Ваша пахлава достойна похвалы

Эрнест Андреевич, словно камикадзе в момент истины, опустил голову, вздохнул, на всякий случай залился краской и прошептал:

– Просто я не очень силен в романтических признаниях. В ухаживаниях я тоже – полный ноль.

– Да, и гены вам достались от тех, от кого достались. Идите уже ко мне, наконец, пока я не продала свою кровать кому-нибудь другому.

Внезапно лицо Эрнеста осветилось, ликование отразилось в его зрачках, и он громогласно проорал практически в самую душу хозяйки дома:

– Выыыыыдра!

– Чтоооооо?!!

Мужчина раскрыл ладонь, в которой были зажаты две буквы – «Ы» и «В».

– Я придумал слово с чертовой буквой «Ы»! – и победоносно присобачил обе фишки к уже имеющимся на игровой доске.

Фейспалм.

Так и закончился вояж Генриетты Иосифовны по просторам игры Эрудит. И ей не очень понравилось. Особенно Эрудит с Эрнестом. Так, перебирая в голове костяшки фишки с воспоминаниями об этой игре, Генриетта постепенно охладевала к этому мужчине. А потом и вовсе забыла о его существовании, переключившись на изучение каталогов с полипропиленовыми сантехническими трубами.

Ваша пахлава достойна похвалы

Помните инженера Шурика из кино про то, как Иван Васильевич менял профессию? Нет-нет, рассказ будет не про него, я и так хожу по краю, пытаясь не нарушить авторское право. Просто таким незамысловатым способом хочу вам создать определенное настроение. Ну, там ассоциации всякие, образы… Уже возникли? Зафиксируйтесь в этом состоянии, пожалуйста!

Меж тем, в одном из домов, обслуживаемых ТСЖ-5, жил и временами трудился в импровизированной лаборатории на крошечной кухне химик-изобретатель Станислав Копейкин. При чем просто химиком он был согласно записи в трудовой книжке, смиренно пылившейся в закромах у кадровички местного НИИ стоматологии, а вот химиком-изобретателем – по призванию, по зову сердца, по велению души.

Работу на дом он не таскал, а вот реактивы и прочие реагенты – с большой охотой и в огромном количестве. И находили они в его кухонной лаборатории применения, далекие от экспериментов над зубными пастами, стандартные для его деятельности на стоматологическом поприще.

Усугублялось это еще и тем, что человеком он уродился честолюбивым, падким на похвалу и охочим до славы. Желательно, всемирной. И на века. И чтоб кино про него снимали, в песнях воспевали да на цитаты растаскивали. В общем, чтобы как у Шурика, только взаправду, и чтобы жена не ушла… ну, или для начала хотя бы у него появилась.

И именно по причине своей холостяцкой доли, живота не щадя, Шурик… то есть Станислав смешивал во всех мыслимых и немыслимых пропорциях ингредиенты своей будущей – тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить – зубной пасты с рабочим названием «Очаровашка-3000». Вы, наверное, удивитесь, а некоторые из вас даже не постесняются спросить с чего бы вдруг зубная паста, а не, например, портативный адронный коллайдер? Ну, во-первых, Копейкин – химик из НИИ стоматологии, и на пастах он не только собаку съел, а целый зоопарк с крокодилами, бегемотами и – а-а-а – и зелеными попугаями. Во-вторых, любой почистивший зубы «Очаровашкой-3000», вмиг станет в сотню раз привлекательней для окружающих, а это большое подспорье в обретении жены. А портативный адронный коллайдер только ботаников всех мастей привлечет. А этого добра у него и на работе вагон и вагонетка.

Надеюсь, я вас убедила? А хотя вижу, кто-то порывается задать вопрос, что значит «3000». А ничего не значит, просто любая уважающая себя революционная разработка должна иметь цифру. Желательно трехзначную. А еще лучше – четырехзначную. Хотя, с другой стороны, это могла быть и трехтысячная попытка создать хоть как-то работающий образец. А пока максимум чего достиг Станислав – очень свежее дыхание. Что уже немало.

В начале своих испытаний он делал ставку на медово-ванильную базу, как на что-то создающее ощущение мягкости и уюта. Потом вдруг переходил к цитрусам и ментолу, чтобы добавить свежести и сумасшедшего драйва. А в следующие ночи он проводил опыты уже с кардамоном, корицей и мускатным орехом: «Мне нужна таинственность, чувственность, интрига», – шепотом приговаривал он, согнувшись над колбой.

