D Z
Мист
Пролог
Хоккейная клюшка дробно стучала по асфальту, гоня шайбу вперед. Снаряд подскакивал на неровной дороге, вставал на ребро и катился колесом, пока Кайрен вновь не сбивал его набок ловким движением. Клюшка была старая, потрепанная: краска почти вся стерлась, черенок покрыт щербинами и заусеницами, а крюк не разваливался только потому, что деревянные пластины туго перемотаны черной изолентой. У Кайрена была и другая – настоящая «Бауэр», карбоновая, с потрясающим загибом крюка, который позволял отщелкивать шайбу с прямо-таки космической скоростью. Похожей клюшкой играл его любимый хоккеист, нападающий команды «Тампа-Бэй Лайтнинг» Брэйден Пойнт. Но она была слишком дорогой, чтобы дурачиться с ней на зернистом асфальте, и потому дожидалась зимы в шкафу с остальной хоккейной экипировкой.
Пробрасывая шайбу вперед по влажному от утренней мороси тротуару, Кайрен несся по улице и представлял, как лет через десять он выйдет на лед в составе команды «Тампа-Бэй» в качестве самого молодого, но, безусловно, самого перспективного игрока команды. Несомненно, в будущем он станет самым результативным нападающим «Национальной хоккейной лиги». Несомненно, он станет обладателем Кубка Стэнли. Несомненно. Ведь по-другому быть просто не может.
Вот и сейчас парнишка не бежит по пустынной Калхун-авеню сквозь липкую взвесь утреннего тумана, что наползает на город со стороны бухты Большой Медведицы, а рассекает лед арены «ТиДи-Гарден», и от вожделенного приза его отделяет один гол, забить который должен именно он.
– Шаттенкирк выигрывает вбрасывание, передача на пятачок Кучерову, Кучеров пасует на Кайрена Холла, молодого феномена этого сезона! Холл пробрасывает на Пойнта, какая выверенная передача! Пойнт устремляется к воротам «Кэпиталз», Кузнецов блокирует, но Холл мощным силовым приемом отправляет Кузнецова на лед! – Кайрен взял разбег и врезался плечом в металлический шест дорожного знака, запрещающего парковку. Шест оказался прочнее воображаемого русского центрового, и мальчик растянулся на асфальте, уронив клюшку перед собой.
– Нарушение! – возмущенно прокричал Кайрен, бросая злобный взгляд на дорожный знак. – Евгений Кузнецов отправляется на скамейку на две минуты за грубую игру против нападающего Холла.
Воображая, как игрок «Кэпиталз», понурив голову, катит на скамейку запасных, Кайрен поднялся на ноги и потер ушибленную коленку. Ничего страшного, просто еще один синяк. Мальчик подобрал клюшку и продолжил комментировать будущий финал турнира со своим участием.
– Холл поднимается на ноги после подлого нарушения и встает на пятачок. Вбрасывание! Холл выигрывает вбрасывание у чужих ворот, диагональная передача на Райана Макдона, тот пасует на Пойнта, Пойнт на Холла, какой потрясающий тандем сложился у этих двух нападающих! Холл уходит от Уилсона, рывок, бросок и гооооол! Ах ты, черт!
Шайба, брошенная коронным ударом будущего обладателя Кубка Стэнли, отрикошетила от бордюра, прокатилась по сточному желобу до решетки дождеприемника, замерла на долю секунды и провалилась сквозь чугунные прутья. Кайрен отбросил клюшку, кинулся к канализационному отверстию и с облегчением увидел, что шайба лежит под решеткой на наклонном бетонном выступе рядом со смятой сигаретной пачкой и размякшими от влаги окурками. Мальчик встал на колени, запустил пальцы между скользких прутьев и попытался поддеть шайбу ногтем, но добился лишь того, что она подвинулась к краю выступа еще на полдюйма и едва не полетела вниз.
– Черт!
