Маня и Волк

Так оно и вышло. Запах был несильный, но все равно неприятный, садиться на деревянный кружок с дыркой я бы в трезвости не решилась, да и не в трезвости тоже. В общем, пришлось ехать.

Голодный и обиженные кот с колючкой на макушке и на хвосте рассерженно бегал вокруг меня и орал так, будто я его вчера обрекла на верную гибель.

– Ну прости, мохнатик. Очень уж мне спать хотелось без твоих воплей.

Вообще перед котом было совестно, конечно, так-то на улице дубак, потому искупления греха ради и для успокоения совести для поделилась с ним, помимо корма, кусочком ветчины, можно сказать, от сердца оторвала, но кот ее презрительно понюхал и отвернулся.

– Ой, ну простите, ваше величество. – Забрав у кота презренный кусок ветчины, подула на него и решила запихнуть в рот, но все же некие остатки благоразумия возопили во мне в последний момент и колбасу я передумала есть, еще больше разозлившись на кота за такое пренебрежение. – Вот не куплю тебе больше вкусняшек, волосатый свин!

Доев селедку и пожарив остатки вареной картошки с яйцом, запихнула в багажник ненужный мусор и, огласив округу надрывным скрежетом ворот, выехала на дорогу. План был такой: купить одеяло, носки, кое-что из одежды, закупиться едой, которая долго хранится, вчера продуктов слишком мало купила, еще нужны лопата и топор, а еще клеенка или вообще хоть что-то, что поможет привести в божеский вид туалет, хотя вряд ли ему что-либо поможет… Может, купить красивый деревянный туалет с сердечком на двери? Я такой в хозяйственном магазине видела, но вряд ли это сердечко меня согреет зимой, когда придется бегать в туалет на улицу.

В итоге, добравшись до строительного магазина сразу после продуктового, сытая и довольная, я расслабилась и взяла и купила септик… Гулять так гулять! При этом понятия не имея, где вообще его размещать и как устанавливать, и сколько это стоит, и вообще, мне как минимум унитаз нужен! Приехав домой, я поняла, что, помимо унитаза, нужно место в самом доме для унитаза! А его нет! Его просто негде ставить. Септик обещали привезти завтра, а у меня на заднем дворе свалка и ни одной мысли, как его вообще подключать.

Запаниковав, позвонила по первому попавшемуся объявлению и договорилась об установке. Потом начала думать, а где вообще будет унитаз, вызвонила еще какого-то мастера, который сразу понял, что я идиотка, и дал понять это мне.

– Тут нет коммуникаций для унитаза… – посмотрев на меня как на блаженную, констатировал коренастый мужичок, осмотрев мой домик.

– Да?.. Эээ, а как их подвести?

Мужик вздохнул и стал мне говорить много непонятных слов. Точнее, по отдельности они были понятные, а вместе – нет, но я все равно на всякий случай кивала. Планировка у дома была такая, что унитаз поставить было негде, либо пристройку делать, либо устанавливать его рядом с лестницей… по сути в центре дома. Лестница располагалась сразу же на входе. Заходишь, справа ступеньки вдоль стены, под которыми у самой стены кровать, огороженная тонкой стеночкой, так чтобы с улицы ее не было видно, перед этой стенкой стоит старенький шифоньер, слева кухня, круглый столик, камин и диван, а за диваном хозяева, немного отщипнув от зала, сделали душевую…лучше бы они сортир там сделали!

Мужичок, поняв, что деньги у меня есть, а мозгов нет, с умным видом обошел весь дом, забрался как-то в подпол и констатировал, что если я не хочу вместо аккуратненькой, исправно работающей душевой ставить унитаз, то можно установить его под лестницей. Убрать шифоньер и на его место поставить унитаз… это фактически центр дома.

– Но… но как же…

– Ну, стеночкой потом обнесешь и не видно будет, а куда тут тебе его ставить? Можно в комнату, где диван стоит, но спать-то ты где собираешься?

