Расходники

– Я тоже копия, – возразил Игорь. – Это не делает меня монстром. Никого не делает. Копия может быть чудовищем, только если ее сделали с чудовища. Разве не так?

За столом повисла неловкая пауза. Каждый подумал что-то свое на эту тему. Демид думал не долго. Теперь его интерес привлек охранник, который спокойно стоял у выхода.

– Кантимир, давно служишь? – спросил Демид.

– Седьмой год.

– Ого. И, что? Восстания гасил?

– В зародыше, – охотно уведомил Кантимир Евгеньевич, и по его тону не было понятно – шутит или нет. Может, и не шутит. Даже скорее всего, что так.

Демид на всякий случай уважительно хмыкнул и отстал от безопасника.

Ассистент Игорь снова приготовился говорить, но и на этот раз его прервал новый посетитель: двери разъехались, вошел человек, одетый в униформу пилотного состава.

– Добрый день, команда, – произнес он бодро. – Профессор Косинцев сейчас занят, с вами поговорит после ужина. Но это и не к спеху, ничего такого особо нового он вам не сообщит. Меня зовут Александр Михейцев, я один из пилотов станции. Все вопросы лаборатории также под моей ответственностью. Именно я принимаю решения в чрезвычайных ситуациях. Однако если все будет в порядке, мы с вами больше не увидимся.

Он подошел ближе к столу и встал рядом с Игорем. Похоже, они были знакомы. Впрочем, не удивительно.

– Каждому из вас выдадут напульсники, – продолжал пилот. – Такие специальные браслеты. Они автоматически передают основные показатели: сердцебиение, давление, температуру и все такое. Не снимайте его, пожалуйста. Для ваших врачей и статистов это очень важный составляющий фактор всего исследования. На этих напульсниках есть функция голосового информирования. Каждый из вас сможет отправить сообщение в случае крайней необходимости, и получу это сообщение именно я. И я хочу, чтобы вы видели человека, который стоит по другую сторону ваших страхов.

Все посмотрели на Александра Михейцева новым взглядом. Не то, чтобы кто-то всерьез верил, что придется отправлять ему голосовое сообщение, но сама эта возможность, и то, как он себя преподнес – все это внушило присутствующим если не трепет, то уж точно уважение к этому человеку.

– Еще раз от имени команды приветствую вас на «Миролюбии-8» и спасибо вам за ваш вклад в науку и здоровье человечества.

Все за столом похлопали, поскольку речь заканчивалась на правильной пафосной ноте, которая требовала аплодисментов.

Кантимир кивнул группе:

– Игорь, оставляю всех на тебя. Ваши вещи доставлены, наушники можно оставить на столе. Сашка, провожу?

Пилот, тут же ставший благодаря такому панибратскому обращению чуть-чуть менее пафосным и более «свойским», благосклонно кивнул, и парочка покинула столовую.

Едва охранник и пилот вышли, Игорь поднялся из-за стола и произнес:

– Пойдемте расселяться.

Все последовали за Игорем. Тот вывел группу в общий коридор, показал, куда идти к медицинскому отсеку, но туда не повел. Повел в то ответвление, где размещались личные каюты «семьи». Ассистент не пользовался планшетом, и Егор догадался, что Игорь носит интерактивные очки на голосовом управлении. Он уже слышал о таких, но увидел впервые.

– Чтобы попасть в свою каюту, – пояснял Игорь, – приложите ладонь к панели справа или произнесите вслух «открыть».

Первыми разместили «близняшек» – у них была общая комната. Затем Тамара. Алена. Следующая комната принадлежала Егору. Он приложил ладонь на указанную панель, дверь отъехала в сторону, и молодой человек зашел в свой новый дом.

Каюта была стандартная, точно такая же, как и на сайте компании. Чуть удлиненная: пять на семь метров. На противоположной от двери стене располагалось окно. Наверное, следует сказать «иллюминатор», но Егор знал, что это – лишь имитация. Электронные окна часто использовались в гостиницах и домах-блоках. И, конечно, на станции. Да, за этим окном виднелась Земля, и там, внизу, клубились облака, иногда пролетал космический мусор. Но все это были трансляции с внешних камер или приукрашенные нейросетью записи.

Кровать, довольно широкая, сбоку имела ремни крепления, но видно их только, если заглянуть вниз. У кровати стоял знакомая сумка. Пора разобрать вещи.