Еще одна такая неуклюжая попытка, и снаряд, чего доброго, пропадет в канализации навсегда, а этого Кайрену хотелось меньше всего: это была памятная шайба, и он ей дорожил. Несколько лет назад его отец поймал ее на матче «Аляска Эйсез» против «Орсон Хантерс». Мальчику тогда было пять лет, но он хорошо запомнил тот момент, когда его папу показали на большом экране стадиона «Арена Салливан»: отец широко улыбнулся и победоносно вскинул кулак с зажатым каучуковым диском. После этого он на глазах у зрителей обхватил сына за талию, поднял на руки и вручил шайбу ему. Кайрен обеими ладонями взял холодный влажный диск с еще не растаявшими на нем кристалликами льда и благодарно обнял отца под аплодисменты хоккейной арены. Именно в то мгновение он принял бесповоротное решение стать профессиональным игроком в хоккей. Уже на выходе из стадиона, уплетая горячий хот-дог, Кайрен попросил папу записать его в академию хоккея, и отец, почему-то лукаво усмехнувшись, пообещал, что запишет. А в этом году Кайрен на целый июнь отправился в Анкоридж в летний хоккейный лагерь, и вернулся оттуда с полной уверенностью, что лучшего нападающего чем он, на планете еще не было, и вряд ли когда-нибудь будет. Вся эта хоккейная история могла бы и не сложиться, если бы отец не взял его в тот вечер на матч: и потому эта шайба была для Кайрена не просто обычным хоккейным снарядом, а напоминанием о том, с чего начался его путь в профессиональный спорт.
Ко всему прочему, воображаемый финал «Кубка Стэнли» еще не доигран: до конца матча оставалось больше половины периода, и нельзя допустить, чтобы победа досталась поганым «Кэпиталз». Шайбу нужно было спасать. Кляня себя за то, что не взял на уличную игру любую другую шайбу, Кайрен еще немного поползал на коленях вокруг сливного отверстия, соображая, что ему лучше предпринять. Спустя минуту мальчик понял, что достать шайбу получится единственным способом: подняв крышку дождеприемника.
Обхватив прутья пальцами, Кайрен уперся ногой в бордюр и изо всех сил потянул решетку на себя, но сразу же понял, что она слишком тяжела для него. Кайрен разжал руки, и увидел, что содрал кожу на фаланге указательного пальца. Сунув палец в рот, мальчик в отчаянии оглянулся по сторонам: вдруг кто-нибудь проходит мимо и сможет прийти ему на помощь. Но ранним субботним утром туманная Калхун-авеню была пуста. Кайрен наморщил лоб, пытаясь найти какое-то решение, и взгляд его упал на брошенную на тротуар клюшку. В отличие от шайбы дышащую на ладан клюшку ему было не так жалко. Кайрен вставил черенок между прутьев и, навалившись на него всем телом, почувствовал, что край решетки слегка приподнялся. Через секунду раздался хруст трескающегося дерева, многострадальная клюшка переломилась пополам, и чугунная решетка с упрямым скрежетом упала обратно.
– Эй, приятель, что это ты там делаешь? – раздался голос за спиной у Кайрена.
Мальчик обернулся, держа в руках бесполезный обломок. На противоположном тротуаре стоял незнакомый сухопарый мужчина в серой штормовке с накинутым на голову капюшоном. В зубах у него была самокрутка, и он, щурясь сквозь дым, с любопытством глядел на парнишку.
– Моя шайба, – чуть не плача, ответил Кайрен, указывая пораненным пальцем на дождеприемник. – Она провалилась сквозь решетку, а я не могу ее сдвинуть. Слишком тяжелая.
Мужчина рассеянно отщелкнул окурок в сторону и, слегка сутулясь, подошел к Кайрену.
– Шайба, говоришь… Где она? Ага, вижу. Что ж, давай попробуем ее достать.