Спустя многие бессонные ночи и тонны израсходованных реактивов, он, наконец, открыл вещества, которые станут основой его «магической» зубной пасты.

Дамы и господа, прошу приветствовать:

Наномагнетит обаяния, чей уникальный состав, наделяет улыбку гипнотической притягательностью за счет работы полирующих веществ и оптической магии.

Феромонный эликсир с бета-иононами, которые при испарении оставляют след таинственности, делают носителя гораздо привлекательнее. А эфирные масла сандала и жасмина воздействуют прямиком на лимбическую систему, повышая уверенность и вызывая небольшое возбуждение.

Альфа-энзимы харизмы активируют мускулатуру лица, придавая улыбке идеальные пропорции. А что под капотом? Тут все просто: женьшень из бабушкиной аптечки и кофеин из банки с кофе – первый улучшает кровообращение и делает кожу лица более сияющей и подтянутой. А второй повышает тонус мышц, включая лицевые, за счет улучшения циркуляции крови.

Плюс витамин B3 – абракадабра – и вот уже целый жених получается.

Я бы до кучи добавила щепотку перца чили, чтобы губы чуть припухли. И ментола, чтобы перебить вкус всего вышеперечисленного. Но кто ж меня спрашивает.

И вот наступает момент и Станислав готовится испытать на себе свою чудо пасту. С осторожностью сапера, держа на вытянутых руках блюдце с готовой смесью, он направляется в ванную. Как вы понимаете, я бы не стала рассказывать эту историю, если бы все у него пошло по плану. Не пошло. Копейкин споткнулся. О табурет или о ножку стола, или о кошку, или еще обо что-то – это не важно. Важно то, что опытный образец под трехэтажные вопли создателя улетает прямо в полку с приправами. Там смесь обретает новый ингредиент – хмели-сунели. Не знаю, какие боги там посмеялись и защелкали пальцами, но смесь закипела, забулькала, забурлила… и целенаправленно испарилась прямо в вытяжку над мойкой.

И вот таким замысловатым научным способом история обрела новых персонажей. Бабуля Плющ, имени-отчества которой никто не знает, а те, кто знает, те не помнят, жила с внучкой Ритой и любовью к гастрономическим изысканиям.

Первым, что накрыло той самой химико-магической нано-хмели-сунельной летучей смесью, как вы догадываетесь, оказалась квартира бабули Плющ.

Первой, кого накрыло, вполне закономерно, оказалась сама бабуля.

Той ночью ей не спалось. И совсем не потому, что она выспалась днем. И не потому, что перепила кофе. И даже не потому, что ее мучала совесть из-за того, что отругала доктора Виктора Власова за поставленный диагноз. Он посмел предположить, что ее бессонница уходит своими корнями в ее возраст. Мол, это нормально, что старики мало спят. Естественно, бабушка Плющ взбеленилась от такой неслыханной дерзости:

«Кто тут старуха? Где ты тут бабку увидал?»

И прочие вопрошающие и посылающие предложения лились… нет, выливались из уст нашей милой бабушки.

А Плющ действительно не спала в силу возраста. И мне, как автору, легко писать правду, ведь потом не придется отвечать перед ней.

В общем, копошилась бабуля на кухне, что-то резала, чистила, крошила, пассеровала, солила, а то и перчила, бланшировала, припускала, перемешивала, временами взбивала, и изредка мариновала… В общем, вела свою обычную деятельность.

А потом ей вдруг нестерпимо захотелось рахат-лукума, шербета и пахлавы. С хлебом. Вот, не сходя с этого места. Вот прям вынь да положь. Вот кровь из носу. Срочно! И танцевать лезгинку. И не абы какую, а азербайджанскую. К ее радости, посреди ночи к ней явился шестидесятишестилетний, но полный сил, сосед Марк Василич (именно так), которого накрыло как раз-таки вторым и который тоже не спал в силу возраста.

Шепотом, потихонечку, чтобы не разбудить домочадцев в лице внучки Риты, бабуля Плющ и старик Марк устроили вечеринку в лучших традициях восточных сериалов про любовь. Во всяком случае они так думали. Автор не станет уточнять, о чем конкретно думали пенсионеры: о лучших традициях, восточных сериалах или о любви, но он может с уверенностью сказать, что совсем не уверен в адекватности мыслей этих двоих.