В шкафу уже висела одежда, все, согласно информации и картинке в буклете: две пары бледно-зеленого цвета штанов и футболок с рукавами. На груди была вышита эмблема станции и номер семьи (С-16). Егор заполнил пустые вешалки, поместил на полки скудные домашние сувениры. На тумбочку возле кровати поставил электронную фоторамку и флакон с остатками духов Симы. Красивый флакон. Родной запах.

– Вот я и дома, – произнес вслух молодой человек. – Привет, дом.

Глава 6. Тот самый профессор

Нам понятны тревоги других людей, но мы не храним их в сердце рядом со своими.

– Добрый вечер, – ответил приятный голос. – Я – ваш нейросетевой друг. Меня зовут Борис.

«Дом» обрел личность.

– Привет, Борис, – охотно согласился Егор.

– Возможно, вы привыкли к своему нейро-приятелю. Я могу поискать его в базе.

– Не нужно. Сколько вас здесь?

– Стандартно трое, – доложил Борис. – «Приятель», «тетушка», «психолог».

– Борис, а кто был в этом номере до меня?

– Комнаты проходят сан обработку, память нейро-помощников удаляют.

– Жаль…

– Почему?

Егор и сам не мог понять – почему. Действительно, ну какая разница, кто тут жил, чем болел?

– Забудь, – сказал Егор. – Что тут вообще интересного?

– О! Обратите внимание на стену за вашей спиной.

– Интерактивная? – догадался Егор.

– Интерактивная! – подтвердил Борис. – Прикосновение ладони автоматически открывает ваш новый личный кабинет. Я уже загрузил туда некоторые файлы, исходя из ваших предпочтений.

– Да? – подозрительно спросил Егор. – И что же это у меня там за предпочтения?

– Егор, могу ли я перейти на формат приятеля?

– Валяй.

– Короче, ща все поясню, бро. Всеобщей Сети тут нет, так что на «поговорить» через комп с земными не рассчитывай. Но у местной Космосети тоже есть прикольные-приколюшки, ты заценишь. Ну приложи, приложи ладошку к стеночке, не тушуйся.

Егор усмехнулся, подошел к стене, приложил ладонь. Тот час же, довольно эффектно, от ладони по плоской поверхности пошли круги, открывая по всей стене различные панели и сообщения. Борис тут же подключился к экрану и начал пояснять, попеременно выделяя разные области.

– Значит, узри. Тут у нас игрульки. Много тебе знакомых, есть новинки, есть на несколько игроков, ну, тут ничего необычного. Так, сюда смотри. Тут обучающие курсы. Очень советую. Дальше. Фильмы, передачи, ну, все такое, сам потом покопаешься. Слева – расписание в кинориуме, это – уровнем ниже, на карте найдешь. Я, лично, о природе всякое люблю, но и по твоим машинкам любимым есть. Форумы доступны только в записи, но зато – много и на все темы. Дальше: музыка…

Борис некоторое время открывал музыкальные альбомы, потом перешел к новостям орбитальных станций класса «Миролюбии» – от первой до шестнадцатой, исключая только третью, поскольку копий на ней не было и вообще не известно, чем там эти ученые вообще занимались.

Два часа пролетели незаметно.

По договоренности Никита должен был позвонить в пять. Хвастаться Егору пока было нечем, даже своих соседей он еще толком и не узнал. Разве что первыми впечатлениями поделиться…

Звонок раздался без семи минут пять. Не дотерпели. Даже приятно.

Видео звонок.

– Привет, милаха, – поздоровался Егор. – Привет, «я»!

– Привет, я! – хохотнуло свое лицо с той стороны.

– Здравствуй, Никита. То есть, Егор, – взволнованно поздоровалась Сима. – Как ты?

– Долетели хорошо, легко. Разместились. Еще парочку микро-инструктажей нам провели: Елера и пилот. Профессор обещался вечером тоже уму разуму поучить. Обеда не было, сухой паек предложили, да пока сильно есть и не хочется. Выдали напульсник. Я его еще не надевал, на ужин принаряжусь. Вот, – он показал в экран прибор. – Такая ерунда, всякие показатели снимает. Дизайн незнакомый, но то же самое, что умные часы, я так думаю.

– Вещи не растерял? – спросил Никита. – Мои труселя там по орбите не летают сейчас?

Егор невольно хохотнул, оценив свою же шутку.

– Все на месте, – успокоил он «самого себя».

– Познакомился с кем-нибудь? – спросила Сима.

– Пока не особо, но, вроде, нормальные все.

