Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 3

Но если мы должны принять участие в подобной «настольной» игре… для чего нас собираются разделить на команды?

– Внимательно выслушайте правила сегодняшней игры, – раздался размноженный эхом голос рассказчицы. – Герои кайдана мистическим образом очутились внутри э-сугороку. Игровая доска разделена на семнадцать полей. Центральное поле – выход, до которого вам необходимо добраться, пока не истекло время. Сейчас вы находитесь на начальном поле. Остаются еще пятнадцать квадратов, часть из которых безопасные, как и начальное поле. Но на большинстве полей вам придется выполнить определенные задания, чтобы получить право сделать следующий ход. Эти задания будут делиться на те, которые требуют смелости, и те, для которых необходим ум или внимательность.

На несколько секунд голос умолк, словно давая время осознать и обдумать услышанное. Затем рассказчица заговорила вновь:

– Границы каждого маленького поля будут обозначены определенным числом. Чтобы двигаться по полю, вам нужно бросать игральный кубик. Выпавшее число покажет, в какие из ворот вы можете пройти. Если выпадет число, которого нет на воротах, вы пропускаете ход. То, насколько длинным или же коротким окажется ваш путь по игровой доске, зависит от вас и вашей удачи!

Я стиснула зубы. Получается, кратчайший путь до центра – это три поля, считая начальное. В худшем случае нам придется переходить с одного поля на другое, минуя центральное, пока не закончится время… или же пока мы не провалим одно из заданий.

– Теперь пришло время разделиться. Вы будете играть в парах.

Я судорожно выдохнула. Несмотря на то что самое страшное ждало впереди, я испытала облегчение. Мы не будем соперниками. Да, нас лишат возможности помогать друг другу. Да, прохождение заданий одних игроков будет отнимать время на спасение у других. Но, и это главное, все получают бесценный шанс выжить.

Я посмотрела на Йоко, Кадзуо, Араи, Ивасаки и Эмири, очень надеясь, что все мы окажемся в парах друг с другом.

И все же я очень сомневалась, что нам так повезет.

– Обратите внимание на свои запястья. У партнеров на них изображены одинаковые узоры.

Я с недовольством заметила под ладонью выведенный чернилами треугольник. Захотелось тут же потереть кожу, чтобы убрать метку, но я сдержалась.

– Что у вас? – быстро спросила я. – У меня треугольник.

– Ромб, – ответил Кадзуо и на мгновение недовольно нахмурился. Я и сама почувствовала укол разочарования.

– У меня тоже ромб, – с напряженной улыбкой отозвалась Йоко, и к моей досаде примешалось облегчение. Хотя бы они оказались в одной команде.

– Круг, – ничего не выражающим тоном произнесла Эмири.

– Пятиугольник, – недовольно протянул Ивасаки. – Проклятье.

– А я боялся, что у тебя тоже окажется квадрат, – заявил Араи. – Хоть в чем-то мне повезло.

– Не могу не согласиться, – отозвалась Эмири.

Ивасаки лишь закатил глаза.

Я же с трудом сдержала вздох разочарования. Только двое из нас оказались в одной команде…

Я оглянулась на остальных участников. Тора посмотрел на руку Каминари, и в его глазах вспыхнула холодная злость, но выражение лица совсем не изменилось. Каминари раздраженно фыркнула, глянув на руку Одзи.

Тора тем временем оглядел других героев страшной истории:

– Боюсь спросить… У кого треугольник?

Мне захотелось что-нибудь сломать.

– Скажите, я что, когда-то выиграла в лотерею? – раздраженно спросила я. – Иначе где успела растратить весь свой запас удачи?

Тора, услышав мои слова, приподнял брови:

– Акияма-сан? Треугольник у тебя?

Я мрачно посмотрела на него в ответ, но кивнула, и Тора насмешливо улыбнулся:

– Хоть ты когда-то и отказалась присоединиться к нам, судьба распорядилась по-другому.

Кадзуо посмотрел на Тору, и если бы взглядом можно было убить, у него бы это точно получилось.

– У кого круг? – скучающе спросил Одзи, и Эмири скривилась.

– Tough luck[18], – пробормотала она. – У меня.

Мне показалось, Одзи на мгновение растерялся, но быстро взял себя в руки и, усмехнувшись, подошел к Эмири.

– Надеюсь, на этот раз ты не будешь мешать мне, как во время кайдана про Дзюбокко, – высокомерно заметил Одзи.