Как бы ни старались не шуметь бабуля и дедуля, но Рита все равно стала свидетелем происходящего. И не потому, что у внучки такой острый слух, что она услышала стариковский отжиг сквозь стены, беруши и сон. И даже не потому, что она частенько практиковала ночные вылазки на предмет развлечения, и как раз сейчас возвращалась со своей гулянки. Все проще: Рита – девица, которая не интересовалась ничем серьезнее дурацких телепередач и журналов мод, все это время находилась тут же на кухне, размышляя о жизни, о бытие, о вечном, о материях метафизических, о паранормальном, о таинственном, о сакральном, о том, кто виноват и что делать. Как вы понимаете, ее тоже накрыло.

И естественно, она невольно пронаблюдала и даже местами нарочно проанализировала все изменения, произошедшие с бабушкой и Марком Василичем. Несколько раз она порывалась вопросить какого лешего тут творится, но каждый раз ее настигала волна такого ступора, граничащего со страхом, что она даже боялась дышать.

Проходя через стадии отрицания и гнева, она поймала себя на мысли, что пританцовывает в такт творящемуся безумию. А когда внучка практически приблизилась к стадии принятия, в ее мозгу словно сработал щелчок, и она подала голос:

– Бабушка-бабушка, а почему у тебя такой большой нос? – Рита, наконец, осмелела на столько, чтобы задать столь некорректный вопрос.

– А патамушта, дарагой! – однозначно ответила Бабушка, многозначительно повела бровью и продолжила замешивать пахлаву, периодически подергивая бедрами в такт кеманчи (муз.инструмент, как вы понимаете), на которой тихонькой играл Марк Василич, сидя на домотканом ковре в самом центре кухни.

Риту такой ответ не то, чтобы удовлетворил, но по крайней мере заставил встрепенуться, встряхнуться, подскочить на месте и тут же выскочить в открытую дверь. Но поскольку эта дверь вела в кладовку, то и это не привело девушку к удовлетворению, поэтому она выскочила в окно (благо, первый этаж). А за окном темно, и автор не успела проследить куда подевалась Рита.

– Твоя пахлава достойна похвалы! – Марк, похвалил пахлаву Плющ, не переставая играть затейливую для слуха простой русской бабы мелодию.

– Ай, спасибо! – ответила Плющ старшая, не прекращая танцевать под затейливую для слуха простой русской бабы мелодию.

– А рецептик не подкинешь? – подмигнул старик.

– Подкину, – лукаво улыбнулась бабулька, – аккомпанируй.

И Марк Василич бодро заиграл мелодию. А Плющ старшая запела. Кстати, вам, дорогие читатели, я тоже советую спеть эту песню. Ну, или хотя бы с чувством продекламировать стихи. А автор по неведомой причине поет ее в своей голове под мелодию песни «Петербург – Ленинград».

Куплет 1:

Тебе надо сначала замесить быстро тесто:

Масла взять и муку вместе перетереть,

Три желтка положить, ведь там есть еще место,

К ним сметаны и соду. И песенку спеть.

А готовое тесто убери в холодильник.

И начинку готовить скорей начинай:

Все орехи – смолоть, но, заметь, что несильно.

Да и песенку петь ты не переставай.

Припев:

Я не буду, я не буду добавлять в начинку соль.

Это делать – это делать ведь нельзя, ох, нет, нельзя!

Лучше медом – лучше медом успокой на сердце боль,

Чтобы вышла, чтобы вышла пахлава.

Куплет 2:

Не забудьте белки и сахар добавить

В эту чудную хоть неготовую смесь.

Замешайте ее и на время отставьте

И с себя прогоните ненужную спесь.

Счастье и доброту в душу вы запустите.

Ведь без них весь рецепт – лишь пустые слова.

И начинку на тесто скорей положите.

Слой за слоем – и будет у вас пахлава.

Припев:

Я не буду, я не буду добавлять в начинку соль.

Это делать – это делать ведь нельзя, ох, нет, нельзя!

Лучше медом – лучше медом успокой на сердце боль,

Чтобы вышла, чтобы вышла пахлава.

