Победитель будет один

– А в конце он без шин как доедет?

– Вытянет на волевых. Этих двоих надо развести.

– Рано. Рано и рискованно. – Ник подключился к радио. – Пьер, что думаешь о пит-стопе прямо сейчас?

– Не вижу в нем смысла, рано.

– Окей, едем по плану.

С решениями Ника Соня спорила редко. Но в этот раз ей захотелось:

– И все же я настаиваю, что Давида надо позвать в боксы.

– Как сказал малыш Джексон, много слов, Соня.

– Ник…

– Давид едет дальше, – отрезал босс.

В напряжении и борьбе гонщики поехали дальше. Все это время командное радио разрывалось: Давид успевал не только пилотировать и отбиваться от атак, но и радовать зрителей итальянскими ругательствами. Борьба происходила за каждый поворот. Соня уже не предчувствовала, а видела будущее столкновение, ведь такая езда всегда заканчивалась аварией. Соне хватало опыта, чтобы предсказать очевидное будущее.

В одном из поворотов Кифер попытался обойти Давида по внутренней траектории, Давид поздно закрылся, и машины на мгновение встретились. Но на скоростях «Формулы-1» достаточно мгновения. Никто из гонщиков не вылетел в гравий, не перевернулся, и поначалу казалось, что контакта не было вовсе, но Давид вдруг начал терять скорость, пропустив вперед не только Кифера, но и болид «Килнера», а потом малыша Кори.

– Прокол? – спросила Соня у Пьера.

– Медленный прокол. И антикрыло до кучи.

Ник выругался и обернулся к гаражам посмотреть, как пройдет остановка. Медленный прокол – это медленный круг. Замена антикрыла тоже потеря времени, которое соперник проведет на трассе, уезжая все дальше. Кифер Вайсберг теперь безоговорочный лидер, а Давид хорошо если войдет в десятку. В этот раз все решилось на середине гонки.

Глава 15

Из-за проблем Давида на пьедестал заехал Кори, финишировав третьим. Это пусть и немного, но скрасило напряженную обстановку в гаражах. Новичок на подиуме в начале сезона, надо же! Неплохой результат. Гоночный инженер Кори едва ли не сальто крутил от радости и был счастлив больше самого малыша Джексона, который на известие по радио отреагировал коротким:

– Хм. Окей.

В этот раз Соня не осталась в стороне и отправилась встречать гонщика – знала, что Кори не будет прыгать в толпу с разбега, а толпа не начнет сходить с ума, все пройдет спокойнее.

Так и оказалось: Кори подъехал к табличке с третьим местом, без лишних эмоций выбрался из болида и подошел к команде. Он вел себя так, словно этот подиум был для него сотым, а не первым во взрослой карьере. Обнялся с Феликсом, с механиками, а потом вдруг сгреб в охапку и Соню, что ее немного смутило. Хотя… что тут необычного? Она от механиков ничем не отличалась, такой же член команды. Просто слишком привыкла к игнору от Давида Моро, вот и… Глупо на этом зацикливаться. Тем более Кори быстро отошел, чтобы снять шлем и взвеситься.

В комнате охлаждения он поболтал с Рори Харрисом, они всю гонку провели бок о бок. Подошел Кифер, поздравил новичка с первым подиумом и пожелал заполучить их побольше в этом сезоне. Прозвучало мило, но как бы понятно, что Кифер имел в виду: побольше подиумов для Кори Джексона и поменьше для Давида Моро.

– Это нормально, что они мне уже ко второй гонке осточертели? – устало пошутил подошедший к команде Ник. Или не совсем пошутил.

– Как там Давид? – неохотно спросила Соня. Она все еще злилась на Ника за гонку. Точнее, за то, как легко он от нее отмахнулся, хотя по правилам окончательное решение принимала она в диалоге с гоночным инженером.

– Ругается с Пьером в гаражах.

– Пьер виноват в проколе?

– Не в проколе. А в том, что сказал Давиду не вести себя по-детски.

Было такое, ближе к концу гонки. Давид в итоге финишировал седьмым, застряв за машиной команды «Делпо». Шин на борьбу не хватало, он был практически бессилен и очень по этому поводу нервничал. А Пьеру просто надоело вести с ним связь, и никто его за это не осудит.

– Давиду стоило бы поругаться вовсе не с Пьером, – заметила Соня.

– Не язви. Помни, кто тут босс.

– Такое разве забудешь.

