Полная версия
Победитель будет один
Малышу Джексону стоило идти туда, а не в «Зальто», для Сони это было очевидно, для остального мира тоже. Непонятно лишь, почему сам Кори принял столь недальновидное решение. Давид Моро – звезда, рядом с ним может быть только кто-то не отсвечивающий и без всяких амбиций.
– Значит, двенадцать гонок?
– Около того.
– Так себе перспектива. Лучше бы он в хоккей пошел.
– Может, коньки и лед – это не его?
– И что? Не считаю это препятствием, с его-то семьей.
Кори за глаза звали не только малышом, но и хоккеистом. Второе – из-за его отца, Оливера Джексона, канадского миллиардера и владельца хоккейной команды «Ванкувер Уайт Уингз». После прихода в команду Кори многие думали, что Оливер Джексон теперь приглядывается и к королевским гонкам. К команде «Зальто», например.
Поэтому их новичок… такой. Богатеньких мальчиков редко брали в команды уровня «Зальто» – как правило, они катались в средних коллективах за деньги. Но решение Кори гоняться с Давидом загадочно, очень загадочно. Время покажет, чего он хотел на самом деле, у Сони не было желания размышлять еще и об интригах руководства. Ей хватало гоночных.
– Пьер идет к бару, – взволнованно прошептала Кими. – Мне пора!
– Куда?
– Припудрить нос! Пусть не думает, что со мной так легко заговорить.
– Мне кажется, он идет к бармену, чтобы заказать коктейль.
– О том и речь! Меня не должно здесь быть.
– Ничего не понятно, но очень интересно, – резюмировала Соня. – Уверена, Пьеру тоже.
Бросив на Соню убийственный взгляд, Кими ушла.
Это она зря. Пьер до места назначения не добрался, в компании пары механиков свернул на улицу. Соня получила от бармена малиновый коктейль и в отсутствие подруги задумалась о гонке. Все-таки как им повезло с погодой! Жары не было, асфальт не грелся, шины держались дольше обычного – на то и был расчет. Удачно все получилось, можно записать эту гонку себе в плюс. Не зря Соня так долго к ней готовилась.
– Мне воды, пожалуйста. – Это Кори сел рядом.
Он не выглядел уставшим и замученным, как после гонки. Комбинезон сменил на бежевые шорты и белую футболку и теперь сильно отличался от коллектива «Зальто». Смахивал на ученика церковно-приходской школы, попавшего на тусовку рокеров – именно так выглядела большая часть механиков: все в татуировках, с накачанными мышцами, на драйве. А Кори… каштановые волосы, обычная стрижка, татуировок у него явно не водилось. Он даже пил только воду.
Хотя последнее, возможно, предосторожность – современные гонщики не могли себе позволить бездумный кутеж в общественных местах. Это раньше пилоты тусовались с командой в барах и вели себя как рок-звезды, но сейчас другие времена: гонщики не просто пилотировали, а представляли бренды, спонсоров. Тряслись над репутацией. Соня до сих пор помнила, как их бывшего пилота Отто оштрафовал отдел кадров за пропаганду нездорового образа жизни, когда он сфотографировался с кружкой пива. А Давида так запугали штрафами за сквернословие во время гонок, что он перешел на итальянский.
– Они тут крутят только Bee Gees? – вдруг спросил Кори. В этот момент играла How Deep Is Your Love, успокаивая народ в баре.
Соня не ожидала, что Джексон с ней заговорит, да еще о музыке.
– Знаешь Bee Gees?
– Они же поют про любовь. Да и кто их не знает?
– Я не знала. До первой поездки в Австралию.
– И давно это было?
– Пять лет назад.
– Значит, столько ты с «Зальто»?
– Около того.
– И столько же лет впереди? – Кори смерил ее внимательным взглядом, словно разговор шел не о рок-группе или количестве визитов в Австралию, а о чем-то важном. Парень улыбался, его глаза оставались серьезными. Соня быстро вспомнила, что Кори мог видеть ее на парковке с Кифером Вайсбергом.
Джексон хотел что-то сказать, но появился бармен с водой. Кори взял бутылку и спрыгнул со стула.
– Подожди, – остановила его Соня. – Ты… вчера ходил на парковку. – Она мысленно поморщилась, поняв, как тупо это прозвучало.
Ответ получился не менее гениальным:
– Ходил.
– После третьей практики. Перед квалификацией.
