Клетка

– …Только если ты смотришь на меня с неприязнью, – Гоша подходит ближе, хватает меня и целует, нежно так и сладко, протяжно, до приятной боли в животе.

После изматывающей репетиции, Гоша решает проводить меня до дома бабушки.

Я не могу собрать мысли воедино. Я просто не буду делать ничего. Не вмешиваться же в мужские разборки. Они уже взрослые мальчики, сами разберутся. Тем более, я уверена, что Мирон всего лишь блефует.

– Лика, давай я пока займусь делами, а потом заберу тебя? – предлагает Гоша, передавая мне рюкзак.

– Не надо, милый, я доберусь сама.

– Набери, если передумаешь, – он целует меня на прощание, нежно придерживая за локоть.

Я навещаю бабушку – снова высокое давление. Ничем не могу ей помочь. Она наблюдается у лучшего кардиолога, который сегодня приезжал к ней на дом по приглашению Андрея Игоревича. Надеюсь, скоро ей станет лучше.

Жестокие слова Мирона преследуют и не отпускают, будто я попала в сети, как золотая рыбка. И должна исполнять его желания. Нет, не должна. На что он рассчитывал? Я же не дурочка какая-нибудь вестись на его провокации.

Несмотря на свою уверенность, я все равно с опаской поглядываю на часы.

Начинаю учить текст пьесы, подхожу к зеркалу, провожу ладонью по волосам. Я готова.

Совсем ничего не получается, нервы – ни к черту, а настроения и подавно нет.

Ближе к вечеру погода совсем портится – ливень угрожающе стучит по крыше. Я не устояла перед искушением пролить немного слез по своей горькой доле, в очередной раз взглянув на одну из фотографий, где изображены мы с отцом. Чтобы как-то отвлечься, я включила игру и погрузилась в более приятные обстоятельства, нежели моя реальная жизнь.

Совсем потеряв счет времени, я смотрю на часы – отлично. Время вышло. Ничего не произошло.

Я выиграла в этом сражении.

Довольная тем, что предвидела развитие событий и не повелась на угрозы Мирона, я завалилась спать и спокойно проспала всю ночь.

Сегодня пятница, мы с Ленкой собираемся вечером в клуб. Она мне все уши прожужжала, как там будет весело. Осталось пережить одну пару французского, и я полечу домой, как птица.

Мне же просто хочется отвлечься от своих переживаний, сменить обстановку.

Внезапно я чувствую, как меня обнимают сзади – Гоша. Я поворачиваю голову вправо и натыкаюсь на его губы.

С ним я ощущаю себя в безопасности.

– У меня есть подарок для тебя, Лика, – улыбается он.

Ссадины на его щеке остались, как напоминание об их ужасном столкновении с Мироном, но выглядят до ужаса сексуально.

– Какой? – улыбаюсь я.

– Скоро узнаешь, – он поворачивает меня к себе и целует так, что мне с нетерпением хочется продолжения, – всему свое время.

Гоша смотрит на часы.

– Заинтриговал Лику, негодяй, – смеется Ленка. – И меня тоже.

– До вечера. Я за тобой заеду.

– Согласна.

– Тебе придется как-нибудь еще раз это повторить, – он подмигивает мне и, схватив рюкзак, в спешке скрывается за углом.

– Ну ты поняла, да? – подмигивает мне Ленка, подражая Гошке. – Ну, ну?

– Конечно.

– Ничего ты не поняла, он же тебе предложение будет делать.

– Ты с ума сошла?! – удивляюсь я. – Не то время сейчас, чтобы замуж выходить.

– Отчего же? – упрямится она. – Плохие события надо перекрывать хорошими. Я бы с радостью потанцевала на вашей свадьбе!

– Ты спятила. – смеюсь я.

С трудом удается высидеть все пары. Учиться не хочется от слова совсем. Этого паскудника, Мирона, нигде не видно. И это меня радует.

