Синдром Адели. Кровь и слёзы. Твой единственный лучший друг – голос в голове

Можно было надеть джинсы, но в них я бы вспотела. Мы приближались к югу, в вагоне было жарко. Пришлось облачиться в чёрную футболку с розовыми шортами. Неожиданно у меня начались месячные. Они должны были прийти еще в начале июня, но, как на зло, произошла задержка, и в итоге они появились прямо в поезде, когда мы завтра уже приедем на море. Просто замечательный отпуск! Ничего не скажешь. Все мои прокладки остались в том же чемодане, и у Влады тоже.

– Полина, у тебя в рюкзаке есть прокладки? – поинтересовалась Влада.

– Нет, в чемодане.

Отлично! Почему никто не додумался положить необходимую вещь в рюкзак?! Пришлось вытаскивать чемодан из-под полки и доставать прокладки. Я взяла штук десять. Надеюсь, что их хватит до приезда. Мама сказала, что первые дни на море нас все равно не пустят. В какой-то степени мне даже повезло, что месячные начали идти в поезде. Мы планируем поехать в аквапарк; если бы они начались раньше, это было бы обидно. На море мы все равно будем каждый день купаться, так что у меня будет возможность освежиться. «В воде месячные не идут. Просто когда выйдешь – сразу надень прокладку. Я так делала в Турции», – посоветовала Влада.

Ну уж нет. Мама уже успела напугать меня, что если я зайду в воду с месячными, у меня кровь потечет по ногам, поэтому я не хочу рисковать. В голове невольно вспомнился разговор, который произошел прошлым летом. Мы с Самирой гуляли и обсуждали мое предстоящее четырнадцатилетие. Я планировала отмечать его в аквапарке и рассказывала, как молюсь, чтобы ни у кого из приглашённых (особенно у меня) не начались месячные.

– А что будет?

– Ну, прийти не получится…

– Почему?

– Потому что при месячных нельзя купаться. Ты не знаешь, что ли?

– А что будет, если искупаться?

– Тебе внутрь может попасть вода, и может произойти воспаление.

– А меня мама заставляет в бассейн с ними идти. Говорит, что это полезно…

Да, мама Самиры всегда меня удивляла. Моя мама, напротив, категорически запрещала заходить в воду в такой период. И пользоваться тампонами – тоже (хотя их никто из моих подруг не использует).

– Как вас зовут? – после вчерашней ночи Полина присоединилась к нам с Владой. Теперь мы стали одной командой.

– Влада.

– Аделя. – Полина посмотрела сначала на Владу, потом на меня.

Мы стали проводить время втроём, играя в «Правду или действие». Сначала вопросы были простыми, вроде: «Какие у тебя питомцы?», но вскоре идеи иссякли. Влада принялась искать вопросы в интернете. «Какая самая стыдная ситуация происходила с вами в школе?» – как назло, прозвучал в тот момент, когда рядом сидели Настя с её подружками, и к ним присоединилась половина вагона.

«Я обосрался на уроке», – ответил какой-то незрелый подросток. После этого общаться стало невозможно. Какой бы вопрос мы ни задавали, компания Насти начинала выкрикивать нелепости. Поезд прибыл в Саратов. Мы вышли на станции. Только что прошёл дождь, поэтому все выходили в кофтах, кроме меня. Я, как обычно, вышла в том, в чём сидела в поезде. Честно говоря, мне было совсем не холодно.

Однако, когда я выкладывала в социальные сети наши с Владой и Полиной фотографии, случился мой главный кошмар. «Всё хорошо, но почему все в кофтах, а ты раздетая? С температурой сразу по приезду слечь хочешь?» – прокомментировала моя бабушка. О Боже… У меня в друзьях была половина школы, и я боялась, что они увидят этот позор. К тому же, интернета тогда ещё не было, чтобы удалить пост. Позже, по моей просьбе, мама поговорила с бабушкой, и та передо мной извинилась, мол, «просто переживает». Да уж, мы ещё не успели приехать, а отпуск уже превращался в фиаско.

К вечеру мы добрались до юга и вышли на станции Волгограда. Ровно два года назад я путешествовала здесь с родителями на машине и уже знала эту дорогу наизусть. Волгоград был одним из моих любимых городов. Невероятно красивая станция. Когда мы проезжали мимо статуи Родины-матери, все восхищённо смотрели в окна, фотографируя. В Волгограде уже было тепло, поэтому все вышли в футболках, и я больше не выглядела «как чушка» (так меня называла мама). Мы, как обычно, гуляли возле магазинов, купили мороженое. Помимо еды, здесь также продавались сувениры.