– Я видел тебя с Кифером Вайсбергом, – не стал он отпираться.
Прозвучало неожиданно. Соня пригубила коктейль, чтобы не выдать эмоций, ведь она готовилась к долгому диалогу и игре в непонимание, а не к такому. Но Кори оказался удивительно прямолинейным.
– Я никому не скажу, не волнуйся, – как ни в чем не бывало продолжил он. – Зачем плодить слухи? Тем более если они могут отвлечь главного стратега от… стратегий.
– Спасибо за это, Кори. Встреча ничего не значила.
– Как скажешь. – Он кивнул ей на прощание и ушел.
Соня смотрела ему вслед, думая, что милый малыш Джексон как будто не такой уж и милый. А возможно, и не милый совсем, потому что в его тоне чувствовалось что-то… неоднозначное, царапающее. Она не до конца понимала свои ощущения, но успокоения разговор точно не принес.
Вернулась Кими, Соня с трудом уговорила ее забыть о Пьере и присоединиться к остальным. Не сидеть же до утра у бара, как отшельницы, а веселиться они точно будут до рассвета. Завтра им предстоит долгий перелет домой, можно выспаться.
А потом Бахрейн.
Глава 12
КориОн проводил взглядом Соню Ридель.
Команда прогуляла всю ночь, и только к рассвету народ начал расходиться. Соня ушла с подружкой-рокершей. Кори остался в парке возле отеля со своим гоночным инженером Феликсом, который решил набиться ему в приятели – все время что-то рассказывал, объяснял, нашептывал, спрашивал, сплетничал. Это напрягало, но пока не раздражало, можно потерпеть. К тому же Феликс подтянул его к команде в ночной забег по австралийским барам, что уже неплохо. Напрашиваться Кори не привык.
– И все-таки почему ты не пошел в хоккей? – не унимался Феликс.
Этот вопрос Кори слышал за свою жизнь раз тысячу. Стоило тоже пойти в отель, но не хотелось. И спать не хотелось – эмоций от первой гонки было слишком много, и, несмотря на усталость, сразившую сразу после заезда, несколько часов спустя проснулась какая-то невероятная бодрость. Плюс смена часовых поясов сказалась… а еще Соня, конечно. Куда без нее.
– Не захотелось.
– Дай угадаю: однажды ты сел в карт и понял, что без гонок не сможешь жить?
– Так и было, – кивнул Кори.
На самом деле ничего подобного. Хотя поход в картинг действительно в его истории присутствовал – с дедом, который, едва завидев блеск в детских глазах, выстроил для Кори собственный картодром на заднем дворе дома, а потом выписал европейского звездного тренера.
С таким подходом, а еще с ежедневными тренировками Джексон-младший легко уделывал одногодок на любых соревнованиях. «Талант!» – твердили окружающие. А на деле лишь деньги и капля интереса. Даже с минимальной мотивацией Кори прокатался младшие серии в неоспоримых лидерах, никто не мог навязать ему борьбу. Летать по миру ему нравилось, да и гоночная обстановка в целом… но он воспринимал это как жизненный этап. Опыт, если угодно. И затягивать с опытом не собирался – еще несколько лет в «Формуле-1», и довольно.
В какой-то момент он даже думал, а нужна ли ему эта самая «Формула-1». Его глаза не горели, как у других гонщиков, у него не начиналась лихорадка от одного вида гоночного болида. Победы были лишь шансом покрасоваться на подиуме, не более. Дед радовался успехам Кори даже больше, чем он сам: во время чемпионства в «Формуле-2» он едва не схлопотал сердечный приступ от счастья. Отец, уверовав, что Кори талант, решил погрузиться в мир гонок и купить команду с прицелом, что сын ее когда-нибудь возглавит. Поднимется с низов, так сказать. И вся эта возня не добавляла энтузиазма.
А потом случилась Соня Ридель. Добавила, так сказать, недостающей мотивации.
– Воу-воу, глянь! – опять активизировался Феликс, которому не нужен был собеседник, он мог чесать языком и сам с собой. – Пьер тоже двигает к отелю! Осмелел. Или перебрал с коктейлями, дурак. Она же выпихнет его из номера, и хорошо, если не через окно!
– Соня?
– Кими, конечно. У них там такая история…
Кори мысленно вздохнул. История Кими и Пьера – что может быть скучнее этого? С другой стороны, давно пора спать, а пока не хотелось. Вместо снотворного сойдет.
