Приют на свалке

– Извини, – Александра немного успокоилась. – Наверно, ты прав… – она еще раз взлохматила волосы, принужденно рассмеялась. – Я испортила тебе свидание. Только зашла и вывалила на тебя всё, что накопилось. Не ту ты девушку выбрал…

– Зачем ты извиняешься? Разве можно такое в себе носить? Ты майору говорила о том, что чувствуешь?

– Кому?! – она вскинула голову, натянулась как струна. К ней тут же возвратилась язвительность. Она с такой интонацией произнесла единственное слово, что Славик смутился.

– Ты его не любишь?

– Он что, жених, чтобы его любить? Он господин – мы рабы. Приказы не обсуждаются. Начальник всегда прав. А мадам Байи знаешь, что он сказал, когда Бенни забирал на свалку? «Я, – говорит, – бог. И вы в моей власти».

– И что, вы с мадам Байи это всерьез приняли? – рассмеялся Зверев. – Да он просто других слов не может найти, чтобы с нашей мадам разговаривать! – он опустил голову, задумался. – Не знаю… Мы всегда к майору. Он что-то такое скажет… что нужно услышать именно сейчас.

Александра хмыкнула:

– Что-то правильное, да? А я не хочу ничего правильного слышать. Он весь такой правильный до тошноты. Железный, несгибаемый. Точно знает, что нужно делать. И для других правильные ответы наготове. Только с собой не знает, что делать. Как хищник, нашими жизнями живет.

– Что ты такое говоришь?

– А разве нет? Что бы он делал без этого приюта? Неужели ты не понимаешь: он, как кусок свежего дерьма, абсолютно ни на что не годится. Только командовать. Ни одному городу не нужен. Его бы хищникам скормили, если бы он здесь не спрятался. Будешь опять его защищать?

– Буду, – упрямо проговорил Славик. – Я, может, не смогу так образно, как ты… Но без майора мы бы пропали. Он научил нас выживать. Дал нам смысл жизни. Дал надежду. И чувствуешь себя… Надежно чувствуешь. Что он не бросит. Прикроет.

– Это потому, что он не обещал тебя скормить хищникам.

– Как не обещал? – Славик широко улыбнулся. – Да у него это любимое ругательство! Ты просто здесь два года, а вот если бы с самого начала…

– Мне и двух лет хватило! Больных детей к хищникам. Провинился – к хищникам!

– А в городах не так? – Славик заметил, как она сникла. – Знаешь, легко быть добреньким, как миссис Хиггинс или мадам Байи. Их накормят, напоят, на свалку зарабатывать на жизнь не выгонят. Поэтому можно всех жалеть и ругать майора. А ему каждый день приходится выбирать между тобой и этим дауном. Скормит хищникам тебя – еще десять человек останутся голодными. Скормит его – еще одного накормит. Такова жизнь.

– Да ради чего? – у нее блеснули слезы. – Зачем такая жизнь? Я об этом и спрашивала тебя с самого начала. Объясни мне, если знаешь!

– Я не знаю, – он сник. – Да и кто может знать? Но раз живем, значит, надо, – он вновь посмотрел на Александру, голос теперь звучал уверенней. – Если живем, значит, надо до конца. Сколько отмеряно. И разве всё так плохо? Я был у Эрика, когда родился первенец. Видела бы ты его лицо! Вот ради этого – подержать сына на руках – стоило промучиться двадцать лет.

– И потерять его, как майор свою семью, – тут же саркастически вставила девушка.

– А может, и нет. Может, обойдется. Если бы все погибали, города бы вымерли. А они стоят. И мы тоже. Растем. Свадьбы играем. Первый выпуск на носу. Прорвемся, Алекс, – он осторожно накрыл ее руку своей ладонью.

Она задумчиво посмотрела на его руку и неожиданно попросила:

– Поцелуй меня…

Славик задержал дыхание. Потом медленно наклонился к ее губам. Нежно коснулся их. Тут же руками обхватил ее затылок, но она вывернулась и вскочила.

– Не надо!

– Алекс…

– Я пойду.

– Подожди, – он поднялся, попытался взять ее руку, но она отскочила. – Прости, я не буду!

– Я виновата. Ты молодой парень, нельзя тебя дразнить. Но я не могу так сразу. Прости… Я пойду.

– Пожалуйста… я не хотел тебя обидеть. Останься! – он смотрел умоляюще.

– Славик, ты мне очень помог сегодня. Выслушал. Спасибо. Знаешь, я на мгновение даже почувствовала ту же уверенность, что и ты. Ты мне нравишься. Всегда нравился… Но я не могу ничего обещать.

– Даже таких разговоров в приемнике?

– О! этого сколько угодно, – улыбнулась она.