– Пит-стоп мог сыграть против нас, не надо делать вид, что твое решение было гениальным. Оно было рискованным и ничего не гарантировало.

Соня решила не продолжать этот бессмысленный спор.

В честь победителя опять играли два гимна: сначала австрийский, потом итальянский. Кифер Вайсберг был австрийским гонщиком в итальянской команде. Вместо шампанского в Бахрейне обливались гранатовой шипучкой, выглядело это не так весело и длилось секунд пять. Праздника в гаражах тоже не получилось – из-за той же шипучки. Не зря ее все так не любили. Ну и веселье обычно задавал гонщик, а Кори не выглядел счастливым и готовым праздновать.

Прибыв в отель, Соня собиралась найти Кими и вытащить ее куда-нибудь или заказать в номер еду и поболтать, как это часто бывало после гонок. В арабских странах команда редко собиралась на тусовки – для простых механиков это слишком дорого. Алкоголь стоил как крыло болида, а тусовка с одним кебабом не считалась стоящей. Оторвутся они на следующей гонке – в Китае.

Соня взяла телефон с намерением написать подруге, но увидела входящее от Кифера Вайсберга. Написал-таки. Смотреть, что там опять понадобилось от нее Вайсбергу, не хотелось, все его намерения ясны, но Соня все же открыла сообщение. И обомлела. Это было фото с парковки Альберт-парка. На нем красовалась Соня – стояла возле машины в ожидании, пока Вайсберг откроет ей дверь. И на вид находились они как-то слишком близко друг к другу. «Жду у отеля», – гласила подпись.

Обалдев от чужой наглости, Соня покинула номер. Повезло, что после душа она успела одеться, а то выскочила бы на разборки прямо в полотенце. Она могла понять многие ухищрения и интриги, но такой дешевый и смешной прием? Нет.

– Начнем с того, что шантажировать человека, которого надеешься увидеть в своей команде, – охрененно тупая идея, – сообщила она, завидев стоящего на улице Вайсберга. Он был в кепке и непривычной одежде – для разнообразия не красного цвета, но все равно узнаваем.

– Я…

– На этом и закончим, – перебила Соня. – Не смей мне больше писать, иначе допрыгаешься и я подам официальную жалобу на тебя. – Она развернулась с желанием вернуться в отель, но Кифер остановил ее за руку.

– Не торопись, Ридель. – Он быстро отпустил ее и даже отошел на шаг. – Фотография лишь забавный повод выманить тебя, не собирался я ее использовать. Я не идиот.

– Выманить меня, серьезно? А потом что – похитить и подписать в «Биалетти»?

– Звучит заманчиво, но где-то я слышал, что подписанное под давлением можно аннулировать. Законы иногда поражают своей бестолковостью. Может, прогуляемся?

– Еще бы я с тобой гуляла после этой выходки! – фыркнула она.

– Брось, дай мне полчаса. Взамен я удалю фотографию.

– Ты только что признался, что не собираешься ее использовать.

Вайсберг засмеялся и провел рукой по кепке, словно приглаживая растрепанные волосы. Он так делал постоянно – Соня заметила. А еще она заметила чувство юмора у человека, который шутником и близко не выглядел. Соня полагала, что у Вайсбергов любые зачатки юмора были ампутированы по факту рождения, а тут такой поворот.

– Не собираюсь. Но оцени масштаб моих усилий: это не просто фото, а запись с камеры видеонаблюдения в Альберт-парке. Не так-то легко было достать эту запись, мне пришлось постараться. Ради тебя. Разве после этого я не достоин твоего времени?

– Нет.

– Но ты улыбаешься.

– Потому что ты смешон.

– Или потому что я достоин.

Вайсберг выглядел уверенным и довольным собой. Это за ним и раньше водилось, но сегодня в особенности, ведь он победил. Первая гонка сезона сложилась не в его пользу, но во второй он ворвался в борьбу при провале соперника и собирается повторить это в третьей.

И этот наглый тип явно хотел ее как-то использовать. Интересно, как именно. Сонино любопытство, будь оно неладно, опять не позволило послать Вайсберга. Кроме любопытства, проснулось и желание утереть нос, что очень печально, но такая уж у нее натура – азартная и неуступчивая. Близкие называли это «характером Роланда» и сочувственно качали головой. Сочувствовали, разумеется, не Соне, а всем, кому придется иметь с ней дело.

– У тебя полчаса, Вайсберг.

Он поднял брови, удивленный ее быстрой капитуляцией.