Бабушка Плющ закончила песню и повернулась к Марку Василичу (именно так). В его глазах застыли слезы. Он моргнул и соленый поток хлынул на пол, затапливая подсобку сантехников на цокольном этаже:

– Воистину, дорогая соседка, воистину! Самые главные ингредиенты любого блюда – доброта и любовь.

– Так выпьем же за вот это вот самое!

– А это уже лишнее.

– И то верно!

До самого утра старик и старушка предавались кулинарным утехам. А на утро они наготовили так много, что всю следующую неделю в их многоквартирном доме 29/61 проходил фестиваль кавказкой кухни. И так бабуле Плющ понравилось кормить людей в промышленных масштабах, что арендовала помещение в их же доме, и открыла там кафе с домашней кухней с незамысловатым названием «У бабушки».

Что касается внучки Риты, она еще несколько дней находилась в месте, о котором автор ничего не знает. И вернулась вся загадочная, но при этом полная ответов на все извечные вопросы человечества. А еще от нее подозрительно пахло зубной пастой. И химиком.

Почти детективная история

Генриетта Иосифовна Штангенциркуль когда-то увлекалась детективами. И совсем не обязательно, чтобы это были именно книги или кино. Однажды она почти трое суток (разумеется, с перерывами) простояла на крыльце здания районного УВД. С надеждой в глазах она взирала в открывавшуюся дверь: а вдруг там появится мужчина ее мечты, хотя бы отдаленно напоминающий комиссара Мегрэ.

Все в тех же мечтах она готова была идти со своим избранником не только на край света, но и на место самого кровавого преступления. Но в те дни дверной проем являл исключительно молодых мускулистых оперов, тощих бесплатных адвокатов, хмурых судебных экспертов и ни одного следователя.

– Вот как сговорились! – в отчаянии заламывала руки Генриетта, глядя как очередному криминальному элементу руки заламывают опера.

В какой-то момент от досады и на зло каждому невстреченному ею следователю она хотела угнать яхту (например), переплыть на ней через океан (как вариант), угодить в руки бандитов (если повезет, то в руки благородных бандитов) и терпеть какие-нибудь не самые адские муки лишь бы не выдать какую-нибудь страшную тайну. И все это только затем, чтобы впоследствии упасть в объятия желательно средиземноморского красавца, предпочтительно с черным поясом по карате, и совсем замечательно, если при этом у него будет улыбка Антонио Бандераса, склонность к искусству да Винчи и способность варить котелком как у Шерлока:

– Вот будете знать! – Штангенциркуль показывала кулак в сторону воображаемых седовласых комиссаров Мэгре, в то время как мускулистые опера показывали свои кулаки всяческим бандюкам.

Но и этому плану не суждено было сбыться. И не потому, что в радиусе нескольких сот километров не было ни одного мало-мальски подходящего судна: не на педальном же катамаране переплывать океан! И даже не по причине того, что Штангенциркуль не знала даже самой завалящей бандитской тайны, ради которой требуется терпеть муки мученические. Все оказалось просто: мечтам не суждено было сбыться только из-за того, что сантехник Серов Трифон Тимофеевич обещал зайти менять трубы именно в тот день, когда Генриетта Иосифовна практически вплотную подошла к реализации своего хитроумного плана по завоеванию мужчины своих грез.

Трифон Тимофеевич подошел к ней в магазине дорогой сантехники. Генриетта стояла в отделе труб из драгоценной породы пластика, в узких околонаучных трудах, именуемых полипропиленовыми. В руках она крутила красивое самое что ни на есть сантехническое колено. Трифон сам до конца не осознавая, какого черта он творит, приблизился к Генриетте практически вплотную и прошептал в самое ее ухо, словно намереваясь напугать:

– Я могу дать тебе хорошую скидку при монтаже.

«Это знак! Если я сейчас же не устрою что-нибудь экстраординарное, я никогда не познакомлюсь ни с детективом, ни даже с самым обычным патрульным, и жизнь моя навсегда останется пустой, серой и безрадостной!» – вот такой длинной тирадой да с восклицанием подумала Генриетта Иосифовна и включила сирену: сначала свою собственную, затем привела в действие пожарную, ударив по красной кнопке, которую даже защитный стеклянный корпус не спас. Она еще хотела выдернуть шнур и выдавить стекло, но к счастью для магазина и психического здоровья окружающих, ни одного автобуса в отделе крайне драгоценных полипропиленовых труб не оказалось.

