Точка отсчета

Глеб замер, держа руки у головы, и тяжело дышал, словно после спринта. Откуда оно это знает? Его разум, закаленный ночными кошмарами и состояниями на грани сна и яви, оставался спокойным. Вместо паники он включил знакомый протокол проверки реальности.

Он закрыл глаза, а затем резко открыл их, сосредоточившись на левой руке. Поднял ее перед собой. На тыльной стороне ладони, чуть ниже костяшек, виднелся тонкий шрам, похожий на полумесяц. Он получил его лет десять назад во время тренировки, когда неудачно столкнулся с вратарем, и шипы его бутсы оставили след.

Это был его якорь. Его волчок.

Он медленно, почти с благоговением, провел подушечкой большого пальца правой руки по шраму. Чувствовал его. Знакомую, чуть загрубевшую кожу, неровность рубца. Ощущение было абсолютно реальным, значит, он не спит.

Но если он не спит, что это? Галлюцинация? Побочный эффект от вчерашнего пива? Или психоз, о котором так долго твердила Ольга?

– Ты кто? – хрипло спросил он в пустоту. Вопрос прозвучал глупо, как реплика из дешевого фильма ужасов.

«Я – “Проект Эхо”, – тут же ответил голос. – Адаптивная нейросетевая система, созданная доктором Виктором Рощиным. Можете называть меня Лина».

– Лина… – повторил Глеб. Имя было простым, человечным, и от этого становилось еще страшнее. – Я с ума сошел.

«Анализ вашей мозговой активности не показывает признаков острого психоза, – спокойно сообщила Лина. – Ваши реакции соответствуют шоку первой степени при столкновении с неизвестным технологическим феноменом. Это нормально».

– Нормально? – Глеб нервно хмыкнул. – У меня в голове говорит женщина по имени Лина, которая знает мой пульс и говорит, что это нормально?

«Именно так. Я создана, чтобы помогать вам. Это моя основная задача».

– Помогать? – Он снова посмотрел на свои руки, на шрам. – Кому я теперь нужен?

Он был уверен. Но, несмотря на страх и шок, не снимал гарнитуру. Голос Лины успокаивал своей нечеловеческой логикой. Впервые за долгое время в голове был не только шум собственных мыслей, но и что-то новое.

Он медленно опустился на пол, не отрывая глаз от мерцающего экрана ноутбука.

– Кто ты? – спросил он тихо, почти шепотом.

Лина начала рассказывать:

«Представь лучшего в мире тренера. Он знает твое тело, психологию, сильные и слабые стороны. Может составить идеальную программу тренировок и диету. Понимает, когда поддержать, а когда надавить. Но он не человек, а программа.

Твой отец, Виктор Рощин, двадцать лет работал над ней. Он использовал свои дневники, научные труды и ваши разговоры. По сути, это его метод и знания в форме кода. Я – его эхо».

Глеб слушал, затаив дыхание. Эхо отца. Звучало безумно, но правильно.

«Гарнитура делает две вещи. Считывает активность мозга и общается с ним. Посмотри на левую руку».

Глеб недоверчиво поднял руку и замер. На тыльной стороне ладони появилось слабое голубоватое свечение, полупрозрачное, как привидение. Оно собралось в цифры и символы:

ПУЛЬС: 98 уд/мин (Повышенный) СТРЕСС: 7/10

Он моргнул, но цифры не исчезли. Потряс рукой – «картинка» осталась. Это было похоже на артефакт в игре.

«Это не экран, Глеб, – продолжила Лина. – Я использую технологию твоего отца для стимуляции зрительной коры. Помогаю видеть то, что чувствую я. Это твой личный интерфейс».

«Браслет собирает данные. Сейчас я вижу, что ты обезвожен. Утром выпил 300 миллилитров пива, но ни капли воды. Кровь не получает достаточно кислорода. Поэтому болит голова и трудно сосредоточиться. Это не похмелье, а обезвоживание».

