Тридцать три жизни

– Это какие странные? – насмешливо спросил квадрат.

– Например, я перехожу из жизни в жизнь, в разные времена, чтобы понять, как должно быть устроено общество. У меня такое задание.

– Задание? От кого?

Чадвик показал пальцем наверх.

– С самого верха, – многозначительно добавил он.

– От начальника ФСБ? Или самого президента? – сдерживая возбуждение, спросил следователь.

– Нет, выше.

– Кто у русских выше, чем президент?

– Силы небесные выше, чем президент, – спокойно сказал Чаадаев.

– Опять под дурачка косишь? Запомни, сумасшедший, Бога нет! – крикнул квадрат.

– Ну, это мы сейчас проверим, господин следователь ФБР, вершитель чужих судеб. Значит, вы утверждаете, что я умалишенный? Или прикидываюсь…

– Думаю, что прикидываешься, – сказал следователь.

– Я открою вам одну тайну. Просто чтобы дать вам шанс раскаяться. Человеку всегда дается возможность раскаяться, хотя чаще всего он выбирает неправильный путь, ведущий его к гибели. Итак…

Следователь-квадрат смотрел на Чаадаева с кривой усмешкой.

– Сейчас, в этот самый момент, ваша жена изменяет вам с вашим другом Тони. У него дома, припарко… – Чаадаев не успел договорить: его речь была прервана ударом кулака в скулу. Голова резко мотнулась в сторону, но удар был слабым на излете, так как следак сидел за столом на расстоянии, откуда было трудно достать рукой.

– Сволочь! – неистово закричал квадрат. – Я тебя сейчас похороню, гад!

На крик ворвались люди. Они бросились к следователю, повисли на его руках и плечах. Остановить его было непросто – он все-таки был квадрат. На крики: «Что случилось?» дознаватель невнятно хрипел и пытался вырваться из рук сотрудников.

Чаадаев спокойно сидел на своем стуле, потирал ударенную скулу и пристально смотрел на бушующего следователя. В конце концов его увели в обычную камеру, в суматохе забыв об опасности суицида, а следователь, отбившись от сослуживцев, остался один в своем кабинете и неожиданно перестал бушевать. «Откуда этот придурок вообще знает про Тони? Совсем простой вопрос. И он сказал: „Сейчас, в этот самый момент“… Откуда?»

Через минуту следователь несся на машине к дому друга – только для того, чтобы увидеть автомобиль жены у его дома. А дальше из полицейской хроники явствовало, что он пытался ворваться в дом, открыл стрельбу, на что его друг тоже ответил стрельбой. В самый разгар боя приехал спецназ и пригрозил перестрелять всех, если они не сложат оружие. Все поочередно сдались: сначала квадрат, потом Тони, а потом – и жена квадрата.

И вот следователь сидел в наручниках в полицейской машине, под сирену катился в участок, осознавая, что жены больше нет, с работы выгонят, а может, дадут и срок, хотя вряд ли. В одну минуту жизнь перевернулась. А кто виноват? Вот бляди!

Тессера, в которой директор отдела кадров Большой Американской Компании Курт Ковальски пытается решить насущную проблему

До проверки комиссии из Конгресса оставалась неделя, а покимэна у Курта не было. Он успел найти большую немолодую ужасную женщину – тренера по метанию молота – на должность вице-президента компании по женским вопросам. Это была могучая особа с резким командным голосом: у любого сразу возникало ощущение, что под ее началом никаких гендерных проблем быть просто не может. Всем своим видом она вселяла чувство уверенности и надежности. Женщины должны были ощущать себя в полной безопасности под покровительством такого лидера.

С покимэнами дело обстояло иначе: подходящего кандидата не было. Были истеричные черные бабы, которые, только войдя в здание компании, уже пытались устроить революцию, или подходящие по резюме черные мужики, которые при встрече оказывались белыми. Ситуация принимала серьезный оборот. Кого можно найти за неделю? Никого нельзя и за две, а за одну – тем более! Нужны неординарные шаги – того требует ситуация. Но какие? Где этот гениальный ход, который спасет компанию и его самого от позорного изгнания как расиста и ретрограда? Курт уже думал об отступлении: как он предъявит план по найму работников в отдел по… по ИДИ. Надо расписать все должности в этом отделе, зарплаты, обязанности – очень детально, чтобы было видно: все всерьез. А там видно будет! Надо выиграть время.

И вдруг его осенило:

– Эврика! Спасибо, Архимед!

Курт тихо ехал по темной улице под железнодорожной эстакадой и заметил компанию из трех мирно развалившихся бездомных. Он резко затормозил, чуть проскочив мимо, сдал назад и посмотрел на бродяг. Один сидел на асфальте, прислонившись спиной к колонне эстакады, другой стоял, облокотившись на магазинную каталку, заполненную всяким барахлом, а третий умостился на бетонном парапете и что-то вещал остальным. Все трое курили.