Естественно, началась неразбериха: люди бегали, некоторые даже прыгали, размахивали сумками и кричали некрасивые слова в сторону «полоумной идиотки». Генриетта не успела толком насладиться светопреставлением, как чьи-то сильные руки грубо схватили ее за талию и закинули на плечо, из которого росла одна из тех сильных грубых рук. Затем ноги, из того же комплекта «Конечности», что и руки, бросились прочь из магазина.

«Мой герой!» – с не меньшим восклицанием подумала наша героиня, болтаясь тряпичной куклой на чужом плече. И за секунду до того, как в голове Штангенциркуль успел полностью сформироваться образ ее избавителя, она была не очень мягко выронена из рук на пол, который единственно чем мог похвастаться, так это тем, что был сделан из высокой марки бетона. Строительство дома еще не было завершено, но уже по тому, что имелось, складывалось впечатление, что квартиры тут будут бешено дорогими.

– Вы это специально сейчас сделали? Неужели нельзя было нормально поставить меня на ноги? – Генриетта не хотела думать, что ее герой недостаточно силен, чтобы вечно носить ее на руках.

– Хватит мне мозги делать? Какая крыса тебе настучала на нас?

Генриетта Иосифовна, без пяти минут бальзаковская дама, имеющая два высших филологических образования, силилась представить себе, как некая крыса, возможно, в матросской бескозырке, морзянкой выстукивает ей некое послание. Смутившись от вырисовавшейся картины, она попыталась рухнуть в обморок, но недостаточно хрупкая нервная система сыграла с ней злую шутку и оставила Генриетту в здравом уме и твердой памяти. Новая мысль, посетившая ее голову, принесла с собой осознание того, что наша героиня что-то знает, и должна поделиться своими знаниями с данным элементом, который судя по манере говорить и носить дам на руках, совершенно далек от идеалов, о которых эта самая дама мечтала.

«Печаль, – подумала Генриетта Иосифовна, – и как-то совсем не хочется терпеть муки мученические при таких неромантических обстоятельствах. Особенно на этом сером бетонном полу».

– Я расскажу все, что вам нужно, поскольку совершенно не готова выносить страдания, которые могут сопровождать нашу с вами беседу, – Генриетта выбрала свой самый вежливый и наименее высокомерный тон.

– Откуда ты узнала, что именно сегодня мы будем грабить магазин? – окончательно потерявший романтический лоск мужчина, казалось, был несколько обескуражен тщательно подобранным тоном Штангенциркуль, раз его уста выдали фразу без единого матерного или жаргонного слова.

– Я не знала. Я действовала наугад, – честно ответила дама.

– Ты меня совсем за… – грабитель хотел сказать «дебила», но потом передумал, – … за идиота держишь?

– Нет, – а вот тут Генриетта несколько покривила душой, потому что действительно сомневалась в его умственных способностях. В своих она тоже уже начала сомневаться, потому что надо быть совсем дурой, чтобы оказаться в такой ситуации. – Домечталась…

И она громко и в крайней степени тоскливо вздохнула.

И как часто случается в книгах с иронично-детективным, а также приключенческо-романтичным сюжетом на улице вдруг заблажил мегафон:

– Говорит старший оперуполномоченный подполковник полиции Иванов! Здание окружено! Сопротивление бесполезно! Все члены банды задержаны! Выходите с поднятыми руками!

И в момент, когда бандит инстинктивно подбежал к оконному проему, чтобы крикнуть как он их всех ненавидит, волки позорные и прочие бандитские слова, Генриетта Иосифовна Штангенциркуль, отчаявшаяся дождаться своего героя дама, решила все взять в свои руки, в которых до сих пор находилось красивое самое что ни на есть сантехническое колено. А еще через секунду это колено опустилось на затылок бандита, который в свою очередь, крякнув, вылетел в окно прямехонько в руки старшего оперуполномоченного по особо важным делам.

– Я, конечно, не детектив, но, кажется, я только что раскрыла дело, – и желание разнообразить свою жизнь знакомством со следователем, как две капли воды похожим на комиссара Мэгре, у нашей героини поубавилось. Если бы в данном помещении находилось зеркало, Генриетта обязательно бы подмигнула своему отражению.

