Лекарство для Вселенной

В 19:27 на южном горизонте стали формироваться грозовые тучи, а вой стал фиксироваться всеми спутниками Идуса. Управление экспедиции приняло решение объявить штормовое предупреждение класса "Ультра-5". Это означало, что часть экспедиции должна была вернуться на материнский корабль через космический лифт, а другая часть остаться для поддержания работы аппаратуры.

В 19:52 штормовые тучи накрыли базу. Часть работников была отправлена через космический лифт на материнский крос-плот. Температура резко упала до -30 градусов Цельсия. Ураганный ветер обрушился на территорию базы. – Шаад оторвалась от чтения отчета очевидцев, чтобы смочить пересохшее горло. Все смотрели на нее, затаив дыхание, ожидая продолжения. Тишина в зале была настолько плотной, что звуки глотков Шаад казались оглушительными, нарушая эту звенящую тишину. Не зря говорят, что самый громкий звук – тишина, а самый яркий свет – ночь.

– Дальше, с вашего позволения, я включу видеограмму допроса работника планетарного бура, – сказала Шаад, положив кристалл на считывающую панель, которая словно притянула его к себе. Свет в зале автоматически приглушился, и в центре стола появилось голографическое изображение человека в робе рабочего буровой установки. Его лицо было покрыто грязью, руки дрожали, а глаза беспокойно бегали, не задерживаясь ни на чем дольше пары секунд. Изображение было выполнено таким образом, что с любого угла казалось, будто человек смотрит прямо на вас.

Аллета внимательно всматривалась в лицо на голограмме. Сквозь слой грязи она заметила, что кожа человека слегка обвисла, словно он резко постарел. Особенно это было заметно по мелким морщинкам вокруг глаз и в оласти щёк.

Человек на видеограмме сделал несколько глотков предложенной ему воды, и с каждым глотком его тело заметно расслаблялось. Глаза перестали метаться, дыхание выровнялось.

Аллета сразу поняла, что в стакане была не просто вода, а, скорее всего, успокоительное быстрого действия, стимулирующее память и концентрацию. Отставив стакан, человек заговорил:

– Спасибо, мне стало намного лучше. События, которые произошли после, сложно понять, а тем более описать.

Приблизительно в 20:15 я дежурил у планетарного бура, следя за его работой.

Поступил приказ остановить бур и эвакуироваться к космическому лифту. Лифт находился в полууникилометре от меня. Как я понял, эпицентр аномалии был на полкилометра дальше от бура, ближе к жилым корпусам, рядом с управленческим блоком, – человек напрягся, но продолжил рассказ. – Я попытался отключить бур, но аппаратура отказывалась подчиняться, вместо этого бур начал работать на полную мощность. Стержень бура находился у границ твердого ядра, которое, судя по показаниям приборов, стало нагреваться с невероятной скоростью. Последняя цифра, которую я увидел, превышала 6000 градусов Цельсия.

Когда я понял, что отключить бур не удастся, я решил бежать к лифту. Температура воздуха начала резко колебаться от плюса к минусу, амплитуда достигала 120 градусов Цельсия. К счастью, я был в скафандре для околоорбитальных работ, без него я бы сгорел, а потом замерз. Аномалия имела зональный характер: где-то было нестерпимо жарко, а рядом – ледяной холод. Все мои действия сопровождались собачьим воем, который звучал словно изнутри моей головы. Я чувствовал, как силы покидают меня, словно кто-то высасывает из меня энергию, – рассказчик огляделся и схватился за голову, словно продолжал слышать отголоски воя. – Находясь на поверхности, я слышал крики коллег в коммуникаторе, полные боли и ужаса.

Поднялся ураганный ветер, каждый шаг давался с огромным трудом, словно мои ноги налились свинцом. Я посмотрел на показания гео- и биометрии костюма и увидел, что сила притяжения увеличилась почти вдвое. Вспышки молний мешали ориентироваться. Глаза слезились. И этот вой… – он остановился, его дыхание участилось, – он вселял животный ужас, такой, что хотелось кричать вместе с моими коллегами.

Оторвав взгляд от показателей на экране костюма, я посмотрел на небо. Оно словно кипело, клубящиеся тучи закручивались в вихри, бурлящие, как вода, доведенная до кипения. Молнии, словно огненные клинки, пронзали небо от одного края горизонта до другого, но грома не было. Я вспомнил, что в шлеме есть защитное забрало, включив его, все вокруг потемнело.