Он сбросил капюшон и добродушно подмигнул мальчику. Лицо у мужчины были худое, изможденное, борода и волосы почти полностью седые, но улыбался он вполне искренне. Он деликатно пододвинул Кайрена широкой ладонью, обхватил прутья решетки и без видимых усилий приподнял ее на несколько дюймов над люком.
– Хватай, ну!
Кайрен проворно запустил руку в образовавшуюся щель, нащупал драгоценную шайбу, и уже было потянул обратно, как вдруг почувствовал пальцем рядом со снарядом что-то еще: холодное, металлическое и продолговатое. Не задумываясь, Кайрен схватил оба предмета и вынул руку. Мужчина опустил решетку, и та со скрипом встала на место.
– Ну что, доволен, тафгай? – отряхивая ладони, спросил он, глядя на мальчика сверху вниз. – А это что у тебя такое?
– Лежало рядом с шайбой… – пробормотал Кайрен, с удивлением разглядывая ржавый латунный цилиндр. – Я вместе с ней вытащил.
– Можно мне посмотреть? – неожиданно севшим голосом попросил мужчина. Добродушное выражение на немолодом лице сменилось тревогой.
Удивленный Кайрен протянул руку, и в сухую ладонь мужчины упала стреляная гильза. Тот полную минуту глядел на нее, затем поднял глаза на двухэтажный дом, стоящий напротив злополучного люка, вдруг судорожно вздохнул и зажал рот ладонью.
– Что-то не так? – Кайрен недоуменно смотрел на мужчину, не понимая, почему странная железка вызвала у него такую реакцию. – Простите, я не хотел ее оттуда доставать… Я не специально. Она просто рядом лежала…
– Ничего страшного, приятель, – опустив руку, тихим голосом отозвался мужчина. Он с трудом отвел взгляд от окон дома и, натужно улыбнувшись, похлопал парнишку по плечу. – Все в порядке. Главное, мы достали твою шайбу.
– А что это? – не в силах подавить любопытство, спросил Кайрен.
Мужчина сжал гильзу в кулаке и присел на корточки рядом с мальчиком.
– Как твое имя?
– Кайрен Холл, – ответил парнишка и, помня, каким манерам учил его отец, протянул незнакомцу руку с растопыренным пальцами.
– Ты, случаем, не сын Колина Холла?
– Да, это мой папа. А вы знакомы?
Мужчина взял детскую ладонь в обе свои и уважительно встряхнул:
– Конечно. Сколько тебе лет, Кайрен?
– Девять.
– Ты уже взрослый мужчина, – серьезным тоном произнес тот. – Играешь в хоккей?
Кайрен кивнул. В другое время он бы наверняка рассказал этому джентльмену, что так вовремя пришел к нему на подмогу, о том, что он играет за детскую команду «Элементари Скул Уайт» на позиции нападающего, что он забивает в каждом матче, и что тренер очень доволен его успехами, но сейчас ему страшно хотелось узнать, что же такое он достал из ливневого приемника вместе со своей шайбой. Мужчина проследил направление его взгляда, и вздохнул.
– За год до того, как ты родился, Кайрен, на этом месте случилось кое-что плохое.
– Плохое? – переспросил парнишка.
– Да, очень. Здесь погибло несколько хороших людей. Эта штука, что ты нашел, напомнила мне о тех событиях. Видимо, она лежит здесь с того самого дня, как Фарадэй Кавана взял в заложники своего лучшего друга, забаррикадировался на втором этаже этого дома и потребовал вернуть ему сына.
Кайрен озадаченно нахмурился и надул губы. Ему было немного тревожно слышать такое от незнакомого человека, особенно учитывая то, что родители самого Кайрена никогда ни о чем подобном ему не рассказывали. Конечно, мальчик знал, что на большой земле – или, как говорили старшие, «на материке» – из-за плохих людей порой случаются трагические происшествия: массовые расстрелы, захваты заложников, погони, террористические акты. Об этом всегда напряженным голосом сообщают дикторы новостей, а затем корреспонденты с особым тщанием раскрывают мельчайшие подробности в прямом эфире. Но о том, что нечто похожее происходило в его родном городе, Кайрен никогда прежде не слышал.
