Большое изменение – Книга 2. Перед рассветом

– Джим! – с облегчением поприветствовал его пробуждение Артур. – С ним тоже всё в порядке.

– Профессор! – Оливия увидела на матрасном полу седую голову Лаймса.

Вместе с Самантой они перевернули учёного на спину и попробовали придать ему сидячее положение. Это помогло. Несколько раз кашлянув, Бенджамин Лаймс задышал глубже и, наконец, открыл глаза.

– Слава богу… – с облегчением произнесла Оливия, а Саманта даже чмокнула профессора в щеку.

– Оливия? Саманта? – профессор выглядел потрясённым, что, впрочем, учитывая обстоятельства, нельзя было назвать удивительным.

– Мы в каком-то подвале, док, – сказал Саманта. – Были в отключке, но вот, все потихоньку просыпаемся.

– Не все, – с тревогой сказал Артур, и указал на угол комнаты, в котором лежали близняшки. Над их телами, всё ещё бесчувственными, не щадя сил, трудился Альфред, пытаясь растормошить сестёр любыми способами. На данный момент он принялся делать им искусственное дыхание – ту его часть, что называется «рот в рот».

– Эй, мачо! Они что, не дышат? – окликнула его Саманта.

– Дышат. Но во сне, – ответил Альфред. – Я подумал, их надо разбудить.

– Ну, так покричи: «Кукареку!». Зачем ты засовываешь в них язык?

Альфред смутился.

– У бедняжек самая лёгкая масса тела, – заметил профессор. – В относительных единицах они надышались больше нас.

– Надышались? Что вы имеете в виду? Чем? – спросила Саманта и тут что-то вспомнила сама: – Чёрт, точно…

Она закрыла глаза и наморщила лоб, приводя воспоминания в порядок.

– Какой-то баллон… Из него бил газ… – глаза её вспыхнули, Саманта повернулась к Лаймсу. – Что это было, док? Зачем вы с Фрэнком закинули нам эту дрянь в кузов?

Вот что это было за шипение – поняла Оливия. Точно! В крытый кузов грузовика, в котором они ехали, через перегородку с водительской кабиной кто-то просунул открытый газовый баллон. Оливия даже помнила его цвет – голубовато-серый. Такие она не раз видела раньше в лаборатории «Розы» – их применяли для полной анестезии мышей, крыс и кроликов при опытах с очередными версиями «Адеквата».

– Это Фрэнк, – ответил Лаймс, и глаза его заблестели от слёз. – Он приставил пистолет к моей голове, заставил сделать вдох и отключиться. Наверное, потом он разобрался с вами.

– Сучий потрох! Мерзотная тварь! – Саманта по привычке не выбирала выражений. – А где он сам? Я оторву ему башку!

Лишь в этот момент все поняли, что Фрэнк действительно был единственным из покинувших с ними базу, кого сейчас с ними в подвале не было.

Артур всё-таки попробовал открыть двери, подёргав за ручку.

– Заперто, – сообщил он результат.

– Фрэнк нас предал, – сказал профессор. – Простите меня. Я не мог себе представить, что он на это способен…

– Роза, Майкл, Фрэнк… – качая афро, Саманта загибала пальцы. – Что у вас с Маклиннером было с безопасностью, профессор? Церковь засылала к вам своих агентов пачками!

– В случае с Фрэнком Церковь ни при чём, – раздался голос Джима.

Все обернулись. Дух сидел всё так же, с закрытыми глазами. Все ждали продолжения, но больше Джим не сказал ни слова.

До Саманты дошло первой.

– Мы у мафии… – сказала она. – Ну, конечно… Вот с кем был связан этот сукин сын! Как с самого начала и говорил про него Маклиннер.