– Мешать тебе? Это теперь так называется?

Одзи пожал плечами.

– Если ума в тебе хоть наполовину столько же, сколько высокомерия, мы точно справимся, Хираи Хикару. – Голос Эмири прозвучал более чем снисходительно. – А что касается физических испытаний… – Она окинула Одзи скептическим взглядом. – Думаю, у меня получится убежать от ёкая быстрее тебя.

Я посмотрела на Эмири, удивившись, что они с Одзи, судя по всему, знакомы и что она назвала его настоящим именем. А потом в голове промелькнула мысль, что я это имя уже слышала. Но где?..

– Хираи Хикару? Твой отец не Хираи Сэйдзи? – уточнила я.

Одзи вскинул бровь:

– Мы знакомы?

– Заочно. – Я заметила в глазах Эмири удивление. – Мне рассказывала про тебя… – Тут мой голос дрогнул. – Подруга.

Одзи пожал плечами:

– Про меня много кто мог рассказать.

– Она рассказывала, что ваши родители дружат и ее мама… – уточнила я, подавив усмешку, – была твоим адвокатом по делу о наркотиках.

Одзи поморщился, и в его глазах мелькнула искра раздражения.

– Я никогда не принимал наркотики, – недовольно пробормотал он и, заметив странный взгляд Эмири, уже громче поспешно добавил: – Я не знал, что их принимал один из моих друзей. Уже бывших.

Одзи внимательно на меня посмотрел.

– Адвоката звали Накано-сенсей, да? А ты ведь Акияма. – Одзи задумался. – А-а-а… Твой отец – Акияма Масахиро?

Я кивнула, вспомнив, что мой отец и Хираи Сэйдзи тоже знакомы, но с его сыном я никогда не виделась.

Одзи словно бы по-новому на меня посмотрел, и я ответила ему холодным взглядом.

– Но мы раньше не встречались, – произнес Одзи.

– К счастью, видимо, – отозвалась я.

Фыркнув, Одзи снова повернулся к Эмири и высокомерно на нее посмотрел:

– Называй меня не Хираи, а Одзи.

– Еще чего. Хотя… – насмешливо протянула она. – Могу называть тебя О-дзи[19].

Я весело усмехнулась, а лицо Одзи помрачнело.

– О́дзи, а не О-дзи́. Мне казалось, ты достаточно хорошо знаешь японский, чтобы так не ошибаться.

– Именно так, О-дзи. Просто это имя тебе подходит больше, – равнодушно произнесла Эмири.

Одзи с раздражением посмотрел на нее:

– Мне всего двадцать один.

Эмири наигранно поморщилась:

– Да ты же почти на пять лет меня старше.

В его глазах промелькнуло удивление.

– Ты кажешься немного старше…

– А ты умнее. Когда молчишь, – добавила Эмири.

Одзи закатил глаза, но затем пожал плечами:

– Ну ничего, подожду пару лет.

– Что?! – удивленно переспросила Эмири.

– Что? – якобы непонимающе отозвался Одзи, но уголки его губ дрогнули.

Эмири бросила на него презрительный взгляд и отвернулась. Я же пристально посмотрела на Одзи. Меня охватила легкая тревога: Эмири умна, но этот парень запросто может подставить ее, чтобы выжить самому. Хоть я его совсем не знала, но не доверяла никому из команды Торы.

Поймав мой взгляд, Одзи вопросительно приподнял бровь.

– Если из-за тебя с Эмири-тян что-то случится, ты пожалеешь, – негромко, но твердо произнесла я, смотря Одзи прямо в глаза.

– Тебе сейчас лучше переживать о собственной безопасности, – надменно посоветовал он.

– Я тебя предупредила, – добавила я, и Одзи, хмыкнув, вернулся к своей команде.

Обернувшись, я заметила, что Йоко смотрит на меня с легким удивлением, как и Ивасаки. А вот Кадзуо – чуть насмешливо.

– Оказывается, ты у нас на самом деле химэ[20].

Я поморщилась, но промолчала. Сейчас не до того: я слишком волновалась из-за того, что нам вновь придется разделиться.

Ивасаки пошел искать своего напарника. Как оказалось, ему предстояло проходить кайдан вместе с мужчиной со шрамом на лице.

– Меня зовут Ивасаки.

– Имада, – представился его напарник.

Араи, в свою очередь, громко спросил:

– У кого квадрат?

Я посмотрела на остальных участников и заметила, как скривилась Каминари.