– …И с тех пор они почти не разговаривают друг с другом. А Соня Ридель – ты что! Неприкасаемая. – Внезапно болтовня Феликса свернула на любопытную тему.
– Почему?
– Да стерва она редкостная, хотя и притворяется своей. Но как глянет порой! С намеком, чтобы неугодные знали свое место. Принцесска. А еще… поговаривают, когда-то Никлас Вернер грозился выгнать из команды самого Давида Моро, если тот тронет драгоценную Сонечку Ридель. Смекаешь? Старый опекает девчонку, в главные стратеги пропихнул. Ей лет-то сколько? Она даже младше меня. Сдается мне, там все непросто.
– В каком смысле?
Феликс пожал плечами, как бы оставляя загадку или ожидая вопроса. Кори не нравилось собирать слухи, но о Соне было интересно все. Потому что пока шанс узнать подробности у нее самой сводился к нулю. Она смотрела на него как на пустое место… в лучшем случае. В худшем – считала жалким или забавным мальчиком для битья Давидом Моро. Это было заметно, но как перевернуть ситуацию в свою пользу, Кори пока не понимал. И наделать глупостей в спешке не хотел.
Хотя он уже… Соня порой так на него поглядывала, словно видела насквозь. Неприятно это все. Однако контролировать себя рядом с Соней Ридель не получалось. Она же его наваждение, начиная… лет с тринадцати? Кажется, все началось примерно тогда. Кори участвовал в гонках вместе с Адрианом Риделем, хотя тот был старше. И поддержать Адриана приходила его сестра Соня, также известная как первая эрекция Кори Джексона. И вторая, и многие последующие. Это было бы смешно вспоминать, не подпишись он годы спустя в «Зальто» ради Сони. Вляпался он с ней конкретно.
От полного краха спасало только то, что ему уже не тринадцать. Условия другие, получше. И за эрекцию не так стыдно. Да и не настолько печально все было в прошлом. Соня, перестав мелькать перед глазами, забылась на время. Кори вырос, появились другие девушки. Много других – он не испытывал недостатка в женском внимании, деньги отца добавляли ему немало привлекательности. Все шло неплохо и временами даже весело. Кори всегда понимал, что выиграл эту жизнь просто по факту рождения. Но ему было этого мало, всегда чего-то не хватало, некой важной детали. Возможно, собственных побед.
А потом в мире автогонок грянула новость о назначении Сони Ридель на пост главного стратега команды «Зальто», и вот уже Кори каждую гонку прилипал к экрану с трансляцией, чтобы увидеть Соню хоть на секунду. И постепенно он обрел утраченный после победы в «Формуле-2» интерес к гонкам. Моргнул – и тоже оказался в «Зальто», хотя это карьерный провал: редкий новичок способен навязать борьбу действующему чемпиону.
– Едва ли не впервые я совсем тебя не понял, – признался его отец после новости с контрактом. Он ждал объяснений, но Кори не торопился рассказывать все. Отцу пришлось смириться.
В младших сериях другие машины и скорости, да все другое. Кори прочувствовал это в гонке, у него и сейчас после перегрузок отваливалась шея. А как он не мог обогнать парня из «Килнера»… было непривычно, жестко, физически тяжело. Может, это была первая реальная борьба в его жизни. И если раньше к любому спортивному провалу Кори отнесся бы философски, потому что мотивация стремилась к нулю, то теперь провалиться никак нельзя. Не при Соне же. Такие девушки смотрят только на чемпионов.
Поэтому Давиду Моро придется подвинуться. Но для начала стоит натренировать шею – боль адская. Еще бы гоночного инженера не такого болтливого, потому что сидящий рядом Феликс не затыкался, перечисляя кучу малоинтересных имен и объясняя, кто с кем спит, спал или спать собирается. Что за ценность у этой информации? Почему он не говорит о гонках? Ни разу за ночь не заикнулся.
– Я в отель, – сказал Кори и резко поднялся. Ноющие мышцы тут же дали о себе знать, но слушать и дальше этот бред… нет уж.
– В отель? Может, дойдем до набережной? Тут рядом совсем.
– Без меня.