Фрэнка действительно подозревали в связях с мафией и даже арестовали, обвинив в краже готового «Адеквата» – как раз перед визитом президента. Оливия вспомнила, что Маклиннер даже называл какую-то фамилию или уголовную кличку, на кого Фрэнк скорей всего работал. Что-то, от чего веяло Диким Западом двухсотлетней давности. Типа Джесси Джеймса или Билли Кида3.

– Ну вот! А вы говорите «кукареку»! – воскликнул Альфред, трудившийся над «воскрешением» близняшек. Та, которой он делал искусственное дыхание, наконец, ответила на него – типичным для себя способом: обвила шею качка рукой и закинула на его поясницу ногу.

– Привет! – сказал он ей радостно. – Ты Анна или Пэтти? Сейчас и твою сестричку разбудим…

Неожиданно лампы под потолком, загудев, замерцали и погасли, погрузив подвал в полнейшую темноту. Но через мгновение вспыхнули – таким ярким светом, что все были вынуждены зажмуриться.

В дверях загрохотали ключи.

Оливия Флоренс легко различала категории Алков и Ников. Как учительница, работающая со всеми детьми без разбора, она научилась видеть их отличия по поведению и даже простому внешнему виду. Начиная с трёхлетнего возраста, каждый Алк и Ник оценивались по шкале Большого изменения, имевшей четыре категории (у Духов она была единственная). Первая – «лёгкое опьянение». Её представители были нарасхват среди профессий, требующих повышенной концентрации внимания: операторы сложной техники, пилоты самолётов, руководители на ответственных постах. Конечно, они не шли ни в какое сравнение с Нормами, но ограниченное количество времени могли проработать почти на их уровне.

Вторая категория, самая многочисленная, соответствовала опьянению «средней тяжести». Значительную и опасную для здоровья работу её представителям старались не поручать. У самой Оливии, например, была вторая категория, но недалеко от третьей – на должность педагога она попала по крайнему пределу. Теренс был Ником второй категории, но в самом её начале, и его карьерные перспективы, благодаря этому, были гораздо лучшие.

В третью категорию попадали Алки и Ники с опьянением «выше среднего» – и тут уже были проблемы. В основном их использовали в малоквалифицированных профессиях, не требующих участия в сложных мыслительных и физических процессах – наподобие курьеров, клерков низшего звена и разнорабочих.

Представителям же четвёртой категории (и тем более четвёртой с пометкой «плюс») время от времени нужно было напоминать, как их зовут и что они вообще тут делают.

Двое появившихся на пороге подвала пошатывающихся мужчин – высокого роста, с бычьими шеями и квадратными подбородками, по которым легко читалась их принадлежность к криминалу, – явно представляли собой Алков четвёртой, самой тяжёлой из категорий. Один из них был с бородой, второй – без, и эта деталь была самой очевидной в их различии.

– Очнулись, – глядя на Предтеч, сказал верзила с бородой верзиле без бороды, подтвердив догадку Флоренс. Язык у него сильно заплетался, а глаза сонно хлопали.

Бородач занял позицию у двери, придерживая её и не сводя глаз с Предтеч, а второй, безбородый, стал один за одним заносить в подвал увесистые картонные ящики.

– Джентльмены! Послушайте… – обратился было к ним профессор, при поддержке Саманты и Оливии поднимаясь на ноги. Но верзила у дверей поднял руку в легко читающемся жесте: «Застынь на месте!». Его бородатая сопящая морда при этом насупилась так грозно, что вступать с ней в пререкания совершенно не хотелось.

После того, как последний ящик был занесён, безбородый добавил к нему большое пластиковое ведро. Затем они ушли, заперев за собой дверь и переведя свет обратно на дежурный режим.

– Эй! Что это значит?! Вы кто вообще?! – закричала Саманта, барабаня по двери. Ни на слова, ни на стук никто не ответил.

Артур и Альфред присели у картонных коробок и вопросительно посмотрели на товарищей, словно не решались действовать без их одобрения. Профессор пожал плечами – этого оказалось достаточно. Артур осторожно открыл первый ящик.