– А покажи каюту?

Егор встал с кровати, обвел камерой по кругу.

– О! Какой вид! Землю видно!

– Это не настоящий вид, милаха. Это электронные окна. Трансляция с камер.

– Все равно. Очень красиво. И романтично…

Они проболтали полчаса о какой-то ерунде. Никита поведал, как ошалел от количества нулей на электронном счете. Егор рассказал о капсуле и нейро-приятеле Борисе (тот деликатно помалкивал), посмеялись, пошутили, помечтали.

– Завтра наберем, – сказал Никита. – Но, если что-то интересное – шли вызов! Ответим.

– Хорошо. Пока.

Ужин – первый совместный прием пищи в новой «семье». Егору было немножко странно, что совершенно посторонних людей, незнакомых ему, никак не связанных родством, теперь следует воспринимать именно, как семью. Особенно странным было то, что после возвращения на Землю, так же спокойно можно об этой «семье» забыть. Менеджеры проекта не нашли другое определения этой группе? Или какие-то психологи намеренно ввели термин «семья»?

Так или иначе, вот эти люди за столом, которые сегодня увидели друг друга впервые, теперь жили в корпусе С-16 и официально назывались семьей.

На ужин были предложены на выбор парочка овощных салатов, капустная солянка с кусочками имитированной ветчины, картофельное пюре и бутерброды с рыбой.

Каждый набрал себе, что приглянулось. Едва все расселись, вошел очкарик Игорь в сопровождении профессора Косинцева.

Профессора все знали. Он был официальным лицом Института. Это лицо имело добродушную улыбку, аккуратную бородку с проблесками седины. Вид у профессора был внушающий доверие, но к вечеру слегка уставший. Видимо с этой улыбкой он обошел уже несколько семей и эмоционально подрастратился.

– Приветствую, приветствую! Вы не отвлекайтесь, ужинайте. Я не голодный, вот только с обеда иду, там затянулись разговоры, ну да сегодня нам торопиться некуда, верно говорю? Как устроились, как вам комнаты?

– Нам понравилось! – воскликнули близняшки. – Так красиво!

– Вот и славно, вот и славно, – одобрил профессор. – Может, какие-то вопросы есть, пожелания?

– Почему нам не говорят о наших болезнях? – спросила Алена. Все посмотрели на профессора. Тот улыбнулся снисходительно.

– Проходили, проходили, – махнул рукой, словно говоренное многократно. – Рассказываю. Вот, узнали вы свой диагноз. Тут же полезли за информацией – что это такое, да как это лечили или пытались лечить, да проценты успешности опытов. Информация противоречива и непонятна, поэтому вы, к примеру, напугались. Начали обсуждать друг с другом, с родственниками, сами с собой на досуге… Потом непременно попытаетесь лаборантам советы раздавать: вам-то уже кажется, что вы все про себя понимаете, лучше этих докторишек разбираетесь, что делать нужно.

Егор подумал, что профессор так часто сталкивался с бестолковостью пациентов, что теперь попросту не допускает мысли об их адекватности. Даже сейчас он рассказывает о прошлых событиях так, будто все это совершали присутствующие здесь.

– Или еще вариант, – продолжал профессор. – Не испугались. Такое бывает. Свято поверили в торжество науки! Тут может возникнуть эффект плацебо: на своем оптимизме самоизлечение, а нам такое тоже не надо. Нам надо, чтобы вы не понимали в большинстве случаев: опухоль у вас в пузе, или газики скопились. Уж простите мне мой цинизм. Наука, она вообще циничная вещь. Во имя всеобщего блага приходится забывать о благе для конкретного человека.

– И как же правильно себя вести в таком случае? – спросил Егор.

– Да просто живите, – ответил профессор. – В неведении много плюсов, это я вам, как ученый говорю. Каждый день находите, чему радоваться, даже мелочам. Особенно мелочам. О вас заботятся, все под контролем. Летальные случаи редки и заранее предсказуемы.

– И как вы определяете, кого списать? – спросил Демид и тут же пояснил. – Я имею в виду, кому смертельную болезнь, а кому бородавки?

– Не стану лукавить, конечно, есть и летальные заболевания. Или неизлечимые или те, при которых требуется постоянное медицинское сопровождение. Все это изучается в первую очередь, и все вы это знаете. Выбор пациентов делает нейросеть или это случайная лотерея. Но, даже если вам не повезет, и попадется именно такая болезнь, напоминаю, что все этапы лечения проверены сначала теоретически. Никто не станет просто заражать вас и наблюдать за вашим угасанием.