– У меня, – резким тоном ответила она, неприязненно посмотрев на Араи.

Тот ответил ей настолько дружелюбной улыбкой, что она показалась почти издевательской.

Кадзуо подошел совсем близко ко мне.

– Будь осторожна, – негромко попросил он, и, несмотря на то что внешне он казался спокойным, я различила в его голосе трвевожные нотки. – Тора запросто может навредить тебе, если это будет необходимо для выживания. Не дай ему такого шанса.

– Знаю, – помрачнела я.

Меня и саму не радовала перспектива работать в команде с человеком, который готов использовать других ради достижения своих целей.

Я все еще помнила и вряд ли когда-то забуду, как во время кагомэ Тора и Атама в попытке навредить Кадзуо обрекли на смерть незнакомого им участника.

– Думаю, Тора все же будет осторожен, – достаточно громко произнес Араи, оказавшись рядом с нами.

С этими словами он, положив руку мне на плечо, посмотрел на Тору и продолжил:

– Вряд ли он захочет терять еще одного члена своей команды.

Тора услышал слова Араи, и взгляд его потемнел – он понял намек. Девушка с белыми волосами и два друга с недоумением и даже любопытством посмотрели на моих друзей и на команду Торы.

Я негромко произнесла:

– Но вы же не навредите Каминари. – Это был не вопрос.

Араи внимательно посмотрел на меня и тихо ответил:

– Конечно, нет. Но Торе об этом знать необязательно. Я почему-то уверен, что угроза жизни Каминари для него серьезнее угрозы собственной жизни.

Кадзуо кивнул, разделяя мнение Араи.

– Так что не переживай, – продолжил тот. – Но Кадзуо-кун все равно прав: будь осторожна.

Я перевела взгляд на незнакомых участников и поняла, что двое друзей оказались в разных командах. Мрачный парень в очках назвался Касэ и присоединился к девушке с белыми волосами по фамилии Тэрадзима, а его тощий друг, Хорибэ, – к мужчине с перебинтованной рукой, который представился как Накахара.

– Игра вот-вот начнется, – снова подала голос рассказчица. – Запомните порядок, в котором будете делать ходы: пятиугольник, овал, круг, ромб, квадрат, треугольник. Команда «пятиугольник», сделайте свой ход.

Я, прикусив губу, задумалась, какая очередность более выгодна. С одной стороны, время у нас ограничено, а потому делать ход одними из последних рискованно. С другой стороны, если ты участвуешь не в самом начале, то есть шанс увидеть, какое задание, вернее, угроза, тебя ожидает и как с ней можно справиться. Хотя размышлять об этом было бессмысленно – порядок определили за нас. К тому же… остается шанс пропустить ход – и даже не раз. А значит, потратить драгоценное время, рискуя не успеть добраться до финиша.

К столу подошли Ивасаки и Имада, и второй мрачно кивнул на кубик. Ивасаки уверенно взял кубик и, слабо встряхнув, бросил на стол. Через пару мгновений кубик замер, показывая число «пять», и я разочарованно выдохнула.

– Пропуск хода, – объявил раздражающий голос рассказчицы.

Ивасаки виновато взглянул на Имаду, но тот лишь безразлично пожал плечами.

Тогда к столу подошли Хорибэ и Накахара. Хорибэ со спокойным выражением лица взял кубик и, практически не встряхнув его, кинул на стол. Этой команде выпало число один.

В то же мгновение туман со стороны тории, отмеченной иероглифами «один» и «четыре», рассеялся, открывая следующий квадрат. Я напряглась. Этот участок оказался… пустым. Я не заметила пока ничего, что могло быть частью задания или же представлять опасность. С двух сторон поля – впереди и справа – возвышались, отмечая границы, изящные алые тории. На тории у дальней от меня границы нового квадрата были изображены не два, а один иероглиф – «пять». На воротах справа тоже осталась только одна цифра – «два». И я с легким сожалением отметила, что шансы играть без пропуска хода уменьшились…

Помедлив, Накахара и Хорибэ прошли сквозь тории и, оказавшись на новом квадрате, начали с подозрением оглядываться. Остальные напряженно за ними наблюдали.

– Время для следующего хода. Команда «круг», – объявил голос рассказчицы.

– И… это все? – недоверчиво нахмурившись, громко произнес Накахара.

Я посмотрела на лист со схемой игрового поля и заметила, что квадрат, на котором оказались Накахара и Хорибэ, окрасился в белый цвет (такого же цвета был и начальный квадрат) – на его верхней границе появился иероглиф «пять», а на правой – «два».