– Я хочу купить мини-версию Родины-матери, – сказала Влада.

– О, давай купим! Нужно привезти какой-нибудь сувенир из нашей поездки домой, – ответила я. Не знаю почему, но в тот момент всё внутри меня убеждало, что я обязана купить эту статуэтку.

– Нет, ты что, они очень дорогие.

– Да ничего страшного, у моего папы спросим.

– Ладно, не нужно! Я сама себе куплю, ты скажи, что это только для тебя! – Влада никогда не любила, когда я платила за неё.

В результате мы купили по две маленьких статуи Родины-матери. «Нафига я вообще это купила? Что теперь с этим делать?» – размышляла я, уже заходя обратно в поезд. Ладно, отдам бабушке. Ночь оказалась особенно тяжёлой. Я почти заснула, когда вдруг на ноги мне села какая-то бабушка, а затем и мальчик. Ладно бы они просто сели, так нет, они очень громко разговаривали. «Тут девочка спит, а если мы её разбудим?» – слышала я их голоса. «Не надо было чавкать». Это меня ужасно раздражало, вот специально назло в шесть утра буду хрустеть у них под ухом (всё равно завтра мы приедем, и надеюсь, я этих малолетних дебилов больше не увижу). Мне пришло сообщение на телефон, я встала, чтобы проверить.

– Вот, мы её разбудили.

Я снова пыталась уснуть, но невыносимые дети продолжали кричать у меня под ухом.

– Вы не видите, что мы спим? Можете замолчать?! – уже даже Влада не выдержала. Последнее, что я услышала, прежде чем уснуть, – слова подружек Насти: «Мы заехали в Ростов».

Глава девятая. Долгая-долгая дорога.

На утро я взглянула на местоположение на своём телефоне. За ночь мы доехали до Краснодара.

– Хочешь, я тебя подниму? – после выхода на очередной станции предложила Влада.

– Давай.

У меня в руках был телефон, а карманов не было, так что пришлось положить его на землю. Влада действительно подняла меня обеими руками и удерживала в воздухе достаточно долго.

– Хочешь, я тебя подниму? – после того как закончила со мной, Влада переключилась на Полину.

– Ты не сможешь, я тяжёлая!

– Проверим? – Влада легко подняла её так же, как и меня.

Мы уже подъезжали к последней станции, на которой собирались выходить. Постель убрали, и мы сидели на краю, ожидая. Дети рядом о чём-то громко говорили, и один из мальчиков начал обсуждать меня, не скрываясь. Во-первых, я прославилась у них как «Девочка, которая чавкает», а во-вторых, он начал комментировать моё обмундирование: чёрная футболка и розовые шорты. «Девочка Уэнсдей!» – так они меня назвали. На самом деле, клички придумали всем. Мальчика, который так назвал меня, звали Бобром. Владой дали клички Динозаврик и Кактус (ей придумали больше всего). К нам подошёл парень нашего возраста и спросил: «Я краш?» Он был в синей купальной шапочке, а у меня плохое зрение, из-за чего показалось, будто он лысый и налил на голову синюю краску. В итоге, он оказался нашим местным рэпером и получил кличку Моргенштерн. Он даже выступал со своими песнями на сцене лагеря. Мама говорит, у них в лагере тоже всем давали клички. Затем Бобёр громко начал ругаться. Подошла та самая бабушка, которая ночью села мне на ноги, и начала ругать его, спрашивая, кто это сказал. В конце концов, она дала Бобру пощёчину. С одной стороны, он это заслужил (нечего было унижать меня), а с другой – за такое его родители могут подать в суд. Как выяснилось, это были наши сопровождающие. Вожатых с нами не было, они уже в лагере. А от двух бабушек, которые были с нами, пользы не больше, чем если бы мы поехали вообще без взрослых. Дети шумели всю ночь, а им, похоже, было всё равно. Они сидят у себя, а что там с детьми – какая разница? Вопрос: в чем смысл этих бабушек? Похоже, лишь для того, чтобы наказывать детей за мат. Наконец, мы прибыли. Мы вышли с чемоданами, рюкзаками, пакетами и всеми нашими вещами на конечной остановке. У Влады было плохое настроение, а когда у неё его нет, это конец света.

– Ещё раз меня потрогаешь, я тебя ударю!

– Чё ты такая злая, ПМС, что ли?