– А больше мне ничего не нужно.

– Совсем-совсем ничего? – недоверчиво прищурилась она.

– Я имею в виду, что не буду торопить тебя, – смутился он. – Согласен ждать, сколько скажешь. Только приходи.

– Ты необыкновенный парень, – покачала она головой.

– Я просто люблю тебя.

– Славик…

– Правда люблю, – и, не давая ей возразить, тут же спросил. – Придешь завтра?

– Подумаю, – лукаво стрельнула она глазами.

– Александра… – укоризненно произнес он.

– Приду. Ну… пока.

– Александра… – снова позвал он.

– Что?

– Спасибо за всё.

Девушка лишь хмыкнула и пожала плечами. Когда она ушла, Славик еще посидел, прислонившись к стене. Чудесный вечер. Он даже предположить не мог, что всё пройдет так. И губы у нее…

«Будет моей, – радостно твердил он про себя. – Не сегодня, так завтра. Через месяц. Через три. Все равно будет моей».

Ночь с понедельника на вторник. Лондон

Сигнализация застала Йоргена врасплох. Через три минуты наряд с минус третьего этажа поднимется сюда. Дверь он открыть не успеет. Любая из лестниц для отступления отпадает – их первыми перекроют и сверху, и снизу. Заодно обнаружат пропажу одного полицейского. Что остается?

Взгляд лихорадочно скользил вокруг вслед за слабым лучом фонарика.

Слева и справа – стены. Наверху под потолком трубы. Та, что справа, уходит в коридор, ведущий к лифтам и лестницам. Это труба вентиляции. Идеальное место для временного укрытия – она достаточно широка. Вот только за две минуты туда не заберешься. Слева – три круглые трубы электроснабжения, диаметром сантиметров двадцать каждая. Внутри них множество кабелей. Там, где он стоит, они плотно прилегают к потолку, а вот на пятачке между лифтами остается небольшой зазор, в котором можно попытаться укрыться. Рискованно, но это единственный шанс.

Он разбежался, подпрыгнул. Пальцы едва не соскользнули с гладкой обмотки. Невероятным усилием он подтянулся чуть выше, чтобы прочнее обхватить трубу. Почувствовав себя увереннее, закинул ногу и буквально втиснул себя в узкое пространство. Выключил фонарик, надвинул тепловизоры, а в следующее мгновение топот множества ног возвестил, что полицейские добрались до места.

Йорген лежал, зажатый как в тисках, повернув голову на бок. В поле зрения светилось красным около десяти фигур. В руках что-то сжимают – наверняка длинноствольные парализаторы на изготовке. Где-то по три-четыре человека с лестницы выскочило. Значит, всего человек пятнадцать-двадцать. Хорошо, что в таких случаях появляется полиция, а не ребята из контрразведки. Эти шумели, как токарные станки, заглушая рвущееся из груди тяжелое дыхание Йоргена. А те появились бы бесшумно, как тени, и моментально бы его вычислили.

Он не мог следить за действиями всех полицейских, но, судя по коротким репликам, наверх глянуть они не догадались. Наверняка ожидали встретить здесь беспризорника, а в таком случае осматривать потолки ни к чему: ни одному ребенку на трубы не забраться.

– Капитан Сингх, – слабое шипение подсказало, что кто-то отчитывался по рации, – у дверей ярмарки никого нет, двери закрыты, – пауза. Что сказал капитан, Йорген не расслышал, зато громко прозвучало четкое: – Есть! – тут же раздались команды. – Рядовые Адельгейм, Ведерников, Трамп, Зозуля, Кейпшоу остаются у выходов на лестницы. Рядовой Юзефович, обыскать центральное крыло, рядовой Нзимби, обыскать правое крыло. Остальные за мной, посмотрим, что творится в тоннеле. Может, оттуда была попытка проникновения.

Снова топот ног. Потом шутливые переругивания:

– Как всегда! Чуть что – сразу Ведерников. Я, может, тоже в тоннель хочу.

– Чуть что сразу Трамп, – возразили ему от другой лестницы. – Как будто только Нзимби и Юзефович обыскивать умеют.

– Потише, – вступил третий, – Давно в рыло не получал? Три месяца служишь, а на ветеранов наезжаешь.

– Ветераны, – процедил негромко Трамп. Видимо, он не хотел быть услышанным. – Три года в полиции – уже ветераны… Ладно бы хоть ефрейторы какие захудалые были.

– В следующем году будут тебе ефрейторы. Ефрейторы, между прочим, фингалы точнее ставят, – из темноты хихикнули. – Художественнее!

Трамп только пробурчал что-то под нос.