– Видимо, это безопасное поле, – заметила я.

Кадзуо же негромко произнес:

– С начального поля путь или туда, – он указал в сторону безопасного участка, – или туда. – Кадзуо показал направо. – Скоро мы узнаем, какая опасность со стороны чисел три и шесть.

Я кивнула: вряд ли нам повезет и оба пути окажутся безопасными.

Настала очередь Эмири и Одзи. Меня охватило легкое волнение, но я не знала, за что переживаю больше: что Эмири пропустит ход или что она попадет на опасный участок.

Одзи бросил кубик, и когда тот, прокрутившись, показал число шесть, Эмири сморщила нос. Наверняка она, как и я, понимала, что следующее поле безопасным, скорее всего, не будет.

Туман снова рассеялся, открывая новый квадрат, и я заметила очередные тории: ворота с иероглифом «четыре» вели в сторону центра, а с иероглифом «два» – дальше по краю игрового поля. Посередине поля тоже стоял стол.

Эмири кивнула Одзи в сторону ворот, в которые они должны были пройти. Видимо, заходить на новый квадрат первой она не собиралась. Одзи снисходительно глянул на Эмири и уверенно переступил через границу между квадратами.

Я взволнованно прикусила губу, но затем медленно выдохнула, успокаивая расшалившиеся нервы. Йоко, прижав к лицу плотно сжатые кулаки, не отрываясь наблюдала за Эмири, которая отправилась вслед за Одзи. Ивасаки подошел почти к самой границе нашего поля и, сложив руки на груди, напряженно всматривался в то, что происходило на следующем участке.

Это действительно тяжело, даже мучительно: стоять и ждать, понимая, что ничем не можешь помочь.

Я с напряжением взглянула на схему. Квадрат Эмири стал синим, и на его верхней границе появился иероглиф «четыре», а на правой – «два».

– Здесь шифр, – осмотрев стол, объявила Эмири громко, чтобы услышали все. – На столе лист бумаги, а на нем какая-то таблица.

Мне стало легче. Значит, Эмири с Одзи относительно повезло: им попалось задание на ум, а не на смелость. Я знала, что Эмири и Одзи способны справиться с шифром. Конечно, существовала вероятность, что это задание слишком сложное, и все же… Эта вероятность была ниже чем та, что Эмири и Одзи провалят испытание на смелость. Не из-за того, что они якобы трусливы, а из-за того, что эти испытания, как мне казалось, должны требовать физической подготовки. А ни Эмири, ни Одзи со спортом явно не дружили.

Значит, синий цвет означал испытания на «ум или внимательность».

– Есть идеи, О-дзи? – спросила Эмири, не отрывая взгляда от листа.

Одзи отреагировал на это издевательское прозвище лишь раздраженным вздохом.

– Что за шифр? – взволнованно спросила Йоко.

– Здесь начерчена таблица из одиннадцати столбцов и пяти строк. Часть ячеек внутри таблицы пустые, но в некоторых есть числа. От одного… до четырнадцати, – принялась описывать Эмири. – И еще, в двух ячейках по два кандзи: в одной – «один» и «десять», а в другой – «семь» и «четырнадцать».

– Одиннадцать столбов и пять строк, – задумчиво повторил Одзи. – Пятьдесят пять ячеек, заполнены двенадцать из них…

– Как ты хорошо считаешь, – серьезным тоном похвалила Эмири.

Одзи устало вздохнул:

– Я размышляю. Тебе бы тоже не помешало этим заняться.

– Моим мыслям хватает места в голове, мне не обязательно их озвучивать, О-дзи.

– Еще раз назовешь меня так… – начал было Одзи, но осекся. – Тебе повезло, что ты девчонка, да еще и младше. Надо было тогда оставить тебя на съедение дзюбокку.

– So high-and-mighty…[21] – протянула Эмири.

– Я знаю английский. – Одзи приподнял бровь.

– Я рассчитывала на это.

Эмири нахмурилась и наклонилась к столешнице, а затем, выпрямившись, задумчиво потерла подбородок.

– Может, в этом и дело…

– В чем? – все еще несколько раздраженно уточнил Одзи.

– Иностранный язык. Вернее, японский. Помню, как учила его. Одиннадцать столбцов и пять строк… Этот рисунок очень похож на таблицу для каны[22]. По крайней мере, по размеру. Так что, думаю, в основе шифра лежит кана. Только пока не знаю, хирагана или катакана, – добавила Эмири.

