
Полная версия
Победитель будет один
– Зато очки наберем. А в Бахрейне победим.
– Или?
– Или… Погода прохладная, есть небольшой шанс вытащить гонку альтернативной стратегией с одной остановкой. Но придется посидеть над расчетами и подумать. И это риск в любом случае.
– В прошлом году у «Биалетти» быстрее портились шины.
– Да, но данных этого года у нас пока мало.
– Напоминаю: первая гонка сезона задает настроение на весь год. Обдумайте все с Пьером, вечером обсудим, – бросил Ник и вслед за Давидом отправился к прессе.
Иногда Соня тоже отвечала на вопросы, но вообще-то стратеги чаще оставались за кадром, что ее более чем устраивало. Любые интервью в ее случае скатывались к знаменитой фамилии – Ридель. Соню спрашивали об отце, об успехах брата Адриана. О том, перейдет ли он в «Зальто» или «Биалетти».
В квалификации Адриан не вышел во второй сегмент и завтра стартует последним. Адриан Ридель всю жизнь так гнался за успехами отца, так хотел им соответствовать… но у него не получалось. Соня любила брата всем сердцем, но понимала: у него и не получится. Год назад она сказала это Адриану прямо. С тех пор они не общались.
Глава 8
Воскресенье выдалось солнечным, но не таким душным, как предыдущие дни.
Соня вышла на гонку в привычном виде: голубое поло – форма сотрудников «Зальто», высокий хвост и минимум косметики. Соня выглядела бледной из-за светлой кожи и волос, но не так часто ее показывали в трансляции, чтобы об этом переживать. Хотя ее мать – знаменитая актриса и модель Ханна Миллер, а ныне Ридель – всерьез об этом волновалась, словно Соня выходила на красную дорожку, а не сидела в наушниках лицом к экранам. Но они с матерью всю жизнь общались на разных языках и тотально друг друга не понимали.
Первая гонка сезона всегда немного помпезная: на финише был обещан салют, перед стартом выступили AC/DC. Их песни здорово зарядили атмосферу: напряжение и то самое непередаваемое чувство первой в году гонки витали в воздухе.
После брифинга гонщики отправились слушать австралийский гимн, Соня заняла привычное место рядом с Ником, а механики суетлио готовили болиды, используя каждую оставшуюся минуту. Шины были спрятаны под чехлами.
Выбор шин в «Формуле-1» важен, он влияет на стратегию и количество пит-стопов[10]. На жестких шинах можно ехать дольше, но медленнее, на мягких – с точностью наоборот. Средние – золотая середина. Важно рассчитать все вероятности, остановки и варианты потери времени. Важно вычислить заранее, кто из гонщиков и сколько протянет на выбранном комплекте шин. Рассчитать, что будет с конкурентами в этот момент, пойдет ли дождь, подует ли ветер, как будет меняться во время заезда трасса. Важно придумать, как привести своего гонщика к победе, если он квалифицировался седьмым. Этим занималась Соня – расчетами и вероятностями. Сменой стратегии прямо во время гонки, если что-то шло не так.
– Проверка связи, – ворвался в радиоэфир Кори.
– Слышим тебя.
Далекие от гонок люди часто думают, что самое главное происходит на трассе: едут машины, сражаются на поворотах гонщики. Но это не так. За каждым пилотом стоят командные решения, работа стратегов, механиков, инженеров. «Формула-1» – это сложный механизм, но по-своему прекрасный.
Соня уже не представляла жизни без гонок. Она не знала, связано ли это с ее отцом, передалась ли ей эта любовь по наследству вместе с бледной кожей и светлыми волосами, но как она любила каждый напряженный момент, каждый звук королевских гонок! Правда в том, что Соня Ридель была немного чокнутой, как и все остальные здесь собравшиеся.
– Давид на одной остановке? – спросил Ник – он пропустил брифинг.
– Да.
– Придется поработать с шинами.
– Он трехкратный чемпион, справится.
– Ты всегда к нему так строга. Одобряю.
Пилоты тем временем проехали круг прогрева и собрались на стартовой решетке. Соня надела наушники, следя за экранами. Гоночный мир погрузился в напряженную тишину.
На старте можно отыграть много позиций. А еще попасть в замес и получить повреждение. Давиду важно обуздать свой буйный нрав и не вылететь с трассы из-за глупой борьбы. Новичку, стартующему с пятого места, это важно тоже, хотя от него в первой гонке никто не ждал сверхрезультата. В отличие от Давида, которому предстояло проехать всю дистанцию с одной остановкой, что, по прогнозам, на грани с провалом. Но и на грани с победой, в этом смысл рискованных стратегий: они могут как поднять гонщика на подиум, так и отправить его на самое дно.