Не знаю, почему я не додумалась тогда, что спать вообще-то могу и на втором этаже, видимо от паники мой мозг отказался рационально думать, поэтому решила, что лучше в тепле, чем на улице… а туалет я придумаю, как потом спрятать… Следующие дни показались мне агонией. Во-первых, постепенно критическое мышление ко мне вернулось, но не в вопросе планировки, а в вопросе денег. Я поняла, что меня сейчас не в прямом, а в переносном смысле разденут и разуют, если не начну думать своей головой, поэтому, озвучив, что на все про все у меня пятьдесят тысяч, и вот как хотите, так и втискивайтесь в этот бюджет, а нет, тогда вообще пока септик ставить не буду. Унитаз и комплектующие тоже сюда же, в итоге мужик все же втиснулся в эту сумму. Унитаз он в моем сарае нашел, видимо прошлые владельцы тоже грезили нормальным туалетом, заменил там несколько деталей в бачке и докупил трубы. Во-вторых, подведение коммуникаций к унитазу стоило остатка нервных клеток.

Так спустя четыре дня я стала обладательницей работающего унитаза в центре дома, фактически напротив входной двери. Когда рабочие уехали, я сначала смеялась весь вечер, а потом рыдала, потому что унитаз в центре дома! Напротив входной двери! Теперь сидя на своей живописной веранде, я буду знать, что на входе меня встретит сортир… Это и радовало, и огорчало одновременно. Проплакав полночи в обнимку с котом, не желавшим меня утешать своим урчанием и не желавшим даже обниматься…добровольно… утром я пересчитала свои денежные запасы, замерила, насколько выпирает унитаз, и поехала в строительный за решением своих проблем.

Что нас не убивает, то делает нас сильнее! И сортир точно меня не убьет! Он сделает меня сильнее. Так я решила для себя, а еще решила, что больше не буду платить всяким проходимцам и буду делать все сама, у меня дом как-никак, тут всегда будет все ломаться, поэтому уже сейчас нужно привыкать самостоятельно заботиться о доме, тем более я планирую прожить всю жизнь в одиночестве, в окружении семи котов и двух собачек. Кто-то же должен будет защищать меня и котиков?

Купив шуруповерт, лобзик, гвозди и мебельные щитки, я соорудила за пару дней угловой шкаф, потому что унитаз мы разместили в углу между лестницей и тонкой стенкой, отделявшей спальный диван от зоны напротив входной двери. Изначально я думала сделать просто шторку от угла до угла, но если подниматься по лестнице, то сверху был бы виден унитаз, да и просто шторка смотрелась бы совсем нелепо. Несмотря на кажущуюся простоту сборки, повозиться все же пришлось, в основном с подгонкой деталей и крышкой шкафа, потом долго не могла приноровиться к шуруповерту, потом дверцы повесила косо, в общем этот шкаф надолго запомню, но я себя утешала приобретенным бесценным опытом. Что-то мне подсказывало, что меня еще много ждёт впереди бесценного опыта…

В целом шкафчик получился миленьким. Дверцы я взяла жалюзийные и сам шкаф покрасила в глубокий зеленый цвет, темный и насыщенный, к нему я позже даже решилась сбоку зеркало повесить и небольшой метровый шкафчик пристроить с такими же дверцами, как у шкафа, там разместилась косметика, которой я почти не пользуюсь, крем, расческа и фен. Старый шифоньер разобрала и отнесла на второй этаж.

Пока я занималась своим домом, за забором строился сосед. Причем строился быстро и очень близко к забору, как объяснил мне хамоватый прораб, с которым я столкнулась на парковке. Они планировали купить землю с моим домом, тогда бы их дом стоял как положено. Попытка делегировать мне ответственность за чужие ошибки провалилась, как и несколько предыдущих попыток выкупить у меня землю. Почему-то я вцепилась в этот дом как клещ, хотя сумма мне предлагалась интересная, но я не согласилась, потому что уже полюбила этот дом и вообще пообещала бывшим владельцам, к тому же меня бесили прораб и хозяин дома, которого я еще не видела, но он был виноват в нарушении режимов тишины и шума, порой его рабочие шумели и ночью, не останавливаясь со своей безумной стройкой. Пришлось дважды звонить в полицию и писать жалобы.

А еще этот дом я как могла прятала от родителей. Изначально, когда его покупала, я, конечно, решила, что ничего им не скажу, но в глубине души такой уверенности не было. Я подумывала пригласить их в гости через пару месяцев, но теперь, с каждым прожитым днем, пускать их на свою территорию хотелось все меньше. Мама восприняла это как личное, самое тяжелое оскорбление. Сначала она со мной не разговаривала месяц, а отец и сестра на регулярной основе информировали меня о состоянии ее здоровья, хотя я не спрашивала, но они, очевидно, всеми силами пытались пробудить мою совесть к жизни, перечисляя перечень обострившихся заболеваний, спровоцированных моим бессовестным поведением, и мне правда было стыдно и неловко, я писала маме, пыталась даже несколько раз ей позвонить, но все заканчивалось ссорами и фразой «ой живи как хочешь!», но почему-то «жить как хочешь» все равно оставалось преступлением, несмотря на формальное разрешение.