Через мгновение Одзи задумчиво произнес:

– Разницы нет. Слоги каны, будь то хирагана или катакана, и звучат, и располагаются в таблице одинаково, а шифр, думаю, основан на звучании слогов, а не на их написании. – Одзи указал на одну из ячеек. – Так что, если это действительно азбука, значит, здесь под числом 1 скрывается слог ко. Тут в ячейке два числа, получается, десятый слог тоже будет ко.

Эмири кивнула:

– Число два прямо над ячейкой с единицей и десяткой, значит, это кэ. Под числом три тогда подразумевается цу, четыре – ни. Число пять расположено в самом правом столбце, во второй строке сверху, значит, это и.

Одзи внимательно просмотрел остальные ячейки.

– И в итоге у нас вышло «ко-кэ-цу-ни-и-ра-су-н-ха-ко-си-о-э-су»…

– Что-то странное, – заметила Эмири.

Одзи закатил глаза:

– В кане не указываются озвончения. Просто какие-то из этих слогов нужно озвончить.

Эмири задумчиво прищурилась:

– Первые три слога обозначают «пещера тигра»[23]. В таком случае ни означает падеж направления, и тогда в начале зашифрованной фразы ничего менять не надо. Непонятно уже дальше.

– Ирасунха… звучит бессмысленно, но чтение «ира» наталкивает меня на мысль об иероглифе с чтением «иру»…[24] – протянул Одзи. – В таком случае должно получиться не ирасунха, а ирадзунба[25].

– «Не входи в логово тигра», – повторила Эмири. – Спасибо за совет, но поздно.

– Это часть пословицы. «Если не войдете в пещеру тигра, не поймаете его детеныша». Представляешь, есть такая, – насмешливо объяснил Одзи. – Значит, следующие два слога, ко-си, подразумевают кодзи[26]. О – показатель винительного падежа. А вот под эсу подразумевается эдзу.

Эмири, взяв лежавшую на столе кисть, вывела на листе под таблицей: «Если не войдете в пещеру тигра, не поймаете его детеныша»[27].

И через мгновение на столе появился игральный кубик.

– Думаю, это значит, что мы справились, – довольно заметил Одзи.

Эмири с безразличным видом кивнула, и Одзи посмотрел на нее с удивлением:

– Ты сейчас выражением своего лица всех своих друзей перепугаешь: решат, что мы проиграли.

Эмири пожала плечами и повернулась ко мне:

– Вы ведь уже привыкли, да?

Я вздохнула, но на самом деле была почти рада: пусть бо́льшая часть испытаний еще впереди, с первым из них Эмири справилась. Мы молча наблюдали за их размышлениями, и вот у Эмири и Одзи все получилось, они нашли ответ усилиями своей… команды.

Так что пока все шло… неплохо. Теперь два ближайших к нам поля стали безопасны. И все же кайдан только начался, и я была уверена, что дальше нас ждет что-то куда более сложное. Более опасное. И от этих мыслей становилось не по себе.

– Да и как я должна выглядеть? – Эмири снова повернулась к Одзи. – Это все слишком скучно.

– Скучно? Если ты не заметила, мы тут и не развлекаемся. – Покачав головой, Одзи вдруг усмехнулся: – Хотя, если выберемся отсюда, могу отвести тебя туда, где весело. Что думаешь насчет гонок на машинах? – спросил он с нескрываемой издевкой. – А еще громкой музыки и алкоголя?

Эмири смерила Одзи презрительным взглядом:

– Подобное точно не может мне понравиться. И даже если забыть, что мне вообще-то шестнадцать… – снисходительно протянула она, – алкоголь убивает мозг.

– Вот поэтому тебе и скучно.

Тем временем к столу на моем квадрате подошли Араи и Каминари. Она взяла кубик и бросила его на игровое поле с такой силой, словно это он был виноват в происходящем. Через пару мгновений кубик остановился и показал двойку. Это значило, что Араи и Каминари присоединяются к первой команде.

Я заметила, как Тора с облегчением выдохнул, но меня больше волновали Йоко и Кадзуо – сейчас мы могли разойтись.

И, возможно, уже не встретиться…

Я, стиснув зубы, не дала себе закончить эту мысль и, подойдя к Йоко, ободряюще сжала ее руку:

– Удачи. Вы справитесь.

Йоко мягко улыбнулась в ответ и твердо произнесла:

– Ты тоже. Я верю в тебя.