Осмотревшись, я увидел свою цель – шпиль космического лифта. До него оставалось около четырехсот метров, но преодолеть их было сложнее, чем идти с закрытыми глазами, таща на себе груз, вдвое превышающий мой вес. С защитным забралом видимость была ограничена, лишь вспышки молний на мгновение освещали путь. Пройдя около пятидесяти шагов, я снова осмотрелся, чтобы убедиться, что не сбился с пути. Постоянный вой сбивал с толку, мысли путались, оставалось лишь одно желание – поскорее прекратить это любым способом. Подняв голову в поисках шпиля лифта, я увидел яркую вспышку молнии, которая на мгновение ослепила меня. С трудом различая очертания лифта, я увидел нечто еще, – в глазах мужчины появился неподдельный ужас. – Силуэт, освещенный молнией, напоминал огромного призрачного пса, готового к прыжку на свою жертву – меня. Силуэт словно парил в небе, и каждая вспышка молнии подсвечивала его в разных позах: то он вытягивался в прыжке, то сжимался, готовясь к броску, то словно расплывался, превращаясь в бесформенную тень.

От увиденного я упал на спину, меня сковал леденящий ужас. Через несколько минут, или, может быть, секунд, я обнаружил, что кричу от ужаса. Собрав остатки воли, я попытался встать на ноги. Поднявшись, я бросился к лифту, собрав все силы, которые у меня остались. Я бежал, не чувствуя ног, словно преследуемый самой смертью. Я выбежал в зону арктического мороза, он окутал меня словно ледяной кокон, все датчики костюма взбесились. Краем глаза я увидел, что температура упала на семьдесят градусов. При такой температуре было крайне сложно передвигаться из-за обледенения, но я продолжал бежать, не чувствуя холода, словно в бреду.

До заветной башни лифта оставалось совсем немного, когда сквозь вой я услышал страшный треск. Я оглянулся, и в эту же секунду новая молния расколола небо пополам, осветив все вокруг. Я увидел, что земля покрывается трещинами. Они были огромными, к счастью, довольно далеко от базы, но треск земли шел из-под моих ног, словно каждый мой шаг вызывал новую трещину.

Нагрузка от увеличившегося притяжения превышала мой вес втрое, что, конечно, сильно замедляло мое движение. В последний раз, когда я оглянулся, я увидел, как горизонт начал светиться всеми цветами радуги, – рассказчик сделал паузу, его голос дрогнул. – Это было завораживающее зрелище, невероятно красивое. Если бы не этот хаос, я бы хотел полюбоваться им. Но я понимал, что это как в природе: чем красивее и ароматнее цветок, тем он ядовитее и опаснее. В этот момент призрачный вой достиг своего пика, казалось, каждая клетка моего тела издавала этот жуткий звук, который сливался с треском земной коры и моим криком в безумную симфонию смерти.

Остальные события я помню смутно, словно в тумане, – рассказчик расслабился, его голос стал спокойнее. – Единственное, что осталось четким, – это то, что в последний момент перед потерей сознания меня подхватил начальник экспедиции Листер и помог мне. Он в это время отдавал последний приказ об эвакуации. Дальнейшая его судьба мне неизвестна, я знаю только, что он считается пропавшим без вести.

Эти слова отозвались в сердце Аллеты уколом боли. "Рано делать выводы", – подумала она, – "Рано прощаться".

Запись прервалась. Свет в зале стал постепенно нарастать, рассеивая полумрак. Шаад сделала несколько нажатий на панели, и на экране появилась фотография. Пейзаж был нечетким из-за пыли на объективе. Аллета, как и многие, сначала не могла ничего разобрать, но, присмотревшись, начала различать детали. Горизонт был завален, его разноцветное свечение напоминало радужный рассвет, но при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что это нечто иное. Справа виднелась грузовая машина, словно подвешенная в воздухе. На земле зияли разломы, в которые обваливались здания. Небо было темно-синим, бурлящим, словно кипящая вода. Остатки молнии напоминали о том, что во тьме бывает и свет. Присмотревшись, Аллета заметила силуэт в месте, освещенном молнией. Силуэт был смазан пылью на объективе, а бурлящее небо служило ему фоном. Но это только усиливало ощущение угрозы. Всматриваясь в силуэт, Аллета увидела очертания животного, скрывающегося за толщей небесных масс, словно готовящегося к прыжку. От этого зрелища по ее коже пробежали мурашки.

