Внедроман 2

Директор покраснел от похвалы:

– Старался… Тут кабинет начальника, там – приёмная, а вон там, за капустой, – зал заседаний. Столы из поддонов сколотил, стулья, списанные из соседнего цеха, притащил. Можете не церемониться.

Сергей уже деловито ходил по площадке, прикидывая ракурсы:

– Освещение слабоватое. Михаил, поставим лампы здесь и здесь, отражатели к той стене, чтобы убрать тени от ящиков.

Работа закипела. Режиссёр с оператором с маниакальной дотошностью выставляли свет, споря о расположении камеры и ракурсах. Их профессионализм абсурдно контрастировал с окружающей обстановкой.

– Нет-нет! – возмущался Сергей, передвигая лампу. – Если поставим здесь, тень от картофельного мешка упадёт прямо на лицо актёра! Это же не немецкий экспрессионизм!

– А может, это и будет наша фишка? – предложил Михаил. – Тени от овощей как метафора советской действительности!

– Метафора метафорой, а Людмилу Прокофьевну зритель должен разглядеть во всей красе!

Катя и Алексей занимались реквизитом. На самодельные столы выкладывались старые накладные на овощи, печатные машинки из конторы базы, телефоны довоенного образца и прочие атрибуты офисной жизни.

– Смотрите, что нашла! – Катя подняла над головой пыльную папку. – «Нормы усушки и утруски картофеля за 1975 год»! Идеально для кабинета Калугиной!

– А я откопал счёты! – ответил Алексей. – Настоящие, деревянные! Теперь наша статистика будет убедительной.

Актёры уже переоделись в принесённые костюмы. Тюрин в мешковатом пиджаке с заломленными лацканами выглядел ещё нелепее, чем накануне, а Ольга Петровна в строгом костюме и с папкой под мышкой стала идеальной советской начальницей.

– Давайте прорепетируем диалоги, – предложил взволнованный Тюрин. – Я всю ночь не спал, грибы снились.

– Бедняга, – Катя сочувственно похлопала его по плечу. – Профессиональная травма эротического актёра.

Владимир Фёдорович, делавший вид, будто проверяет ящики неподалёку, не удержался и хихикнул. Заметив на себе взгляды, он поспешно сделал серьёзное лицо:

– Я это… пойду проверю, чтобы грузчики сюда не заходили. Мало ли что…

– Оставайтесь, Владимир Фёдорович! – позвал Михаил. – Нужен взгляд со стороны, вы же наш первый зритель.

Директор разрывался между любопытством и осторожностью, но любопытство победило. Он устроился на ящике в углу, будто зритель в театральной ложе.

Голоса актёров гулко отражались от металлических стен ангара.

– Новосельцев, объясните мне смысл этой докладной! – грозно начала Ольга.

– Э-э… Людмила Прокофьевна… это статистика по… по усушке…

– По усушке?! – она возмутилась так искренне, что Тюрин отшатнулся. – Вы хотите сказать, что наши нормативы неверны?!

Но тут он забыл текст и беспомощно захлопал глазами:

– Я… я… ёшки, что там дальше?

Напряжение спало, все рассмеялись. Даже Владимир Фёдорович позволил себе улыбнуться шире.

– Перерыв! – объявил Михаил. – Выпьем чаю и обсудим план съёмок.

Чай из предусмотрительно захваченного Катей термоса разлили по гранёным стаканам. Команда устроилась на ящиках, будто у пионерского костра.