Стартовые огни погасли, машины сорвались с места. Давид сразу бросился в атаку, обогнав на повороте две машины, одна из которых принадлежала Кори. Новичок, наверное, был просто в шоке от происходящего, хотя его радио молчало.
Зато Давид не сдерживался:
– Вы это видели, видели?
– Мы все видели, ты молодец, – ответил Пьер. – Думай о гонке.
– Да, детка! Мы сегодня в огне.
На следующем повороте Моро уперся в идущий впереди черный болид «Килнер».
– Пьер, пусть не атакует, мы на другой стратегии, – напомнила Соня.
– Принято.
Кифер Вайсберг тем временем оторвался от пелотона и гнал в чистом воздухе, никем не сдерживаемый, ведь стартовал с поула. В такой форме его не догнать с седьмого места, только методом ухищрений.
– Следи за траекторией «Биалетти», – сказала Соня помощнику. – Выедет за пределы трассы – сообщай судьям, пусть расследуют каждый эпизод. Может, нам удастся срезать у Вайсберга пять секунд штрафом.
– У Вайсберга уходят шины, вижу проплешины на переднем левом колесе. – Ник указал на экран. – Что с его скоростью?
– Падает.
– Значит, скоро он поедет на первую остановку, – рассудила Соня. – И остановки уже точно будет две, как мы и предполагали.
Теперь все зависело от Давида, который после предупреждения Пьера ехал на удивление спокойно. Иногда ему удавалось обуздать свой нрав. Не умей Давид собираться после провалов, не стал бы трехкратным чемпионом «Формулы-1».
После пит-стопа радиопереговоры Вайсберга с инженером были бурными – в «Биалетти» раскрыли замысел с одной остановкой Давида. Соня и «Зальто» ловили каждое слово. Подслушивать другие команды важно для выстраивания стратегии, поэтому гонщики общались с инженерами завуалированно.
– План A или план C? – звучало по радио «красных».
– А что ты думаешь о планах D и C?
– Кто-то явно переслушал AC/DC перед стартом. Highway to hell[11], как говорится, – хмыкнул Ник и со знанием дела добавил: – Занервничали в «Биалетти», если вспомнили о планах. Деда переманили, а грамотного стратега у них как не было, так и нет. И слава богу! Пока они разучивают планы AC/DC, мы будем побеждать.
Соня тоже улыбнулась: нервоз в стане противников – хороший знак.
– Пит-стоп на двадцать втором круге? – предложил Пьер.
– Принято. Давид молодец, пусть работает дальше.
Новичок тем временем тоже переобулся. Ехал он прилично и не вылетел в гравий, а значит, уже победитель.
Вскоре благодаря остановкам произошла смена лидера. На тот момент до конца гонки оставалось тридцать кругов. И может, для зрителей это были не самые зрелищные круги, потому что Давид изо всех сил экономил шины, а Кифер его преследовал. Боролись в основном в хвосте пелотона, пока лидеры играли в догонялки. Давид выигрывал, пусть и с трудом. Он рискнул проехать с одной остановкой и финишировал первым.
Глава 9
Трибуны ревели громче двигателей, когда Давид Моро пересек финишную черту на несколько мгновений раньше Кифера Вайсберга. Сумеречное небо окрасилось залпами салюта в честь победителя.
Ник сорвал наушники и схватил в охапку Соню, со стороны гаражей к ним бежали инженеры и механики. Вскоре все обнимались так рьяно, что Соня едва могла дышать. Но счастье от добытой такими усилиями победы необходимо было выплеснуть, это только с виду все прошло как по маслу, а на деле одна остановка была огромным риском. С ней Давид мог приехать вообще десятым, будь на улице чуть жарче и уходи шины быстрее. Столько вероятностей, столько нюансов… но на этот раз все сложилось в пользу «Зальто».
– Что там с малышом? – спросил Ник у инженера Кори.
– Пятый.
Новая волна радости прокатилась по команде.
– Мы сегодня напьемся, – авторитетно сообщил Пьер Соне. – Ты с нами?
– Еще бы.