Ситуация словно чирей росла день ото дня и зрела, готовая взорваться, и каждый день я подумывала сдаться, написать маме и пригласить в гости, но потом садилась на пенек, который не хватало сил выкорчевать, и смотрела на дом… на такой маленький и уютный. С чистыми окошками, новыми шторками, с пока еще пустыми горшочками на открытой веранде, где на днях появилось кресло-качалка, купленное с рук на авито за смешные деньги, а еще столик из деревянной коробки из-под фруктов, а на нем стопка книжек и упаковка печенья. Я не хотела привозить сюда никого, потому что тут мне было хорошо и спокойно, тут мой дом и тут поет моя душа, а мама приедет и скажет: «Что за говно ты купила? Обули тебя как дурочку, бестолочь», а если еще узнает, у кого я его купила, может вообще позвонить и потребовать обратно деньги. От одной только мысли об этом становилось дурно… все внутри сжималось в комок и давило болезненно куда-то вглубь живота.

Я знала, что на все эти грубые слова могу ответить, как-то сказать: «А мне здесь нравится! Тебе не нравится, не приезжай!» или «Посмотри какой лес потрясающий за домом, как птицы тут поют…», но мои слова казались мне легкими и невесомыми словно ветер, они словно совершенно ничего не могли противопоставить маминым словами, которые ощущались пробивающими насквозь стрелами, бьющими точно в цель. И я знала, что, как только мама уедет, мне покажется, что дом мой будет уже какой-то не такой, я буду понимать, что нельзя так думать, но внутри кто-то неумолимо покорно согласится, будто у меня нет выбора не соглашаться, и эта неизбежность злит, в итоге наше с ней общение похоже на взаимодействие двух коротящих розеток, готовых вот-вот ударить током.

Дабы как-то загладить свою вину и заглушить грызущее чувство вины, пришлось чаще, чем обычно, мотаться на мамин огород и, вместо того чтобы заниматься своим домом и своим огородом, после работы торчать там до позднего вечера, по темноте волочась потом домой, но один только вид моего домика, еще не тронутого злыми словами, чудесным образом что-то воскрешал во мне и улыбка упрямо выползала на лицо, потому что, несмотря ни на что, я так и не сдалась и никого сюда не пустила, и от этого тоже было немножко радостно, хотя за эту радость было чуть-чуть стыдно.

А еще неожиданно позвонила подруга и позвала баристой в ее кафе.

– Кать, но я не умею…

– Не парься, я тебя научу! Тут нетрудно. А еще знаешь… – голос подруги стал тихим и взволнованным. – Тут рядом спортзал крутой, столько красавчиков ходит, и все мимо нас. У них там правда свое кафе зожное есть, но и к нам заходят, так что вдруг и тебе кого…

– Кать!

– Ну а что?!

– Не знаю. Я тут пока…

– Мань, ну пожалуйста! – заканючила подруга. – Мне отец это кафе купил, если я прогорю, он же мне денег больше не даст. – Папка у Катьки и правда суровый, оттого связываться с этим хотелось все меньше. – О сменах договоримся, по деньгам не обижу, ты только приходи. Его тут обустроить надо, ты же умеешь.

– Я не дизайнер.

– Ну не дизайнер, да, ну нарисуем что-нибудь, надо покреативить. Мань, ну ты просто приезжай, а? Я тут одна, что-то уже готова сдаться…

Унылые нотки в голосе подруги заставили согласиться, и теперь сутки через двое я ездила в город на целый день помогать с кафе и быть не только баристой. Первое время ничего у нас не получалось, клиентов почти не было, и мы уныло смотрели на проходящих мимо людей, но потом постепенно стали захаживать посетители, а мы, надербанив идей из пинтерест, пихали в маленькое кафе все что могли сделать собственными силами, и постепенно, по чуть-чуть, стало понятно, что, кажется, мы справляемся. Весна была на улице и в душе, хотелось петь, вкусняшек и танцевать.