– Еда, – констатировал толстяк, достав из ящика консерву с тунцом.

Во втором ящике оказались бутылки с водой, в третьем – предметы гигиены: от рулонов туалетной бумаги до влажных салфеток и женских прокладок. Зачем нужно было ведро, тоже было понятно.

– Ну что ж, кто бы это ни был, морить голодом нас не собираются. Это хорошая новость, – сделал вывод Артур, отрывая зубами обертку шоколадного батончика.

– Отпускать на свободу тоже, – сказала Оливия. – И, по-моему, это важнее.

Глава 3. Лаборатория

Прошло четыре дня. Раз в сутки двери в подвал отрывались, и двое бугаев, внимательно следя, чтобы пленники не выкинули чего-нибудь для них опасного, вносили в подвал новые продукты и вещи, забирали мусор, меняли полное ведро на пустое – и уходили, заперев за собой двери. Все попытки заговорить с ними, не увенчались успехом, хотя Саманта и старалась изо всех сил, провоцируя их и даже опасно оскорбляя – лишь бы они открыли рты и сказали хоть что-то, кроме той единственной фразы, которую им, видимо, было разрешено произносить.

– Ждите, – вот и всё, чего удалось от них добиться.

Ситуация изменилась на пятый день. Неожиданно, уже после обычного визита охранников, в дверях подвала снова загрохотали ключи. Сначала на пороге появились все те же бородатая и гладковыбритая версии Годзиллы и Кинг-Конга, но следом за ними в распахнутые двери вошёл ещё один мужчина. Заметно уступающий первым двум в размерах – обычного среднего роста. В то же время он очевидно превосходил их в уверенности и в буквально исходящей от него властности.

«Вот чем отличается первая категория от четвертой» – подумала Оливия, нагляднее примера было не найти.

– Всем привет! – громко и весело произнёс мужчина и рассмеялся. – Рад приветствовать вас у себя в гостях! Простите, не сразу нашёл минутку на знакомство, но… Таковы были обстоятельства!

Предтечи и профессор с интересом смотрели на вошедшего. Сейчас, наконец-то, им хоть что-нибудь объяснят.

– Гости? – выкрикнула Саманта. – Не сильно похоже! Как по мне, с гостями так не…

Мужчина поднял указательный палец, останавливая Саманту – при этом на неё даже не глядя.

– Все претензии позже, – продолжил он всё так же громко. – Оцените: я пришёл познакомиться с вами лично! Так я поступаю не со всеми. Но вы – интересны мне. Предтечи!

Как показалось Флоренс, мужчина произнёс свои слова одновременно с презрением и уважением. «С завистью» – наконец поняла Оливия, сложив эти два взаимно отталкивающихся компонента.

Он был довольно крепко сбит, подтянут, широкоплеч, лет ему было за сорок, но ненамного. Чёрные кучерявые волосы с небольшой, но заметной долей седины. Орлиный, с горбинкой нос, немногочисленные, резко очерченные морщины. Вздёрнутый, придающий заносчивости подбородок, украшенный «эспаньолкой». Одет мужчина был довольно просто: в джинсы, цветастую рубашку, распахнутую на груди, и лёгкий пиджак светло-голубого цвета. Рукава пиджака были закатаны по локоть. Волосатые руки мужчины покрывали татуировки, а пальцы украшали перстни – из белого и жёлтого золота – штуки по три-четыре на каждой руке. Ещё он обладал жёстким и быстрым взглядом, от которого – даже по первому, мимолётному впечатлению – казалось, трудным что-либо утаить. Делать этого, впрочем, и не хотелось – опасностью от хозяина этого взгляда веяло так же ясно и чётко, как уверенностью и властностью.

– Вам известно, кто я? – спросил мужчина, разведя руки в стороны. – Конечно, нет! Но я о вас знаю много.