– Так и думал. Шах и мат, Вайсберг! Шах и мат…
Пьер весело подмигнул и вместе с механиками побежал встречать Давида. Он как раз закончил круг охлаждения, остановился у таблички с первым местом и выбрался из машины. За его спиной продолжали греметь салюты, пока Давид, все еще в шлеме, махал кулаком в воздухе. Победитель. Он провел отличную гонку.
Спрыгнув с машины, Давид подбежал к команде и нырнул в сине-голубую толпу. Его подхватили и начали качать на руках. Соня предпочла остаться в стороне, чтобы ее не задавили ненароком в порыве общей радости. Победа в первой гонке всегда празднуется по-особенному, ведь все так сильно скучали.
Пока команда качала Давида на руках, на второе место подъехала красная машина «Биалетти». Ее пилот выбирался иначе: медленно, обстоятельно. Соня зачем-то следила за происходящим, смотрела, как неспешно Кифер Вайсберг отцепил руль, как подтянулся и покинул место пилота. Подошел к столику, оставил там шлем, быстрым движением пригладил растрепанные волосы. Выпил воды, наблюдая радостные вопли команды соперников.
Только после этого Кифер подошел к своим, обнялся с инженерами. Соня знала: это все на камеру, потому что трансляция еще не прекратилась. На самом деле Кифер Вайсберг был глубоко разочарован проигрышем. А для него второе место – проигрыш.
Словно почувствовав ее взгляд, Кифер обернулся, кивнул и показал большой палец, отдавая должное. Соня поспешила отвернуться, надеясь, что этот эпизод никто случайно не заснял. Она стояла в стороне – трудно понять, кому там Кифер Вайсберг что-то показывал, но в общем это нежелательно. Она и так уже раз сто пожалела о встрече на парковке. Любопытство любопытством, а общение с соперником может стать проблемой. Эта ситуация и так заставляла думать о Кифере Вайсберге чаще, чем когда-либо, а еще смотреть на него, изучать. Соня словно чего-то ждала, но не понимала, чего именно.
Тройка призеров прошла к зоне для интервью. Ведущим был знаменитый в прошлом пилот-австралиец.
– Давид! Это было невероятно, позволь тебя поздравить.
– Спасибо, Дэн.
– Нет, правда! С седьмого места ты так уверенно заехал на первое, что на месте твоих противников… Ох, не хотел бы я оказаться на их месте! Скажи, как ты решился на стратегию с одним пит-стопом?
– С самого начала гонки мои шины работали отлично. Я понял, что если смогу продержаться в хорошем темпе двадцать кругов, то потом переобуюсь и доеду до финиша. Все решится под конец гонки, догонит меня машина «Биалетти» или нет. И все решилось, как вы видели, – мой темп был отличным. Машина «Биалетти» осталась позади, хотя мне и пришлось с ней побороться на последних кругах. – Давид предпочитал называть Вайсберга «машиной “Биалетти”» и никак иначе.
– Крутая заявка для начала сезона. Как считаешь?
– Да, это определенно заявка: «Зальто» будет бороться за победу.
– Как и в прошлом году.
– Как в любом году.
– Что скажешь про новичка команды Кори Джексона? Он приехал пятым. Неплохо для первой гонки в «Формуле-1». В свое время я вообще не финишировал.
– Скажу, что Кори – молодец, он талантлив и у него большое будущее. Думаю, с таким напарником за чемпионство будет бороться проще.
– Не боишься конкуренции?
Вместо ответа Давид Моро рассмеялся. После него честь высказаться перешла к Киферу Вайсбергу. Он сообщил, что второе место – неплохое начало сезона, но это именно начало. Первые места у него еще обязательно будут, просто сегодня не сложилось. Его интервью получилось стандартным – он успел остыть после поражения.
В конце он сказал:
– Моего второго места не случилось бы без команды, поэтому я благодарен каждому инженеру, каждому стратегу «Биалетти» за поддержку. И всех поздравляю с началом гоночного сезона. Мы еще поборемся, друзья! Вместе! – Он помахал команде и улыбнулся в камеру.
Уходя в сторону подиумов, он подмигнул Соне, как бы подчеркивая разницу между собой и Давидом Моро. Когда Кифер публично благодарит команду, Давид выигрывает один. Когда Кифер проигрывает и берет вину на себя, Давид Моро ни в чем не виноват – ошиблась команда. Далеко ходить не надо: во вчерашней квалификации так и было.
Соня мысленно усмехнулась – нашел что подчеркнуть, как будто она не знала, каков Давид. Знала, причем прекрасно. Он эксцентричен, зациклен на гонках и по большей части мудак с большой буквы. Но в то же время он прекрасный гонщик и предсказуем намного больше, чем Кифер Вайсберг с его загадками по радио и попытками выводить Давида на эмоции.