Глава 4

Надежда на то, что помощь на огороде смягчит маму, таяла с каждым днем, а осознание глубины ее негодования случилось еще пару дней назад, когда мы поругались на пустом месте из-за какой-то чепухи. Говорить напрямую не получалось ни у нее, ни у меня, но напряжение между нами росло в геометрической прогрессии, словно кто-то накрыл кастрюлю крышкой и увеличил огонь. В итоге мама цеплялась ко всякой ерунде и без конца намекала на то, что ей рассчитывать в старости на заботу, видимо, не приходится. Я чувствовала себя виноватой и бесконечно искала способы доказать ей обратное, но как это сделать, если я взяла и купила себе дом на деньги от квартиры и не отдала их ей, как она того хотела. Я чувствовала за это свою вину и в то же время злилась, потому что ничего такого я не совершила, за что стоило бы столько истязать нас обоих своим поведением. Ко всему прочему, брат, поступивший так же, никаких особенных последствий не ощущал, на огороде не появлялся и вообще жил своей жизнью, появляясь только на шашлыки.

Закончились эти мытарства в конце апреля, когда у меня, словно у старухи, так переклинило спину, что я не могла встать с кровати. У меня и до этого она болела, но этот раз превзошел все предыдущие, потому что в этот раз сколько бы я ни взывала к силам природы, ни пыталась с «толкача» завести свое тело, чтобы оно начало функционировать как и прежде, ничего не получалось, а от аппликатора Кузнецова, который был у нас от всех болезней, стало только хуже. Мама тоже заболела. В итоге все как-то немного улеглось, и я, более-менее встав на ноги, уехала домой в надежде, что станет лучше.

Так оно и случилось. Мой маленький дом, который знал меня всего несколько месяцев, каким-то образом исцелял, а я, словно одержимая, прятала его ото всех. Даже подруге не сказала, где теперь живу. Хотелось своего личного, недоступного для других пространства. Дома все было идеально. Переделок предстояло еще очень много и дел на огороде уйма, но все эти дела приятным предчувствием заполняли душу, хотя резервной спины у меня для всего этого не было…

Вернувшись от мамы, я заползла в свою нору под лестницей, в которой на днях появились новая кровать и чистый, новенький матрас, новые подушки и постельное белье, завернулась в одеяло и провалялась так два дня до следующей смены в кафе, и мне стало легче. Спина еще сигналила короткими отголосками боли, но острая фаза миновала. В отношениях с мамой было примерно то же самое. Вытрепав друг другу нервы, мы обе взяли тайм-аут, тем более за эти два месяца нашими совместными силами было сделано очень много, так что мама не могла быть недовольна. Можно было выдохнуть с облегчением.

– Может, тоже в спортзал абонемент купим? – провожая очередного симпатичного парня, снова спросила Катька.

– Без меня.

– Ну почему? – заныла подруга. – Вместе веселее.

– Нет.

– Почему?

– Потому что я не собираюсь идти туда позориться со своими ляжками в окружении стройных нимф…

– Там есть баня и бассейн… – вставила подруга, но прикусила губу, перехватив мой взгляд.

– Еще лучше, буду дрейфовать там, как поплавок вдоль бортика, пока меня буйком кто-нибудь не выловит в конце дня.

– Манюш, там всякие курсы йоги есть, аэробика.

– У меня на огороде и йога, и аэробика. У меня вчера под пол наушник свалился, знала бы ты, в какой позе я его доставала… тебе такая и не снилась.

Под шуточки и запах кофе пролетели полдня, пока к нам не зарулил парнишка, при виде которого Катька мгновенно втягивала и без того плоский живот и начинала улыбаться и кивать на все его реплики, а когда он попросил пять тысяч ему разменять, ломанулась бегать по ТЦ в поисках тех, кто поменяет. Я в это время смотрела на него хмуро и недовольно. Парень мне этот не нравился априори, просто потому, что Катька была магнитом для придурков, и этот явно не казался исключением. Утруждать себя хихиканьем над его несмешными шуточками я не стала, поэтому ожидание Кати стало еще более муторным, но я решила страдать с удовольствием, на часах было уже четыре часа и я решила, что время обеда пришло, оплатила штрудель и, заварив себе чай, села за стойкой, надеясь, что в эти десять минут, кроме уже присутствующей физиономии, не нарисуется больше ни одна, но стоило мне с комфортом усестся, засунуть штрудель в пакетик (есть его вилочкой с блюдца мне казалось издевательством) и уже открыла рот, почти откусила и в этот момент, конечно же, открылась входная дверь. Ни секундой позже или раньше. И конечно же, нарисовался Ален Делон, скрещенный с Аполлоном. Другого же времени не нашлось, только когда Маня заталкивает в себя штрудель, надо появиться на пороге.