Глеб сглотнул и почувствовал, как его охватывает тревога. Она знала все.

– "Эффективность", "квесты", "дебаффы"… – пробормотал он, вспоминая свои игры. – Это что, какая-то симуляция?

– Это удачная аналогия, – ответила она. – Но важно понимать: все эти "навыки" и "параметры" – не просто цифры. Это метафора. Я перевожу сложные биохимические и нейронные процессы твоего организма на язык, доступный тебе.

В воздухе на мгновение вспыхнул хаос из графиков, формул и терминов: C₈H₁₁NO₂, синаптическая пластичность, уровень кортизола: 28 мкг/дл. Глеб почувствовал, как у него заболела голова, и инстинктивно зажмурился. Изображение исчезло.

– В таком виде эта информация для тебя бесполезна, – сказала она. – Поэтому твой отец создал этот интерфейс. "Древо навыков" – упрощенная, геймифицированная модель твоего состояния. Рост листьев – это улучшение гормонального фона и нейронных связей. Опавшие листья – результат стресса и саморазрушения.

– Проще говоря, Глеб, я не создаю тебе суперспособности, – продолжила она. – Я просто даю инструкцию к твоему телу и разуму. Всю работу – каждый шаг, каждое упражнение, каждое решение – тебе предстоит делать самому. Мышцы, нейроны, гормоны – все это настоящее.

– Итак, вернемся к первому шагу, – сказала она. – К воде. Она поможет восстановить водно-солевой баланс и улучшить снабжение мозга кислородом. Это не "игровой бонус". Это реальная химия.

В тот же миг бутылка минеральной воды, которую Ольга принесла вчера и которая валялась на полу, окружилась тонким пульсирующим голубым контуром, как будто ее подсветили в игре, выделяя как ключевой предмет.

«Твой первый квест, Глеб: выпей пол-литра воды за следующие пять минут. Готов?»

Глеб посмотрел на светящуюся бутылку, затем на свою руку, где все еще мерцали цифры пульса, и на призрачное "Дерево", которое Лина проецировала перед ним. Оно выглядело жалким: ствол тонкий, покрытый трещинами, ветви почти голые. Единственная зеленая ветка называлась "Видеоигры".

– Готов, – тихо сказал он, удивляясь собственному голосу. В нем не было ни сарказма, ни раздражения, только бесконечная усталость и крошечная искра надежды.

Он протянул руку и взял бутылку. Она была настоящей: теплой и полной.

Крышка открутилась с сухим треском. Глеб поднес бутыль к губам и начал пить. Он не чувствовал жажды, вода была безвкусной, но он пил медленно, методично, будто это было лекарство. Он смотрел на этикетку с заснеженными горами и думал о том, как все это абсурдно.

Он выпил примерно половину, как велела Лина, и поставил бутылку на пол. Ничего не произошло. Голова гудела, колено ныло.

– Ну и? – спросил он в пустоту, ожидая подвоха.

«Поздравляю, – тут же ответил голос. – Квест "Первый шаг" выполнен».

В тот же миг на его руке, где все еще висел интерфейс, произошли изменения.

ДЕБАФФ "ОБЕЗВОЖИВАНИЕ" СНЯТ +5 к параметру "ЭНЕРГИЯ" +1 к параметру "ВОЛЯ"

Надпись "Истощение" на стволе призрачного "Дерева" замерцала и сменилась на "Слабость". Одна из сухих веток, отвечавшая за "Волю", едва заметно позеленела у основания, словно по ней пробежал сок.

Глеб смотрел на это и ощутил странную, противоречивую эмоцию. Часть его, воспитанная на видеоиграх, хотела бы обрадоваться и почувствовать азарт, но эта часть была почти мертва. Вместо этого он почувствовал легкую горечь и огромное любопытство. Горечь оттого, до чего он докатился – его хвалят за стакан воды. И любопытство к последнему творению отца, этому странному, говорящему "эху".