А возле лестницы-то оставили восемнадцатилетних новобранцев. Может, еще и обойдется…

– Блин, что за несправедливость! – это снова Ведерников. – Ведь чуть-чуть не дотянул до нормы охотника. Инструктор, зараза, даже за еду не согласился пяток отжиманий накинуть. А теперь прыгай по ночам за бесами.

Бесы – это беспризорники. Правильно он угадал, не ожидали они ничего серьезного.

– Дурак ты, – снова раздался ехидный голос из темноты. – Я специально не старался. Чё там у охотников? На два ящика еды зарплата больше? Зато тут люди до старости доживают, а у них что ни месяц, то похороны.

– Ага, до старости! – заспорил Трамп. – Мы тоже за неделю сержанта, ефрейтора и двух рядовых похоронили, забыл? Вот сейчас встретится еще один такой Лифтер лейтенанту – и каюк.

– Да ладно! – перебил Ведерников. – Их там толпа целая. Скорее Нзимби или Юзефовича порежут.

– Типун тебе на язык, – это уже четвертый от самой дальней лестницы.

– А я все равно хочу быть охотником, – продолжил Ведерников тише. – Всю жизнь мечтал…

Что же делать дальше? Можно подождать, пока всё утихнет и полицейские уберутся на этаж -3. Только вот тогда сигнализацию снова включат, и неизвестно, сможет ли он с ней справиться, чтобы на ярмарку попасть. А сейчас двери в тоннель открыты. Попытаться туда проскользнуть? Если получится – в тоннеле есть ответвления. Они хоть и тоже закрыты на замок, но уж там сигнализации точно нет. Кому нужны эти тупики? Их закрывают на всякий случай. Такую дверь он вскроет в пять секунд и переждет за ней, пока все уберутся. Наряд уже по пути все выходы проверил, полицейские убедились, что никто там не спрятался. На обратном пути сразу отправятся в город. Правда, тогда двери ярмарки закроют, и он застрянет в тоннеле. Но, по крайней мере, половину дела он сделает, а вторую половину – как попасть обратно в город – он будет решать позже. На данный момент это лучший вариант. Он снова скосил глаза вниз.

Ближе к нему Ведерников, он расслаблено прислонился к стене. Йорген мог бы убить его на счет раз. Но убить – значит, привлечь к себе внимание. А ему надо по-тихому проскользнуть, пока они внимательно не приглядываются.

Мысленно он уже составил в голове два плана, лучший и худший. Худший – зарезать Ведерникова, забрать у него парализатор, обездвижить остальных. Оружие полицейских убивает, только если очень точно попадешь в солнечное сплетение, – тогда останавливается и сердцебиение, и дыхание. При попадании в голову человек теряет сознание, в остальных случаях лишь обездвиживает какую-то часть тела в зависимости от установленной мощности на срок от одного часа до суток. В общем, пока он справится с этой пятеркой, поднимется шум, набегут еще полицейские, придется обездвижить или убить и их. А дальше… о том, что будет дальше, не хотелось даже думать. Если он и справится, обратной дороги не будет, придется просить убежища на родине, в Нью-Йорке. Еву и дочек он потеряет навсегда. Черт бы побрал этого Депрерадовича – не сдох, сволочь, до сих пор. Лизы нет, а он живой. Наверно, повышение в звании получил…

Йорген остановил себя. Сосредоточился и начал обратный отсчет: десять, девять, восемь… Ему бы только нырнуть в коридор в левом крыле, и тогда полицейские, охраняющие лестницы, его уже не увидят. Четыре, три, два… Трамп стал рассказывать анекдот. Как же ты кстати, мальчик… Ноль!

Дождавшись взрыва смеха, Йорген выскользнул из-за труб и мягко спрыгнул вниз. Гладкий костюм не зашуршал. Два шага – и он в левом крыле, невидимый для всех.

– Кто здесь? – окликнул Ведерников.

«Ну и нюх у парня. Хорошим был бы охотником», – ладонь сжимает нож.

– Ты чего? – настораживается Трамп.

– Да вроде кто-то спрыгнул сверху и в левое крыло нырнул, – объясняет парень.

– Показалось… – лениво отзываются в ответ.

– Надо проверить, – настаивает Ведерников.

Йорген слушает его шаги, прижавшись к стене. Один, второй… Сейчас он покажется в проходе…

– Ведерников, стоял бы ты лучше на месте. Сейчас бес проскочит на лестнице, и не то что охотником не будешь – из полиции вылетишь.

Парень остановился, не сделав третьего, рокового шага.

– Мне кажется, надо проверить… – голос звучит уже не так уверенно.

– Нзимби вызови. Ему поручили – вот пусть и проверяет. Он у нас, как хищник, – действует быстро. Наверняка свою работу уже закончил.