– Что ж… прогуляемся? Я голоден, а нас поселили в отель с жуткой местной едой, от вида и запаха которой мне дурно. Поскорее бы вернуться домой. – Кифер, как и большинство гонщиков, жил в Монако из-за налоговых льгот на получаемые миллионы.

– Полчаса, – напомнила Соня. – Советую быть информативным.

– Понял тебя, Ридель.

Глава 16

Из Сони правда получился хороший стратег. Ник заявил, что разглядел в ней это в детстве. Соня была дочерью эмоциональной и темпераментной актрисы, но разительно отличалась от матери. Любила математику, с удовольствием корпела над учебниками, находя их по-настоящему захватывающими. Может, для кого-то (для Давида) это было скучно, а кто-то называл ее типичной холодной австрийкой, эдакой подмороженной рыбой. Хотя насчет типичности можно поспорить: мать Сони не раз это доказывала своим взрывным характером, да и отец никогда не считался паинькой. Это Соня получилась… своеобразной.

Настойчивость Кифера она приняла и перестроилась. Как минимум во время прогулки можно вытянуть из него причину ухода Деда, а максимум… кто знает. Вайсберг хотел с ней поиграть и почему-то не понял, что делать этого не стоит. Странно – он выглядел умным парнем.

– После гонки и общения с прессой я всегда голодный, – сообщил Кифер. – Неподалеку есть ресторанчик, где жарят отменные колбаски.

– Колбаски? – хмыкнула Соня.

– Ага. Всегда скучаю по родной кухне. Разве ты нет?

– Не особо. Мне больше нравится экзотика.

– Неужели и этот жуткий сладкий рис?

– Он в первую очередь.

– Да ты извращенка, Ридель. Буду иметь в виду. – Он улыбнулся, явно стараясь быть очаровательным. И у него получалось. Соне нравилась эта необычная, неизведанная версия Кифера Вайсберга – вне гоночного мира он был другим. Более открытым и приятным.

В ресторане они расположились в отдельной беседке с видом на искусственный пруд. Несмотря на европейскую кухню, музыка играла местная, обстановка тоже не позволяла обмануться местоположением.

– Есть шанс, что вместо колбасок мне принесут очередной кебаб, – заключил Кифер, закрывая меню. – Выбрала что-нибудь?

– Чизбургер.

– Со сладким рисом?

– Нет, обычный.

– Значит, про извращенство ты наврала? А я только начал фантазировать… о новом походе в ресторан.

– Рискуешь, Вайсберг. – Соня даже не старалась звучать грозно.

– Мир принадлежит смелым[13].

Вскоре официант принял заказ. Как только он ушел, Кифер снял кепку и пригладил волосы, но передние пряди все равно непослушно опустились на лоб. Видимо, выскочил из отеля, едва приняв душ. Как и в прошлый раз, Соня отметила, что челка удивительным образом смягчала его лицо, убирая острые углы. Челюсть не казалась квадратной, а улыбка хищной. И даже взгляд менялся… Челка может поменять взгляд? Вряд ли. Дело скорее в окружении.

Раньше Соня не ходила с Вайсбергом по ресторанам, видела его только в паддоке, вот и весь ответ. Теперь же она могла разглядеть каждую его светлую ресницу, пару родинок на правой щеке. Ладони с длинными изящными пальцами, словно Вайсберг был пианистом. Несколько характерных царапин на правой руке – явно проиграл схватку с котиком. Соня почему-то помнила, что у него есть кот. Кажется, даже белый, совсем как у бондовского злодея.

Не она одна развлекалась, разглядывая спутника, он тоже ее изучал. И не переставал ухмыляться, что нервировало.

– У вас с Моро правда что-то было? – спросил Кифер, наблюдая за ее реакцией.

Если он рассчитывал ее смутить, зря старался. Соперничество с «Биалетти», в том числе в информационном поле, назначение на важную должность, а еще отец-звезда – все это закалило Соню до полнейшего равнодушия даже к самым личным вопросам. А Давид остался в прошлом.

Она улыбнулась:

– К чему этот вопрос? Или это попытка корпоративного шпионажа?

– Это была не моя идея, – засмеялся Вайсберг. – Я про разбирательство и штраф. Но получилось смешно, ты должна это признать.

– Смеялись всей командой.

– Теперь стоит ждать ответного удара?

– Нет, что ты. Мы не такие, как вы.

