Приют на свалке

– Извини, – Александра немного успокоилась. – Наверно, ты прав… – она еще раз взлохматила волосы, принужденно рассмеялась. – Я испортила тебе свидание. Только зашла и вывалила на тебя всё, что накопилось. Не ту ты девушку выбрал…

– Зачем ты извиняешься? Разве можно такое в себе носить? Ты майору говорила о том, что чувствуешь?

– Кому?! – она вскинула голову, натянулась как струна. К ней тут же возвратилась язвительность. Она с такой интонацией произнесла единственное слово, что Славик смутился.

– Ты его не любишь?

– Он что, жених, чтобы его любить? Он господин – мы рабы. Приказы не обсуждаются. Начальник всегда прав. А мадам Байи знаешь, что он сказал, когда Бенни забирал на свалку? «Я, – говорит, – бог. И вы в моей власти».

– И что, вы с мадам Байи это всерьез приняли? – рассмеялся Зверев. – Да он просто других слов не может найти, чтобы с нашей мадам разговаривать! – он опустил голову, задумался. – Не знаю… Мы всегда к майору. Он что-то такое скажет… что нужно услышать именно сейчас.

Александра хмыкнула:

– Что-то правильное, да? А я не хочу ничего правильного слышать. Он весь такой правильный до тошноты. Железный, несгибаемый. Точно знает, что нужно делать. И для других правильные ответы наготове. Только с собой не знает, что делать. Как хищник, нашими жизнями живет.

– Что ты такое говоришь?

– А разве нет? Что бы он делал без этого приюта? Неужели ты не понимаешь: он, как кусок свежего дерьма, абсолютно ни на что не годится. Только командовать. Ни одному городу не нужен. Его бы хищникам скормили, если бы он здесь не спрятался. Будешь опять его защищать?

– Буду, – упрямо проговорил Славик. – Я, может, не смогу так образно, как ты… Но без майора мы бы пропали. Он научил нас выживать. Дал нам смысл жизни. Дал надежду. И чувствуешь себя… Надежно чувствуешь. Что он не бросит. Прикроет.

– Это потому, что он не обещал тебя скормить хищникам.

– Как не обещал? – Славик широко улыбнулся. – Да у него это любимое ругательство! Ты просто здесь два года, а вот если бы с самого начала…

– Мне и двух лет хватило! Больных детей к хищникам. Провинился – к хищникам!

– А в городах не так? – Славик заметил, как она сникла. – Знаешь, легко быть добреньким, как миссис Хиггинс или мадам Байи. Их накормят, напоят, на свалку зарабатывать на жизнь не выгонят. Поэтому можно всех жалеть и ругать майора. А ему каждый день приходится выбирать между тобой и этим дауном. Скормит хищникам тебя – еще десять человек останутся голодными. Скормит его – еще одного накормит. Такова жизнь.

– Да ради чего? – у нее блеснули слезы. – Зачем такая жизнь? Я об этом и спрашивала тебя с самого начала. Объясни мне, если знаешь!

– Я не знаю, – он сник. – Да и кто может знать? Но раз живем, значит, надо, – он вновь посмотрел на Александру, голос теперь звучал уверенней. – Если живем, значит, надо до конца. Сколько отмеряно. И разве всё так плохо? Я был у Эрика, когда родился первенец. Видела бы ты его лицо! Вот ради этого – подержать сына на руках – стоило промучиться двадцать лет.

– И потерять его, как майор свою семью, – тут же саркастически вставила девушка.

– А может, и нет. Может, обойдется. Если бы все погибали, города бы вымерли. А они стоят. И мы тоже. Растем. Свадьбы играем. Первый выпуск на носу. Прорвемся, Алекс, – он осторожно накрыл ее руку своей ладонью.

Она задумчиво посмотрела на его руку и неожиданно попросила:

– Поцелуй меня…

Славик задержал дыхание. Потом медленно наклонился к ее губам. Нежно коснулся их. Тут же руками обхватил ее затылок, но она вывернулась и вскочила.

– Не надо!

– Алекс…

– Я пойду.

– Подожди, – он поднялся, попытался взять ее руку, но она отскочила. – Прости, я не буду!

– Я виновата. Ты молодой парень, нельзя тебя дразнить. Но я не могу так сразу. Прости… Я пойду.

– Пожалуйста… я не хотел тебя обидеть. Останься! – он смотрел умоляюще.

– Славик, ты мне очень помог сегодня. Выслушал. Спасибо. Знаешь, я на мгновение даже почувствовала ту же уверенность, что и ты. Ты мне нравишься. Всегда нравился… Но я не могу ничего обещать.

– Даже таких разговоров в приемнике?

– О! этого сколько угодно, – улыбнулась она.

– А больше мне ничего не нужно.

– Совсем-совсем ничего? – недоверчиво прищурилась она.

– Я имею в виду, что не буду торопить тебя, – смутился он. – Согласен ждать, сколько скажешь. Только приходи.

– Ты необыкновенный парень, – покачала она головой.

– Я просто люблю тебя.

– Славик…

– Правда люблю, – и, не давая ей возразить, тут же спросил. – Придешь завтра?

– Подумаю, – лукаво стрельнула она глазами.

– Александра… – укоризненно произнес он.