Засранец был красив как бог. Я была уверена, что он либо гей (на месте мужиков я бы не устояла), либо характер у него говнистый, либо и то и другое, и выводок внебрачных детей в придачу, от разных жен, конечно. Вообще любой из этих пунктов был на него прилеплен просто потому, что мне так жить легче, и я не травлю себе душу мыслью, что кому-то эта умопомрачительная красота достанется. Вообще красивые мужики это всегда плохо. Такие, пока все юбки не переберут и пару венерических не заработают, не успокоятся. Опять же это мое сугубо токсичное мнение.

– Здравствуйте, – поздоровался Ален Делон.

Я решила идти наперекор судьбе и своим комплексам, поэтому все-таки откусила от штруделя, но по закону подлости неудачно. Во-первых, штрудель попался резиновый и пришлось постараться, чтобы откусить от него кусок, а во-вторых, я его не откусила, а оторвала, из-за чего кусок оказался слишком большим, чтобы запихнуть его в рот, но выплюнуть кусок обратно в тарелку, когда на меня смотрят эти серые глаза, я бы уже просто не смогла. Пришлось помочь себе пальцем и затолкнуть штрудель в рот.

Он явно старался не улыбаться, а я взывала к небесам, чтобы мое лицо не начало сейчас краснеть, но в небесной канцелярии мои молитвы слышали почему-то как-то не так, поэтому краснеть я начала, как только подумала о том, чтобы не краснеть.

– Здравствуйте…

– Я хотел бы кофе. – Он еще и улыбался, глядя на меня.

– Какой?

– Капучино и… – Он повернулся и посмотрел на мою тарелку с оставленным на нем штруделем в пакете. – И штрудель. Кажется, он вкусный.

Градус красноты моего лица явно увеличился. А как пахло от него…божечки… Что это интересно за духи? Себе, что ли, купить и кота ими обрызгать?

– Не рекомендую… – дожевывая свой кусок, сказала я. – Что-то он сегодня резиновый.

– Вот как. – Ален Делон склонился над витриной, разглядывая вкусняшки, пока не остановился напротив упаковки сэндвичей. – Они вкусные? Есть хочу ужасно, но ехать никуда времени нет, – пояснил он зачем-то.

– Были вкусные.

– Тогда их.

Дальше все, к счастью, прошло ровно. Сделав кофе и поджарив сэндвичи, я отдала их ему и вернулась на свое место, к этому моменту появилась Катька, по которой видно было, что она явно по улице пробежалась в поисках размена. Блаженная. Отдав посетителю деньги и получив от него сухое «спасибо», плюхнулась, расстроенная, рядом и насупилась.

– Он придурок, кретин, идиот и стремный, – прокомментировала я. – Один глаз больше другого и запах изо рта.

– Да ладно? – Потухшие Катькины глазки заинтересованно заблестели.

– Ага, – уверенно кивнула я. – И у него штаны на заднице висят так, будто он обосрался.

– Ну Мань! – захихикала Катька, а потом посмотрела на свои руки и снова на меня. – Спасибо, мне лучше.

– Пожалуйста.

– Отец сказал, что сам меня замуж выдаст… – вздохнула подруга, – говорит, сама я себе нормального мужика не найду.

Хотелось, конечно, Катьке соврать, но не в моих это было правилах.

– Я бы на твоем месте не сопротивлялась.

– Маня!!!

– Что Маня? Где твой Витюня?

– Мань, боже мой, это было давно!

– Два года назад…

– Это давно!

– Ну ладно, а этот твой где? К жене и детям вернулся?

– Ой, все! – Вскочив на ноги, подруга убежала в подсобку, а я почувствовала себя бесчувственной сволочью и пошла за ней следом.

– Прости.

– Ничего… – втянув сопли, покачала Катька головой. – Ну почему мне так не везет?

– Почему не везет? С батей тебе же повезло? – поглядывая на зал, протянула я.

Ален Делон смел все сэндвичи и теперь задумчиво смотрел на еще один на прилавке. Достав тот, я положила его на гриль жарится, не он, так я съем, все равно я что-то не наелась.

– И что с батей?! Не за него ж мне замуж выходить?

– Ну, так он тебе найдет за кого выйти, у него вон целый взвод полиции, ща продвинет кого-нибудь по службе и тебя замуж выдаст.