Я несколько раз поговорила с бабулей по телефону. Я очень переживаю за нее. Мне иногда кажется, если я ей не позвоню прямо сейчас – случится что-то ужасное и от этой мысли пальцы холодеют. Я боюсь остаться совсем одна. Ей не нравится такое навязчивое внимание с моей стороны, она даже ругается.

По пути домой мне звонит Мария, помощница Андрея Игоревича.

– Лика, привет, ты как?

– Добрый вечер. Потихоньку прихожу в себя.

– Это хорошо. Я вот по какому вопросу. Твои документы на вступление в наследство я постараюсь подготовить к понедельнику, но не обещаю. В любом случае, тебе придется отпроситься с пар, чтобы приехать.

– Это не проблема, – отвечаю я. – Как долго это будет тянуться?

– Придется несколько подходов сделать. К нотариусу, потом к адвокату, но ты не беспокойся. Андрей Игоревич подключил важных людей – все будет сделано быстро.

Даже не сомневаюсь. Вообще, отец Мирона взял на себя всю ответственность за эти непонятные мне дела. Лишь бы потом не выставил мне счет, как его сын.

Ладно, я загоняюсь. Он просто дружил много десятков лет с моим отцом. Нельзя постоянно думать о людях плохо.

Я, отбросив все плохие мысли, зарываюсь в гардеробной комнате.

Боже мой, кажется, я скупала все, что видела в магазинах. Надо бы разобраться, выбросить ненужные вещи.

Мне безумно хочется одеть фиолетовое коктейльное платье с глубоким вырезом. Оно удобное, до колена, отлично сидит по фигуре. Небольшая россыпь страз будет привлекательно переливаться в ярком освещении клуба.

Я собираю волосы в высокий хвост, крашу губы и подвожу глаза коричневым карандашом. Красота.

Я пытаюсь улыбнуться себе в зеркале. Получается по-прежнему грустно.

Услышав звонок, я быстро спускаюсь и открываю дверь.

– Привет, – Гоша обнимает меня и вдыхает запах моих волос, – выглядишь… восхитительно.

Я дерзко улыбаюсь и показываю ему язык, за что снова получаю поцелуй.

Гоша учтиво открывает передо мной дверцу «Фольксвагена», сам спешит на место водителя.

Лена без остановки отправляет мне голосовые сообщения. Она ждет нас с новым парнем и, похоже, что ей одной не совсем с ним комфортно. Но мы опаздываем.

– Пунктуальность – это сегодня не про нас. Еще минут десять и на месте, – спокойно произносит Гоша.

Мы застреваем в вечерней пробке. Ничего не остается, кроме как ехать со скоростью черепахи.

«Тик-так» – на дисплее моего телефона высвечивается сообщение. Сердце сразу же начинает биться в своем адском ритме, накрывая меня неуемной дрожью.

Это он.

Не забыл.

– Ты чего? – замечает мою нервозность Гоша.

– Ничего, просто замерзла немного, – я неловко улыбаюсь и приподнимаю окно.

Спустя пятнадцать минут мы все-таки доезжаем до клуба.

Лена сразу замечает меня и подходит со своим новым парнем – Кириллом. Я его знаю, он с физико-математического факультета. Тихий и спокойный. Я уже догадываюсь, что такой типаж взбалмошной Ленке не подойдет. Ей нужен мальчик-огонек, безустанная батарейка.

Кирилл же вежливо улыбается мне и жмет руку Гоше.

– Лика, что тебе взять? – интересуется Гоша. – Как обычно?

– Да, – отвечаю я, ожидая свою привычную «Пина Коладу».

– Я буду тоже самое, – говорит Ленка.

Пока парни ожидают свободного бармена, Ленка без устали трещит мне на ухо и делится планами.

– Катя решила не идти?

– Ой, да забей ты на эту клушу. Она тусуется на своей йоге с такими же, как она, занудами. – не хочет отвлекаться она от более интересной темы. – Кстати, вы с Гошаном отрепетировали огонь, видела в университетской группе кусок видео. Я думала он тебя прям там и трахнул бы, нет?