– Не гуманно? – усмехнулся Демид.

– И не гуманно. И глупо. И не рационально. Каждая копия обходится государству дорого, очень дорого. И ни одна жертва не должна быть бессмысленна. Даже, если эта жертва – не жизнь, а всего лишь – рвотный рефлекс на камбалу.

– Утешать себя, что несем спасение для человечества? – невозмутимо уточнила Алена.

– Нет, – неожиданно возразил профессор. – Это должны понимать те, кто остались ТАМ. Чтобы спонсоры были, чтобы отношение к копиям было достойное. Но вас это не утешит, и не должно. Воспринимайте это, как… курорт. У вас есть огромное время, чтобы изучить новую профессию, построить планы на жизнь, наиграться в игры, даже просто – отдохнуть. Здесь у вас нет ответственности. Вернетесь на Землю – придется напрягаться сильнее прежнего, а вы – отвыкли. Сейчас вы чувствуете поддержку от самих себя, от семей, но совсем скоро вы начнете отдаляться от них, а они – от вас. Ваши родные заживут своей жизнью, мысль о том, что они обрекли кого-то на боль – станет невыносимой. Звонки будут все реже. Разговоры все напряженнее. Появится раздражение в голосе… И однажды вам позвонят в последний раз. Кто-то это поймет, а кто-то еще какое-то время будет ждать.

За столом молчали. Не хотелось верить в то, что он говорит.

– Вы останетесь в одиночестве. Все мы остаемся в одиночестве. Те, кто сейчас сидит за этим столом, это – единственная семья, что у вас есть. Сразу стройте нормальные отношения, не обижайте никого намеренно, за случайно нанесенные обиды – извиняйтесь. Кризисы будут, как без этого. Но в ваших силах не испортить все безвозвратно. Чем дальше, тем сложнее вам придется. Да, мы рядом: врачи, техники, ученые, ассистенты. Но мы знаем, что однажды вы начнете воспринимать нас, как врагов. Нам это больно заранее. Нас греет только то, что и это пройдет, и вы научитесь однажды доверять нам. И уважать. И ценить. И прощать.

Выступление профессора произвело на группу странное впечатление. Он ушел, а впечатление осталось. «Семья» кое-как закончила ужин, каждый убрал за собой посуду, и все разбрелись по своим комнатам, обменявшись вялыми пожеланиями спокойной ночи.

Егор вернулся к себе, сел на кровать, уставился в окно. Станция жила своей жизнью, что-то происходило там, снаружи. Какие-то планы воплощались в реальность, каким-то проблемам находились решения.

Он не выдержал, нажал кнопку вызова. Ответила Сима.

– Привет, милаха. Никита рядом?

– Ушел с Лелькой гулять. Все в порядке? – озабоченно спросила Сима.

– Я подумал… может, вам чем-то помочь?

– Чем? Ты же далеко?

– Не знаю… Колыбельные Лельке петь. Включишь экран, пока делами занимаешься, я за ней послежу, сказки почитаю…

– Тебе одиноко? – догадалась Сима. Какая же она славная… Какая милая. Обнял бы сейчас, прижал к себе и не отпускал бы.

– За ужином профессор выступал, тоски нагнал, – признался Егор. – Сказал, поскорее забудьте всех, кого ТАМ оставили, иначе они забудут вас первыми. Мол, статистика показывает, что ваше существование скоро начнет им глаза резать… И все такое. И вы меня бросите. Я не то чтобы жалуюсь, совсем нет! Но как-то страшновато думать, что тебя выбросят и это – неизбежно.

– В любом случае, он говорил только о статистических величинах, – рассудительно заметила она. – А эти величины – никогда не сто процентов. Совсем не обязательно, что это коснется и нас. Вот что. Давай, я подумаю насчет твоей помощи и пришлю тебе варианты, хорошо?

– Да! Спасибо, милаха.

– Тебе спасибо, – искренне улыбнулась Сима. Она помахала ладошкой и отключила связь.

Как это приятно, когда жена умная. И добрая. Конечно, она права: статистика, это еще не приговор, и уж точно его семьи такие перспективы не коснутся.

Глава 7. Начало новой жизни и Фортанай

Ветер перемен может подогнать тебя, а может сбить с пути. Ему безразлична твоя судьба.

