Повелители Мечей

– Я хотела узнать, что за яйцо, за которым гонялся Рафаил.

– Это яйцо жесткорогого зубокрыла, – моментально среагировал Яркев, вновь оторвавшись от записей. Видимо, насчёт слуха Эсме всё же ошиблась. Яркев слышал ровно то, что хотел. – Жесткорогий зубокрыл – единственное летающее млекопитающее, обитающее в Адхеймгеле и спускающееся до пятого круга. И единственное во всём мире млекопитающее, откладывающее яйца, помимо известного тебе, пропре, утконоса. Жесткорогий зубокрыл считается исконно королевским животным. Единственной инферной, которую удалось приручить.

– «Спасибо», ходячая энциклопедия, что бы мы без тебя делали, – не удержалась от сарказма Эсме.

– Понятнее не стало, – призналась Римма.

– Ещё бы, как оно могло стать понятнее, если это просто выдержка из книг. Чтобы понять, кто такой жесткорогий зубокрыл, нужно столкнуться с ним вживую. Желательно в битве.

– У тебя было такое? – поинтересовалась девушка.

– Угу, к сожалению. Эта тварь напала на мой дом. Я из благородного рода Áнтопусов. Эсмезильда Антопус, – назвала полное имя девушка. – Единственная среди моих сестёр без ведалльских способностей. Единственная выжившая, – тихо добавила она.

Теперь Римме стало понятно, почему Эсме так нравилось заниматься изготовлением всяких снадобий. Она пыталась компенсировать этим отсутствие дара.

– Мне так жаль, Эсме. Это те самые зубокрылы убили твоих родных?

– Нет, проклятые дроу. Но зубокрылы были с ними. И куча других инферн. Я из Мирдакла.

Римма кивнула. Это название она уже слышала и постепенно начинала понимать общую картину мира, в котором оказалась.

– У зубокрылов есть особенность привязанности. Они считают своим родителем того, кого первым увидели. Очень многие яйца попали в тыл врага после одного из налётов. Когда эти зверушки вырастают, то становятся настоящей машиной для убийств. Они преданы, умны, легко поддаются дрессировке. Дроу ничего не стоило науськать их на нас и испытать своё новое оружие на Мирдакле. Я чудом спаслась. Один из зубокрылов устроил пожар. Он разбил во дворе нашего дома шар с огневой энергией, которую собирали мои сёстры несколько лет. Всё взорвалось. Меня завалило камнями и обломками здания, поэтому дроу меня не нашли. Когда всё улеглось, я вылезла и отправилась пешком в Эриндол. Мне было шестнадцать. С тех пор я решила, что обязательно вступлю в доблестную армию, и поклялась уничтожить как можно больше дроу. Я уже убила восемьдесят девять проклятых эльфов за несколько лет. Лазутчиков, разведчиков, простых перебежчиков, заложников, пленных и прочих. Я помню каждое лицо и каждое последнее слово. Ни разу не пожалела.

Хладнокровие и жестокость Эсме не знали конца. Каждое её слово, выплюнутое через зубы в адрес ненавистных дроу, сквозило ядом и отвращением. Римма не могла винить её. Напротив, восхищалась её стойкостью и силой духа. Сложно было сказать, как поступила бы она сама, оказавшись на месте Эсме. Столкнуться лицом к лицу с врагом, которого ты ненавидишь, который уничтожил твой дом и семью – настоящая трагедия, оставляющая шрамы глубже телесных. Римма могла лишь радоваться, что с ней такого не случалось.

– Я очень рада, что именно меня выбрал меч из кридолита. В отличие от вас, слабаков, которые даже не представляют, насколько важно защитить родину, я считаю честью быть одной из восьми мечников. И презираю слабость других.

– Признаться, я не знал этой истории, – Яркев смотрел на Эсме поверх очков. – Прими мои соболезнования.

– Это тебе нужно соболезновать. Когда твоя голова окажется на пике. Я поклялась отомстить за сестёр и родителей. Поклялась, что казню каждого, кто встанет на моём пути. Но слабых ждёт та же участь, что весь мой род Антопусов.

– Если тебя это успокоит, то мой род тоже весьма знатный. И я тоже терял родственников в этой войне.

– Я слышала о твоём прадеде. Кажется, его звали Велинс Риздоур. Только он был профессиональным воином, ассасином. И как у него получился такой правнук-слабак? У тебя и фамилия другая, потому что ты недостоин быть потомком своего прадеда. – Эсме покачала головой. – Хорошо, что его прах никогда не увидит, как ты позоришь свою семью.