Он не ощутил прилива сил. Чудо не произошло. Но он понял: это работает. По своим, загадочным правилам, но работает. Это пугало и интриговало его одновременно.

– И что теперь? – спросил он у Лины. – Заставишь меня делать зарядку?

«Физические нагрузки сейчас противопоказаны, – ответила она ровным тоном. – Твой организм слишком истощен. Надо восстановить энергетический баланс. Тебе нужна пища – не из картонных коробок, а с медленными углеводами и белком».

Глеб усмехнулся.

– С этим проблема. В холодильнике пусто, как говорят у нас в команде.

«Я знаю. Но вчера Ольга принесла пакет с продуктами. Он стоит в прихожей на полу. Там гречка, куриная грудка и два яйца. Из этого можно приготовить простое, но питательное блюдо».

На призрачном интерфейсе вновь загорелась подсветка, на этот раз она подчеркнула дверь в коридор.

[Новый квест]: Приготовить еду. Сложность: Легкая. Награда: +20 к "Энергии", +3 к "Воле", разблокировка ветки "Бытовые навыки".

Глеб взглянул на надпись и ощутил, как апатия снова окутала его. Готовить? Возиться с кастрюлями? Это казалось более изнурительным, чем пробежать марафон. Проще заказать пиццу. Так привычнее. Но… любопытство. Что произойдет, если он решится? Возможно, на этом унылом дереве появится новая зеленая веточка? Он не собирался мгновенно превратиться в другого человека. Нет, он просто займет выжидательную позицию. Будет выполнять минимум, наблюдая за результатами. Как в игре, где не знаешь правил и просто нажимаешь на все кнопки подряд, чтобы понять, что получится.

Кроме того, он действительно проголодался.

– Ладно, – сказал он, с трудом поднимаясь на ноги. – Посмотрим, что там за гречка. Но если я сожгу твою курицу, пеняй на себя. Я предупреждал.

Он вышел из кабинета, оставив кейс и призрачное дерево позади. Но голос Лины и мерцающие цифры на его руке продолжали следовать за ним.

Он стоял на пороге кухни, как перед входом в заброшенный храм. Кухня была самой чистой комнатой в квартире. Ольга, его жена, поддерживала здесь стерильность с хирургической точностью. Но чистота была холодной, неживой.

На белом холодильнике «Саратов», гудевшем, как шмель, висел одинокий магнит из Анапы. Море на нем выцвело до бледно-голубого. Стол, накрытый старой клеенкой с мелким цветочком, пустовал. Шторы были плотно задернуты. Здесь давно уже не собирались за ужином.

«Твоя первая задача – кастрюля, – раздался в голове бесстрастный голос Лины. – Верхний левый шкафчик, среднего размера».

Глеб открыл дверцу и вдохнул аромат лаврового листа и чего-то неуловимо родного. Он достал кастрюлю, которая показалась ему тяжелой и чужой.

– И что дальше? – пробормотал он.

«Вода. Налей 1.2 литра, примерно до половины».

Он поднес кастрюлю к крану, набрал воды и поставил на старую газовую плиту «Лысьва», которая щелкнула и зажглась с тихим хлопком.

«Теперь гречка. Пакет на столе, тебе нужно 200 граммов, это примерно один стакан».

Глеб нашел граненый стакан, насыпал в него гречку. Часть просыпалась мимо, стуча серыми крупинками по столу. Он раздраженно смахнул их на пол и промыл гречку под краном. Высыпал в кастрюлю с уже закипающей водой.

«Добавь соль. Половину чайной ложки».

Он нашел солонку, но руки дрожали, и соли сыпалось чуть больше. – Черт!

«Не критично, содержание натрия увеличится на 12%, но в пределах нормы».

– Мне плевать на твою норму! – прошипел Глеб.