Словно экскурсовод, пересчитывающий группу туристов, он начал тыкать указательным пальцем в каждого из Предтеч, сопровождая жест краткой характеристикой:

– Яйцеголовый учёный. Училка. Фермер. Одинокая мамаша на пособии (такая характеристика досталась Саманте). Загадочный Дух по имени Джимми. Спортивный недоумок. И пара нимфеток. Откуда бы нам познакомиться?

Он снова расхохотался и, наконец, представился:

– Меня зовут Бутч Кэссиди!

Оливия поняла, что уже слышала это имя, и что именно его пыталась вспомнить не так давно4. Точно, это было оно. Проклятье! Догадка насчёт того, что Фрэнк продал их именно мафии, оказалась верна. Судя по помрачневшим физиономиям Саманты, Лаймса и толстяка Артура, они тоже это поняли.

– Я живу «по ту сторону закона», – подтвердил Кэссиди их предположения. – Но занимаюсь, я считаю, тем же, чем и вы, мисс Оливия.

Личное обращение было неожиданным – Флоренс удивилась.

– Преподаю людям уроки, – пояснил мужчина. – А также тем, чем вы, мистер Лаймс, – он повернулся к профессору. – Ставлю опыты на людях и использую полученные результаты для собственных целей.

Кэссиди снова рассмеялся – по всей видимости, это была одна из его постоянных привычек: подтверждать значимость сказанного заливистым хохотом.

– У меня нет никаких собственных целей, – вздёрнул подбородок Лаймс, которого задело такое сравнение.

– Ну, так я и не говорил, что мы прям-таки близнецы-братья, док, – Кэссиди ухмыльнулся. – Вы работаете для всего человечества, я – для его части. Не лучшей, согласен, для себя самого. Но кроме проблем с законом – чем я всерьёз от вас отличаюсь?

Кэссиди расхохотался вновь. Никто, кроме машинально оскалившихся на шутку босса гангстерских горилл, этот смех, разумеется, не подхватил.

– Я решил сразу же ввести вас в курс дела. Чтобы снять самые важные вопросы: как вы здесь оказались и что с вами будет дальше. Ваш славный друг Фрэнк работал на меня давно. Ещё до того, как вас собрали на той армейской базе…

– Дерьмо… – тут же отреагировала Саманта.

– Ох, Фрэнк… – вздохнул Лаймс.

– У него не было выбора, – будто защищая предавшего Предтеч Ника, сказал Кэссиди. – Если бы ему не предложили участвовать в вашем проекте, он бы уже кормил крыс в городской канализации. Знали бы вы, сколько он задолжал ребятам, от которых я спас его шкуру, – поняли бы, что куш, который вам бросило государство, не так уж и велик. В случае с Фрэнком, он почти целиком переходил мне. Поэтому он изо всех сил старался выполнить всё, о чём я его просил дополнительно. Я имею в виду ваш «Адекват». Фрэнк спёр его для меня из вашей лаборатории, но довести дело до конца у него не вышло. Вы знаете – из-за этих кретинов из Церкви…

Кэссиди не просто говорил. Одновременно он сверлил глазами каждого из Предтеч, словно старался понять, кто из чего сделан.

– Но получилось даже лучше, – продолжил он, – хотя и сложнее. Фрэнк приволок вас прямо сюда!

Кэссиди рассмеялся снова.

– Честно говоря, я глазам не поверил! Я хохотал как бешеный. Этот идиот подумал, что я заплачу ему больше, если он доставит сюда не формулы и готовые образцы «Адеквата», а вас – живой материал для его производства! А также самого квалифицированного, из тех, что есть на этом свете, учёного спеца по этой части! Полный восторг! Полный!

– Простите… – откликнулся Лаймс, уловив, что Кэссиди говорит о нём.

Кэссиди уже не смеялся, хоть весёлые чёртики все ещё плясали в его глазах.

– Теперь, профессор, вы будете делать «Адекват» для меня. Его последнюю, стабильную версию, конечно. Ту самую, которая так и не досталась правительству.