– Значит, точно стоит. Втройне. Но меня уже проинструктировали – возле вашей тачки не наклоняться и ни в коем случае не трогать ее руками или другими частями тела. Можно только своей машиной и невзначай, как в гонке получилось. – Он улыбнулся своей шутке и сменил острую тему. – Ты сегодня молодец, Соня Ридель, быстро разыграла пит-стоп и увела Моро от штрафа. Я говорил, что этого не хватает в «Биалетти»? Быстрых решений, которые не были бы провальными и не заставляли бы меня страдать. Я уже подумываю самостоятельно отвечать за свою стратегию.

– Интересно на это посмотреть.

– Я пытался, можешь глянуть прошлогодние гонки.

– Монцу?

– И Хунгароринг.

– В Венгрии ты не финишировал, – припомнила Соня. Кажется, тогда Вайсберг спорил со стратегами насчет остановки, в итоге заехал в гаражи, а команда оказалась неготовой настолько, что одно колесо укатилось прочь, и его потом отлавливали механики. Видео с этим инцидентом моментально разошлось повсюду как прикол, а «Биалетти» еще долго называли клоунами. В основном это делал Давид. Он лайкал все посты с шутками про «Биалетти» до тех пор, пока это не пресек Ник.

– В том и суть: один я не могу отвечать за все, – кивнул Вайсберг. – И заезд был правильным решением. Если бы в Венгрии все получилось с пит-стопом, я бы выехал впереди Моро.

– У тебя цель – опередить его или выиграть чемпионат? Складывается впечатление, что соперничество с Давидом важнее.

– Одно проистекает из другого.

– За что ты его так ненавидишь?

– Это попытка корпоративного шпионажа?

– Она самая. Собираю информацию.

Вайсберг в очередной раз рассмеялся. Весело человеку, ничего не скажешь.

– Я его не ненавижу, он мне глубоко безразличен, – легко ответил он.

– Да, порой вся глубина твоего равнодушия видится с экрана. И слышится по радио. И читается в интервью.

– Ты читаешь мои интервью, Соня Ридель?

– Просматриваю заголовки после пресс-конференций, этого хватает.

– Моро – мой соперник и иногда правда бесит. В основном в моменте. Но большая часть из того, что ты видишь… – Он пожал плечами. – Полагаю, это игра, которая нравится публике и задевает Моро. Настолько, что он идет в атаку и получает проколы. Или теряет людей, которые раньше не думали покинуть команду.

Он говорил о Лиаме Брауне. Соня раздраженно отвернулась.

– Ты так и не выяснила, что случилось между Моро и Дедом?

– Решила, что мне это ни к чему.

– С чего вдруг?

Она зло дернула плечом:

– Понимаешь… иногда лучше не знать, чтобы не усугубить и без того натянутые отношения. И не иметь лишнего повода повестись на твои бестолковые речи о будущем в «Биалетти».

– У вас натянутые отношения? Я думал, в «Зальто» все обожают свою звезду.

– А я думала, слухи об обратном ходят по гаражам.

Пришел официант с заказом. Как ни странно, немецкие колбаски действительно оказались колбасками, а Соне достался настоящий чизбургер.

– Ты тоже это чувствуешь, верно? – спросил вдруг Вайсберг.

– Что именно? Запах колбасок?

– Взаимопонимание. Уверен, мы бы сработались.

– Не в этой жизни, Киф.

Глава 17

Во время ужина написал Ник – хотел встретиться и срочно что-то обсудить с Соней и Пьером перед вылетом. Босс покидал Бахрейн раньше остальных, все еще надеясь повидать новорожденного внука, пока тому не стукнуло лет тридцать. Остальная часть команды вылетала утром. Следующая гонка через две недели, есть шанс заскочить домой перед Шанхаем.

– Дела? – насмешливо спросил Кифер.

– Наше время в любом случае закончилось, мне пора в отель.

– Я провожу. – Он позвал официанта и оплатил счет.

На оживленной улице никому не было до них дела, но Кифер все равно натянул кепку, скрывая приметную платиновую шевелюру. Разумная предосторожность – Соня не горела желанием засветиться в его компании. Стоило тоже подумать о кепке. Но все же Бахрейн – это не США и тем более не Европа, основная часть населения вряд ли много думала о Кифере Вайсберге, а о Соне и говорить нечего.

На подходе к отелю Вайсберг вдруг взял ее за руку и дернул с улицы за угол здания. Соня оказалась у стены, а Кифер навис над ней, закрывая собой, словно они вдруг оказались в шпионском триллере.