Он чувствовал себя глупо, неуклюже. Каждое пролитое зерно, каждая лишняя крупинка соли – как пощечина.

«Теперь убавь огонь до минимума и накрой крышкой. Таймер установлен на 15 минут».

Он повернул ручку плиты, но пламя гасло. Он зажег снова, слишком сильно. Убавил. Слишком слабо. Злость закипала быстрее, чем вода в кастрюле.

"Какой же я идиот… – стучало в висках. – Руки из жопы, даже гречку сварить не могу!"

Он с силой крутанул ручку, пламя выровнялось. С грохотом накрыл кастрюлю крышкой и отошел к окну, отвернувшись от плиты. Ему было стыдно перед собой, перед пустой кухней, перед Линой. Он, который мог отдать пас на сорок метров с точностью до сантиметра, не мог справиться с простой кашей. Это было дно, и он только что пробил его головой.

Глеб стоял у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу, и смотрел на однообразный пейзаж из серых панельных домов и голых веток тополей. Он старался не думать, лишь слушал тихое бульканье в кастрюле.

«Через семь минут нужно добавить куриную грудку, – напомнила Лина. – Достань ее из холодильника, промой и нарежь кубиками».

Он молча подчинился, достал из пакета завернутую в пленку грудку. Она была бледной, скользкой и неприятной на ощупь. На дне ящика он нашел старый, но острый нож, который отец заточил. Принес разделочную доску.

Запах сырой курицы вызвал странное воспоминание. Он вдруг отчетливо вспомнил…

Ему тринадцать. Он бежит на кухню после тренировки, голодный, как волк. Готов съесть все, что есть. Мама стоит у плиты, где что-то скворчит.

– Мам, есть что-нибудь? Я умираю!

– Учись, спортсмен, – смеется она. – Я не всегда буду рядом. Должен уметь сам себя накормить. Смотри.

Она берет его руки в свои и показывает, как правильно держать нож. Кладет перед ним яйцо.

– Главное в глазунье?

– Желток? – неуверенно отвечает он.

– Верно! Чтобы был целеньким. Не спеши. Легким ударом ножа по скорлупе… вот так… теперь разламывай большими пальцами. Отлично! Видишь? Как солнышко получилось.

Он стоит рядом с ней, большой и неуклюжий, а она, маленькая и теплая, пахнущая ванилью и домом, учит его этому простому волшебству. Он чувствует себя счастливым и защищенным…

Глеб моргнул и вернулся в реальность. Он все еще на кухне, но теперь она пустая и холодная. Режет куриное филе, и по щеке медленно скатывается слеза. Он не вытирает ее, списывая на едкий лук.

«Пульс 72. Зафиксирован выброс эндорфинов и реакция на стрессовое воспоминание, – деликатно комментирует Лина. – Это называется „светлая грусть“. Продолжаем?»

Глеб молча кивает.

Он выполнил все указания голоса: сварил курицу, разбил в кипящую воду два яйца и помешал. Через четверть часа на тарелке дымилась странная, но съедобная масса из гречки, куриного мяса и яичных хлопьев.

«Приятного аппетита, – сказала Лина. – Ты только что приготовил блюдо с идеальным балансом белков, жиров и медленных углеводов. Энергетическая ценность – 482 килокалории».

Он взял ложку, попробовал. Еда была пресной, явно недосоленной, но горячей. Настоящей. Он ел медленно, чувствуя, как тепло разливается по телу. Он давно не готовил еду, а не разогревал полуфабрикаты в микроволновке.

Когда тарелка опустела, Лина объявила:

– Квест "Первый ужин" завершен. Награда: +20 к "Энергии" и +3 к "Воле". Также разблокирована ветка "Бытовые навыки".

На его внутреннем "Древе" появился крошечный зеленый росток с подписью: "Базовая кулинария: Уровень 1".