Пришла очередь рассмеяться профессору – поражённому наглостью прозвучавшего предположения.

– Простите, мистер Кэссиди… – Лаймс несколько раз хихикнул. – Или как вас… Простите… Не могу сдержаться, это нервы… Вы потрясающе наивны! Вы что, думаете, «Адекват» варится как какое-то ведьмино зелье? Или как в мультяшной лаборатории? Где нажатие нарисованной кнопки заменяет тончайшие физико-химические процессы? Вы пересмотрели комиксов или чего-то подобного? Мишек Гамми с их «волшебным соком»? Или может Астерикса и Обеликса? Простите, но я сдаюсь…

Профессор, а за ним и некоторые из Предтеч – Альфред, Артур и Анна с Пэтти – от души рассмеялись. Кэссиди в свою очередь слушал Лаймса с широкой, растянутой до ушей улыбкой, но лицо его при этом медленно каменело. Глаза, например, перестали «улыбаться» на первых же словах учёного.

– Вы зря смеётесь надо мной, профессор, – сказал он, все ещё скалясь. – Во-первых, потому что я вообще мало кому позволяю это делать. Во-вторых, потому что вы смеётесь, кое о чём не догадываясь.

Кэссиди направился к двери.

– Пойдёмте за мной. Все! – позвал он.

В сопровождении охранников Предтечи цепочкой вышли в длинный ярко освещённый коридор. Оливия заметила, что слева, метров через десять он заканчивался тупиком, в торцевой стене которого была такая же дверь, как в подвал, из которого они вышли. Кэссиди же отправился направо. Следуя за ним, Предтечи прошли мимо нескольких однотипных, похожих на гостиничные, равномерно расположенных по коридору дверей и, миновав ещё метров двадцать, остановились у другой торцевой двери. Она отличалась тем, что была оборудована армированным стеклянным окошком – на уровне человеческого роста – через которое можно было заглянуть за неё.

– Прошу, – Кэссиди толкнул рукой дверь с окошком, приглашая всех внутрь.

Предтечи и профессор Лаймс переступили через порог и замерли – совершенно поражённые.

– Не может быть… – прошептал учёный.

– Вот это да! – воскликнул и впечатлительный Альфред. – Не могу поверить!

Такие же или похожие возгласы издали все, кроме разве что, Духа Джима, хотя даже он выглядел впечатлённым. И неудивительно: в просторном, уходящем размерами в тёмную, неосвещённую даль помещении их глазам открылась… лаборатория армейской базы «Роза»! Один в один, точная копия – с тем же, по крайней мере на первый взгляд, комплектом оборудования и даже его расположением.

Внутри их ждали двое. Высокий чёрнокожий мужчина средних лет с неулыбчивым, почти каменным лицом и ещё один, заметно моложе, с крашенными в тёмно-красный цвет волосами и жемчужной серьгой в левом ухе. Оба были в лабораторных халатах и, видимо, над чем-то трудились. Красные глаза выдавали в них Ников, впрочем, вряд ли тяжелее второй, а то первой категории.

Кэссиди снова рассмеялся – в этот раз явно торжествуя.

– Неплохо для мишек Гамми, док, правда? Кстати, теперь буду всех вас так называть!

– Как вы смогли… – спросил Лаймс. – Это невозможно! Откуда у вас всё это?

– Оттуда же, откуда и вся остальная информация о вашем яйцеголовом проекте, – горделиво ответил мафиози.

– Фрэнк, – с ненавистью констатировала Саманта, впечатав имя предателя словно кулак в ладонь. – Ублюдок!

Но этот, вроде бы очевидный, вывод оказался неверным.

– Фрэнк? Да вы что! – Кэссиди воздел руки к небу. – Он и школу-то вряд ли закончил. Тут нужна была голова поумнее. Эй! – крикнул гангстер куда-то вглубь лаборатории. – Ты ведь здесь? Выйди, покажись коллегам! – Кэссиди перевёл взгляд на Предтеч. – Приготовьтесь к сюрпризу, – сказал он, довольно потирая руки. – Он того стоит!