– Мань! – рявкнула Катька. – Ты меня утешаешь или расстраиваешь?!

– Ну, прости, блин, я не знаю, че ты паришься, на тебя тут каждый второй заглядывается, ты сама почему-то клюешь только на придурков.

– Да как их отличить-то?

– Не знаю, – стоило признать очевидное. – Я и сама не знаю, но этот, сразу ясно, придурок.

За обсуждением потенциальных кандидатов в Катькины женихи пролетел остаток рабочего дня. Ален Делон купил оставшийся сэндвич, слопал его в три укуса и убежал.

– Вот на этого ты даже не взглянула. – Кивнула я в сторону скрывшегося Ален Делона.

– Да нечего на него смотреть. Я его знаю.

– Да ладно?

– Ага.

– И что?

– Ничего. – Катька пожала плечами – У него тут офис недалеко, какой-то строительный бизнес или не строительный… Не помню. Отец меня с ним знакомил, но я ему явно не понравилась, он меня вон даже не узнал.

– Ого.

– Угу. – Подруга посмотрела на меня как-то странно. – А с тебя он, кстати, глаз не сводит.

– Очень смешно.

– Я не шучу. Он ведь у меня расплачивался, а смотрел всю дорогу на тебя.

– Ой, все, не выдумывай, – отмахнулась я, не желая давать своей богатой фантазии никаких надежд. – Иди лучше закажи на завтра молока, а то запасы тают.

День выдался бы неплохой, если бы по возвращении домой меня у ворот не встретила опостылевшая физиономия прораба. Соседа, то есть владельца строящегося дома, я еще ни разу не видела, зато вот этого персонажа наблюдала регулярно.

– Вечер добрый, – протянул хмурый мужик, стоя под зонтом, пока я открывала свои еще недавно скрипящие, точнее истошно воющие ворота, но на днях я доконала этим звуком живущих на стройке рабочих, и они мне сами смазали ворота.

– Был до вас.

Любезничать настроения не было, да и смысла тоже, потому что на пороге этот мужик появлялся только с одной целью – портить мне нервы и просит продать участок. Чтобы отстал, я ему брякнула стоимость квартиры в городе, он развопился и убежал, я думала навсегда, но, видимо, решил попытать удачу в конце дня. Надеялся, похоже, что я устала и сил к сопротивлению у меня маловато.

– Я поговорил с начальником, он согласен.

– Согласен с чем? – почти закрыв ворота, уточнила я.

– Заплатить вам, сколько вы сказали.

А вот это был нежданчик. Тело как-то странно отреагировало на него испугом. В груди словно похолодело, а живот немного скрутило… Это оказалась хорошая новость, но почему-то мне от нее не было хорошо… Поэтому я взяла время подумать.

Глава 5

Два муторных дня прошли в терзаниях и мыслях о том, стоит ли соглашаться на предложение или нет. Цену ту я брякнула, просто чтобы он отстал от меня, потому что этот надоедливый мужик со стройки едва ли не через день наведывался «поговорить». Участок был небольшой, шесть соток, упирающихся в сосновый лес. Они совершенно однозначно не стоят как квартира в городе, хотя, может, и стоят и если я благоразумный человек, то надо хвататься за этот шанс, но что-то внутри выло от тоски и упрямо сопротивлялось. Чувство собственной глупости и ущербности, здравомыслие бились не на жизнь, а на смерть с чем-то упрямым, желающим остаться в этом маленьком домике.

– Я ведь обещала не продавать его… – спорила я с самой собой.

– Это слишком хорошие деньги, чтобы отказываться, ты такие сама никогда не заработаешь, тупица.

– Да еще и этот псих настойчивый, вдруг возьмется пакости делать за то, что не продала?

Это многоголосье загоняло в угол, и я выбегала на веранду, садилась в кресло-качалку, куталась в плед и смотрела на сосны, чьи золотистые стволы светились жарким светом от падающих на них солнечных лучей. Тут было так хорошо, и я чувствовала себя предательницей неизвестно кого… почти преступницей за то, что неизбежно склоняюсь к тому, что продать этот домик было бы правильно…Да, он хороший, мой любимый, о мысли о нем на глаза наворачивались слезы, но это глупо… а вдруг когда-нибудь я забеременею, я ведь не собираюсь замуж выходить, нужны нормальные условия для ребенка, не тут же он со мной будет жить? В конце концов можно не квартиру купить, а другой дом, но не здесь…