– Что ты…

– Там ваш инженер бродит, который с Моро работает. – Кифер выглянул из-за угла и быстро спрятался обратно. – Да, это точно он.

Точно он, разумеется. Проблема в том, что из сообщения Ника Соня точно знала, где сейчас Пьер, и он не возле отеля. Впрочем, даже без этого сообщения все было понятно, уж слишком старательно Вайсберг отыгрывал роль. Он как будто и сам все понимал и из последних сил пытался не рассмеяться.

– Уверен? – спросила Соня встревоженно. – Нельзя, чтобы нас увидели.

– Я тоже так подумал. – Вайсберг взглянул на нее сверху вниз из-под опущенных ресниц. Его рука упиралась в здание, закрывая Соню от прохожих, а сам он придвинулся ближе, почти вжимая ее в стену.

Хорошо бы двинуть ему по яйцам за наглость, но ее веселило происходящее. Это почти как слушать его трепыхания по радио, понимая, где именно он пытается обмануть. Забавно и не рутинно. Стоило признать: она таки попала под сумасшедшее обаяние этого парня. Настолько, что позволила прижать себя к стене сильнее, уже на грани приличий. Как бы в Бахрейне за такое не схлопотать проблем.

Кифер приблизил лицо к Соне, почти касаясь ее губ, и прошептал:

– Хочешь знать, почему ушел Дед?

– Я же сказала: это лишняя информация.

– Боишься разочароваться в Моро?

– Конечно. Мне еще с ним работать.

– Ты можешь работать со мной. Мы найдем общий язык, я это сразу понял.

– У меня тоже есть такое чувство.

– Что ж, раз так… – Вайсберг отстранился и посмотрел на Соню с победной улыбкой. – Дед ушел, потому что Моро трахнул его внучку. Девчонка оказалась дурочкой, понадеялась на что-то, у нее случился срыв, и теперь она лежит в клинике, лечится от великой любви. Внучка у Деда единственная и любимая, дочь умерла два года назад, так что… личная драма велика и понятна. Я же говорил: Моро недальновидный дурак. Гадит там, где работает.

Соня мысленно поморщилась: история так себе. Но на другое она не рассчитывала, обида Деда выглядела большой, гремучей, личной. Он не хотел огласки, сделал все по-тихому, хотя логичнее было пойти к руководству и выпнуть Давида на мороз. Потому что фигура Деда массивнее любого чемпиона, даже трехкратного. Почему он этого не сделал? Или все-таки сделал?

Вопросов у Сони стало больше, но Вайсберг на них не ответит.

Она отодвинула его руку:

– Спасибо. Теперь, пожалуй, можно закончить наши приключения. Сделай одолжение – перестань мне писать. Ты в шаге от сталкерства, Вайсберг. А я в шаге от обнародования веселых подробностей твоей жизни – только представь все эти потрясающие заголовки! Смак.

Кифер не шелохнулся, разглядывая ее лицо, а потом до него дошло:

– Ты разыграла меня?

– А ты думал, я упаду в обморок, выяснив, какой Давид плохой? Сюрприз – я с ним несколько лет работаю, за это время можно было понять, на что он горазд. С тобой я всего-то пыталась унять любопытство. – Она шагнула на оживленную улицу и улыбнулась Вайсбергу. – Пока, Кифер.

Он покачал головой и тоже улыбнулся:

– Ты интересная девушка, Ридель. Не такая, как я думал.

– Я тоже считала тебя другим.

– Это что-то да значит, верно?

– Абсолютно ничего.

– Врушка. И я теперь буду писать тебе чаще.

А она будет читать его сообщения, потому что он обаятельный засранец и своими интригами поднял ей настроение. И улыбка у него такая… многообещающая. Горячая в самом опасном смысле. Но влипнуть в него – плохая идея, да вообще ужасная. Даже не будь он гонщиком «Биалетти», он все еще Вайсберг. А там один его отец чего стоит! Весь прошлый год он поливал Соню дерьмом в прессе. Даже ее брату досталось от Филиппа Вайсберга. Он ненавидел их семью. Неприятный человек, и он неотделим от Кифера, всегда с ним рядом. Удивительно, что сегодняшний поход в ресторан без него обошелся.

В отеле Соню ждал долгий разбор полетов, к которому присоединились гонщики. Они разместились в конференц-зале и долго анализировали, что и где пошло не так, что можно было сделать лучше. Разумеется, о раннем заезде Давида не было сказано ни слова, как будто Соня такого не предлагала во время гонки. Как будто Ник не отмахнулся от нее, словно от неразумной школьницы.