Что и говорить, «сюрприз» превзошёл все ожидания. Из-за большого никелированного бака, служащего ёмкостью для возгонки, вышел тот, кого Предтечи никак не ожидали увидеть – не только тут, в подпольной клонированной лаборатории, но и в принципе.

– Здравствуйте, – негромко, словно извиняясь, произнёс Джулиан Фелпс. Убитый, как все они отлично помнили, во время штурма базы фанатиками Церкви, практически у них на глазах. – Профессор… Друзья… Я очень рад, что вы живы!

Глава 4. Как уговорить профессора

Вопли удивления и радости сотрясли стены лаборатории. Подойти и обнять оказавшегося живым помощника профессора помешали громилы, вставшие на пути у Предтеч, так что поздравления с внезапным «воскрешением» Джулиану пришлось принимать на расстоянии.

– Ты жив! Какое счастье! – со слезами воскликнул Лаймс.

– Джулиан! Мы же тебя похоронили! Как ты, дружище? – помахал рукой Альфред Макслоун.

– Что произошло? – любопытный Артур перешёл к сути. – Как ты выкарабкался?

Фелпс качнул левым плечом и показал на него глазами. Только тут все увидели, что левая рука его лежит на перевязи, а плечо, вместе с ключицей, покрывает туго наложенный бинт, не сразу заметный в вырезе рубашки и накинутого сверху халата.

– Сообразил надеть бронежилет, когда началась перестрелка, – объяснил помощник профессора. – Чуть не истёк кровью, но… В общем, я в порядке.

– Слава богу, старина! – выкрикнул Альфред.

– Я очень рад! – сказал и Артур.

– Джулиан, мы тоже очень рады, – блеснули глазами близняшки, с совершенно очевидным намёком.

– Чему вы все радуетесь? – Оливия остановила общее ликование. – У меня ощущение, что я схожу с ума!

Все замолчали, уставившись на неё.

– Вы что не слышали? – спросила она. – Это он всё сделал!

Удивительно, но слова Кэссиди о том, кто помог построить лабораторию, как будто не были произнесены – так всех поразил факт того, что Джулиан жив. Первым после Оливии опомнился профессор.

– Джулиан… Действительно… Я прошу тебя, объясни нам?..

Фелпс уставился в пол.

– Эй, так это правда? – подключилась и Саманта. – Скажи!

Джулиан молчал, щёки его покраснели. Он словно и хотел сказать что-то, но не мог найти на это сил.

– Правда, правда, – ответил за него Кэссиди. – Джулиан – мой старый добрый знакомый. Он передавал мне каждую бумажку по каждому оборудованию, которое вы себе закупали, профессор. Так что у нас тут полный фарш всего, что было на вашей супер-пупер-базе, док!

Лаймс от растерянности едва мог говорить.

– Джулиан… Я не верю… Разве такое возможно?

– Чему не верите? Своим глазам? – Саманта обработала новую информацию намного быстрее. – Откуда всему этому взяться без его участия? Вонючий поганец… Придушила бы тебя собственными руками!

На всякий случай гориллы Кэссиди, защищая предателя от разъярённой афроамериканки, выдвинулись вперёд и скорчили ещё более свирепые морды, чем им подарила природа.

– Эй! Джулиан! Ты ничего не скажешь? – выкрикнул и Альфред.

Не поднимая глаз, молодой учёный ответил:

– Я понимаю, что вы чувствуете. Но я не мог поступить иначе. Простите меня, если сможете.

Большинство Предтеч на слова Джулиана отреагировали одинаково – презрительно скривились.

– Ты серьёзно? Не мог по-другому? Чувак! – сказал Артур.