– Это последняя фотография, сделанная наземной камерой на башне бура, – пояснила Шаад. – На ней хорошо видны подтверждения слов работника бура. Вы первые, кто видит эту фотографию, не считая меня и профессора Юдина.

– И это все? – взорвался криком один из техников. Все взгляды обратились к нему. – Одна фотография, на которой ничего не разобрать, и страшилка, в которую сложно не то, что поверить, а даже представить себе такое – немыслимо! И это все, ради чего нас здесь собрали? И где тут угроза вселенной, о которой вы нам говорили?

– Вы же сами своими вопросами не даете ей все рассказать, – отозвался ученый-геобиолог, его лицо показалось Аллете знакомым, но имя она никак не могла вспомнить. – Имейте хоть толику терпения.

– Спасибо, доктор Мирнер, – сказала Шаад. – Угроза есть, и, как я уже говорила, она реальна. После того как мы потеряли связь с поверхностью Идуса, вышли из строя и все околоорбитальные спутники. Анализ данных с материнского корабля показал, что Идус мертв.

– В смысле мертв? – удивленно спросил Леонир. – Планета не может умереть так быстро, для этого нужны десятилетия, если не тысячелетия. Я хоть и простой доктор медицинских наук, но это знаю.

Аудитория оживилась впервые за последние полчаса. Присутствующие снова начали обсуждать услышанное, сначала тихо и осторожно, но с каждой секундой обсуждение становилось все громче, пока не вмешался капитан Кон-Вуй.

– Господа, я думаю, у нас будет достаточно времени для обсуждения, – пробасил Кон-Вуй. – А теперь давайте не будем демонстрировать свое невежество и замолчим.

В конце Кон-Вуй улыбнулся, показывая свою фальшивую доброжелательность. Аудитория прислушалась к капитану, и в зале воцарилась тишина.

Шаад тоже устала от происходящего. Выступать перед такой сложной аудиторией ей было не впервой. Последний раз это было в университете при защите диссертации, но тогда она хотя бы знала, что отвечать, потому что все вопросы касались одной темы. Сейчас же, она конечно обсудила с профессором Юдиным возможные вопросы и ответы на них заранее, но лучше бы профессор сам сейчас стоял на её месте.

– Умер в том плане, что все геофизические и микробиологические процессы не просто остановились, как иногда бывает при естественном затухании планеты, а прекратились полностью, – пояснила Шаад. – Идус потерял свою магнитосферу, атмосфера рассеивается с огромной скоростью, а океаны стремительно испаряются. Это необратимый процесс. И сразу отвечу на вопрос, почему необратимый: высадка на Идус невозможна из-за стремительного роста радиационного фона. Процессы, поддерживающие жизнь на планете, такие как тектоническая активность, движение конвекционных потоков в мантии и гидротермальная деятельность, прекратились. Микробиологическая жизнь, если она и существовала, также полностью исчезла.

– То есть, все процессы остановились, но при этом радиационный фон растет? Это говорит о том, что Идус не полностью мертв, не так ли? – робко спросил мужчина, похожий на безумного профессора. Его старомодный халат, надетый поверх комбинезона, выглядел диковинно. Звали его Дайн Плот.

– Вы правы, только те процессы, которые сейчас идут на поверхности и под ней, назвать жизненными не поворачивается язык, – ответила Шаад. – Это скорее похоже на процесс разложения. Радиоспектральный анализ показал, что вся поверхность выделяет радиоактивное излучение, с преобладанием изотопа ливермория-293, с периодом полураспада около 60 миллисекунд. Он испускает альфа-частицы и крайне опасен. Повторная высадка на Идус невозможна, так как распространение этого опасного изотопа выходит за пределы орбиты планеты на многие миллиарды километров, заражая всю звездную систему. А теперь, почему то, что случилось на Идусе, угрожает всей вселенной, кроме того, что распространение ливермория-293 заражает солнечные системы.