И если Кифер полагает, что пренебрежения от Давида достаточно, чтобы Соня в слезах убежала в другую команду, то он просчитался. Это как-то даже глупо и смешно. Но Дед ушел, а причина до сих пор неясна. Не из-за бестолковых же интервью Давида он это сделал. Надо быть очень обидчивым, чтобы обратить на такое внимание.
Мимо Сони прошел одинокий гонщик в сине-голубом костюме.
– Эй, Кори! – окликнула она и подождала, пока малыш Джексон обернется. – Ты сегодня молодец, крепкую гонку провел.
Он улыбнулся немного устало и потер ноющую от перегрузок шею:
– Спасибо.
– Шея уже болит?
Кори сразу убрал руки по швам и как будто смутился:
– Немного.
– Это с непривычки, – улыбнулась Соня, думая, что новичок забавный. Все еще непонятный, но чувствовалось в нем что-то трогательное и беззащитное. Может, то, как он смущался и отводил взгляд. – Пойдем смотреть, как Давид обливается шампанским?
– Хм-м… – Он посмотрел в сторону гаражей. – Хорошо, идем.
Глава 10
Перед награждением тройка призеров отправлялась в комнату охлаждения – небольшое помещение, в котором можно было попить воды и поболтать, ожидая, пока организаторы все подготовят, а команды соберутся под подиумом. К сожалению, в комнате была камера и происходящее там всегда транслировалось для зрителей.
И отношения Кифера и Давида не просто читались с экрана, там яд на зрителей сочился, когда этих двоих показывали. То, как они подчеркнуто друг друга игнорировали, не в силах произнести даже пару нейтрально вежливых фраз. То, как неловко рядом с ними чувствовал себя бедолага третий призер. В этот раз в ловушку попал Рори Харрис из «Килнера». Но Рори не впервые оказывался в такой ситуации, он молча сидел в стороне и разглядывал хайлайты гонки.
У Давида и Кифера взаимная, всепоглощающая, огненная ненависть. Они так давно и плотно соперничают, столько всего накопилось… да, это была уже ненависть. Хотя выражалась она по-разному, у темпераментного Давида намного ярче, со спецэффектами, фанфарами, итальянской бранью и «машиной “Биалетти”» вместо имени соперника во всех интервью. Кифер же пытался показать, что выше всего этого, но получалось не очень. Его и без того квадратная челюсть превращалась в кирпич, стоило Давиду появиться рядом. Наверняка и зубы крошились от сдерживаемых эмоций. Поэтому его интерес к Соне не мог ее обмануть.
Она и правда неплохой стратег, у нее получалось. Но она далеко не Дед, который один на миллион или даже на миллиард. Соня прекрасно понимала, что ее успех тесно связан с командой и Ником. Это команда в нее верила и позволяла принимать нестандартные решения. Это команда стояла за Соней, когда она ошибалась, а ошибки у нее случались. У Сони было чутье, но ей недоставало опыта.
А Кифер… его команде не помешает более грамотный стратег, но его настоящая цель – ослабить «Зальто». Это ценнее, чем заполучить новый кадр. А уж подгадить лично Давиду – подарок, ради которого не грех потрудиться.
Наблюдая за Кифером и Давидом, сидящими в комнате охлаждения, Соня это поняла. И почему-то ей стало смешно. Возможно, это нервы – расшатались уже на старте сезона. Или зимой ей слишком не хватало всего этого безумия. И людей вокруг, и радости побед, и горечи поражений. И гоночных интриг.
К ней и Кори из толпы прорвался Ник. Награждение вот-вот должно было начаться.
– Малыш Джексон! – босс попытался перекричать толпу. – Когда мы увидим там тебя? – он указал на подиум.
– Думаю, что скоро, – пообещал Кори в ответ.
Ник рассмеялся и потрепал парня за плечи, а потом порывисто притянул к себе вместе с Соней, сжав их в охапку. Если босс радовался, то вот так – на полную катушку, сминая в объятиях всех подряд. Злился он тоже бурно. Не как Давид, конечно, но сотрудники бледнели и жались по углам, потому что знали: гнев Ника далеко не так безобиден, как итальянская брань вспыльчивого гонщика. Давид покричал и забыл, а Ник… он все помнил.