Гонка 2. Бахрейн
Глава 13
Гоночный уик-энд начался жарко. Погода отличалась от австралийской: нещадно пекло солнце при низкой влажности, воздух был сухим и горячим. Гонка в Сахире проходила в темноте от старта до финиша, но команда прибывала на трассу задолго до начала. Соня с ног до головы мазалась солнцезащитным кремом, боясь обгореть, и пряталась под кепкой. Из-за высокой температуры и обезвоживания в жарких странах гонщики, бывало, сходили с дистанции.
Не менее жаркими были разборки с «Биалетти». В перерыве между гонками «красные» санкционировали расследование: якобы Давид пытался подсмотреть конструкцию их машины, заглядывая под крыло. Давида признали виновным, ему назначили штраф в двадцать тысяч евро за корпоративный шпионаж. И пусть сумма была незначительной по меркам «Формулы-1» и Давиду даже не придется ее выплачивать, абсурд произошедшего зашкаливал.
– Да я просто наклонился рядом с их машиной, спину разминал! Что там можно подсмотреть?! – справедливо возмущался на этот раз ни в чем не виновный Давид. – Они вообще в порядке? Или бензина нанюхались вместе с судьями?!
– Отныне даже не ходи рядом с их машиной, – приказал Ник.
– И как я это сделаю, интересно? Если этот cretino будет заезжать на подиумы…
– Кстати, о подиумах: веди там себя прилично.
Давид фыркнул и закатил глаза. Ник повысил голос:
– Давай без спектаклей! После Австралии только и писали про вас с Вайсбергом, как вы друг друга чуть шампанским не убили. И в комнате охлаждения, напоминаю, вас тоже снимают! Ведите себя как взрослые. За вашим агрессивным молчанием наблюдают миллионы зрителей.
– Даже не знаю, что сказать, – протянул Давид.
– Скажи, что все понял, и иди готовиться к гонке.
– Нет, в смысле, я не знаю, что теперь можно сказать Вайсбергу. Придется сначала проконсультироваться с юристами, вдруг опять штраф. Или отсидка – к чему мелочиться!
Давид ушел переодеваться на гонку. В квалификации он взял поул, Кифер стал вторым. Пока, если не считать мелких разборок, выходные складывались в пользу «Зальто». Давид стартует первым и поедет в чистом воздухе. Кифер будет держаться за ним, но шины уходят быстрее, если гонщик едет позади другого болида. А поиграть с остановками у «Биалетти» не получится.
В общем, Соня была настроена позитивно. Ник тоже, хотя у него был повод позлиться. Изначально он собирался пропустить гонку: два дня назад у него родился внук, и босс уж очень хотел на него посмотреть. Но начались разборки с подозрительным наклоном Давида, штрафы… Ник не смог оставить команду в такой момент. Хотя даже самому наивному человеку очевидно: «момент» будет длиться весь год, потому что аналитикам «Зальто» уже выдано задание – отсмотреть австралийскую гонку на предмет действий рядом с машиной. А ну как Вайсберг тоже корпоративный шпион.
Когда-то подобные ситуации казались Соне абсурдом, а сейчас ничего, привыкла.
– Напомни, где у нас малыш Джексон? – спросил Ник.
До гонки еще оставалось время, они поднялись в обеденную зону – перекусить и обсудить детали предстоящего ужина со спонсорами. В основном там появлялись только гонщики и начальство, но и Соню на мероприятия затягивали. Из-за фамилии, разумеется. Соня ужас как все это не любила, но принимала как неизбежность.
– Джексон четвертый. – Она положила себе порцию сладкого риса. Когда путешествия по миру выглядят как вереница отелей и гоночных трасс, приобщиться к местной культуре можно хотя бы через еду.
– В прошлый раз был пятым… растет! Лишь бы во время гонки наш хоккеист не растаял. Нам нужны очки для командного зачета – кто знает, что там к концу сезона будет… Стартует на средних шинах?
– Полагаю, как и весь пелотон. Мягкие на практиках уходили слишком быстро.
– Надеюсь, «Биалетти» в них и обуются, – хмыкнул Ник.
– В этом году у Вайсберга новый гоночный инженер, ошибок будет меньше.
– Им бы еще стратега сменить… точнее, лучше никогда-никогда его не менять.
Соня посмеялась, но смех вышел натянутым, и много лет знающий ее Ник сразу почуял неладное:
– Неужели опять с тобой связывались? – Шутливый тон разговора резко сменил градус, потому что уход Деда еще не отболел.
– Да там ничего особенного.
– Это что еще за ребус? Связывались или нет?
– Связывались, – неохотно кивнула она.