И после этого начался настоящий ад. Мы должны были добраться до автобуса по невыносимой жаре, с тяжёлым чемоданом и рюкзаком за спиной. Мой пакет с едой порвался, что только усугубило ситуацию. Остановиться и передохнуть было невозможно – огромная толпа детей разных возрастов напоминала стадо, движущееся сплошным потоком. Спереди, сзади, по бокам – дети были повсюду! Малейшая остановка грозила тем, что тебя попросту затопчут. Неужели в нашем городе столько детей? Страшно представить общее количество, учитывая, что есть и другие города…

В тот момент мне казалось, что легче умереть, чем дойти до конца. После того, как мы прошли мимо всех вагонов (наш был почти в самом хвосте), нужно было подняться по огромной лестнице. Я окончательно выбилась из сил и села на чемодан, не представляя, как буду дальше двигаться.

– Тебе помочь? – ко мне на лестницу спустились две девушки в синей форме, явно вожатые.

Я быстро отдала им свои вещи и побежала к подругам.

– Аделя! Прости, что не подождали тебя. Нам сказали идти дальше, и я попросила вожатых помочь тебе, – сообщила Влада.

Мы зашли в автобус (в отличие от зимы, здесь он был). Влада с Полиной сели рядом, я устроилась неподалёку. Рядом было четыре свободных места. Вожатые зашли в салон, напоминая пристегнуться и уточняя, кого может укачать. Рядом со мной села девушка.

Женщина, проходя по рядам, обратилась к ней:

– Вы же не ребёнок?

– Нет.

После некоторой суеты автобус наконец тронулся.

– Как тебя зовут? – спросила меня соседка.

– Аделя.

– Я Аня, приятно познакомиться! Ты любишь этот сериал? – Она указала на мой порванный пакет, из которого выглядывал домашний квест по мотивам моего любимого сериала.

– Да.

Мне казалось, что мы едем вечность. Я была настолько измождена, что даже не могла слушать музыку – вся в поту и с ужасным ощущением тошноты. Периодически смотрела в окно, погружённая в свои мысли. Кажется, за последние месяцы я из них и не выходила, лишь изредка отвлекаясь на происходящее вокруг.

Вот мы проезжаем вдоль моря. Сколько бы раз я его ни видела, всегда реагирую, будто впервые. Оно невероятно красивое. И наконец появляется долгожданная табличка нашего лагеря.

Глава десятая. События

Автобус заехал на территорию лагеря. Вокруг простиралось завораживающее зрелище: море, пальмы, а на асфальте мелом были написаны номера отрядов и год, когда эти надписи появились.

– Влада, смотри, там море! Мы на море!

– Да, забирай свой чемодан.

Наши чемоданы поместили в багажник автобуса, и вожатые начали проводить нас к стойке регистрации.

– Мы без родителей, в тысячах километрах от дома! – наконец до Влады дошло. В наши пятнадцать и четырнадцать лет это оказалось значительным достижением. Мы начали прыгать и обниматься – это была наша традиция с начальной школы, когда происходило что-то невероятное.

– Интересно, где мой рюкзак, который забрала та вожатка?

– Ты видела ту вожатую? Она такая классная! Надеюсь, она станет нашей.

– Не знаю, я не обращала внимания. Мне не особенно важно, кто из педагогов. А наши вожатые ехали с нами в автобусе?

– Пока неизвестно, в какой мы будем отряд. Там все сразу определится.

– А если мы не попадем в один отряд? Это возможно?

– Я не знаю.

Ну, зная уровень моего везения, скорее всего, всё получится, как с Кирой зимой. Хотя, нет, о своём везении говорить вообще не стоит: меня ведь в итоге перевели в отряд к Кире. Наверное, в случае чего, тут тоже можно попросить перевести в другой отряд. Мы наконец пришли к стойке регистрации и встали в огромную очередь. Сначала проверили наши документы, затем был медосмотр. В общем, всё как зимой, только людей было в три раза больше, и очередь казалась бесконечной. Меня осмотрели первой, с Владой ещё продолжали возиться. Она сказала, чтобы я пошла к Полине. Полина уже закончила и стояла посреди очереди.

– О, Аделя!

После этого нам ещё замеряли рост, вес и прочие параметры, пока наконец не отпустили.

– Сейчас завершим и пойдём на море «куп-куп» делать, – обсуждали врачи.

– Сорок четыре килограмма, – сообщили мне.

– Сорок четыре килограмма! – воскликнул мальчик, стоящий за мной.