У Курта в голове моментально выстроился план действий, достойный директора отдела кадров самой Большой Американской Компании. Он заглянул в бумажник – там было восемьдесят шесть долларов: три двадцатки, остальное – разными купюрами от десятки и мельче. Курт вынул три двадцатки, переложил их в карман пиджака, спрятал бумажник в подлокотный компартмент, из нагрудного кармана достал свои визитные карточки – тоже три – и открыл дверь.

Бродяги тут же перестали трепаться и перевели взгляд на типа, появившегося из машины. Облокотившийся на тачку выпрямился и громко, но невнятно прохрипел:

– Эй, мужик, дай доллар на сигареты и выпивку.

Курт давно заметил, что бездомные в городе не врали: они честно просили на то, что было им нужно.

– Джентльмены! – не обращая внимания на адресованную ему реплику, начал Курт. – У меня к вам деловое предложение. – Он достал и кармана три двадцатки и свои визитки: – Я даю каждому из вас по двадцатке и вот эту карточку. И если завтра вы придете вот по этому адресу, скажем, к девяти утра, то получите еще по сотне. Каждый.

Он подошел к бездомным и выдал каждому купюру и визитку.

– Завтра в девять у входа в здание. По сотне.

Бездомные, пораженные происходящим, держали в руках две бумажки: одну большую, с зеленым мужиком в овале, а другую – совсем маленькую, белую, с красивыми буквами. Соединить их вместе было сложно, но они были как-то связаны.

– Условие понятно? – спросил Курт.

– Зачем ждать до завтра? Дай нам по сотке сейчас, – предложил сидящей на парапете.

Курт одобрительно хихикнул, но покачал головой.

– Завтра в девять, – он развернулся и пошел к машине.

Оказавшись в салоне, Курт еще раз глянул на компанию. Бродяги стояли молча – встал даже сидящий на земле – и рассматривали бумажки в своих руках. Курт заметил, как один из них пренебрежительно выбросил его визитную карточку.

«Минус один», – констатировал Курт, включил поворотник и отъехал от тротуара. Он направился в ближайший банк, снял наличные и принялся разъезжать по городу – раздавать деньги и визитки.

Тессера, в которой Питер Чадвик выходит на свободу и знакомится с послом Его Величества Короля Пропана

Чаадаев шел по городу наугад. Идти наугад, несмотря на кажущуюся бессмысленность занятия, есть определение физической свободы. Человек в самом буквальном смысле отдается физическому пространству, пространство ведет его по времени, повинуясь еле уловимым изменениям в поле Непрерывности. Человек может повернуть направо или налево, подчинив этому капризу свое тело, но почему он выбирает одну улицу или другую, не знает. И в этом незнании есть отсутствие воли человека, за счет этого незнания человек погружается в течение жизни, отдаваясь неизбежности судьбы.

«Почему человек устроен так, что не может наслаждаться вещами, которые есть у него сейчас, и начинает ценить их, только когда теряет? Самые простые вещи приносят больше радости, чем самые замысловатые удовольствия. Что может быть лучше, чем вот так топать по улице по своей воле – или по воле Провидения, а если захотел, то взять и остановиться?» – Чаадаев остановился, чтобы проверить истинность продуманной мысли: мысль была реальна.

«Или просто дышать обычным городским воздухом с его пылью и выхлопами. Или чувствовать, что можешь спокойно сходить в туалет, и все сфинктеры работают, как им положено… „Ах, какая проза!“ или даже „Пошлятина!“, – может воскликнуть литературовед, никогда не пользующийся своим телом. А сердце качает кровь легко и незаметно, не создавая никаких неудобств. Это радость здоровья, счастье пользоваться этим здоровьем, а не гнить где-то в камере. Один из самых простых уроков, что я вынес на сегодняшней день, – свобода пользоваться собой. Еще проще – свобода».

Петр Яковлевич почувствовал легкое нарушение внутреннего равновесия в себе – здоровое чувство голода. «Надо зайти куда-то поесть», – почти радостно решил он, внутренне осознавая, что есть можно на свободе. Пробежавшая стремительно, словно крыса, мысль о том, что голод – это привязь на шее человека, несколько огорчила Петра Яковлевича, но радость от того, что чувство голода можно легко удовлетворить, заслонила ее собой.