– Ты дура что ли? У нас до этого пока не дошло. – возмущаюсь я, не ожидая услышать такое откровение от подруги.

– Любишь ты кота за яйца тянуть. Дала бы давно парню, вон, как старается ради твоей недоступной жопы.

Она продолжает болтать о Кирилле и посвящать меня в свои любовные планы, но мне совсем не до этого. Все место в моей голове, как не странно, снова занимает Мирон и его угрозы.

В клубе гремит музыка, толпа танцует, сливаясь в едином ритме, и в этой какофонии звуков и света я почему-то чувствую себя потерянной.

– Лика, ты меня совсем не слушаешь? – обижается Лена. – Кого ты высматриваешь? А, я поняла. Боишься, что Мирон где-то рядом. Нет его. Не беспокойся.

– Откуда ты знаешь?

– Диана с филфака, которая подружка Сени, сказала, что Мирон уехал с отцом по важным делам. Он же требует его присутствия. Типа учит, наверное, щенка, азам ведения бизнеса. – ехидно смеется она.

– Тогда я выдыхаю. Можно, получается?

Ленка смеется и кивает. Мы вместе делаем глубокий вдох и выдыхаем.

– Ваша «Пина Колада», мисс, – произносит Гоша, вручая мне высокий бокал.

– Благодарю, ваши усилия не будут забыты, – улыбаюсь я.

– Тогда я бы хотел получить свою награду прямо сейчас.

Он настойчиво притягивает меня к себе.

– Гош, а вот целоваться с очками удобно? – влезает Ленка.

– Я всегда могу сделать вот так, – отвечает он и демонстрирует – снимает очки и прячет их в нагрудный карман рубашки.

Весь вечер Гоша не дает мне скучать. Он постоянно рядом, улыбается и рассказывает какие-то смешные истории, пытаясь отвлечь от гнетущих мыслей. И ему это почти удается. Почти.

Гоша берет меня за руку и ведет на танцпол.

Сегодня он особенно настойчив, раскрепощен. Видимо победа над Мироном так на него повлияла и вселила уверенность больше, чем обычно. Нас еще обсуждают в университете, шепчутся за моей спиной, строят догадки, и я чувствовала на себе оценивающие взгляды, когда мы вместе заходили в клуб.

Гоша встает позади меня, медленно поглаживая горячими ладонями мои ребра – то поднимаясь выше, то опускаясь к бедрам, пока не фиксирует свои ладони именно на них.

Алкоголь в крови заставляет полностью расслабиться и от удовольствия я закрываю глаза.

– Пойдем, – громко произносит Гоша, стараясь перекричать музыку. – Я знаю одно местечко, где можно спокойно поболтать.

Я послушно следую за ним, не зная, куда он меня ведет. Мы идем через весь танцпол, мимо столиков, за которыми сидят парочки, и наконец останавливаемся у небольшого, почти незаметного коридора, ведущего куда-то вглубь клуба.

– Здесь тихо, – говорит Гоша, заглядывая в коридор. – Пойдем, присядем где-нибудь.

Коридор узкий и темный, освещенный лишь несколькими тусклыми лампочками, висящими на стенах. Мы проходим по нему несколько метров и оказываемся в небольшой, уютной комнатке с мягкими диванами и приглушенным светом. Здесь действительно намного тише, чем в основном зале клуба.

Гоша жестом предлагает мне присесть на диван, и я, не раздумывая, сажусь, чувствуя, как внезапно нахлынувшее напряжение немного отступает. Он садится рядом, совсем близко, так, что наши плечи соприкасаются.

– Ну вот, – улыбается он. – Здесь можно спокойно поговорить. Как ты себя чувствуешь? Ты какая-то грустная сегодня.

Я вздыхаю, раздумывая, что бы ему ответить. Я не могу рассказать ему о Мироне, о его угрозах, о том, что мне нужно с ним расстаться. Это было бы слишком жестоко, слишком несправедливо.