Я была недовесом с самого рождения. В одиннадцать лет моей мечтой было хотя бы набрать тридцать килограммов. Я панически боялась анорексии. После окончания регистрации нас повели в столовую.

– Кто этот мужик, который всё время с нами? Он вожатый, что ли? – спросила я Владу.

– Хз.

– Представился бы хотя бы для приличия, – заметила я. Это сразу показывает, какое здесь к нам отношение.

«Девочки, в столовую заходить только с собранными волосами!» – сообщил парень.

– Блин, у меня руки из жопы растут, я не умею волосы собирать… точнее, умею, но это выглядит ужасно. – Я до сих пор помню, как в девять лет пыталась сделать хвост своей троюродной сестре Самире, когда мы были на даче.

– Это по-твоему хвостик?! – недовольно посмотрела на меня Самира. Ей было четыре года, но даже у неё получалось делать причёски лучше, чем у меня. Собственно, после того случая моё умение делать хвосты не улучшилось, как бы я ни старалась.

– Давай я тебе сделаю? – предложила Влада.

– О, спасибо!

У меня не было резинок, поэтому парень – предполагаемый вожатый, дал мне какую-то (у него с собой были резинки). Как только мы зашли в столовую, я снова распустила волосы. Это был просто отвлекающий манёвр; конечно, я не собиралась ходить с собранными волосами. Мы сели за столик рядом с двумя девушками. Еда здесь была по-прежнему ужасной. Более того, всё было покрыто мясом. А я не ем мясо. Даже в моей школе меню подстраивают под вегетарианцев. За что мы заплатили пятьдесят тысяч рублей??? За то, что я даже есть в столовой не смогу?!?! Ладно, зимой мне родители хоть какие-то печенья привозили, а тут что делать… Ну, хотя бы были овощи. Впрочем, в столовой школьного лагеря я тоже питалась только овощами.

– Сколько вам лет? – Влада заговорила с девушками, сидящими рядом с нами.

– Тринадцать.

– Четырнадцать.

– Мне четырнадцать… тоже. Вот ей – пятнадцать. – Влада показала на меня.

– О боже, с какими малолетками я сижу! – дразнила меня девушка, которой было тринадцать. Знала бы она, что моей самой младшей подруге всего девять лет… После обеда всех, кто приехал из нашего города, собрали у столовой. «Сейчас те, имена кого я назову, подходят сюда. Слышите? Имена тех, кого я назову!» – сообщил парень, предполагаемый вожатый. Мы с Полиной и Владой взялись за руки и стали молиться, чтобы нас распределили в один отряд. «Смотри, вон твой рюкзак!» – Влада указала на беседку возле столовой. Там лежали разные вещи, в том числе и мой рюкзак. Парень стал по очереди называть имена и фамилии. В этом списке оказалась Полина. Теперь мы с Владой надеялись, что нас тоже вызовут. Слышится моя фамилия. «О, Аделя!» – мы с Полиной обнялись. Вот уже к нам присоединилась Влада. Мы радостно запрыгали, обсуждая будущее.

– Давайте будем гулять в Уфе? – предложила Влада.

– Давайте выберем комнату для трёх человек? – Слава Вселенной, что к нам добавилась Полина. Теперь я не против, если мы, как в поезде, будем втроём жить без лишних людей.

– Даже не верится, мы будем в одном отряде!!!

– Вместе с этими курицами… – я с ужасом увидела рядом с нами Настю с её компанией. Ну да, а как ещё мог пройти наш отпуск? Смена только началась, а я уже жду её конца.

Глава одиннадцатая. Мгла

– Те, кого я не назвал сейчас, останутся здесь. Они подойдут к вам позже. Остальные следуйте за мной, – сказал парень и повел нас к беседке.