– И?
– Что «и»? Глупостей не спрашивай.
Ник посверлил ее взглядом, словно пытаясь прочитать мысли, и неохотно кивнул:
– Хорошо, прости. Но… обещай, что придешь ко мне, если что.
– Не будет никаких «если что».
– Соня!
– Ладно, приду! – сдалась она, по опыту зная, что лучше свернуть спор.
Ник всегда давил до последнего, порой авторитет вкупе с профдеформацией делали его невыносимым в общении. Он не успокаивался, пока не добирался до сути, и проблема в том, что Соня была на него слишком похожа. В последнее время это стало очевидным и даже вызывало проблемы. Иногда с тем же Ником.
– Придешь сразу, без глупых недоговорок.
– Разумеется.
– Если Давид сделает или ляпнет что-то… хотя, знаешь? Не будем дожидаться взрыва, поговорю с ним заранее. Пусть держит себя в руках, а то в последнее время совсем зазвездился.
– Он и так зовет тебя Батей, потому что ты вечно его отчитываешь.
– Можно подумать, я сплю и вижу, как бы его отчитать! Мне приходится это делать, потому что у него спагетти вместо мозга. Вот скажи: разве это так сложно: зайти в долбаную комнату охлаждения, спросить Вайсберга, как его гонка, и выдать банальную чушь в ответ? Сделать вид, что они соперники только на трассе, что они профессионалы. Взрослые люди. Мужчины. Это же просто. Необязательно при этом любить друг друга.
– Да-да, – улыбнулась Соня. – И в интервью говорить только то, что советуют пиарщики, и по радио не ругаться матом, и не показывать средний палец, проезжая мимо красных болидов, и перестать называть Вайсберга «машиной “Биалетти”»…
– Скромный список требований за ту зарплату, что он получает.
Ага, только для Давида эти требования из разряда невыполнимых. И отчасти Соня это понимала. Это со стороны казалось, что себя контролировать просто, но после гонки с сумасшедшим выбросом адреналина эмоции зашкаливали, а обиды чувствовались острее. А уж если соперник подбил тебе машину или заблокировал на трассе… там вообще конец света.
У Давида еще и темперамент южный, горячий. Когда он приглашал в гаражи свое семейство, там все на ушах стояли, а от их ора закладывало уши. Для сдержанной и холодной Сони, привыкшей к тишине и одиночеству даже в кругу семьи, это был кошмар наяву, а Давид так вырос и выглядел по-настоящему счастливым среди шума и гама.
«Формула-1» – это не только гонки, а еще и люди. Разные. И всегда интересные.
Глава 14
В этот раз перед гонкой обстановка была спокойнее. Может, все устали от жары еще до начала заезда, или дело в поуле Давида – старт с первого места облегчал работу команды. Давид уедет вперед, и останется только этот успех не проворонить: не дать соперникам совершить андеркат – обгон за счет более раннего заезда за новым комплектом резины, не провалить пит-стоп. Провести ровную гонку с крепкой стратегией.
Как и всегда, Соня заняла место рядом с Ником, надела наушники. Во время гонки она вела связь с аналитиками, штабом, инженерами, а иногда и с механиками. Почти со всей командой, кроме гонщиков, хотя при необходимости и им пару слов сказать могла… но это незачем. В основном в эфир вмешивался Ник, но это когда Давид совсем с ума сходил. Такое бывало: если гонка сыпалась, сдавали даже самые терпеливые пилоты, а Моро никогда к таковым не относился и устраивал жесткий стресс-режим для всех.
Пилоты поехали круг прогрева. Это важный этап гонок, связанный с шинами: если они останутся холодными, будет завален старт. А хороший старт часто решал исход всей гонки, поэтому инженерами рассчитывалось все, даже количество виляний, которые должен совершить гонщик, чтобы довести конкретный комплект шин на конкретной трассе до идеальной температуры. Современная «Формула-1» неотделима от расчетов и стратегий.
Машины выстроились на стартовой решетке. Зрители, гаражи, пресса – все затихли и молча наблюдали за экранами или трассой.
– Покажи всем, Кори, – вмешался в эфир Феликс.
– Много слов, – ответил Джексон.
Все на командном мостике дружно ухмыльнулись.