Кори выглядел смущенным, когда ему удалось оторваться от Ника и Сони. Он отвернулся, опять разминая шею, но его нервозность не укрылась даже от босса – он коротко хохотнул и подмигнул Соне.
Гонщики заняли подиум, получили кубки. Отгремели гимны – итальянский в честь Давида и австрийский в честь «Зальто». Все дружно открыли шампанское, облив друг друга. В исполнении Кифера и Давида это выглядело токсично и даже травмоопасно. Рори предусмотрительно отошел в сторону и поливал стоящую под подиумом команду.
– Что за идиоты, – пробормотал Ник.
В прошлом году Давид и Кифер игнорировали друг друга на подиумах столь нарочито, что получили выговоры от руководителей команд. Но это было ошибкой, ведь после выговора появилось опасение, что Давид «случайно» зарядит Вайсбергу бутылкой по голове или что Вайсберг «нечаянно» струей шампанского повредит Давиду глаз. Потом, ко всеобщему облегчению, сезон закончился, только чудом оставив всех целыми.
И вот опять началось.
– Возможно, стоит подкинуть спонсорам идею о бутылках из переработанного пластика, – продолжил босс. – Под соусом заботы об экологии.
– И вместо шампанского наливать лимонад, как в Абу-Даби?
Многие не любили Абу-Даби, потому что шампанское на подиуме – это святое. Это традиция, это сама «Формула-1», в которой богатые парни на дорогих машинах сражаются за бутылку алкоголя с пузырьками. А идея Ника не выдерживала критики.
– Что угодно, лишь бы не лишиться гонщика в начале сезона. – Ник посмотрел на Кори и покачал головой: – Видишь, с чем нам приходится бороться?
Кори улыбнулся и кивнул.
Молчун, однако. Возможно, после ухода он не будет давать скандальных интервью.
После церемонии награждения они обливались шампанским уже всей командой в гаражах. На сей раз Давид был искренним, улыбался. Долго гонялся за Пьером, пытаясь залить его с ног до головы. Выпил с Ником. Ничего не сказал Соне.
В отель они вернулись поздно, вымотанными и липкими от шампанского, но куда-нибудь сходить после гонки командой – нерушимая традиция. Потому, спешно приняв душ, Соня выскочила в лобби.
– Кого еще ждем? – спросила она у Пьера.
Он спустил наушники, из которых звучал так любимый им французский рэп:
– Еще человек пятнадцать будет.
– Почти полным составом?
– Почти.
Гонки отмечались без Давида или Ника – никакого руководящего состава или бешеных звезд. Даже Соню начали звать на тусовки недавно, ведь поначалу она считалась протеже Ника и дочкой Роланда Риделя. Но они с Пьером разговорились, обсуждая стратегии, подружились, и вот она теперь полноценный член коллектива. Разве можно этот коллектив добровольно покинуть?
– А! Еще Феликс пригласил малыша Кори.
– Его-то зачем?
– Он вроде ничего, – пожал плечами Пьер. – Понаблюдаем, посмотрим. Феликс уверен, что парень стóящий, правда, они разговаривали только по радио во время гонки.
Феликс был гоночным инженером Кори и тем еще болтуном.
– Они говорили по радио?
– Два раза. Когда надо было заезжать на пит-стопы.
– И это разговор?
– По меркам Кори да, как я успел понять за уик-энд.
– Ясно. А Кими будет? Не видела ее сегодня.
– И почему я должен знать про Кими, с которой даже не общаюсь? – фыркнул Пьер, посмотрел на Соню и неохотно добавил: – Будет твоя Кими, куда без нее. – Он поспешил вернуть наушники на место и отвернуться. Не стоило задавать Пьеру подобный вопрос.
Кими – физиотерапевт команды и подруга Сони. Другие девушки, которые работали на «Зальто», либо быстро увольнялись, либо оставались в штабе и по миру не летали, а Соня и Кими оказались ровесницами и быстро сошлись. Подруга была наполовину японкой, но выросла в Лондоне и считала себя англичанкой на все сто.
Вскоре они выдвинулись всей толпой на улицу. После отеля с кондиционерами ночь казалась удушливой и жаркой. Наперебой обсуждая прошедшую гонку, они завалились в первый попавшийся бар, готовый вместить всех, и расселись за столиками.
Глава 11
Пока парни веселились и доставали Джексона вопросами (не так часто удавалось потусоваться с гонщиком), Соня и Кими пересели к бару. Играла знаменитая песня Bee Gees, напомнившая о первой поездке в Австралию. Сколько лет прошло с тех пор? Пять? Выходит, для Сони этот сезон уже шестой. И второй в качестве главного стратега.