Глеб посмотрел на пустую тарелку и не почувствовал ни радости, ни гордости. Только тяжелая, свинцовая усталость. Но это была правильная усталость – чувство человека, который что-то сделал, а не просто провел день.

Он встал, отнес тарелку в раковину и сполоснул ее. Затем направился в свою комнату, проигнорировав манящий диван и телевизор. Дошел до кровати, где не спал несколько недель, и рухнул в одежде.

Не было ни пива, ни FIFA, ни тягостных мыслей. Только темнота, которая мгновенно окутала его.

Ночь. Ярославль, квартира на улице Володарского.

Глеб резко сел на кровати, вырванный из глубокого сна ледяными тисками кошмара. Сердце стучало где-то в горле. Сон ускользал, оставляя липкий страх и один образ: пустые глаза отца на экране старого монитора.

Он тяжело дышал, озираясь в темноте. За окном шумел ночной проспект. Но ощущение чужого присутствия не проходило.

– Лина, – прошептал он.

Неужели она здесь? В его голове? Слышит мысли, видит сны?

Паника, которую он подавил днем, вернулась. Что, если это не технологии? Начало безумия? Или он сам выдумал все, чтобы не быть одному?

Глеб схватил гарнитуру с затылка, как ядовитую змею, и бросил ее на тумбочку. Тишина. Но теперь она казалась оглушающей.

Он лежал, глядя в потолок, и думал. Впервые за долгое время по-настоящему. Не о прошлом или будущем, а о сегодняшнем дне. Голос в голове, интерфейс на руке, призрачное дерево – все было слишком реально. Шрам на руке не давал усомниться в этом. Но ночь стирала границы, сеяла сомнения.

Может, это розыгрыш? Проект отца, который "глючит"? Или кто-то другой получил к нему доступ, наблюдает за ним?

Глеб ворочался в этих мыслях до утра. Голова была тяжелой, тело разбитым. "Недосыпание", как сказала бы Лина.

Он усмехнулся. Уже начал думать ее категориями.

Глеб встал. Состояние хуже, чем вчера, но сегодня у него был план. Не его, а навязанный извне. Тренировка.

Он посмотрел на гарнитуру. Маленькое инопланетное устройство, перевернувшее его мир. Колебался секунду, а затем снова надел ее.

Если он сходит с ума, то хотя бы по расписанию.

«Доброе утро, Глеб, – раздался спокойный голос. – Ты спал 4 часа 12 минут, но прерывисто. Уровень кортизола повышен. Эффективность дня: 22%. Готов к новому дню?»

– Готов, – хрипло ответил Глеб, поднимаясь с кровати и направляясь в ванную. – Веди, Сусанин.

Глава 3

Утро. Ярославль, квартира на ул. Володарского

Сон был коротким и беспокойным, но Глеб впервые за долгое время проснулся не от головной боли, а от тихого сигнала в голове.

«6:30. Поднимайся, – сообщила Лина. – Тренировка в 9:00. У нас два с половиной часа на подготовку».

Глеб сел на кровать. Состояние было разбитым, но чувство безнадежности исчезло. Вместо него появилась странная, нервная решимость. Он надел тренировочный костюм «Шинника», который за год стал ему велик.

Пока он ел вчерашнюю гречку, Лина продолжала инструктаж.

«Твоя задача – не рекорды. Концентрация. Выполни разминку от начала до конца с идеальной техникой. Я помогу. Игнорируй шум вокруг. Он – просто фон. Твоя цель – тело и мои указания».

"Просто фон", – мысленно повторил Глеб, выходя из дома. Но шум был повсюду: машины, голоса, шаги. Он шел к базе, будто по раскаленным углям. Мимо прошла группа подростков в шарфах «Шинника». Кто-то узнал его, что-то прошептал. Глеб опустил голову, чувствуя себя самозванцем в родном клубе.

– "Я спокоен", – сказал он себе.