– А кто забрал его сына? – с детской непосредственностью спросил он, пытаясь сгладить неудобный момент, и тотчас же пожалел об этом. У мужчины вдруг дрогнула нижняя губа, уголки глаз увлажнились, и Кайрену это не понравилось. Он всегда чувствовал неприятное стеснение, когда видел взрослых людей плачущими. По мнению Кайрена, плакать разрешалось только детям. Мальчик тут же опустил глаза и стал ковырять носком кроссовка дорожное покрытие.
– Этого до сих пор никто не знает, – наконец услышал Кайрен. Мужчина говорил тихим, но твердым голосом, и парнишка вновь посмотрел на него. Тот натянуто улыбнулся, положил ладони на плечи мальчика и мягко произнес:
– Вот что, дружище. Тебе не следует бродить одному по пустым улицам. Если уж гоняешь шайбу, то делай это недалеко от дома, хорошо? Не заставляй родителей переживать понапрасну. Ну, бери свою клюшку, я провожу тебя.
Кайрен уже и позабыл о том, что воображаемая финальная игра за главный трофей «Национальной хоккейной лиги» еще не завершилась, но настроения доигрывать у него уже не было. Таинственная находка омрачила его беззаботное утро, и мальчик, насупившись, подобрал обломки клюшки и побрел за мужчиной вверх по Калхун-авеню. Через минуту они повернули на улицу Лэйк и скрылись за углом.
Эпизод первый: Сирша. Июль 2018.
Кардиолог попросил подождать несколько минут, вышел в коридор, и Сирша осталась в кабинете одна. Сидеть сложа руки было скучно, и она тут же полезла в сумку за смартфоном: за те полчаса, что она провела в кабинете эхокардиографии, в мире могло произойти все что угодно. Без регулярной сверки с актуальными новостями в социальных сетях и мессенджерах, Сирша чувствовала себя как голая. Работа требовала от нее постоянного присутствия в сети, а в чатах наверняка уже скопились пропущенные сообщения от друзей. Помимо прочего, Раст имел обыкновение спрашивать, как у нее дела, именно в послеобеденное время. Эта привычка поначалу умиляла Сиршу, спустя год отношений стала слегка раздражать, а спустя еще один настолько въелась в подкорку, что девушка могла инстинктивно почувствовать, есть ли в телефоне сообщение от Раста.
«Я у врача на приеме. Все хорошо, скоро освобожусь».
«Напиши, когда будут результаты. Кстати, я нашел билеты в Лондон, зацени».
Сирша перешла по ссылке, скептически хмыкнула при взгляде на цену, и отослала Расту целующий смайлик. Билеты были не из дешевых, но в их обоюдной системе ценностей казались вполне приемлемыми. Сирша не привыкла экономить, особенно на комфорте, и Раст прекрасно это знал.
Врач все не возвращался, а девушка была полностью поглощена лентой «Твиттера». Пролайкав некоторые посты политического характера, направленные против Дональда Трампа и его недавнего высказывания об усилении контроля за мигрантами, Сирша открыла мессенджер и списалась со своим начальником в SMM отделе относительно лингвистической ярмарки. До события оставалось чуть меньше месяца, и практически все крупные игроки в области языкового обучения дали свое согласие на участие – так что у девушки наконец-то выдались более-менее свободная неделя после нескольких месяцев почти круглосуточной работы. Появилась возможность подольше поваляться в кровати, сходить вечером в клуб с Растом, и наконец посетить кардиолога, что, по правде говоря, стоило сделать уже давно: в последнее время девушка временами ощущала болезненные покалывания в области сердца. Сама она списывала это на стресс от интенсивной работы – в прошлом такое случалось во время подготовки к выпускным экзаменам. Но мама, стоило Сирше по неосторожности обронить в телефонном разговоре фразу о болях в груди, тут же потребовала от нее немедленного посещения врача и взяла с нее слово, что та не забудет. Так что после того, как основные организационные дела по ярмарке были улажены, и босс поблагодарил Сиршу за проделанную работу, девушка записалась на прием в «Кардиологический Диагностический Центр» на Манхэттене. Сделала она это совершенно нехотя, так как боли больше ее не беспокоили, но все же предпочла сдержать данное маме слово.