– Все в порядке, – стараюсь улыбаться я. – Просто немного устала. И все навалилось внезапно.

Гоша, кажется, не верит моим словам. Он внимательно смотрит на меня, словно пытаясь прочитать мои мысли.

– Анжелика, – он берет мою руку в свою, – я же вижу, что что-то случилось. Ты можешь мне все рассказать. Я всегда буду рядом, веришь?

Его слова, его теплое прикосновение едва не ломают меня. Я чувствую, как слезы подступают к глазам. Мне так хочется ему все рассказать, довериться ему, найти у него поддержку. Но я не могу. Это подвергнет его еще большей опасности. Он может снова столкнуться с Мироном и на этот раз все закончится гораздо хуже, чем в столовой.

– Гоша, – шепчу я, с трудом сдерживая рыдания. – Все действительно хорошо. Просто… давай не будем об этом. Давай просто насладимся вечером.

Он хмурится, но, разглядев мое состояние, решает не настаивать.

– Хорошо, – он слегка сжимает мои пальцы. – Как скажешь. Но помни, что я всегда готов тебя выслушать.

Он молчит, словно собираясь с мыслями. Я чувствую, как нарастает напряжение, и, чтобы как-то расслабиться, целую его.

Я уже достаточно выпила, за что не перестаю корить себя. Мне приятны его прикосновения, его решительность и я, кажется, даже хочу его. Я откидываюсь на спинку кресла, запрокинув голову, позволяя ему целовать мою шею, нежно и продолжительно.

Гоша кладет уверенную ладонь мне на бедро, увлекая поцелуями, поглаживая и запуская странные процессы, похожие на множественные электрические удары, распространяющиеся от его пальцев по всему телу.

Когда его рука медленно поднимается выше, я дергаюсь и свожу бедра. Он убирает руку, накрывая ею мои холодные ладони.

– Анжелика, – его голос звучит немного неуверенно. – Я давно хотел тебе сказать… Я…

Я распахиваю глаза и чувствую, как к горлу подкатывает ком. Я знаю, что он собирается сказать. И знаю, что не могу этого допустить.

– Гоша, – перебиваю я, вскочив с дивана и поворачиваюсь к нему лицом. – Пожалуйста, не надо.

Он удивленно смотрит.

– Что? Что не надо?

– Не надо говорить то, что ты собираешься сказать, – я стараюсь говорить спокойно. – Пожалуйста, Гоша. Я не хочу этого слышать.

– Но почему? – он хмурится, его глаза наполняются разочарованием. Гоша не понимает, что со мной не так. – Я думал… Я думал, что ты чувствуешь то же самое, что и я.

– Я не чувствую, – отвожу неловкий взгляд, – я не хочу этого.

– Ты врешь, – он встает и направляется ко мне, – я же вижу, что это неправда. Зачем ты говоришь это?

– Это правда, – повышаю голос я. – Я не хочу быть с тобой. Пойми это.

Он молчит, словно оглушенный моими словами. В его глазах мелькает боль и обида, непонимание и недоверие.

Я чувствую себя ужасно. Мне так хочется обнять его, сказать, что все это неправда, что я хочу быть с ним, возможно, даже любить его. Но я не могу. Я должна была его оттолкнуть, чтобы защитить. Да, так я решила. Но это всего лишь временная мера.

– Хорошо, – произносит он, отступая назад. – Если ты так говоришь… Я не буду настаивать.

Виновато улыбнувшись, он направляется к выходу из комнаты.

– Гоша.

Он останавливается, не поворачиваясь ко мне.

– Я… Я ценю нашу дружбу, – голос – не мой, он срывается от волнения. – Я не хочу ее терять.

– Дружбу? – повторяет Гоша, горько усмехнувшись. – Но, как мы сможем дружить, Лика?

И, не дожидаясь моего ответа, он выходит из комнаты, оставляя меня одну, в полном отчаянии и с чувством, что я потеряла близкого человека. Я выполнила условие Мирона, оттолкнула Гошу, чтобы защитить его. Я достаю из сумочки телефон и заказываю такси. Я все верну обратно, я смогу. Он обязательно поймет причину моих действий.

