Пламя в Парусах

И бросила на меня такой взгляд, что колени затряслись и на губах пересохло. А затем она скрылась за бесчисленными полотнищами своего шатра. Я сглотнул; ослабил шнуровку на вороте рубахи. Вдохнул мягкий аромат благовоний, что всё ещё витал в воздухе. Ну и гневно глянул на самодовольного гуся, ничего не желая сильнее, чем увидеть его на своём обеденном столе, ощипанного, запечённого и с большущим яблоком прямо в… или как там обычно гусей подают?!

Однако шут бы с ним, с этим гусем. Шатёр, этот дивный шатёр, стоял прямо передо мной, маня к себе обещанными ответами. А ведь ответы мне сейчас нужны как никогда прежде. Я приблизился на шаг, протянул руку, но задержал её у самого полога. По улице прошёлся ветерок. Зашелестела ткань, меж многочисленных её складок пробились отблески тусклого света, донёсся аромат дурманящих масел. Мелькнули нагие плечи прорицательницы. Она сидела там, спиною ко входу. Меня ожидала. Однако я отстранился. Неужто она и впрямь желала мне помочь? Едва ли, скорее хотела денег. Денег и, может, чего-то ещё. Услугу или пари? «Иначе б не завлекала к себе этими своими женскими штучками», – пришло мне на ум.

И тем не менее…

Я отступил ещё на шаг. Достал из-за пазухи кошель, ослабил обмётку и заглянул внутрь. С собой я прихватил около полусотни гион грязным серебром и чистой медью. И это – едва ли не последнее, что у меня оставалось. Потрачу сейчас, и придётся остаток времени лапу сосать, перебиваясь одной только соборной кашей с черствым хлебом.

И тем не менее!

Нет. «Нет!» – сказал я себе тогда. Хочется, но что-то здесь не так. Что-то мне приходится не по нраву. Не верилось в правдивые ответы за обычную плату, да и что это за ответы такие, которые не раздобыть самому, честным трудом и прозорливостью? И хотя меня будто кто-то в спину толкал к этому шатру, я развернулся и направился восвояси. И пока шёл, не единожды мне чудилось, будто бы ветер нашёптывал: «Зря, зря».

✧☽◯☾✧

На вертеле, над коптящими угольями, жарился поросёнок, неподалёку ароматно побулькивала в котле похлёбка из баранины, а в сооружённой прямо на площади лагерной печи картопля пеклась. Какая же ярмарка, да без сытного угощения? Жар тут стоял – ажно дыхание спирало, но никто не жаловался. Хотя оно и понятно: бочонки только и успевали, что меняться один за другим, а от желающих взять себе кружку пенного не было отбоя. Народу толпилось поболее, чем на всей остальной площади; сразу ясно, чем думали гости. А ещё проклятущих трубадуров тут не слыхать.