Шаад жестом включила новый слайд, последний. На нем снова была планета. Из всех фотографий, показанных сегодня, эта была самой жуткой. На экране предстало то, что осталось от планеты, – она была похожа на разорванный апельсин. Среди пыли, застывшей вокруг планеты, висели ее внутренности. Было видно, как после разлома планеты вытекала магма и застывала в причудливых формах. Везде кружили астероиды изо льда и кусков планеты. Зрелище было не для слабонервных, даже для такой разношерстной компании. От вида планеты в разорванном состоянии у Аллеты появился рвотный рефлекс, словно она смотрела на тело человека после встречи со свайпбайком на полном ходу. Она отвернулась и старалась не смотреть на изображение, пока оно не исчезнет или его не сменят. Оторвавшись от фотографии, она посмотрела на своих соседей справа, которые смотрели на планету с недоумением, отвращением или даже маниакальным удовольствием. Она не придала этому значения и продолжила рассматривать остальных присутствующих, стараясь не пропустить ни слова Шаад.

– Фебра и Идус были не единственными планетами, подвергшимися нападению "Пса-призрака". По нашим расчетам, эта планета – нулевой пациент. Точнее, мы уверены, что это именно она. Она находится в секторе Молот, – услышав знакомое созвездие, Аллета повернула голову, чтобы убедиться, что правильно расслышала, Шаад продолжала: – возле звезды Искра.

Аллета не могла сдержать удивление и страх от знакомых координат. Вокруг звезды Искра в обитаемой зоне было не менее семи планет, но от названия одной из них Аллету по-прежнему бросало в дрожь.

– Это планета Недис. – Когда Шаад назвала планету, ей самой стало не по себе. Она бросила взгляд на Аллету, которая сидела, повернувшись к ней спиной, гадая, как отреагирует подруга на упоминание планеты, испортившей им обеим жизнь.

Название планеты не вызвало реакции у присутствующих, кроме Аллеты. Ее словно окатило ледяной водой, мелкая дрожь пробежала по телу. Она почувствовала фантомную боль в левой руке, которую не чувствовала давно. Через мгновение она резко повернула голову к Шаад, чтобы встретиться с ней взглядом и найти поддержку, но та уже смотрела в отчет.

Все, что говорила Шаад дальше, Аллета уже не слышала. Волна ужаса накрывала ее. Ей стало тяжело дышать, в глазах появились белые пятна. Она почувствовала головокружение, попытавшись встать, Аллета почувствовала боль в груди и затем её сознание погрузилась во тьму.

* * *

Растекающееся тепло по телу, привело ее в чувства. Как пробуждаясь после сладкого сна, она не хотела открывать глаза, чтобы насладиться приятным послевкусием ночных грез. Она старалась как можно дольше растягивать этот момент, но нужно было просыпаться и вставать.

Открыв глаз, ее встретила тьма, непроглядная и бархатная тьма. Наверное, ещё глубокая ночь, подумала Аллета. Она напрягла тело, чтобы встать с кровати и очень удивилась, когда у неё это не получилось. Нет, её ничего не удерживало, никаких ремней, которые могли сковать её движения, ни хирург-поле, которое применялось в медицине,чтобы пациент не смог себе навредить в послеоперационный период. Её тело напросто отсутствовало. – Ну как же так,-спросила она сама у себя, – я же чувствую себя,свое тепло, свое дыхание. Паника постепенно подкатывала комом к горлу. Она захотел закричать, но сдержала себя. Она отчаянно начала себя ощупывать, стараясь ощучить себя тактильно. Напряжение мышц, которое обычно сопровождает такие манипуляции было чётко ощутимо, но самого ощущения прикосновения – не было. Не найдя себя наощупь, Аллета взвыла от страха. Мысли о том, что вот именно таким образом и заканчивается физическая жизнь сущест в этой вселенной, были просто нестерпимыми, от осознания что это конец, она зарыдала ещё сильнее. Её всхлипы раздавались эхом, как будто она была в просторной камере. Она не сразу этот заметила. Какое-то время нахлынувшие эмоции и сильное напряжение терзали её, но когда накал немного спал и её силы, которые она тратила на плач закончились, другие её чувства обострились, среди которых был и слух.