Я добираюсь до дома, игнорируя неумолкающий телефон. Мне сейчас абсолютно плевать на всех. Я же не собиралась делать этого. Не понимаю, что меня вдруг так напугало? Это глупое сообщение…

Уставшая, я упала в кровать и уснула. Сквозь сон я различаю звучание своего рингтона, но совсем не до него.

Я просыпаюсь в субботу около часа дня. Во всю светит солнце, предвещая отличную погоду. Можно было бы столько всего спланировать, вот только я, кажется, вчера испортила свою жизнь. Спрятавшись за несколькими подушками, я продолжила спать. Наломала дров. Мне в этом нет равных.

– Лика! – строго зовет меня бабушка. – Анжелика!

– Я сплю, бабуль, – едва слышно бормочу я.

– Лика, это что еще такое?! Уже час дня, а ты даже и не вставала! Быстро в ванную комнату. А запах-то какой, фу! Что ты пила?

Бабушка грубо тормошит меня, попутно открывая большое панорамное окно.

– Ой, нет! – упрямлюсь я. – Можно я полежу?

– Ты сегодня на учебе была? Паршивка такая!

Да, припоминаю, сегодня я забила. Чтобы не злить бабулю сильнее, я решаю набрать себе джакузи и погрузиться в приятные ощущения, скрыться с глаз. Неохотно я тянусь к телефону – двадцать один пропущенный звонок и миллион сообщений: Ленка, Мария, Андрей Игоревич, ректор… что еще ей надо… и… Гоша.

Я с тяжелым сердцем проверяю мессенджер – сообщение от него!

Я в нетерпении читаю – «Сегодня в 23.00 на заброшенной стройке».

Сердце пляшет, что есть сил. Я невероятно рада, совсем не ожидала, что он захочет вообще со мной общаться после всего, что произошло этой ночью между нами. Просто дура, конечно, он все понял и простил меня. Как я его недооценила. Я набираю номер Гоши, чтобы лично извиниться, чтобы все объяснить, что я идиотка, что я.… – гудки.

Ну, ладно. Отправляю ему сообщение.

"Прости, я такая глупая. Мирон заставил меня это сделать. Надо поговорить"

Посвежевшая и ароматная, я решаю спуститься вниз что-нибудь перекусить. Бабуля готовит и недобро косится на меня.

– Ешь всякую ерунду. Что это? Что за фантики? – она открывает холодильник и удивленно смотрит на меня.

– Это не фантики, бабушка, это суши так упакованы. Брикеты на один раз.

– Я и говорю – не ешь ничего. Вот картошечка, грибочки, курочка – нормальная еда, человеческая.

Она принимается расставлять контейнеры на столе.

Я направляюсь к холодильнику и открываю полку с овощами и фруктами.

– Ну, вот же – манго, яблоки, авокадо, зелень, – я открываю еще одну створку. – Сыр, творог. Ты преувеличиваешь.

Она недовольно фыркает и достает тарелку.

– Картошечки побольше, пожалуйста, – нагло улыбаюсь я, ощущая, что жизнь скоро снова наладится. – А вот лука – поменьше, пожалуйста.

– Лук для иммунитета полезен.

– Но, не когда я собираюсь на свидание, – также нагло улыбаюсь я, забирая у нее тарелку.

– Свидание? С кем это свидание?

– А вот не скажу, – упрямлюсь, откусывая кусок куриной ножки. – Секрет.

– От бабушки секретов быть не должно!

– Он из моей группы. Зовут Гоша.

– И куда вы собираетесь? В кино?

– Может быть.

– Руки пусть не распускает. Не позволяй. Слышишь? – вдруг она становится серьезной.

– Бабуля, он интеллигентный молодой человек с манерами и в очках, – веселюсь я, пока бабушка серьезно меня выслушивает.

– Только допоздна не гуляйте.

– А ты что будешь делать?