– Приду. Ну… пока.

– Александра… – снова позвал он.

– Что?

– Спасибо за всё.

Девушка лишь хмыкнула и пожала плечами. Когда она ушла, Славик еще посидел, прислонившись к стене. Чудесный вечер. Он даже предположить не мог, что всё пройдет так. И губы у нее…

«Будет моей, – радостно твердил он про себя. – Не сегодня, так завтра. Через месяц. Через три. Все равно будет моей».

Ночь с понедельника на вторник. Лондон

Сигнализация застала Йоргена врасплох. Через три минуты наряд с минус третьего этажа поднимется сюда. Дверь он открыть не успеет. Любая из лестниц для отступления отпадает – их первыми перекроют и сверху, и снизу. Заодно обнаружат пропажу одного полицейского. Что остается?

Взгляд лихорадочно скользил вокруг вслед за слабым лучом фонарика.

Слева и справа – стены. Наверху под потолком трубы. Та, что справа, уходит в коридор, ведущий к лифтам и лестницам. Это труба вентиляции. Идеальное место для временного укрытия – она достаточно широка. Вот только за две минуты туда не заберешься. Слева – три круглые трубы электроснабжения, диаметром сантиметров двадцать каждая. Внутри них множество кабелей. Там, где он стоит, они плотно прилегают к потолку, а вот на пятачке между лифтами остается небольшой зазор, в котором можно попытаться укрыться. Рискованно, но это единственный шанс.

Он разбежался, подпрыгнул. Пальцы едва не соскользнули с гладкой обмотки. Невероятным усилием он подтянулся чуть выше, чтобы прочнее обхватить трубу. Почувствовав себя увереннее, закинул ногу и буквально втиснул себя в узкое пространство. Выключил фонарик, надвинул тепловизоры, а в следующее мгновение топот множества ног возвестил, что полицейские добрались до места.

Йорген лежал, зажатый как в тисках, повернув голову на бок. В поле зрения светилось красным около десяти фигур. В руках что-то сжимают – наверняка длинноствольные парализаторы на изготовке. Где-то по три-четыре человека с лестницы выскочило. Значит, всего человек пятнадцать-двадцать. Хорошо, что в таких случаях появляется полиция, а не ребята из контрразведки. Эти шумели, как токарные станки, заглушая рвущееся из груди тяжелое дыхание Йоргена. А те появились бы бесшумно, как тени, и моментально бы его вычислили.

Он не мог следить за действиями всех полицейских, но, судя по коротким репликам, наверх глянуть они не догадались. Наверняка ожидали встретить здесь беспризорника, а в таком случае осматривать потолки ни к чему: ни одному ребенку на трубы не забраться.

– Капитан Сингх, – слабое шипение подсказало, что кто-то отчитывался по рации, – у дверей ярмарки никого нет, двери закрыты, – пауза. Что сказал капитан, Йорген не расслышал, зато громко прозвучало четкое: – Есть! – тут же раздались команды. – Рядовые Адельгейм, Ведерников, Трамп, Зозуля, Кейпшоу остаются у выходов на лестницы. Рядовой Юзефович, обыскать центральное крыло, рядовой Нзимби, обыскать правое крыло. Остальные за мной, посмотрим, что творится в тоннеле. Может, оттуда была попытка проникновения.

Снова топот ног. Потом шутливые переругивания:

– Как всегда! Чуть что – сразу Ведерников. Я, может, тоже в тоннель хочу.

– Чуть что сразу Трамп, – возразили ему от другой лестницы. – Как будто только Нзимби и Юзефович обыскивать умеют.

– Потише, – вступил третий, – Давно в рыло не получал? Три месяца служишь, а на ветеранов наезжаешь.

– Ветераны, – процедил негромко Трамп. Видимо, он не хотел быть услышанным. – Три года в полиции – уже ветераны… Ладно бы хоть ефрейторы какие захудалые были.

– В следующем году будут тебе ефрейторы. Ефрейторы, между прочим, фингалы точнее ставят, – из темноты хихикнули. – Художественнее!

Трамп только пробурчал что-то под нос.

А возле лестницы-то оставили восемнадцатилетних новобранцев. Может, еще и обойдется…

– Блин, что за несправедливость! – это снова Ведерников. – Ведь чуть-чуть не дотянул до нормы охотника. Инструктор, зараза, даже за еду не согласился пяток отжиманий накинуть. А теперь прыгай по ночам за бесами.

Бесы – это беспризорники. Правильно он угадал, не ожидали они ничего серьезного.

– Дурак ты, – снова раздался ехидный голос из темноты. – Я специально не старался. Чё там у охотников? На два ящика еды зарплата больше? Зато тут люди до старости доживают, а у них что ни месяц, то похороны.

– Ага, до старости! – заспорил Трамп. – Мы тоже за неделю сержанта, ефрейтора и двух рядовых похоронили, забыл? Вот сейчас встретится еще один такой Лифтер лейтенанту – и каюк.

– Да ладно! – перебил Ведерников. – Их там толпа целая. Скорее Нзимби или Юзефовича порежут.

– Типун тебе на язык, – это уже четвертый от самой дальней лестницы.

– А я все равно хочу быть охотником, – продолжил Ведерников тише. – Всю жизнь мечтал…