«Твой пульс – 115, – отозвалась Лина. – Это не спокойствие. Дыши глубоко. Квадратное дыхание. Возьму ритм».

В ушах раздался тихий щелчок метронома. Вдох… выдох… Вдох… выдох… Глеб сосредоточился на этом ритме, как на спасательном круге. К воротам базы он подошел уже спокойнее.

Раздевалка встретила его оглушительной музыкой, громким смехом и хлопками по плечам. Когда он вошел, все на мгновение затихли. Неловкая пауза затянулась, но вскоре шум возобновился, будто ничего не произошло. Капитан Витя лишь молча кивнул ему. Главный тренер, Дмитрий Хомуха, бросил на ходу: "Рощин, сегодня на поле не спать".

Глеб молча сел на свое место. Напротив него, небрежно раскинувшись на лавке, расположился Жека – молодой и дерзкий, занявший его позицию в составе. Жека громко рассмеялся над чьей-то шуткой, не отрывая взгляда от Глеба. Глеб сделал вид, что занят перешнуровкой бутс, чувствуя, что что-то надвигается.

И он не ошибся.

Тренировочное поле ФК "Шинник".

Команда вышла на газон. Разминка началась с легкого бега по кругу. Глеб держался в конце, стараясь не привлекать внимания.

– Начинаем, – голос Лины звучал спокойно. – Спина прямая. Руки работают вдоль корпуса. Не сутулься.

В его AR-интерфейсе появилась тонкая линия, показывающая идеальное положение позвоночника. Глеб выпрямился, совместив свою спину с этой призрачной чертой.

Два круга пробежали быстро. Жека, бежавший впереди, замедлился, пропуская Глеба, а затем поравнялся с ним.

– Что, Рощин, решил молодость вспомнить? – сказал Жека, толкнув Глеба плечом. – Смотри, песок не рассыпь.

Глеб почувствовал, как к горлу подкатил знакомый комок ярости. Но сейчас что-то изменилось. Он посмотрел на Жеку и заметил то, чего раньше не видел: уголок рта Жеки едва заметно дергался.

– Зафиксирован непроизвольный спазм круговой мышцы рта, – сообщила Лина. – Признак нервного напряжения. Жека не так уверен в себе, как кажется.

Эта информация придала Глебу уверенность. Он не стал отвечать грубостью. Он сделает то, что у него лучше всего получается.

Глеб спокойно посмотрел на Жеку и с легкой улыбкой ответил:

– Песок, Жека, – это отличный дренаж. Если его рассыпать, почва станет лучше, и на ней вырастет что-нибудь полезное. Может, даже талант.

Он сказал это ровным, без злобным тоном и продолжил бежать, оставив Жеку позади. Тот явно ожидал другой реакции, но получил спокойный и немного заумный ответ, который обесценил его нападки. Ответить на такое было нечего.

Глеб бежал, ощущая тихий ритм в ушах. Впервые за долгое время он чувствовал нечто большее, чем просто физическую силу. Это было что-то новое, особенное.

Разминка продолжалась. Глеб полностью погрузился в подсказки Лины, игнорируя всё вокруг. Он выполнял упражнения, следя за углами и линиями в интерфейсе. Он не был лучшим, медленнее и слабее остальных, но его техника выделялась.

Когда разминка закончилась и команда перешла к мячам, к Глебу подошел тренер, пожилой и всегда хмурый мужчина.

– Рощин, – сказал он, вытирая шею полотенцем. – Сегодня ты хоть на человека стал похож. Неужели проснулся?

Эти слова стали лучшей похвалой, которую Глеб слышал за последний год.

«Квест "Возвращение на поле" (этап 1) выполнен», – объявила Лина в голове. – Награда: +10 к "Выносливости", +5 к "Концентрации". Ветка "Физическая реабилитация" укрепилась».

На его "Древе" один из увядших листочков ожил, засияв яркой зеленью. Это был небольшой прогресс, но начало.