Егор открыл глаза, понял, что выспался. Ему тут же пришло в голову, что, возможно, в воздух на станции что-то подмешивают, или в еду – чтобы спалось вот так вот крепко. Тут же он упрекнул себя в паранойе. Эй, парень. Ты почти полгода не спал в нормальном режиме, еще бы тебе не отключиться.

– Утро, – произнес он вслух.

В комнате включился рассвет, очень плавно набирая интенсивность солнечного летнего дня, хотя за окнами все так же виднелась Земля и космос. На часах высвечивалось время: семь сорок. Будь он дома, уже бы собирался на работу, закидывал в себя остатки вчерашней гречки и запивал все это горячим чаем. Или компотом. Сима часто варила компот, ее мама передавала с дачи домашние сухофрукты.

С утра вчерашний пессимизм профессора показался жалким лепетом старого нытика. Стало очевидно, что у него самого нет семьи ТАМ, никому он не нужен, и вообще, не стоит обобщать, трухлявая ты сволочь!

– Борис, какая погода во Владивостоке? – спросил он вслух.

– Приятная облачность, теплый ветерок, плюс двадцать четыре, без осадков.

– Спасибо.

– Беседа?

– Нет.

Нейро-приятель отключился.

После стандартных утренних процедур, Егор решил, что пора составить план. Даже не так: ПЛАН. Серьезные идеи на все три года. Уж в чем был прав этот Косинцев – жаль тратить столько полезного времени впустую! Завтрак здесь в девять. Допустим, минут двадцать-полчаса-час будет уходить на все эти процедурные прибабасы (не жалко – оплачено). Обед в час, ужин… вроде, в семь? Там в договоре еще что-то писалось про общение, накинем часик на посиделки. Приемлемо, социальные мы создания, куда ж деваться. Итак, остается у нас времени за вычетом сна… Двенадцать часов? Двенадцать часов свободного времени?! Каждый день!

Стоп, не торопимся радоваться.

Симе обещал с ребенком помогать. Даже, если не каждый день – все равно, часик-другой надо вычесть. Опять-таки, забыл учесть разговоры с родней – это важно и следует запланировать.

Отдыхать тоже надо – не робот. Вот, давно хотел пару игрушек пройти… Кстати, отыскать их надо в архиве. Позволить себе час в день. Да, час нормально.

Про спорт не забываем! Тренажерка – составить расписание, поддерживать себя в форме. Бегать каждый день… с завтрашнего дня, разумеется. Сегодня – ПЛАН. Это – мероприятие серьезное, надо раз и навсегда все продумать не отвлекаясь.

Теперь о главном. Первым делом следует изучить предложения о профессиях. Что вообще есть в местной базе?

Из размышления его вырвал негромкий шорох внутреннего оповещения.

– Завтрак через двадцать минут, – напомнил Борис.

На завтрак Егор вышел точно вовремя, в девять, решив, что режим – это повседневное благо и надо им пользоваться, а не уныло соблюдать.

В столовую он вошел не первым – долговязый лысый Демид уже изучал блюда на боковых столешницах.

– Привет, – поздоровался Егор.

– Привет, – охотно отозвался тот. – Ты, вроде, Егор? Так запомнил?

– Верно.

– Чудно это все… Имена другие. Вся эта… удаленность. Ты, смотрю, при параде. Причесанный. Или ты всегда такой? Вечером, вроде, попроще был.

– Решил с первого дня начать новую жизнь.

Егор взял поднос, подошел к столешкам, начал выбирать между полезным и вкусным.

Демид некоторое время смотрел на него, потом изрек:

– А. Ну-ну.

Одновременно вбежали близняшки.

– Доброе утро! Доброе утро!

– Привет, пигалицы, – кивнул Демид добродушно.

– Привет, – сказал Егор и вдруг подумал, что совсем скоро и его дочка будет вот так же вбегать в комнату, накладывать себе вафли в тарелку, поливать их малиновым сиропом…

Тамара и Алена появились друг за другом с разницей в полминуты. Последним пришел вчерашний ассистент Игорь. Поздоровался со всеми, налил себе кофе, выбрал пару тостов, сел на свое вчерашнее место. Кантимира и Елеры Андреевны опять не было. А они должны быть здесь вообще? Вчера за столом они не сидели, может, им тут и места не полагается? Хотя, вон, еще три свободных стула. Ладно, там разберемся.

