Один из двухсот

Она легла на кровать, глядя в потолок, и странные образы начали заполнять её разум, словно кто-то поднес к её сознанию старую, изуродованную плёнку и прокрутил её. Это не было сном. Это было что-то глубже. Что-то, что рождалось внутри неё.

Она видела небеса – но не мирные, а искажённые пламенем и вихрем. Чёрные облака, разорванные молниями, висели над полем сражения, где два войска сходились в безумной, яростной бойне. Их было миллионы – ангелов в сияющих латах, в лохмотьях света и с копьями, длинными как деревья. С неба падали, кувыркаясь, тела – обгоревшие, с вырванными крыльями, их кровь – белая и светящаяся – текла в гигантскую бездну, жадно впитывавшую боль.

В воздухе звенели клинки, вспыхивали искры, метал вгрызался в плоть. Это был не бой – это была резня. Стон боли и ярости, крик и молитва, смешивались в одну звуковую волну, пробивавшую даже самое толстое облако.

Над полем возвышался он – архистратиг Михаил. Высокий, статный, с лицом, которое нельзя было описать ни одной чертой. Это было лицо Правосудия – не злого, не доброго, но абсолютного. Его белое одеяние, пронизанное золотыми нитями, сияло даже в этом аду. В одной руке он держал пылающий меч, во второй – щит, исписанный именами. Вокруг него сгущался свет, способный ослепить любого смертного. Михаил не кричал, он просто глядел – и воины шли вперёд.

Против него стоял другой. Люцифер.

Он был прекрасен. Не в смысле красоты человеческой, а в смысле первозданной симметрии силы, воли и хаоса. Его глаза горели красным пламенем, будто отражая в себе весь ад. Чёрные крылья медленно двигались за спиной, как у хищника, готового к броску. Его голос был сталью и бархатом. Его воины шли с ликованием – они больше не боялись ни неба, ни наказания. Они падали, но падали с криком свободы.

Люцифер повернулся, и его глаза остановились на ней – Лее.

– Саар’эль, – произнёс он, – возьми полк и атакуй с фланга.

И в этот момент Лея почувствовала, как внутри неё что-то сдвинулось. Как если бы другая память, другая душа шепнула в ней: это ты.

Саар’эль? Она? Или чья-то память вселилась в неё, слилась с ней? Или же это она раньше была этим ангелом? Тем, кто сражался на стороне падших? Кому Люцифер отдавал приказы?