Улыбнувшись шире, Йоко подошла к столу. Мне не хотелось даже думать о том… что эти слова могут стать последними, которые мы сказали друг другу. Я перевела встревоженный взгляд на Кадзуо, и он, промолчав, лишь уверенно кивнул. Я тоже не хотела ничего говорить.

Мне казалось, что лишние слова могут прозвучать… как прощание.

Йоко кивнула Кадзуо, предлагая кубик. Кадзуо не стал медлить, и кубик, упав на стол, остановился на цифре шесть.

Йоко и Кадзуо должны присоединиться к Одзи и Эмири, то есть пока они в безопасности, но вот дальше… Дальше развилок будет уже больше – так же как и опасностей.

Подошла моя очередь. Моя и Торы.

Я бросила игральный кубик. Почему-то мне показалось, что крутится он слишком уж долго. Наконец остановившись, показал число два.

И я успела заметить, как на губах Торы промелькнул намек на улыбку.

– Буду ждать тебя на финише, – сказала я Ивасаки, постаравшись голосом не выдать волнения.

– Посмотрим, кто кого еще будет ждать!

Я пересекла красные ворота вслед за Торой, и ко мне подошел Араи.

– Рад, что ты здесь. Но надеюсь, что Ивасаки все же выпадет тройка или шестерка.

– Ты еще не так далеко, я тебя вообще-то слышу, – заметил Ивасаки с соседнего поля.

– Знаю, поэтому так и сказал, – не смотря на него, отозвался Араи.

Я закатила глаза, но на самом деле подобные разговоры меня скорее успокаивали. Я поймала себя на странной, непривычной мысли, что сейчас… Сейчас страх за остальных терзал меня гораздо сильнее страха за мою собственную жизнь. Конечно, я боялась погибнуть. Очень. Но почему-то первые тревожные мысли, возникающие в голове, были связаны с тем, что я никак не могу помочь никому из друзей. В особенности тем, с кем наши пути разошлись – в буквальном смысле.

Мы еще не так далеко друг от друга, и хоть туман, окутавший остальные поля, частично закрывал от меня тот участок, на котором стояли Кадзуо, Йоко и Эмири, я все равно пока что могла их видеть.

Пришел черед последней команды бросать кубик. Это сделала беловолосая Тэрадзима, и ей, так же как и Кадзуо с Йоко, выпала шестерка.

На начальном поле остались только Ивасаки и Имада, и я очень надеялась, что в следующий раз им не придется пропускать ход.

Игральный кубик бросил Имада. Я невольно сжала кулаки, борясь с волнением, – мне не хотелось показывать свои чувства, но они все норовили вырваться из-под контроля.

– Что у вас там? – спросил Араи.

– Вынужден тебя расстроить, – отозвался Ивасаки. – У нас четверка.

С этими словами он пошел в сторону алых ворот и через несколько мгновений оказался рядом со мной и Араи.

Араи поморщился:

– Я от тебя, видимо, даже на том свете отдохнуть не смогу.

– Поэтому тебе нет смысла там оказываться, – заметил Ивасаки. – Кстати, не знаю, пригодится ли нам это… Но хуже не будет. – С этими словами он показал нам с Араи карту, которую забрал со стола.

Я невольно вскинула брови: и почему эта мысль не пришла мне в голову?

– Сможем отслеживать, на каком квадрате какая опасность, – произнесла я.

– Сейчас ваш ход, – сказал Тора, обращаясь к Хорибэ и Накахаре.

Я вдруг заметила, что на этом поле появился стол, только вот карты на нем не оказалось – лишь игральный кубик.

Ход сделал Накахара, и кубик, несколько раз прокрутившись, наконец выдал число пять. Пара мгновений – и туман снова частично рассеялся, открыв новый квадрат.

Значит, этим двоим предстоит пойти дальше вдоль левой границы поля. А вот выпади им двойка, они бы приблизились к центру.

– Не повезло, – без намека на печаль или досаду протянул Хорибэ.

Накахара пожал плечами.

Возможно, Хорибэ прав и им действительно не повезло… Но оставалась вероятность, что поле, на которое ведут тории под числом два, опаснее открывшегося. В таком случае лучше все же пройти более долгий, зато более безопасный путь.

По крайней мере, я успокаивала себя подобным образом. Мысли мои были спутанными, и потому я просто надеялась, что кайдан удачно завершится для всех нас – хоть коротким путем, хоть длинным.