– На могилку к сыночку поеду. Свежих цветов положу, – неохотно делится планами она.

– Бабуль, не надо так часто ездить. Остановись. Я бы поехала с тобой, но я не могу. Мне тяжело там находиться. Даже думать тяжело об этом.

– Не надо. А я должна, – она кладет руку мне на плечо и слегка сжимает.

После обеда я собираюсь заглянуть в студию, где часто раньше рисовала. В последние несколько месяцев абсолютно не было вдохновения. Я не могла держать кисть. Что-то вертелось в голове, какие-то мысли, но это не пейзаж и не скетч и даже не портрет.

Сейчас я жаждала изобразить влюбленную пару на фоне полной луны в цветущем саду.

Я затачиваю несколько грифельных карандашей разной твердости. Сделав набросок, я принимаюсь работать красками.

Спустя полтора часа я уже могу оценить первые результаты. Получается отлично.

Я устала, на сегодня достаточно творчества, предпринимаю еще одну попытку позвонить Гоше. Опять гудки. Может, он все-таки обиделся? Или готовит какой-то сюрприз, ведь я даже не дала ему и слова сказать.

– Алло, Лена. Привет. Прости, я вчера с Гошей поругалась.

– Да знаю уже, – с обидой отвечает она. – Но ты могла хотя бы в известность меня поставить. Подруга называется.

– Я была не в себе. Наговорила всякого Гоше, но все уже хорошо.

– Его сегодня не было на парах. И ты не пришла, прогульщица.

– У меня в семье проблемы, – отвечаю я. – И состояние ужасное.

– Не прикрывайся. Ты часто забиваешь в последнее время. Даже чаще, чем я. Подумай, тебя итак вызывают к ректору.

– Знаю, висит пропущенный от нее. Я в понедельник к ней зайду. Все, пока, мне пора собираться на свидание.

– Расскажешь потом?

– Ага.

Я завершаю звонок и захожу гардеробную комнату.

На улице дождь. Я выбираю любимые узкие джинсы, коричневую кофту из кашемира, косуху и ботинки на толстой платформе, чтобы было удобнее шагать по лужам.

Уютно устроившись в такси, я постоянно размышляю над своим вчерашним поведением. Выглядела, как дура. Сначала позволяла ему всякого и не запрещала, а потом отрезала так жестко. Никакой последовательности действий. Зачем вообще поехала с ним в клуб?! Могла возле дверей послать, а не давать надежду.

Что он хочет показать мне на этой стройке? Мы давно там не тусовались. Возможно, что-то интересное готовит. Но везде так грязно, слякоть. Лучше бы пошли в кино, как предлагала бабуля.

Выбираясь из такси, я с трудом перешагиваю огромную лужу и быстро пролезаю в знакомую дыру в заборе. Я быстрее бегу вперед под крышу и в нетерпении достаю телефон.

Мгновение – и я смотрю на него, как вкопанная, ощущая, что сердце ушло в пятки, а руки холодеют сильнее с каждой секундой. Какой, к черту, телефон? Он же… он же сказал, что потерял его.

А, возможно, нашел?

Внезапно я чувствую вибрацию – сообщение от Гоши. Я не тороплюсь его читать, продолжая нервно соображать, стоит ли это вообще делать.

Определенно.

«Третий этаж. Я очень жду».

Глава 6. Время вышло

Я свечу фонариком с телефона себе под ноги, чтобы не упасть на ступени, ведь уже темно. В тишине сначала слышатся только мои неуверенные шаги, но, когда я поднимаюсь на третий этаж, то едва не падаю в обморок от увиденного.

Три парня с пятого курса крепко держат Гошу, двух из них я знаю – Сеня и Толик, они всегда тусуются с Мироном.

Лицо Гоши – в крови, очки разбиты, он едва удерживается на ногах.

– Ну, вот. Все в сборе, – слышу я голос Мирона за спиной и резко оглядываюсь, забывая, как дышать.