А он один на весь отряд будет? Где девушка? Было бы неплохо, если это была та Аня из автобуса. Ее я хотя бы уже знаю. – размышляла я. Но нет, Аня была вожатой средней дружины, а мы – старшая. Я всегда боялась новых людей, особенно педагогов. Их я совершенно не выношу. Хуже всего мне было с воспитателями и учителями в школе и детском саду. Они унижали меня при всем классе, знали о издевательствах одноклассников, но ничего с этим не делали и всегда были предвзяты. Хотя, в том месте, где мы с Кирой находились, вожатые были хорошие. Обычно это единственные педагоги, которые нравятся детям, потому что большинство учителей, по сути, вызывают ненависть. По крайней мере, отношение вожатых к детям противоположно тому, что проявляют учителя. Вожатые регулярно называли всех детей (даже меня, хотя я не намного младше их и в следующем году заканчиваю школу) «милыми прозвищами»: зайчик, котик, солнышко. Я не понимаю, им за это платят больше или что? Ладно, какой-нибудь первоклассник может радоваться, но когда люди, которые едва научились говорить, когда я родилась, обращаются ко мне «солнышком», это выглядит крайне странно. Но, учитывая, что путевки в такие места стоят огромные деньги, нужно сделать все, чтобы никто не оставил негативный отзыв. Поэтому здесь к детям подлизываются, как только можно. В муниципальной школе, где всем все равно на учеников, учителя могут оскорбить их, назвав дебилами и позором школы, и ничего им за это не будет. Но они хотя бы не скрывают своей подлой натуры. В отличие от вожатых, которые ведут себя как лицемеры. Я лично видела в социальных сетях видео с вожатыми, где они рассказывают, как хотят «переехать своих детей КАМАЗом», когда те не спят после отбоя, ссутся и срутся на тихом часу, задавая тупые вопросы. После такого даже учителя с недовольной рожей выглядят более заслуживающими доверия, чем они со своими «зайчиками и солнышками».

Аделя! – окликнула меня Влада. Мы уже сидели в беседке. Я опять погрузилась в собственные мысли и отключилась от реальности. Вожатая уже подошла. Когда я услышала её голос, потеряла дар речи. Её голос был невероятно красивым. Я в жизни не слышала ничего прекраснее.

– Она что, светлый человек? – спросила я внутренний голос.

– Именно.

– Я думала, это выдумка, их не существует…

– Существуют, как видишь.

У меня была способность видеть душу человека. У большинства в душе присутствовала некая «гниль». Люди часто завистливы, жестоки, эгоистичны и готовы ради собственной выгоды пойти на предательство, воровство, насилие и даже убийство.

Но светлые люди – другие. Они также способны чувствовать ревность, злость, обиду, зависть. Однако они сдерживают свои эмоции и никогда не позволяют им одержать верх. Они всегда преданы справедливости. В их душе нет места гнили.

Земля – своего рода чистилище. Все рождаются с «гнилью», которая уменьшается с возрастом. Отсюда стереотип, что пожилые люди добрее. Но не всем к концу жизни удаётся стать светлым человеком. Таких отправляют на Землю заново.

Минимальный возраст для становления светлым человеком – двадцать лет. Для этого нужно осознать важность справедливости. Светлые люди – те, кого жизнь сломала настолько, что они поняли: важно оставаться справедливым и не опускаться до уровня обидчиков.

Это первый человек, в ком я почувствовала абсолютный свет и полное отсутствие тьмы. Я родилась светлым человеком. Люди называют таких, как я, ведьмами. Я слышу голоса, могу видеть и предсказывать будущее. Врачи не нашли у меня психических расстройств, хотя я была уверена в обратном.

У меня нет галлюцинаций, а только один внутренний голос, который помогает мне. Все мои сны – вещие. Я живу на Земле не первую жизнь, я – скорее наставник. Вернулась по собственной воле и потому имею преимущества, недоступные обычным людям.

– Меня зовут Эммилия Махмудовна. Это Лев Михайлович. К вожатым мы обращаемся только по имени и отчеству, – представила светловолосая девушка мужчину, который постоянно ходил за нами. У них были бейджики, и на одном из них я увидела, что девушку зовут Эммилия с двумя «М». Я впервые встречала такое написание. Сколько бы я ни искала в интернете, я не нашла подтверждения, что имя Эмилия с одной «М» существовало в подобном варианте. Мне интересно, как её мама придумала это имя и чем её не устроил привычный вариант? Видимо, она хотела, чтобы её дочь была «не такой, как все». «Я тоже из Уфы!» – продолжала девушка. Ничего себе совпадение! А может, это не совпадение…

Глава двенадцатая. Лестница в небеса

У Эммилии была необычная внешность: тёмные волосы, собранные в пучок, напоминали стиль Ильнары Ришатовны, которая также всегда ходила с подобной прической, и яркие стрелки на веках. Я впервые встречала вожатую, которая так ярко красится, ведь обычно они обходятся без макияжа. Все вожатые в лагере носили синюю форму с эмблемой. Эммилия Махмудовна начала знакомить нас с правилами лагеря: «Из столовой мы еду не выносим, а в комнатах ничего не едим. Вы же понимаете, тут юг, муравьи и прочие насекомые везде ползают. Ещё, девочки, по территории ходим только с собранными волосами!» Я насмехнулась про себя: «Ага, щас». Похоже, я её всё-таки переоценила… Я снова погрузилась в свои мысли, но вскоре меня вернуло в реальность смех, раздавшийся со всех сторон.