– Моя семья – интеллигентна и образована. Чем махать мечами, можно всегда решить любой вопрос дипломатическим путём. Велинс Риздоур был единственным в нашем роде, кого тянуло к битвам. Возможно, будь его характер сложен иначе, прожил бы дольше. И увидел правнуков воочию.

– Да? Тогда пойди и переговори с Фаэронией. Посмотрим, сколько стрел будет торчать из твоей рыхлой тушки, попробуй ты приблизиться к ней хотя бы на метр. Не со всеми можно вести переговоры, Яркев. Очнись! Дроу ненормальные. Жестокие, воинственные и неприятельные по отношению к чужакам. Им плевать на тебя и твоё происхождение, твоё желание мира во всём мире. Думаешь, наш король – идиот? Даже если нынешний, Арфеон – простите меня за эти слова – не самый умный ведалл, ты думаешь, что предыдущие не пытались как-то остановить эту кровопролитную войну мирным путём? Мы для них просто чужестранцы, которых надо уничтожить. Потому что для них это цель жизни.

– А по-моему, сейчас я вижу, что это ты жестокая и воинственная.

Эсме замерла на пару минут. По напряжению в спине и шее можно было видеть, как она изо всех сил сдерживается, чтобы не ударить Яркева. Наконец самым спокойным и равнодушным голосом Эсме произнесла:

– Я сдам тебя как предателя при первой же возможности.

И вышла из кухни. Римма покачала головой.

– Она может.

– Нет. Нам известен главный её страх. Она не боится умереть на войне. Она боится сесть в тюрьму. И она никогда не сдаст никого властям, потому что сама боится оказаться в том же положении.

– Точно. Но на твоём месте я бы не стала разбрасываться такими громкими заявлениями вокруг.

– Думаешь сама меня сдать? – усмехнулся Яркев. – Видимо, никто не боится, что я и в самом деле представляю какую-либо угрозу для окружающих, раз я мало упражняюсь с мечом.

– Нет. Я никого не хочу сдать. Я хочу выжить. И сбежать отсюда.

Яркев снова посмотрел на Римму долгим, изучающим взглядом.

– Тебя Тартаф подбил?

– Что? Нет.

– Он всех подбивает на это. Будь осторожна.

Больше Яркев ничего не произнёс, забравшись обратно в свой стеклянный купол вычислений. А Римма решила, что не получила полный ответ на вопрос о зубокрыле, и решила, что на этот раз ей поможет ответить кое-кто другой.

***

Рафаил решил сегодня лечь спать пораньше. И в целом, он старался максимально соблюдать постельный режим, пока рана окончательно не затянется. Когда Римма постучалась к нему и позвала, он переодевался и пробубнил нечто невразумительное, а девушка не расслышала. Ручка двери легко повернулась, дверь скрипнула, и девушка совершенно непреднамеренно увидела не успевшего полностью одеться парня: один из рукавов рубахи болтался вокруг шеи, и задранный свободный край оголял крепкий торс с выступающим рельефом. Поперёк живота располагалась круговая повязка из эластичного бинта, скрывающая травму. Римма застыла на пороге с открытым ртом, не в силах ни сказать что-либо, ни даже отвернуться. Рафаил также растерялся. Наконец, Римма оттаяла и моментально отвела взгляд, затараторив:

– Прости, я не знала… не думала, мне ужасно стыдно.

– Милая леди, вам не за что извиняться. Это мне в пору стыдиться своего неглиже. Предстать пред благородной дамой в таком виде – какой конфуз! Мне не отмыться от этого позора!

– Ой, да брось, я видела тебя и в гораздо худшем виде буквально вчера.

– Это и пугает меня, милая леди.

Серьёзный тон Рафаила заставил Римму прикусить язык. Пожалуй, она его действительно смутила, и ей следовало просто промолчать и мило извиниться, а не напоминать о вчерашнем происшествии. Да и в целом, пялиться на мужчину знатного рода… да и вообще любого мужчину – верх неприличия для кого угодно. И тем не менее Римма не стала переводить тему, а вежливо поинтересовалась:

– Как ты?

– Вам не следует ни о чём беспокоиться, милая леди, я в полном здравии.

– А повязка? Тебе и вправду помогли кофейный жмых и специи?

– Не так сильно, как хотелось бы, увы, – Рафаил вздохнул. – Но вас, милая леди, это совершенно не должно заботить, поверьте.