В нос бьет запах сырости, строительный материалов и.… крови. Я стою, словно парализованная, не в силах пошевелиться, наблюдая за этой жуткой сценой. Гоша, мой Гоша, избитый и окровавленный, в руках этих отвратительных громил. И Мирон, с сосредоточенным выражением лица, словно он – режиссер этого кошмарного спектакля.

– Что ты наделал?! – кричу я Мирону. Разворачиваюсь и бросаюсь к Гоше. Но Мирон резко перехватывает меня, крепко сжимая плечо. Я дергаюсь, пытаюсь разомкнуть его пальцы, но тщетно!

– Не так быстро, Анжи, – шепчет он, притягивая меня к себе. – Представление только начинается. Ты же актриса? Сыграй хорошо.

Я снова предпринимаю попытку вырваться, но его хватка слишком сильна. Он держит меня, как в тисках, не предоставляя ни единого шанса выкрутиться.

– Отпусти меня, Романов! – кричу от страха и ужаса. – Я сделала все, как ты просил!

– Очень жаль, но время давно вышло. Ты, как оказалось, не пунктуальна. После сегодняшней ночи это качество будет для тебя самым главным.

– Отпусти его, выродок!

Мирон игнорирует мои крики. Он лишь усмехается и поглядывает на Сеню и Толика.

– Ну что, ребята, – он с издевкой смотрит на Гошу, – покажите ему, что мы думаем о таких самоуверенных выскочках.

Сеня и Толик переглядываются, демонстрируя довольные лица. Они явно наслаждаются своей властью над уязвимым Гошей.

– С удовольствием, – отвечает Сеня, сжимая кулак.

– Давай разберемся вдвоем! – только и успевает выкрикнуть Гоша.

Сеня уже замахивается и сильный удар прилетает в живот. Гоша сгибается и стонет от боли.

– Хватит! – кричу я, заливаясь слезами. – Прекратите это!

Но никто не слышит меня. Сеня и Толик продолжают избивать Гошу, нанося ему удары по лицу, по животу, по ребрам, третий – одобрительно кивает.

Длинные пальцы Мирона крепко впиваются мне в плечи, он втягивает ноздрями запах моих волос, обдавая горячим дыханием затылок.

Гоша пытается сопротивляться, вырываться из их хватки, но силы неравны. Он уже был слишком слаб, слишком измучен, чтобы противостоять им.

Мирон наблюдает за этой сценой с равнодушным видом. Он не выражает никаких чувств: ни жалости, ни сострадания. Зато явно испытывает удовлетворение от того, что добился своего.

– Мирон, прошу тебя, – молю я. – Останови их. Не трогай Гошу. Чего ты хочешь? Только останови это! Мы все обсудим.

Мирон поворачивает меня и серьезно смотрит в глаза.

– Чего я хочу? – повторяет он, прищурившись. – Ты уверена, что хочешь знать, детка? Ты готова на все, чтобы спасти своего дружка?

Я киваю в знак согласия, умоляю его одними лишь глазами.

– Видишь ли, – он без жалости смотрит на окровавленного Гошу, – я не могу принять твое запоздалое предложение.

Он жестом приказывает Сене и Толику остановиться, но Сеня не унимается, он с силой бьет Гошу в затылок.

– Хватит, ребята, – повторяет громче Мирон. – Вы достаточно повеселились.

Сеня и Толик, неохотно, но подчиняются приказу Мирона. Они отпускают Гошу, и тот падает на пол, словно подкошенный.

– Мы даже и не начинали еще, очкарик, слышишь? – Сеня легонько пинает Гошу ногой.

– А теперь, главное, ради чего мы здесь собрались. Надо преподать такой урок, чтобы он запомнился на всю жизнь.

Мирон дьявольски улыбается.

– Мирон… Мирон, пожалуйста, послушай меня, – я даже не пытаюсь вырваться из его хватки, лишь бы он прислушался и остановил эту пытку.

Мирон крепко сжимает мне руку и подводит к обрушенному краю здания, пустота которого в темноте кажется зияющей бездной.