– Мисс Баррелл, прошу прощения за ожидание, – с легким индийским акцентом произнес врач, возвращаясь в кабинет. Бейджик на нагрудном кармане представлял его: «Джавид Пател, доктор медицины».
– Ничего страшного, – ответила девушка, с усилием отлепляясь от экрана телефона.
– Необходимо было проконсультироваться с главным кардиологом больницы в соседнем крыле.
Тень беспокойства легла на лицо Сирши.
– Что-то не так?
– Нет, мисс Баррелл, все в порядке, – поспешно заверил ее врач и, сбросив очки на кончик носа, пробежался глазами по листу с результатами анализов. – Вы говорили мне, что знаете о наличии у вас трабекулы левого желудочка, не так ли?
– Да, мне диагностировали ее еще в детстве, – кивнула девушка.
– Что ж, не то, что бы был какой-то повод для серьезного беспокойства, – доктор Пател сел за стол и скрестил пальцы. – Это, как вам уже наверняка известно, малая аномалия сердца и в отсутствие осложнений она не является жизнеугрожающей. Однако эхокардиограмма зафиксировала у вас так называемую «мерцательную аритмию». Это происходит из-за того, что ваша трабекула не продольная, а поперечная. Я вижу, вы опять забеспокоились, мисс, – мягко улыбнулся врач. – Не переживайте, прошу вас. Случай вполне рядовой. Единственное, что несколько осложняет вашу ситуацию, это отсутствие в вашей электронной медицинской карте истории болезни в период до десяти лет. Насколько я понимаю, вы давно не наблюдались, так что, скорее всего, старые записи просто не оцифровали. Для утверждения курса правильного лечения нам необходимо с ними ознакомиться: важно понимать, каким образом аномалия развивалась в детском возрасте. Как правило, старые бумажные медицинские карты хранятся в архивах поликлиник даже после оцифровки, так что проблем с ее получением у вас возникнуть не должно.
Сирша нахмурилась и опустила глаза в пол.
– К сожалению, они возникнут. Та медицинская карта осталась в моем родном городе.
– Где же именно?
– Мэг Поинт, штат Аляска. Портовый город на острове Баранова.
Джавид Пател широко улыбнулся:
– Я знаю этот город. Мой старший брат в восьмидесятых годах работал на Аляске и однажды бывал там. Он показывал мне фотографии. Красивое место. Природа просто восхитительная.
Сирша предпочла молча не согласиться. Пател моргнул и вернулся к профессиональному разговору.
– Я бы предложил вам направить запрос в больницу Мэг Поинт, в которой вы наблюдались, либо съездить туда самой и лично забрать карту из архива. Если хотите знать мое мнение, лучшим вариантом будет забрать карту самостоятельно. С нынешней бюрократической процедурой касательно архивов медицинских учреждений вы можете дожидаться записей месяцами, а я не рекомендую затягивать с лечением.
Девушка неопределенно покачала головой, продолжая изучать собственные туфли. Выглядела она расстроенной. Перспектива вернуться туда, откуда она с огромной радостью сбежала десять лет назад, была удручающей.
– Пока что, мисс Баррелл, я выпишу вам рецепт на курс дигоксина, – бубнил доктор, выписывая рецепт, – А также попрошу вас воздержаться от пищи с повышенным содержанием холестерина и серьезных нагрузок. Вы, случаем, не практикуете йогу?
