― и не слёзы вовсе, а просто привкус пота? Мужчины ведь не плачут! Они не желают, боятся, не умеют плакать! Просто им иногда до боли режет глаза…

1.3. Первый вечер

Лампочки-светлячки на потолке множились, разбегаясь во все стороны, отражаясь в зеркалах и чёрном стекле столешниц, будто само звёздное ночное небо спустилось сюда, в бар с романтическим названием «Каприччио-лаунж». А в центре зала мягким молочным светом лучился круглый, как полная луна, светильник.

Приятный полумрак, дугообразные диванчики, в уютных объятиях которых утопаешь, негромкая камерная мелодия, виртуозно сплетаемая дуэтом пианиста и гитариста. Здесь так легко было забыть на время о суетном окружающем мире! И, в то же время, идеальное место для первого знакомства…

Ровно в половине десятого вечера на пороге пока ещё полупустого бара появились пятеро молодых. Немного задержались в дверях, осваиваясь в полумраке.

Сёма в нетерпении огляделся. За одним из столиков почти в самом центре зала он увидел знакомых девушек. Одна из них помахала ему рукой.

– Так, шоб все поимели в виду: вон ту шикарную блондинку в голубом я зарезервировал для себя, ― на ходу предупредил Сёма своих спутников.