– Тебя перевязала Эсме?

– Да, она наш штатный лекарь.

– Похоже, ей нравится этим заниматься.

– Но лицензию получают только истинные ведаллы. Если бы я мог поделиться с ней даром…

– Тебя бы убили, – у Риммы вырвалось это против воли, и она пожалела о сказанном, но Рафаила это ничуть не смутило. Он уже давно оделся, подвязался и даже заправил кровать.

– Вполне возможно. Учитывая тот факт, с кем я связался, меня ждёт по крайней мере то же самое, что моего родственника Юлиана.

– А что с ним случилось? Эту историю мне не рассказывали.

Лицо Рафаила сделалось прискорбно-печальным, хоть он и старался улыбаться.

– Моего кузена осудили за измену государству. Мне не разрешили присутствовать на суде под куполом, ведь я был совсем ребёнком в тот год. Однако знаю, что ведаллы высшего круга сослали его в Верхний мир, поставив пристава в надзор. Однако Юлиану удалось сбежать, и его никто не мог найти. Несколько вспышек подозрительной активности всплывали то тут, то там по всему земному шару в разных городах и странах. Проверять каждую мы бы не смогли, однако в последний раз активность была зафиксирована на прошлой неделе буквально в том районе, где живёшь… жила ты. Меня послали отследить и поговорить с братом. Хоть братская близость и утеряна с годами, особенно учитывая разницу в возрасте, но мы всё ещё родственники. И мне нужно было дать ему понять, что я на его стороне, и что Орден Непокорённых ждёт его. Однако Юлиана я не нашёл.

– Зато нашёл яйцо.

– Верно. И неизвестно, как оно попало в Верхний мир. Возможно, там действительно побывал Юлиан, и это его рук дело. Возможно, это была приманка.

– За тобой гнались. Кто?

– Сначала я думал, что это наши местные… агенты, – Рафаил, очевидно, подбирал наиболее понятное слово для Риммы. – Мы называем их рейгтако’орузы. Неказистое название должности, милой леди запоминать такое ни к чему.

«Даже не буду пытаться. Что за сложный у них всё-таки язык!»

– В народе их зовут «орами». Ну, орут они и вправду много.

Рафаил рассмеялся. Смех у него был чистый и приятный, немного выше по тембру, чем разговорный голос. Римма подхватила шутку, понадеявшись, что ей не придётся никогда сталкиваться с этими «стражами порядка».

– Я думала, что у вас есть только гвардейцы и смотрители.

– Гвардейцы патрулируют улицы первого уровня нашего города.

«Так-так, тут ещё есть и уровни. Об этом я забыла».

– Те, которые находятся внутри бастиона Мираглена возле цитатели. Смотрители и их отряды патрулируют границы всего Эриндола. Ну а оры бегают по всем остальным уровням и за пределы Нижнего мира, если такое требуется. Правда, в подземелья за ворота они не спускаются. Туда в целом выпускают только разведчиков и не все из них возвращаются. Но в Верхнем мире меня преследовали вовсе не они. То были кромешники.

– А кто это? Не в первый раз слышу, однако…

– Хорошо, если тебе, милая леди, доведётся только слышать о них, а не встретиться с ними воочию. Никто точно не знает, откуда они взялись. Все считали кромешников не более чем легендой Адхеймгеля. Бесплотные, бесформенные молчаливые существа… нет, даже твари. Они не могут причинить тебе физический вред и сами не чувствуют боли. Но могут завладеть рассудком, вселиться в твои мысли, даже скорее вытеснить их.

– Такое случилось с тобой возле моего дома?

– Именно, милая леди. Это сложно описать, но ощущение ни с чем не сравнимо. Ты просто будто покидаешь своё тело, твоё сознание «выталкивает» резко и мощно куда-то на задворки разума. И всё, что ты можешь, лишь беспомощно наблюдать за тем, как твои ноги ведут тебя вовсе не туда, куда надо, а твои руки делают совсем не то, что нужно. Ты не управляешь собой, своими мыслями. Все остатки твоего рассудка парализует дичайший страх. И если бы ты мог управлять своим телом, то единственное желание, которое возникнет – орать во всю глотку и опрометью бежать куда глаза глядят. Ты перестаёшь соображать, твои мысли путаются. Иррациональный страх заставляет тебя всецело довериться кромешнику, который тебя захватил. Если кромешник слаб – а такое встречается, то в периоды некоторого отступления его от тела, ты можешь снова управлять собой, но, как я уже и сказал, единственное желание – кричать и бегать. Хаотичные, компульсивные действия.