А еще через несколько часов, когда мученические муки допросов со стороны следователей и расспросов со стороны лучшей подруги Раисы Огородовой, закончились, наша героиня направилась в книжный магазин за новой партией детективов, но уже про сыщиков-женщин, следователей-дам и прекрасных шпионок. А Трифон в тот день так и не поменял Генриетте трубы. Он звонил ей в дверь, но ее не было дома. Она была в мире приключений, опасных страстей, захватывающих интриг и самых замечательных сыщиц.

Вино и домино

Есть гипотетические ситуации, которым не суждено обрести жизнь в реальности, потому как обстоятельства, предвосхищающие подобные ситуации, никогда не складываются в виду категорического отказа субъектов их складывать.

Но мы бы с вами жили в скучнейшем», если бы некоторые (назовем их помощниками) помощники «не склоняли б воли» * субъектов к действиям, которые им не свойственны.

Стены кабинета главы ТСЖ-5 Ираиды Луисальбертовны Люмпенштейн неоднократно могли услышать красочные метафоры, характеризующие честь и достоинство участкового, прикрепленного к домам их управляющей компании Лебедева Эммануила. Разумеется, не с лучшей стороны. Но стены не слышали. Потому что, вопреки людской молве, у этого дома ушей не было. Вот такой архитектурно-мистический дефект. Зато полицейский сам прекрасно слышал каждое слово, произносимое хозяйкой кабинета. И каждый раз, когда Эммануил собирался вставить хоть одно слово в свое оправдание, Ираида меняла тему.

– Хватит это терпеть! – все-таки не выдержал Лебедев и, погрозив Ираиде пальцем, направился к двери. Потом передумал и сменил направление на противоположное. А поскольку по любопытному стечению обстоятельств и мыслей дизайнера напротив двери находился сроду незакрывавшийся сейф-бар, то участковому ничего не оставалось, как налить себе коньяка на пару пальцев. Сделав глоток горячительного, Эммануил позволил и себе немного погорячиться:

– И, вообще, Ираида, жизнь – не домино, где все только черное или белое! Есть, например, серое!

– Например, серое, как вы, Эммануил.

– Я не о том. Жизнь полна красок. Открывшись миру, вы удивитесь, насколько он красочен.

– Пожалуй, я открою мир, начав с красного цвета, – Ираида откупорила бутылку с красным вином, затем наполнила свой бокал, просмаковала первые четыре глотка, сделала глубокий вдох, закатив глаза от приятных ощущений, и, наконец, обратила взор на участкового, – Эммануил, ты когда-нибудь задумывался над тем, что я не просто так тебя распекаю? – почему-то вполне дружелюбно и несколько устало спросила Люмпенштейн, перейдя на «ты».

– Ну, наверное, у тебя какие-то комплексы из детства, – участковый поддержал неформальную беседу и тоже перешел на «ты». – Или синдром начальника. Или дефицит сексуального внимания. Или…

– Я сейчас в тебя бутылкой запущу, – Ираида злорадно улыбнулась и наполнила бокал заново.

– Ну, тогда не знаю, – Эммануил попытался одновременно произнести данную фразу и сделать очередной глоток. Попытка не увенчалась успехом. Поэтому участковый повторил: – Ну, тогда не знаю.

– Я и в первый раз услышала.

– А может… ты тогда просто злая? – предположил Эммануил и сделал самое участливое лицо. Мол, я все понимаю. Мы вместе через это пройдем и обязательно тебя вылечим. И на всякий случай допил коньяк, если Люмпенштейн потребует немедленно покинуть ее кабинет. Затем сделал себе еще одну порцию. Прикончил и ее.

– Лебедев! Я бы, наверное, обиделась на твои слова в иной ситуации и, скорее всего, пришла в ярость какую, боюсь, твоя психика не выдержала бы ни при каких обстоятельствах. Но у меня был на столько трудный день, что у меня нет сил ни злиться, ни разъяряться, ни просто с тобой спорить.

Второй бокал с вином постигла та же участь, что и первый.

– Точно! – Эммануил посмотрел на Ираиду взглядом, который означает «я еще пока стою на ногах, но уже способен выдавать на-гора самые смелые идеи». – Ты права, Ираида … Ираида, что бы ни происходило, оставайся всегда такой.

– В каком смысле? – глава ТСЖ сделала вид, что не поняла. – Мне навсегда остаться уставшей и не способной на яркие эмоции?