Он поднял глаза, чтобы осмотреться и прикинуть, есть ли рядом ресторанчик или кафе, где можно перекусить прямо сейчас. Его глаза ухватили надпись «Тибетская кухня» над узкой дверью и маленькой витриной. «Может, запахи из этого ресторана напомнили мне о голоде? Уж слишком все синхронно получилось! Или, может, это синхронность в действии? Кто знает… Но пойдем в тибетский ресторан».

Чаадаев спустился по лестнице, открыл легкую дверь, раздвинул бамбуковую занавеску и вошел в комнату. Ресторан был крошечным – всего четыре столика вдоль стены от входа к кухне, тусклое освещение, на полке под потолком – какие-то медные чаны, кувшины, черпаки. На противоположной стене висела большая резная мандала с замысловатым орнаментом. За вторым столом лицом ко входу сидел человек. Перед ним стояла тарелка с рисом и чем-то неясным, рядом дымилась чашка чая.

Из-за прилавка кухни появился официант. Человек привстал, приглашая Петра Яковлевича за свой столик. Чаадаев без колебаний сел напротив, на предложенное незнакомцем место. Ибо когда наугад заходишь в случайный ресторан и случайный человек приглашает тебя за свой столик, отказываться просто грешно, потому что в этот момент все случайности перестают быть таковыми, а становятся закономерностями, которые ведут куда-то, но пока еще непонятно, куда.

– Здравствуйте. Меня зовут Петер, или Питер – как вам удобнее, – представился Чаадаев, всматриваясь в человека напротив.

– А меня зовут Чодрак, – представился посетитель ресторана.

Официант принес Чаадаеву меню.

– Что посоветуете заказать? Я не знаком с тибетской кухней, – честно признался Чаадаев.

– Закажите гайтог и чай, – предложил новый знакомый, – если любите специи.

Чаадаев заказал, что посоветовал Чодрак, и взглянул на собеседника. Тот выглядел так, как и должен выглядеть человек с Тибета: смуглая кожа, чуть раскосые глаза, темные волосы. Возраст в сумерках ресторана был расплывчат: от сорока до шестидесяти. Одет он был в старый, потерявший форму пиджак, под ним виднелась светло-коричневая рубашка с воротником-стоечкой, застегнутая до самого верха, на шее вилась невнятная татуировка.

– Вы слышали про королевство Пропан? – напрямую спросил Чодрак.

Чаадаев напряг память, то есть сдвинул брови, и перестал думать о чем бы то ни было. В голове, словно вакуум, воцарилась полная тишина.

– Я слышал про королевство Бутан, – деликатно ответил Чаадаев, – но про Пропан не слышал.

– Я бы удивился, если бы вы сказали, что слышали, – с горечью сказал Чодрак. – Это совсем маленькое королевство, чуть больше тысячи человек, но у нас есть своя письменность, и математика – часть нашей религии. Королевство находится высоко в горах, поэтому очень бедное. И… Вы подумаете, что я сумасшедший: так думают все люди, когда я говорю, что я… – Чодрак сделал паузу.

– Я должен вам признаться, что обо мне люди думают то же самое, – просто поддержал говорящего Чаадаев.

Чодрак с грустным удивлением посмотрел ему в глаза.

– Его Величество сделал меня чрезвычайным и полномочным послом нашего королевства во все государства и отправил в путешествие, чтобы я нашел самое развитое место и попытался понять, что нам надо сделать, чтобы выбраться из бедности в современный мир.

– И что же вы нашли и поняли?

– А вы не считаете, что это бред сумасшедшего? – удивился Чодрак.

– Нет. У меня похожая миссия. Так что же вы нашли?

– Я выбирался в мир через Индию. Это отдельная история, как я добрался до Америки. В нашем королевстве нет бумажных паспортов. Когда человек рождается, его записывают в Книгу Жизни. Когда он достигает совершеннолетия – это тридцать лет, ему делают татуировку на шее. Это наш паспорт, так что его видно сразу. А когда человек умирает, его записывают в Книгу Мертвых. Обычных документов у нас нет. Так что мне пришлось получать индийский паспорт, ехать с ним в Англию, а уже оттуда я попал в Америку. На это ушло почти десять лет, потому что на все пришлось зарабатывать самому. За это время я выучил английский, получил бухгалтерский сертификат в Англии и здесь, в Америке, потому что хорошо знаю математику. А кто вас направил и зачем? – неожиданно перевел разговор Чодрак.

– Меня направил шестикрылый серафим – искать те условия, правила или что угодно, чтобы моя родина могла благополучно существовать и развиваться. Я живу одновременно в тридцати трех жизнях в относительно небольшом промежутке времени.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

DIE (англ.) – «умереть».

2

DIE (англ. Equity, Diversity, Inclusivity) – «равенство, разнообразие, инклюзивность».

3

POC (англ. people of color) – «цветной человек».

4

Breguet.