По коже Риммы пробежали мурашки. Она поёжилась, и от внимательного взгляда Рафаила это не скрылось. Он встал, подошёл к комоду и вытащил одну из своих рубашек. Протянул аккуратно сложенную вещь девушке со смущённой улыбкой на губах. Римма запротестовала.

– О, нет-нет, мне не холодно! Это от страха.

– Тебе нечего бояться, – мягко успокоил её принц. – На пятом уровне кромешников давно не встречалось. С нищими им неинтересно.

– А с кем интересно?

– С кем-то, кто поумнее. Да, недуг умных и озабоченных жизнью, я бы сказал. У кого есть цели, увлечения. Есть смысл в жизни. Кто не просто прозябает в трущобах, желая украсть всё, что плохо лежит. Повторюсь, они крайне редко спускаются на пятый уровень. Тебе нечего бояться, милая леди.

– А как избавиться от этого паразита-кромешника?

– Есть способы. Первый – убить человека. Тогда кромешнику просто нечего будет захватывать, ведь сознание угасло. Однако есть ещё опасность, что кромешник перейдёт на убийцу. Можно провести ведалльский ритуал. Однако нужен опытный ведалл с хорошей защитой. Можно ещё попытаться спровоцировать кромешника выйти, обмануть, сымитировать внезапную кончину, однако нужно быть либо очень изощрённым хитрецом, либо же искусным иллюзионистом. Есть вариант попробовать вернуть контроль. Но это доступно только глубоко волевым личностям. Я попробовал самый последний.

– И у тебя получилось?

– Как видишь, милая леди, я перед тобой из плоти и крови. Не скажу, что это было просто. Кромешников за мной гналось трое. Повезло одному из слабых. Я смог по крайней мере контролировать свои эмоции, остатки разума и не поддаться на кошмары, что насылал на меня кромешник. После чего я попытался сымитировать суицид, понадеявшись на глупость твари.

– То есть… ты сам себя ранил?

– Я всадил металлический штырь себе в живот в период ослабления. Не ожидал, признаюсь, что будет так больно!

– Какой ужас…

– На самом деле, подозреваю, что и сам кромешник добивался этого. Он хотел, чтобы я причинил себе вред. Возможно, он не хотел моей смерти, но покалечить – запросто. Потому что когда я начал падать, и именно тогда я распрощался с ботинком, он покинул моё тело. Это было уже когда мы проникли в твой дом. Без кода, я бы не вошёл. Кромешник откуда-то знал его. Они вообще твари интересные. Совершенно неизученные. Но с таким вопросом обращаться нужно не ко мне, милая леди.

– То есть кромешник был в доме, когда я вошла? – Римма была неприятно удивлена своей догадке. А что случилось бы, если бы он наткнулся на неё? Кромешник мог бы посчитать её достаточно умной и целеустремлённой, чтобы завладеть разумом?

– Нет. Я отключился от боли и потрясений. Очнулся, когда ты поднималась по ступеням. И кромешника я уже не чувствовал своим даром.

– Вы можете их чувствовать?

– Да, в этом заключается ещё одно преимущество ведаллов.

«Помимо того, что они имеют все привилегии в Адхеймгеле, в отличие от простых людей».

– Я знаю, что ты подумала, милая леди, – неожиданно произнёс Раф. – Ты подумала, как, должно быть, хорошо быть ведаллом. У нас есть неведомая сила, которой нет у людей. И в то же время, вы тоже можете стать теми, кем нам быть недоступно.

– И кем же? – Римма скептично изогнула бровь.

Рафаил снова улыбнулся. Улыбка у него была мягкой и искренней. Когда он улыбался, в комнате всегда становилось чуточку светлее.

– Люди гораздо лучше понимают в делах военных. Мы ослеплены своим даром и не понимаем, каково это – вести за собой целое войско. Без хорошего командира все ведаллы будут лишь просто разрозненной кучкой.

– Так я тоже ничего не смыслю в военном деле! – запротестовала Римма. – Мне хоть и пытаются это навязать, конечно, за неимением альтернативы. Но я ведь не воин и не разведчик.

– Как и я. Не воин и не разведчик. Я просто принц. В бегах. Наверняка отец до сих пор хочет вернуть меня и, если не казнить, на что я всё-таки очень надеюсь, то посадить под домашний арест.