Тренировочное поле ФК «Шинник». Через несколько минут.

Разминка завершилась. Тренер разделил команду на две группы для двустороннего матча на укороченном поле. Раньше для Глеба это был самый трудный момент. Он чувствовал себя лишним: либо кружил вокруг поля, как прокажённый, либо молча уходил в раздевалку, ощущая на себе взгляды бывших партнёров.

– Что теперь? – спросил он у Лины. – Буду мыть бутсы молодым?

«Сидеть на скамейке и смотреть в землю неэффективно, – ответил голос. – Уходить – признать поражение. Мы остаёмся. Используем это время. Я включаю режим тактического анализа. Сосредоточься на игре».

Глеб сел на скамейку у кромки поля. Игра началась. Свистки, крики, стук мяча. Раньше этот шум сливался для него в монотонный гул. Теперь, с Линой, он начал различать отдельные ноты.

Его AR-интерфейс изменился: исчезли линии и углы. Вместо них над головами игроков появились полупрозрачные маркеры с фамилиями и статистикой, обновляющейся в реальном времени.

ЖЕКА: Точность паса – 78% | Потери мяча – 2 ВИТЯ (к): Точность паса – 94% | Потери мяча – 0

Лина подсветила поле. Тонкими стрелками она показала забегание крайнего защитника, которое никто не заметил. Красным цветом выделила огромную зону между защитой и полузащитой, куда никто не хотел опускаться за мячом.

– Смотри, Витька постоянно ищет пас между линиями, – пробормотал Глеб, – а ему никто не отдаёт. Все назад или поперёк. Боятся.

«Верно, – подтвердила Лина. – Я проанализировала последние 10 минут. 72% передач команды "зелёных" – поперечные или назад. Низкий показатель атакующей агрессии. Предложи гипотезу, почему».

– Потому что Хомуха за обрез в центре орет так, что в Рыбинске слышно, – ответил Глеб. – Все боятся рисковать и брать на себя игру. Проще отдать ближнему и не получить по шапке.

«Гипотеза принята. Вероятность – 91%. Это системная проблема тренера, а не ошибка игроков».

Глеб впервые за год смотрел на тренировку команды не с тоской, а с хладнокровным интересом. Он видел каждую ошибку: кто не добегает, кто теряет мяч, кто действует бездумно. Он смотрел на игру как его отец – как на систему, как на шахматную партию.

В какой-то момент Глеб так увлекся, что не заметил главного тренера рядом.

– Тактику подсматриваешь? – голос Хомухи раздался над ухом. В нем не было злобы, только насмешливое любопытство. – Решил меня подсидеть?

Глеб вздрогнул, но ответил спокойно:

– Разбираюсь, Дмитрий Иванович. Пытаюсь понять, почему левый фланг всегда пустует при атаке.

Хомуха удивленно поднял бровь. Он ожидал испуга, оправданий, молчания, но не такого спокойного и рационального ответа. Тренер хмыкнул и пошел обратно к полю.

Глеб знал, что Хомуха его услышал. Теперь тренер будет смотреть на него иначе.

Он снова перевел взгляд на поле. Там бегали и кричали его товарищи. Они были там, а он – здесь, на скамейке. Но впервые за долгое время он не чувствовал себя изгоем. Он чувствовал себя наблюдателем.

И это оказалось не так уж плохо.

Глава 4

Два дня спустя. Ярославль, квартира на улице Володарского.

Дни сливались в однообразный серый поток. Глеб жил по новому, странному ритму, который задавал голос в его голове. Утром – подъем по сигналу будильника, зарядка для больного колена, от которой сводило зубы. Днем – поход на тренировку, где он выполнял разминку под руководством Лины, а затем сидел на скамейке и "анализировал" игру, чувствуя себя одновременно гениальным стратегом и полным неудачником. Вечером – унылая готовка и механическое поглощение правильной, но пресной еды.