Пилоты рассказали о работе машины, причем Кори легко оперировал сложными техническими понятиями. На восторги инженеров равнодушно пожал плечами и упомянул о посещении лекций в Кембридже. Давид слушал, поглядывая на новичка с неприязнью. Крепкого сотрудничества у них не выйдет: Давид на дух не выносил умников.

После Соня проводила Ника до машины.

– Что будешь делать дома? – спросил он.

– Навещу Ханну, она планирует какой-то важный прием. – Соня давно привыкла звать мать исключительно по имени.

– Передавай ей привет.

– Лучше не буду.

– Она до сих пор считает, что я толкаю тебя на кривую дорожку?

– О да.

Ханна, мягко говоря, не одобряла назначение Сони. А уж когда полилась грязь в прессе, мать подсела на антидепрессанты, словно это о ней писали всякое. Она всегда остро реагировала на гоночный мир, гонщиков… на все, что касалось этой темы. Неудивительно, учитывая гибель супруга во время гонки, но Соня-то не гоняла. В отличие от того же Адриана, к примеру. И почему-то Ханна больше доставала дочь, пытаясь выцарапать из этого мира, а когда не получалось, впадала в очередную истерику. Она была слишком актрисой и никогда об этом не забывала.

– Еще пара лет – и привыкнет.

– Не думаю.

– Привыкнет, – повторил Ник, наблюдая за погрузкой чемоданов в машину. Затем повернулся к Соне. – Ты какая-то молчаливая сегодня. Все в порядке?

– Конечно.

Но Ника нелегко обмануть:

– Хочешь что-то мне рассказать? Или поругаться из-за гонки? Я же вижу, как у тебя жопа подгорает от количества претензий. Хотя смысла в них мало – напоминаю: во время гоночного уик-энда я твой босс, а не добрый дядюшка Никки.

– Поговорим в Китае. Сейчас тебя ждет внук.

– Уверена?

– Уверена.

– Тогда увидимся в Шанхае. И все-таки передай Ханне привет.

– Скажи еще позвать ее на гонку, – проворчала Соня, глядя, как Ник загружается в машину. Единственный раз, когда ее мать решилась на посещение Гран-при, закончился эпичной аварией Адриана. Сказать, что это было ужасно, – ничего не сказать. И речь совсем не про аварию.

Ник помахал на прощание и умчался в аэропорт. Соня потопталась у выхода и отправилась в номер.

Гонка 3. Китай

Глава 18

В Китае и Японии у гонщиков в расписании много активностей вне трассы – съемки для промороликов, викторины и прочее, чтобы порадовать болельщиков из Азии. Поэтому Джо – новый пиарщик «Зальто» – выглядел так, словно вот-вот умрет, бегая по гаражам после первой практики. Его рыжая макушка мелькала в десятке мест одновременно, и плевать, что такое невозможно.

Соня искренне жалела этого бедолагу. Джо был американцем и отдавался любимой работе на тысячу процентов, искренне не понимая, почему остальные не могут относиться к пиару так же страстно, как и он сам. Давид отмахивался от него, как от назойливой мухи, а Кори улыбался и кивал, но поступал по-своему. Последнее Соня отметила с нехорошим предчувствием. Она вообще стала поглядывать на Кори чаще обычного, чуть ли не следить за ним.

Новичок оказался непростым: хорошо разбирался в конструкции болида, чем очаровал всех механиков; после Бахрейна проспонсировал поход в бар для команды, что вознесло его до небес. А еще он умел посылать так вежливо, как удавалось, наверное, только канадцам. Тот же Джо был послан десятки раз, но даже этого не понял.

Соня смотрела на новичка с уверенностью, что когда-нибудь он пошлет и ее. Прямо во время гонки. Сто процентов. Даже двести.

Может, это преждевременные выводы, ведь первое впечатление о Кори было иным, но теперь Соня и сама не понимала, почему так быстро записала парня в милые медвежата. У него даже взгляд был непростым, острым, как лезвие бритвы. Он часто поглядывал на мир исподлобья, сдвинув прямые брови, а на Соню и вовсе взирал как на личного врага, заставляя гадать, чем она ему насолила. Может, встречей с Кифером Вайсбергом? Ведь, когда она обратилась к новичку «малыш Джексон», он испепелил ее взглядом, и ей это точно не показалось.