– В этом как раз советую не сомневаться, – вступился за Джулиана Кэссиди. – Я его крепенько прижал, это я умею. Сначала пообещал собственную лабораторию – вы, учёные, клюёте на совершенно смешные вещи… А потом, когда он понял, во что вляпался, объяснил, чем это для него кончится – если он вздумает съехать с темы.

– Это так, Джулиан? – спросил Лаймс. – Ты продал нас, потому что испугался этого… гангстера?

– Вы не относитесь ко мне серьёзно… – сказал Кэссиди с печальным вздохом. – Это потому, что мы мало знакомы, док. Если позволите вас так…

– Не позволю! – воскликнул потерявший терпение Лаймс. – И вообще не собираюсь с вами разговаривать! Джулиан, скажи уже что-нибудь сам!

Внешний вид Джулиана был красноречив: он не знал, куда девать глаза и, такое у Оливии сложилось впечатление, едва удерживался, чтобы не разреветься.

– Я не думал, что всё это закончится так, – выговорил он, наконец. – Я просто хотел работать. Делать что-то важное. Как вы, профессор. Но… Но первым номером, понимаете?

– Первым? Но какой в этом смысл, Джулиан?! – профессор искренне не понимал.

– А потом стало поздно что-то менять, – продолжил Фелпс. – Я ошибался, очень сильно. И я ещё раз извиняюсь. Простите меня! Простите меня все.

Лаймс закрыл лицо руками, по всей видимости, испытывая стыд за своего воспитанника, которому верил, как самому себе. Предтечи смотрел на бывшего помощника профессора со жгучим презрением, а Саманта так и вовсе – с неприкрытой ненавистью.

– Значит вы внедрили к нам сразу двух «кротов»? – спросил у Кэссиди любящий полную ясность Артур. – И Фрэнка, и Джулиана?

– Так и есть, – поклонился довольный собой Кэссиди. – Причём они друг о друге не знали, прикиньте! У меня всегда есть запасной вариант, – многозначительно заявил гангстер. – Если бы рассекретили Фрэнка, то и хрен с ним, с торчком. А вот Джулиана потерять было бы жалко.

– Предатель. Такой же, как Фрэнк, ничуть не лучше, – сказала Саманта и, похоже, с ней были все согласны.

Пришедший наконец в себя профессор твёрдо произнёс:

– Я ничего не буду делать для вас, Кэссиди. Чем бы вы мне не угрожали.

Гангстер в ответ рассмеялся:

– И что? За вас это сделает Джулиан. Вас же, раз вы так настаиваете…

Кэссиди сунул руку за пазуху и вынул из-под пиджака пистолет – тяжёлую 92-ю «беретту». Оружие он направил на профессора.

Женщины завизжали. Артур и Альфред выкрикнули: «Нет!» и сделали по шагу вперёд, но это привело лишь к тому, что свои пушки достали и охранники.

– Стоять! – выкрикнул тот, что был без бороды.

Кэссиди наслаждался. Дуло его пистолета по-прежнему было направлено в грудь Лаймса.

– Я бы предпочёл этого не делать, профессор, – сказал гангстер, не спеша. – Так что даю вам шанс.

– Нет, – уверенно ответил Лаймс.

– Как хотите.

Кэссиди снял «беретту» с предохранителя. Женщины завизжали снова – ещё громче.

– Подождите! Пожалуйста! – выкрикнул Джулиан, встав между профессором и Кэссиди. – Мистер Кэссиди! Это сложнее, чем вы думаете. Я не знаю всего. Помощь профессора будет неоценима. У меня просто не хватит квалификации!

– Подучишься в процессе, – Кэссиди и не думал соглашаться.

– На это могут уйти месяцы, а то и годы! – воззвал Джулиан к тому, что, по его мнению, могло бы повлиять на бандита – к его алчности. – Вы что, согласны терять всё это время деньги?

Это помогло – улыбка с лица Кэссиди исчезла.