Эхо волнами отбивалось от невидимых стен ее темницы. Ритмичные многократные повторы её плача, затихали в темноте, когда её слух обратил на это внимание, она остановилась. Чтобы проверить, что она не ослышалась, она даже перестала дышать, чтобы дыхание не заглушало затихающее эхо. Она приободрилась, после того как эхо окончательно исчезло, Аллета, крикнула что было сил. Эхо мощной волной прокатилось по помещению откликаясь металлическими нотами. Алетта вспомнила уроки по психоакустике и попыталась навскидку просчитать реверберацию своего эхо. Ей почти удалось сделать это, но каждый её крик по-разному реагировал и затихал необычным и странным образом. У неё создалось впечатление что помещение, в котором она находиться, постоянно меняет свою форму.

Когда ее голос стал сипеть, Аллета бросила свои попытки вычислить размер помещения по эхо. Теперь она направила все свои силы на анализ своего положения. Максимально очистив свою голову от ненужных мыслей, она услышала голос своего тела. Ей было странно прислушиваться к своему сердцебиению, к звукам движения своего кишечника, позывов желудка утолить голод. Это было странно, потому что это обыденные звуки тела, которые звучат постоянно, но мы почему-то не обращаем на них свое внимание.

В пустоте, где не существовало ни света, ни звука, она ощущала себя лишь тусклой искрой, одинокой в бесконечности. Но эта искра начинала разгораться, пробуждая в ней что-то первозданное, неуловимое. Каждая клетка её существа, казалось, спала в холоде небытия, но теперь, одна за другой, они словно зажигались изнутри мягким светом.

Сначала это было похоже на лёгкий трепет – тонкий, почти неощутимый. Словно утренний ветер шептал на рассвете, пробуждая спящих. Аллета сосредоточилась, её разум, как луч прожектора, обшаривал внутреннюю пустоту, собирая осколки себя. Восстановление шло шаг за шагом: нервы, как тончайшие нити, вновь соединялись, мышцы наполнялись теплотой жизни, и вот уже её тело начало принимать прежнюю форму. Пальцы рук дрогнули, ощутив первые всполохи движения.

Её дыхание появилось тихим, еле заметным – оно не имело ни начала, ни конца, словно всегда было частью этой пустоты. Сердце застучало мерно, уверенно, постепенно уводя её из состояния бесплотного покоя в материальное существование. Каждая мелочь восприятия, каждая клетка её существа казались новыми, как будто заново сотворёнными.

Когда тело вновь обретало форму, Аллета поняла, что пустота вокруг неё неизменна. Это место не имело ни верха, ни низа, ни границ. Её сознание словно зависло в безвременье. Она закрыла глаза, но темнота не исчезла – она была и снаружи, и внутри.

Осознавая своё положение, Аллета попыталась сосредоточиться. В этой бесконечности ей нужно было опору, якорь, который удержит её разум. Она начала медленно двигаться – шаг за шагом, словно училась ходить заново. Её тело обретало лёгкость, движения становились естественнее, но направление оставалось иллюзорным.

Постепенно она поняла, что не существует ни силы притяжения, ни точки опоры. Она парила. Улыбка пробежала по её губам, когда она наконец осознала: ориентация в пространстве зависит только от её собственной воли. Она сосредоточилась на себе, на своём положении в этой пустоте, и с каждым мгновением начинала чувствовать направление. Казалось, невидимые нити, связывающие её с этим пространством, стали ощутимее.

Но что-то внезапно изменилось. Вдалеке, едва различимое, возникло странное ощущение. Аллета уловила лёгкие гравитационные колебания. Они исходили откуда-то из глубины пространства, как призыв, как зов. Она сосредоточилась, и этот сигнал стал яснее, чётче. Аллета устремилась в ту сторону, подчиняясь неведомой силе, которая её манила.

Она двигалась быстрее и быстрее, пока перед ней не возникло что-то новое. Это был свет. Впереди, посреди бескрайней пустоты, зависла звезда. Её размеры были меньше, чем у обычных звёзд, – она была лишь чуть больше человеческого роста, но её сияние было ослепительным. Аллета почувствовала тепло, исходящее от неё. Оно не обжигало, а обволакивало, словно старая подруга, которая с радостью встречает тебя после долгой разлуки. С каждым шагом тепло становилось интенсивнее, гравитация усиливалась, заставляя её двигаться быстрее, почти не по своей воле.

Её сердце забилось сильнее. Эта звезда была не просто объектом. Она чувствовала, что внутри неё скрыто что-то важное, что-то, что могло дать ответы. Но вместе с этим ощущением пришло другое. Где-то в темноте, далеко за пределами её видимости, что-то шевельнулось.