– «Пошлые штучки» – это значит не дрочить? – обратилась ко мне Влада.

– Что они сказали? Я прослушала.

– «Свои пошлые штучки оставьте дома».

– Это мужчина сказал?

– Нет, она.

Серьёзно? Она такое сказала?! На вид такая скромная… Но тогда я ещё не подозревала, что будет дальше.

– Зачем вы вообще сюда приехали? – спросила Эммилия.

– Ну, родители нас привезли на вокзал, дали чемодан и сказали, что мы едем сюда, – задумались подростки.

Вот улучшенный текст:

Банальные вопросы вроде «Зачем вы сюда приехали?» и «Что вы ждёте от этого лета?» всегда вызывают у меня раздражение. И снова я задумалась о своих мотивах. Что привело меня сюда? Конечно, не «голос в голове» – иначе меня точно сочтут сумасшедшей.

Реальная причина проста: я хотела провести время с Владой. В детстве это была наша общая мечта. Кроме того, мне хотелось понять, что такое современный летний лагерь. Сегодня это, по сути, организованный дневной досуг для школьников, куда родители отправляют детей, не зная, чем их занять.

В советское время лагеря были совсем другими – более атмосферными и наполненными особым духом пионерского братства. Не случайно почти все фильмы про лагерь происходят именно в той эпохе. Интересно, что даже сейчас мы называем их пионерскими, хотя пионерская организация давно исчезла. Более того, с 2024 года в нашем городе детям снова начали повязывать галстуки.

После инструктажа нас распределили по корпусам. Мне досталась комната на третьем этаже – с тяжеленным чемоданом, рюкзаком и порванным пакетом подъём был настоящим испытанием. Каждый шаг по лестнице давался с трудом, чемодан постоянно норовил наехать на ногу.

К счастью, корпус выглядел современно, совсем не как советский санаторий. Эммилия Махмудовна сообщила, что мы можем выбрать любую комнату, где будут жить шесть человек. Вместе с Владой и Полиной мы заняли комнату в конце коридора.

Наша комната оказалась куда комфортнее прежнего места: два душа с закрывающимися шторками, возможность мыться в любое время. Помню инструктаж Ильнары Ришатовны о правилах поведения в душе – особенно про мальчишеские шалости. Теперь я точно понимаю: здесь мне будет гораздо приятнее, чем в прошлом лагере.

Глава тринадцатая. Друг или враг?

– Посмотри, какой тут красивый вид! – Я показала в сторону окна. – Горы, аквапарк… вот бы ещё море было видно.

– О, аквапарк! Я там никогда не была, – говорит Полина.

– Даже в Уфе? – Мы с Владой удивились, когда узнали, что кто-то действительно никогда не был в аквапарке.

– Нет.

– А почему?

– Не знаю. Родители никогда не предлагали, и я сама не просилась.

Ещё один плюс этого места – дополнительные поездки помимо лагеря. В лагере, куда ездит Кира, таких поездок явно нет. Мы с Владой выбрали аквапарк, водопады и океанариум. Точнее, это Влада выбрала, а мама записала меня туда же. Если бы на месте Влады была Самира и я бы выбрала те же места…

– Подождите, у нас же только пять кроватей? Где шестой человек будет жить? – обратила внимание я.

В этот момент неожиданно вошла Эммилия.

– Девчонки, у вас все шесть человек?

– Нет, у нас пока только трое, – ответила ей я. Про себя подумала: «Надеюсь, к нам никто больше не заселится, чтобы мы могли жить втроём. Этаж длинный и комнат много, раз к нам всё ещё никого не подселили, думаю, никто и не добавится».

– А у нас комната на пять человек рассчитана, кроватей не хватит, – добавили Влада с Полиной.

– Я ЖЕ ГОВОРИЛА, У КАЖДОГО В КОМНАТЕ БУДЕТ ЖИТЬ ПО ШЕСТЬ ЧЕЛОВЕК, ВАМ ЕЩЁ ОДНУ КРОВАТЬ ПРИНЕСУТ! – к нашему огромному удивлению, Эммилия очень громко и агрессивно на нас накричала и ушла.