– Почему ты вообще сбежал? – Римма порадовалась, что можно зацепиться за другую тему, чем вновь вспоминать о незавидной участи её присутствия в Адхеймгеле.

– У нас с ним очень разные взгляды, – уклончиво ответил Рафаил. – Мой старший брат Кассус-Ветурий станет во главе престола после смерти отца, но он такой же… как бы помягче выразиться? Жестокий и непреклонный. Жаждущий отмщения и крови.

– Если послушать Эсме и Регарду, то с вашей противницей-дроу Фаэронией по-другому и не договоришься.

– Я уверен, что договориться можно с любым человеком. Всё может решить дипломатия.

– Но ведь смотрительница Регарда и король преследуют одну общую цель – вернуть захваченный Мирдакл.

– Да, но они хотят сделать это разными путями.

Римма не понимала. Пока она видела только то, что все вокруг, за исключением отдельно взятых лиц, очень воинственно настроены и жаждут махать мечами до собственной кончины. Она не хотела в это ввязываться, но раз уж оказалась в этой чёртовом Нижнем мире, хотелось хотя бы выбрать правильную сторону.

«Если от моего меча в пророчестве требуется только снести голову с плеч этой тёмной эльфийки, то вовсе нет разницы, за кого именно я выступаю. Я действую в интересах и Регарды вместе с её Орденом, которая жаждет мести, и короля Арфеона, которого я даже не знаю. Зато я знаю его среднего сына. И он вообще не хочет ни с кем сражаться. Как же я его понимаю!»

– Ты пойдёшь на концерт Глиерина? – вырвал её из размышлений Рафаил, сменив тему.

– А, уже? Да, можно было бы сходить, наверное, если можно. Нужен билет?

– Нет, мы все автоматически приглашены, милая леди. Глиерину очень важно, чтобы его окружали его близкие.

– Там будет его родня?

– Увы, они не любят ни его творчество, ни его образ жизни.

***

Перед концертом произошло ещё несколько событий. Во-первых, когда Римма встретила следующую ночь в новой постели, она долго не могла уснуть. И её мысли, как ни странно, крутились не возле событий на рынке, не впечатлений от первого ранения и сражений с настоящим бандитом. Её мысли вновь и вновь возвращались к губам Рафаила, которые манили её своей мягкостью и нежной улыбкой. Римма пыталась отбросить дурацкие, неудобные мысли подальше и погрузиться в сон, но раз за разом её разум проделывал с ней неприятную штуку. Не добавляло спокойствия и том, что Рафаил жил буквально за стенкой. Она не могла поверить, что познакомилась с настоящим принцем! Пусть он был в бегах, пусть жил под землей, как крот. Но это же знатный человек во плоти и крови. Ей всегда казалось, что королевский отпрыск не может быть таким простым.

А во-вторых, как только с ночного дежурства вернулись Тартаф и Дзайна, на уши подняли весь штаб. Регарда лично ходила по комнатам, распахивала настежь двери и орала:

– Подъём! Тренировка!

А после тренировки, которая прошла ничуть не успешнее вчерашней, Римму ждало совершенно неожиданное.

– Сейчас ты отправишься на первое задание, – сообщила Регарда.

– Как? Одна?

– Нет, конечно. С Дзайной и Тартафом. Они что-то видели в катакомбах ночью, сообщили Яркеву, он набросал примерные координаты.

Регарда на секунду взмахнула картой перед её носом и моментально спрятала, так что Римма даже ухватиться взглядом за что-то не смогла. Впрочем, вряд ли бы ей это сильно прояснило ситуацию.

– Вы отправитесь туда сейчас и вернётесь до обеда. Думаю, задание не будет сложным. Тебе пора привыкать к своим новым обязанностям, и такие вылазки для нас – не редкость.

– А что ещё входит в обязанности? Ночное патрулирование, вылазки в катакомбы… кстати, а как они появились?

– И ещё иногда мы обезвреживаем бандитов, разбираемся с грабежами, уличными драками и поножовщиной. Правда, всего этого на пятом уровне так много, что мы уже закрываем глаза на большую часть дел. Но кроме нас этим вряд ли кто-то будет заниматься. «Оры» могут только орать, чем реально оказывать помощь.

На вопрос Риммы Регарда ответить не успела. В коридоре появился хмурый Тартаф и молча всучил девушке шлем. Он не спал всю ночь, был жутко вымотан, поэтому, конечно, ходил злой и уставший – не до смеха и пустых разговоров.