Когда все сели за стол, Егор с интересом начал изучать вкусовые предпочтения новой «семьи». Демид набрал себе целый поднос еды. В этом проявлялся некий вызов: было очевидно, что все ему не съесть, значит, что-то взял просто «покусать». Близняшки без родительского контроля, конечно, прошлись по сладостям (вафли, яблоки в глазури, шоколадные рогалики) – выбрали одинаковое, что оправдано и понятно.

Алена – кофе с молоком, тарелочка с фруктами, скромные пресные хлебцы, парочка кусочков сыра. Явно следит за питанием, блюдет фигуру. Фигура эта, кстати, довольно хорошо одета: новое платье, вчера точно другое было.

Тамара… Тамара пришла со своей кружкой (кому-нибудь еще пришло в голову привезти на станцию свою посуду?), налила туда травяного чая. К чаю положила парочку мини-пирожных, ягодный мусс и большое шоколадное печенье. Эта женщина любила жизнь, наслаждалась вкусами и каждым моментом бытия.

Игорь не наслаждался едой. Стандартный набор: кофе, тосты, новости на панели стола.

Тишину первого завтрака нарушил Демид.

– Как там профессор говорил? «Каждый день находите, чему радоваться». Кто первый начнет радоваться?

Он обвел взглядом присутствующих.

– Мне нравится комната, – сказала Алена. Все посмотрели на нее. – Что? – не поняла девушка. – Вид из окна красивый.

– Из окна? – уточнил Демид.

– Ну, иллюминатора, подумаешь, – фыркнула она. – Не придирайся. Вон, смотрите, – Алена махнула головой в сторону здешнего «окна». – Земля, звезды, как не любоваться?

– Да я и не придираюсь, – возразил он. – Просто тебя не смущает, что каюты выходят на разные стороны, а вид в них один и тот же?

Алена недоуменно посмотрела на Демида.

– Это электронные окна, – пояснил Егор. – Не настоящие.

В комнате повисла неловкая пауза, из которой всех вырвала опять же Алена.

– Да?… Ну и что?! Ну и пусть ненастоящие! Если бы оно было настоящим, вид был бы такой же? Такой же! Тогда, какая разница? И кроватка уютная, и столик, и зеркало такое… такое… милое.

Егору его комната, в принципе, тоже нравилась, хотя ничего «милого» он в ней не находил. Обычная. Функционал. Удобно. Может, у девчонок другая обстановка? Нет, наверное, все же обстановка такая же, это мышление другое.

В этот момент неспешно и почти церемонно в столовую вошел незнакомец.

– Разрешите присоединиться?

Опоздавший на сутки гость был плотненьким дядькой лет шестидесяти. Круглолицый, улыбчиво-загадочный и, кажется, очень довольный своим положением. Он не был одет в спецовку станции. Щеголеватый костюм, шитый на заказ. Явно не из простого народа, у такого точно нет проблем с финансами. И еще один момент: на его лице не было штампа копирования.

Егору показалось, что он где-то видел этого типчика, но не мог сообразить, где именно.

– Всем добрый вечер, – поздоровался щеголь.

– Завтракаем, – буркнул Демид.

– Значит, доброе утро и приятного аппетита, – охотно исправился новенький. – Все еще не определился с часовыми поясами. Но это поправимо, – он налил себе брусничного морса, взял пару сэндвичей и прошел на свободное место.

– Подождите… – наконец вспомнил Егор. – Да я же вас знаю! Вы писатель! Тот, который «Приключения Фортаная» написал! Верно? Как вы здесь оказались? В смысле, почему вы-то здесь?

Дядька зарделся.

– Лестно, лестно, узнали, спасибо, молодой человек. Да, был такой грешок, создал, кхе, нетленку. Не стремился. Теперь, вот, планку опускать нельзя, тут же коршуны налетят, припомнят былые заслуги. Ну, знаете, начнут галдеть, мол, исписался, ни на что больше не годен… Вот и приходится напрягаться. Работать вдвое больше прежнего, а годы-то уже не те. Ох, не заблуждайтесь, я – не натуральный, хотя и печати нет. Я – согласованная копия. По заказу государства и при одобрении Министерства Культуры. Простите за пафос. Так что, копия, такая же копия. На лице не указано, но отпечатки выдадут, в случае чего.

– Материал собираете? – вежливо уточнил Егор.

– Не совсем. Хотя и это тоже, конечно. Тут вот какое дело: затей много, идеи так и плодятся, а рук не хватает. И времени. Подсчитал – в одну жизнь никак не укладываюсь.