Это не была иллюзия. Аллета чётко чувствовала чужое присутствие. Оно было зловещее, тяжёлое, будто чьи-то глаза следили за каждым её движением. Она остановилась, оглядываясь вокруг, но ничего не видела. Однако интуиция подсказывала ей, что она здесь не одна. Это чувство проникало в самую глубину её души, вызывая мурашки по коже.

– Кто ты? – прошептала она в пустоту. Её голос эхом разнёсся в бескрайнем пространстве, но ответа не последовало.

Собравшись с силами, Аллета сосредоточилась на звезде. Её сияние манило, обещало ответы и защиту. Она вновь устремилась вперёд, отбрасывая прочь чувство страха. Гравитация звезды становилась всё сильнее, тепло обволакивало её целиком, но за спиной она всё ещё ощущала это зловещее присутствие.

И тогда она поняла: её путь к свету – это не только путь к спасению, но и к раскрытию тайны тьмы, что неизбежно следует за ней.

Приближаясь всё ближе к звезде, Аллета начала чувствовать дискомфорт от её силы притяжения. Это ощущение, будто невидимые руки пытались удержать её, но в то же время манили сильнее. Она видела, как на звезде происходили ядерные процессы: протуберанцы, словно языки огня, вырывались из её яркого тела, закручиваясь в гипнотические вихри. Пульсация звезды становилась всё отчётливее – её сердце будто билось в унисон с этим космическим объектом.

Аллета могла следить за звёздой в мельчайших деталях, видеть, как её сияние искрилось миллиардами оттенков, разливаясь в пустоте. Хоть звезда была маленькой, она несла в себе ту же опасность, что и её гигантские сородичи. Аллета знала: одно неверное движение, и её путешествие закончится мгновенно. С этой мыслью в голову прокралась тревога, чувство, что её путь превращается в охоту, где она – не охотник.

Слежка, которую она ощущала, становилась навязчивее. Это было не просто наблюдение, а пристальное внимание хищника, выжидающего подходящий момент для броска. В этом зловещем присутствии таилась угроза. Дыхание Аллеты участилось, но она подавила страх. Стиснув зубы, она заставила себя ускориться, пересиливая нарастающее чувство обречённости.

Гравитация звезды усиливалась, её жар становился ощутимым, но этот жар, вопреки ожиданиям, не причинял боли. Он был обволакивающим, словно нежный порыв ветра, наполняющий её тело новой энергией. Каждая клетка её существа отзывалась на это тепло, насыщаясь силой. Аллета чувствовала, как её новое тело становится прочнее, как будто сама звезда делилась с ней частью своей энергии.

Она остановилась на миг, чтобы ещё раз окинуть звезду взглядом. Ядерные процессы, происходящие на её поверхности, завораживали: плазменные потоки текли в своих непредсказуемых руслах, сталкиваясь и образуя яркие вспышки. Протуберанцы вытягивались, словно щупальца, ищущие что-то в окружающей пустоте. Звезда была живой, её пульсация ощущалась не только телом, но и сознанием. Это было великолепие, исполненное силы и опасности.

Аллета захотела приблизиться ещё сильнее, но внезапно столкнулась с невидимой преградой. Поле, невидимое и неощутимое, преградило ей путь. Её тело не могло пройти дальше, как будто сама вселенная предупреждала о границе, которую не стоит пересекать.

Она закусила губу, мысли одна за другой ударяли в голову. "Что это за барьер? Поле? Но почему оно не пускает? Это испытание? Часть её пути или её конец?"Она качнула головой, стиснув кулаки. "Нет, я должна найти выход. У меня нет времени на сомнения."

– Думай, Аллета, думай! – пробормотала она, сжав ладони в кулаках. Она шагнула назад и, едва удержав равновесие, огляделась. Звезда манила, но преграда стояла на пути, а позади она снова ощутила гнетущее присутствие. Оно стало ближе, зловещее дыхание, похожее на ураганный ветер, казалось, коснулось её кожи.

Она взглянула в сторону, краем глаза заметив движение, и застыла. Огромная тень вынырнула из темноты, и ярко-жёлтые глаза, сверкающие, как две угрюмые луны, устремились на неё. Существо – гигантский волк, тело которого состояло из камней и кристаллов, как будто сама природа соединила хаос и порядок. Его пасть искрилась, зубы будто грозили разорвать её на части.