– Немного, – ответила Сирша, – И еще занимаюсь фитнесом.
– Замечательно, – кивнул врач, – Также я рекомендую вам начать посещать бассейн.
Доктор Джавид Пател еще какое-то время рассказывал о влиянии физических упражнений на работу сердца и правильной диете, которой следует придерживаться людям не только с сердечными заболеваниями, но и вообще всем. Сирша слушала его в пол-уха и соглашалась со всем сказанным. Она уже не в первый раз выслушивала подобную лекцию и, надо сказать, следовала советам врачей вполне добросовестно. Девушка серьезно следила за собой, и могла похвастаться хорошим самочувствием и стройной фигурой. Эх, если бы не эта проклятая трабекула! Но в данный момент Сирша злилась на свою трабекулу не из-за периодических болей в груди, которые предпочитала мужественно игнорировать, а из-за того, что ей, вероятно, придется вернуться в ненавистный городишко на краю земли. Много лет назад она пообещала себе, что ноги ее больше не будет в штате Аляска, но, по всем признакам, злая ирония судьбы возвращает ее обратно. Интересно, как отреагирует мама на эту новость.
Доктор вручил Сирше рецепт, посоветовал записаться на следующий прием как можно скорее и с вежливой улыбкой закрыл за ней дверь кабинета. Выйдя из здания больницы, девушка мысленно выругалась последними словами и позвонила Расту. Так случалось постоянно: стоило чему-то негативному произойти в ее жизни, и она звонила парню, но не для того, чтобы поплакаться, а только лишь потому, что в критические моменты ей важна была поддержка близкого человека. Раст то ли был занят, то ли не слышал телефона, но на звонок не ответил. Сирша свернула за угол, зашагала по Йорк-авеню и набрала маму.
– Сирша, здравствуй!
– Привет, мам.
– Как дела? Что-то случилось?
– Да так, небольшая неприятность, – Сирша переложила телефон в другую руку и наспех рассказала о результатах обследования в кардиологическом центре. Как она и предполагала, мама страшно разволновалась, но девушка попыталась донести до нее не мифическую угрозу мерцательной аритмии, а именно трагизм вынужденного возвращения на малую родину. Мама категорически проигнорировала трагизм. Ее главной заботой было здоровье дочери, и пока оно находилось под угрозой, все остальные вещи отходили на второй план.
– Да ни под какой угрозой я не нахожусь! – сердито перебила Сирша, лавируя между прохожими и огибая металлические леса и заграждения ремонтных работ. – Доктор сказал, что ничего страшного в этой мерцательной аритмии нет.
– А еще он сказал, что история болезни нужна для утверждения правильного курса лечения, я ведь правильно все поняла? – возразила мама не терпящим возражений голосом, и Сирша едва не взвыла от безысходности.
– Ты понимаешь, ма, что мне придется вернуться туда? – с отчаянием в голосе спросила она. – В этот засранный город только из-за чертовой книжки с диагнозом, который и так всем известен! Это же чушь собачья!
– Доченька, я понимаю, насколько для тебя это неприятно. Но сделать это необходимо, если на этом настаивает врач. Пусть даже эта карта окажется бесполезной макулатурой, мне будет легче знать, что ты максимально себя обезопасила.
Сирша отлично понимала, что мать права, но все же где-то в глубине души надеялась, что та согласиться с ней насчет полной абсурдности путешествия через всю страну. Ведь она сама уехала из Мэг Поинт вслед за дочерью, оставив в холодном ветреном городе лишь плохие воспоминания, без которых жилось намного легче.
– Дольше трех дней я там не задержусь, – отрезала Сирша. – Заберу карту из клиники и тут же обратно.
Мама ничего не отвечала, видимо, раздумывая, и после нескольких секунд молчания неуверенно сказала:
– Навести отца, раз уж ты будешь там.