– Выглядишь как выжатый лимон, – сообщила Кими и жестом подозвала бармена.
– Я правда устала.
– Шея не болит?
– Выключай командного терапевта, – рассмеялась Соня. – Шея в порядке, я же не в болиде гонялась.
– Это хорошо. Шею надо беречь. – Кими пригубила малиновый коктейль и поморщилась. – Почему в Австралии все такое сладкое?
Соня забрала ее коктейль себе:
– Закажи эль, а я выпью коктейль.
– Это не коктейль, это будущий диабет.
– Вот сейчас ты точно издеваешься!
– Просто хочу тебя взбодрить. – Кими потянулась к волосам, но одернула себя. Раньше она часто так делала: откидывала с плеча длинные волосы и чуть оборачивалась, наблюдая за обстановкой. Но зимой Кими поменяла прическу на каре и теперь откидывать ей нечего.
– Никак не привыкну, – проворчала она.
Соня обернулась вместо подруги:
– Что тебя интересует? Пьер? Он сидит рядом с Кори и выпытывает у него информацию про хоккей. Вижу, как он показывает клюшку и шлем.
Кими вздохнула:
– И зачем мне эта информация? Я интересовалась вовсе не Пьером.
– Конечно. Я верю.
– Мы на отдыхе, выключи уже эту свою проницательность.
В прошлом году у них с Пьером что-то намечалось, да так и не наметилось, что для многих стало неожиданностью. Со стороны Кими и Пьер казались идеальной парой: он смуглый, со смоляными кудряшками и с олимпийским спокойствием, и она – в вечных футболках с логотипами рок-групп и с бурлящим энтузиазмом. Оба по-своему яркие, они без конца пожирали друг друга взглядом.
Но команда отправилась на зимний перерыв, и за это время Пьер ни разу Кими не позвонил. Хотя она жила в Лондоне, а он в пригороде Парижа, а это не ахти какое расстояние даже для личной встречи, что уж говорить о звонке. И теперь Кими на него жутко злилась, но пыталась этого не показывать, лишь делать намеки. Схема запутанная, но у Кими получалось – Пьер чувствовал, что повинен во всех грехах.
– Пьер – француз, какой ему хоккей? – через несколько минут не выдержала Кими. – Французы вообще в хоккей играют?
– Все играют. А ты просто с ним поговори по-человечески, объясни, что он неправ и должен был позвонить или приехать, потому что мне кажется, что Пьер этого не понимает.
– Поговорить по-человечески? Не тебе это советовать, Соня.
– Это еще почему?
– Ты с Давидом лет пять нормально не общаешься.
Шесть, но кто считает?
– Это он со мной не общается, что большая разница. Да и незачем нам играть в друзей. Что касается гонок – у нас все отлично. Полное взаимопонимание.
– Феликс рассказывал, как один раз бегал, передавая послание от тебя Давиду и обратно. При этом вы оба торчали в гаражах, но отказывались друг к другу подойти.
– Феликс тот еще… болтун. – Соня допила малиновый коктейль и заказала еще такой же. – Это было давным-давно.
Тогда Соня пришла в команду, а Давид вместо нейтрального профессионализма обрушил на нее… ну типичного себя. Ей даже выяснять не захотелось, что у него на уме, так было обидно. Потом она уже не делала этого принципиально, думая, что если Давид захочет, то сам объяснит, на что обиделся и почему так себя ведет. Потом это все вошло в привычку, а желание что-то выяснять пропало. Их отношения утряслись до такого состояния, что поддерживалось и сейчас. Так бывает: не проработаешь обиды вовремя, становится поздно и что-то поменять уже практически невозможно.
– Как думаешь, скоро наш хоккеист задумается об уходе? – сменила тему Кими. – Слышала, механики делают ставки. Тоже думаю поучаствовать, а то все деньги трачу на аренду квартиры, в которой даже не живу.
Если о ставках слышала Кими, то и до Кори слухи дошли. Бедняга.
– Гонок через десять-двенадцать появятся первые мысли, как это всегда бывает. Уйдем на летний перерыв, он улетит в Канаду, поймет, как там хорошо, вернется с нулевой мотивацией, кое-как докатает оставшуюся часть сезона и свалит. Или его уволят за отвратительные результаты. Тем более парнем интересовался «Килнер», а там другие условия для молодых талантов – я бы сказала, близкие к идеальным.