Её первая вылазка за Стену. От одной мысли вдоль позвоночника бежали мурашки. Это было столь же волнительно, как школьный выпускной, только ещё сопровождалось страхом. После всего, что ей успели рассказать об этом проклятом мире, соваться за пределы относительно безопасного пространства отнюдь не хотелось. На карте, которую дала им Регарда, Яркев отметил подозрительную активность, со слов ребят. Их основной работой по-прежнему оставалась защита города от нашествия всяких адских тварей. И Римме было по-настоящему страшно столкнуться хотя бы с одним из них.

Накануне Римма выпросила у Яркева бестиарий (как раз пока не могла уснуть), в котором от руки на давно пожелтевших листках были нарисованы различные монстры-мутанты с подписями. В книге говорилось, что все монстры являлись порождениями некоей Бездны и ползли из разломов, которые возникают случайно под землёй. Особо опасными являются разломы близ городов и крупных селений. Монстры голодны и нападают на всех, кто случайно подвернётся им «на ужин». А сила у них может быть абсолютно разная.

– Какого фига её поставили с нами, а? – возмущался Тартаф. – Она же будет обузой. Мало того, что я должен переживать за себя, так ещё и за неё. Потому что она балласт!

– Как мило, что ты беспокоишься о моей сохранности, – не удержалась Римма. – Но вообще-то, я могу за себя постоять.

– Ты вчера впервые меч в руки взяла, ага, можешь постоять.

– Я ранила Рибрехта.

– А ты нет, – добавила Дзайна, которая шла впереди и, обернувшись, показала брату язык.

– Зато я убивал монстров. А она может таким похвастаться?

– Расскажите подробнее, что вы вчера видели в темноте? Если там вообще что-то можно увидеть.

– Можно, и ещё как. Не только увидеть, но и услышать. И если это происходит, нужно срочно отправляться на вылазку, пока твари не подобрались к городу слишком быстро.

– Но почему мы идём втроём? Разве этого достаточно.

– Как правило – да, – пожала плечами Дзайна. – Одна-две «зверушки». Мы их припугиваем, чтобы близко не подходили. А очень многих подрезает ещё Техлект, который от нас южнее.

– У них техника.

– Да, весьма печально, что Его Величество не додумался с ними сотрудничать и получать полезные компоненты для оружия, к примеру.

– С другой стороны, а что мы можем им предложить? Гнилые огурцы?

– Ну, это до нас овощи доходят гнилыми. Верхи едят их свежими, только с грядок. Хотя, казалось бы, четвёртый уровень к нам ближе. Да и спускают корзины на верёвках, даже ходить никуда не надо.

У Риммы болело сердце от такой несправедливости. Однако она понимала, что и её мир жесток и суров. Здесь неравенство являлось основой бытия, и все в открытую жили именно так. Тогда как в Верхнем мире разницу пытались сгладить, но больше иллюзорно. В маленьком мирке «на ладошке» всё было видно лучше, чем в размазанном по всей планете Земле Верхнем мире.

– Тихо! Обе заткнитесь! – громко прошептал Тартаф, хотя последние минут пять их похода молчали все.

Но теперь ещё они остановились. Парень прислушался, затем принюхался. И вдруг прыгнул назад, одновременно разворачиваясь на сто восемьдесят и отталкивая Римму к Дзайне. Девушка едва не упала и хотела возмутиться, но затем развернулась к Тартафу и обомлела.

Перед ними лежало склизкое округлое существо со странными отростками спереди. Оно лоснилось от слизи, которое покрывало всё его длинное тело. У него не было глаз или ушей. Только рот, причмокивающий между этих отростков.

– Ты как-то спрашивала, откуда взялись туннели под землёй? – шепнул Тартаф. – Их роют они. Джалиэры.

– Ты уверен, что это он? – спросила Дзайна. – Он какой-то дохлый. Нормальный джалиэр уже бы выпустил в тебя газ или попытался атаковать. Да и короткий он какой-то… Ох, матерь…

Дзайна сообразила, почему джалиэр был укорочен, чуть позже, чем следовало. Из темноты на неё вылетело другое существо. Розовая абсолютно голая складчатая кожа, четыре когтистых лапы, глазки-бусинки на вытянутой морде и острые, длиннющие резцы жёлтого цвета. Существо в длину было больше человека среднего роста и издавало оглушительный свист.

– Глабер, етить тебя за ногу, – выругалась Дзайна, обнажая меч. – Это его мы слышали ночью.