– Он наверняка опять в море, – ответила девушка.
– Сейчас конец июля… Я думаю, он будет в городе.
– Ладно, я подумаю, – неопределенно сказала Сирша. – Придется у Ральфа отпроситься на несколько дней, но я думаю, он не будет против. С ярмаркой все уже улажено.
Остаток разговора прошел в повествовании девушки о планах на следующие после лингвистической ярмарки проекты. Мама отвечала односложно: по голосу было понятно, что у нее сейчас другое на уме, и девушка отлично понимала, что именно. Сказав маме на прощание «люблю», Сирша остановилась у обочины и проголосовала. На дороге моментально материализовался желтый кэб, и девушка, назвав свой домашний адрес и выслушав сальный комплимент от водителя, снова погрузилась в телефон. За то время, пока такси стояло в пробке на тридцать четвертой, Сирша забронировала билет до Джуно с пересадкой в Сиэтле. Проще будет поставить босса перед фактом, подтвердив необходимость и срочность поездки купленным билетом, чем просить его о незапланированном отпуске. Ральф мог начать нудить в своей излюбленной манере, чего Сирше совершенно не хотелось. В данный момент ей хотелось только принять горячую ванну, дождаться, когда Раст вернется с работы и заняться с ним сексом. После навалившихся неприятностей разрядка явно не помешает.
Телефонные дела не захватывали ее как обычно. Вяло и без энтузиазма ответив парой куцых предложений в дружеском чате, Сирша надела наушники и включила музыку. Кэб свернул с тридцать четвертой, подъехал к въезду в туннель Линкольна, идущего под Гудзоном, и минуту спустя уже освещал фарами грязно-белый кафель на стенах и потолке туннеля. Девушку внезапно настиг приступ клаустрофобии, и старательно отгоняемые воспоминания о прошлом, словно почуяв брешь в обороне, стремительно атаковали ее.
Лето две тысяче восьмого года был худшим временем в ее жизни, хотя началось оно для девушки с великолепной новости: ее только что приняли в Колумбийский университет. Внезапно мечты Сирши о новой жизни вдали от севера перестали быть сотканными из тумана и приобрели реальные очертания. «Большое яблоко» замаячило перед ней ночными огнями «Крайслер Билдинг», «Мэддисон Сквэйр Гарден» и статуей Свободы, и это было прекрасно. Девушка жила тем, что совсем скоро покинет Мэг Поинт и уедет на восточное побережье. Об этом не знал никто, кроме матери, и та держала язык за зубами, ни единым словом ни с кем не обмолвившись, что ее дочь приняли в учебное заведение «Лиги плюща». Внутренней радости Сирши не было предела – она в буквальном смысле считала дни до отъезда и ежедневно пребывала в замечательном расположении духа.
Конечно же, Иэн думал, что это его заслуга, и что это придуманный им план вселяет в Сиршу такое воодушевление. План состоял в том, что после окончания высшей школы «Хай-Скул Уайт» они проведут еще полгода в Мэг Поинт, зарабатывая деньги на колледж, а после отправятся в Сиэтл. Зарабатывать Иэн планировал в основном настройкой интернет-коммуникаторов, фрилансом и поддержкой серверов местных провайдеров. По его подсчетам скопленных денег должно было хватить на некоторое время жизни в Сиэтле и первый семестр в колледже. Дальше Сиэтла Иэн не заглядывал, по всей видимости считая, что война маневр подскажет. Девушку от такого видения будущего просто тошнило, но после новостей из Нью-Йорка она с облегчением вздохнула и более не обращала внимания на разглагольствования Иэна о грядущей жизни в Сиэтле. С осознанием того, что ей не нужно будет тащиться с северным деревенщиной неизвестно куда с неизвестно какими перспективами, жить было гораздо легче, так что даже ненавистный город не казался ей таким мерзким в те дни.