Йорген услышал, как Ведерников потопал обратно к лестнице. Опустил руку, проглотил комок в горле. Обошлось. Он бесшумно направился к открытым дверям тоннеля. За спиной опять разговаривали по рации:

– Рядовой Нзимби, кто-то проскользнул в левое крыло…

Йорген вошел в тоннель. Впереди маячили бледно-красные фигуры. Наверняка уже возвращаются, а значит, тоже могут его заметить. Хорошо хоть тепловизоры не настроены по принципу «свой-чужой». Фигура и фигура, мало ли кто в тоннель заглянул. Он подбежал к ближайшей двери. Навыки не подвели – через три секунды он скрылся в боковом проходе. На всякий случай ушел глубже – вдруг все-таки решат проверить. Снова замер, прислушиваясь, потом включил усилитель звука, спустил в ухо проводок.

– Рядовой Нзимби, что вы здесь делаете? – различил он далекий голос.

– Господин лейтенант, разрешите доложить. Правое крыло по вашему приказанию проверено, никто не обнаружен. Рядовой Ведерников заметил, как кто-то проник в левое крыло. Я пошел вам навстречу.

– Откуда же он проник, если лестницы перекрыты, а правое и центральное крыло проверял ты и рядовой Юзефович?

– Не знаю, господин лейтенант, – растерянно ответил невидимый Нзимби. – Я просто решил не оставлять без внимания донесение Ведерникова.

«Обошлось», – выдохнул Йорген. Голоса приближались. Еще несколько минут, и полицейские пройдут мимо.

– Господин лейтенант, – вступил другой, – а мне ведь тоже показалось, кто-то мелькнул у дверей. И у левой стены исчез. Прям как призрак, я уж думал, в глазах мельтешит. Но раз Ведерников тоже что-то заметил, давайте проверим. Вот в этом тоннеле, наверно, и спрятался гад.

Они разговаривали у «его» двери.

– Ладно. Оружие наизготовку.

Легкий шорох – открыли дверь в тоннель. Да что же это за невезуха такая?

– Видите, господин лейтенант? Когда мы на ярмарку шли, здесь закрыто было. А теперь открыто. Точно сюда проскользнул бес какой-нибудь.

– Понял уже. Рот закрой.

Йорген неслышно отступал вглубь. Пусть попробуют его поймать: по этим тоннелям можно всю жизнь бродить. Они длинные, и хрен хоть кто-то знает, где они заканчиваются. Тут сплошные ответвления. Эта же мысль пришла в голову и рядовому Нзимби.

– Думаете, этот бесенок будет нас ждать? Уйдет глубже. Мы тут целый год можем за ним гоняться.

– Вот и надо его загнать так, чтобы обратной дороги не нашел, – разозлился лейтенант.

И тут жизнь решила устроить Йоргену еще одну подлянку: под ногой что-то противно хрустнуло, лодыжка подвернулась, и он упал на стену. Древняя кладка с шумом стала осыпаться.

«Если не везет, то надолго», – стиснул он зубы, чтобы не выматериться от боли в ноге.

– Выходи по-хорошему, – крикнули ему из темноты. – Поймаем, ведь на куски порвем, никакая сестренка не отмажет!

«Или к хищникам выкинете… – устало подумал он и, покрутив ногой, осторожно пошел дальше. – Причем здесь сестренка? Новый сленг у них, что ли?»

Ночь с понедельника на вторник. Приют

Единственная женщина в команде охотников была и агрессивно-сексуальной, и неприступной, как город для хищников. Казалось, ей нравилось играть с парнями. Охотники хотели и ненавидели ее. Марк не стал исключением. Хотя ненависть появилась не сразу. Сначала только презрение, какое испытывает каждый сильный по отношению к навязанному ему слабому. Лиза и Йорген стали охотниками почти одновременно с Марком, только до этого они работали мусорщиками, а он служил в полиции. Левицкий прослужил три месяца, когда в один день погибло сразу два охотника. Восемнадцать парней собрались в тренажерном зале, чтобы познакомиться с новыми членами команды, лишь недавно сдавшими тест.

Сначала появился Йорген – обаятельный, смешливый парень. За ним – Лиза: красивые бедра затянуты в черную блестящую юбку, серебристая блузка расстегнута на пару пуговиц, так что почти видна грудь. На это охотники обратили внимание в первую очередь. И только потом на правильные черты лица, пухлые губы с ярко-красной губной помадой и длинные каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам. Марк хмыкнул: «Зачем таких берут? Вместо мусорщиков будем еще одну задницу прикрывать».

Так думал не он один, потому что тут же посыпались подколы от ветеранов:

– Какая девочка! – притворно задыхаясь от волнения, проблеял младший лейтенант Ньюманн. – Прости за любопытство, а жить ты тоже в нашем общежитии будешь?