Стартовые огни погасли, машины сорвались с места. Давид сразу занял идеальную траекторию, но Вайсберг удержался рядом, в поворот они зашли в опасной близости. Вайсберг жестко атаковал, Давид с трудом вырулил вперед. Маневр получился на грани со столкновением или штрафом, но на старте действовали свои правила, и гонщики часто этим пользовались.
– Подай жалобу на агрессивную атаку в первом повороте, – приказала помощнику Соня, едва появилось окно для выдоха. – И конец первого сектора тоже пусть расследуют.
– Сплошной стресс, – проворчал Ник.
После нервного старта на несколько кругов ситуация успокоилась, хотя Кифер и следовал за Давидом, не отпуская его далеко. Он ждал удобного момента для новой атаки, когда противник, перенервничав, ошибется. Такое случалось нередко – горячий темперамент Давида был даром и проклятьем.
– Он виляет по трассе. – Это командная связь «Биалетти» и жалоба от Кифера.
– Мы видим, Киф. Сообщили судьям.
– Скажи Давиду, чтобы не вилял, – поторопила Соня Пьера.
– Принято.
– Я не виляю, пусть визор протрет, – фыркнул Давид.
Вилять он перестал, но вышел из поворота с заносом, и этого Киферу хватило, чтобы провести атаку. Очень жесткую, на грани. Кифер Вайсберг всегда обгонял аккуратно… но не Давида Моро. В следующий поворот эти двое влетели бок о бок, но Вайсберг оказался впереди. Обогнал-таки.
– Черт! – выругался Ник. – Ну же, Давид, на следующем повороте…
Началась обратная игра: оборонялся Вайсберг, а Давид наседал. Один поворот, второй, третий… через два круга он вошел в поворот на позднем торможении, устроив Вайсбергу дайв-бомбу – слишком грязную и очевидную. И оказался впереди, потому что Киферу пришлось отворачивать машину от столкновения. Соня вздохнула: началось. Десяти кругов еще нет, а началось.
– Пьер, пусть он уступит позицию Вайсбергу и заедет на пит-стоп, уйдем от штрафа и совершим андеркат. По расчетам, Давид окажется впереди после ответной остановки «Биалетти».
– Принято.
Через несколько секунд заработало радио Давида:
– Он выдавливал меня с трассы и едва не вынес в гравий! – рявкнул он, все еще находясь в борьбе за позицию.
Болиды вылетели на длинную прямую, Кифер чуть ли не тараном упирался в Давида.
– Мы видели. Верни ему позицию.
– Minchia! Какую позицию? Я был впереди на входе в поворот!
– Не был, – спокойно объяснил Пьер. – Верни ему позицию.
– Non me ne frega un cazzo[12]!
Соня оглянулась: механики в гаражах готовились к пит-стопу. Это идеальное время для заезда: шины все равно уходили, а развести двух заведенных до предела гонщиков порой необходимо. Особенно этих двоих. Еще ситуация со штрафом наложилась… В этом заключалась работа стратега: выйти из конфликта с минимальными потерями. Штрафа не будет, если гонщик оперативно исправит свою ошибку.
Тем временем радио «Биалетти» тоже пылало:
– Ему назначат штраф? Он меня дайв-бомбил!
– Мы сообщили судьям, – отрапортовал гоночный инженер Вайсберга. – Но он вернул тебе позицию, расследование закрыто.
– Какого черта? За такое дают десять секунд.
– Нет, Кифер. Не дают.
Соня мысленно усмехнулась, услышав это. Похоже, новый инженер Вайсберга по терпению не хуже Пьера. Потому что заявление гонщика – это смех. Десять секунд?! Ага, конечно.
После пит-стопов наступило долгожданное затишье – Давид гнал вперед, Кифер его преследовал и выжидал. И где-то там ехал Кори, на которого Соня в пылу сражений взглянула впервые. Но, похоже, малыш Джексон так и финиширует четвертым.
Пауза в сражениях не могла продлиться долго, вскоре Вайсберг опять сел на хвост Давиду. Машины буквально липли друг к другу, ехали слишком близко и опасно.
– У меня плохое предчувствие, – призналась Соня Нику. Она много раз видела борьбу на трассе и научилась отличать, когда сражение умное и аккуратное и гонщики в итоге разъедутся на неповрежденных машинах, а когда оба жаждут крови и аварий. Парочка на трассе жаждала, что было ясно со старта. Или до старта. Или до начала сезона.
– Есть предложения?
– Осталось тридцать три круга, можно зазвать Давида на остановку.
