Долг и страсть

Когда мы наконец оторвались друг от друга, оба дышали неровно. Глеб смотрел на меня с таким выражением, словно сам не мог поверить в то, что произошло.

– Алина, – начал он, и в его голосе слышались сомнения.

– Не надо, – остановила я его. – Не надо сейчас ничего анализировать.

– Но ты понимаешь, что это меняет все?

– Понимаю, – кивнула я. – И это меня не пугает.

Он изучал мое лицо, словно искал признаки сомнений или страха. Но я была спокойна. Впервые за много дней я чувствовала себя именно там, где должна быть.

– Ты невероятная, – прошептал он, снова притягивая меня к себе.

Второй поцелуй был глубже, страстнее. Я забыла обо всем – о том, где мы находимся, о том, что нас могут увидеть, о том, что завтра нам предстоит работать вместе. Существовали только его губы, его руки, его тепло.

Звук открывающейся двери заставил нас резко отстраниться друг от друга. В проеме появилась знакомая фигура – Лариса Вишневская. Она остановилась как вкопанная, увидев нас, а на ее лице медленно расползлась триумфальная улыбка.

– Ой, простите, – сказала она сладким голосом, в котором не было ни капли смущения. – Не хотела мешать. Просто вышла подышать свежим воздухом.

Я почувствовала, как кровь отливает от лица. Лариса видела нас. Видела поцелуй. И по выражению ее глаз было ясно – эта информация не останется тайной.

– Продолжайте, продолжайте, – добавила она с ядовитой улыбкой. – Не обращайте на меня внимания.

Глеб выпрямился, и на его лице снова появилась привычная маска профессиональной непроницаемости. Но было уже поздно. Слишком поздно.

– Лариса Павловна, – сказал он ровным тоном. – Мы как раз обсуждали рабочие вопросы.

– Конечно, – протянула она. – Очень… интимное обсуждение рабочих вопросов.

Она развернулась и направилась обратно в зал, но я видела, как довольно она улыбается. Она получила то, что хотела – оружие против нас.

Мы с Глебом стояли молча, понимая, что магия момента разрушена. Реальность ворвалась в наш маленький мир, напомнив о том, что мы не просто мужчина и женщина, которые почувствовали друг к другу влечение. Мы – коллеги в строго иерархичной корпорации, где служебные романы не поощряются.

– Нам нужно вернуться, – сказал он наконец.

– Да, – согласилась я, хотя хотелось остаться здесь навсегда.

Мы направились к двери, но у самого входа Глеб остановился и повернулся ко мне.

– Алина, – сказал он тихо, – что бы ни случилось дальше, я не жалею о том, что произошло.

– Я тоже, – ответила я искренне.

Он кивнул и открыл дверь. Мы вернулись в зал, где продолжался праздник. Но все изменилось. Между нами теперь была тайна, которая связывала нас невидимой нитью.

И угроза в лице Ларисы Вишневской, которая наблюдала за нами с другого конца зала, потягивая шампанское и улыбаясь своей холодной улыбкой хищницы, которая почувствовала запах крови.

Глава 6

Глеб

Первое, что я почувствовал, проснувшись в своей квартире, – это ее запах на своей рубашке. Дорогой одеколон с нотками бергамота перемешался с чем-то тонким, женственным. Ванилью и теплотой ее кожи. Я зажмурился, пытаясь продлить то состояние полусна, когда еще можно было верить, что вчера не было катастрофой.

Но реальность ворвалась в сознание, как холодная вода. Я поцеловал Алину Каверину. Младшего юриста. На корпоративе. При всех.

Нет, не при всех. Мы были на террасе "Метрополя", в относительном уединении. Но… черт, кто еще мог нас видеть?

Я сел на кровати, прижав ладони к вискам. В голове пульсировала тупая боль – не столько от виски, сколько от осознания масштаба происшедшего. Тридцать три года. Старший юрист в одной из самых престижных фирм Москвы. Репутация, выстраиваемая годами кропотливой работы. И все это – ради одного мгновения безумия с двадцатисемилетней подчиненной.

Хотя… подчиненной? Формально мы находились в одном отделе, хоть и на разных ступенях иерархии. Но в глазах Макарова, в восприятии партнеров фирмы я всегда был тем, кто отвечает за младших юристов. Наставник. Ментор. Человек, который должен показывать пример профессионализма.

Вместо этого я провел пальцами по ее волосам и поцеловал ее так, словно от этого зависела моя жизнь.

А может, и зависела.

Я встал и подошел к окну. Москва раскинулась внизу в своем обычном ритме. Люди спешили на работу, не подозревая, что в одной из квартир высотки на Садовом кольце разворачивается личная драма. Осень окрашивала город в приглушенные тона – серые крыши, пожелтевшие деревья, свинцовые тучи, обещающие дождь.

Я попытался проанализировать ситуацию трезво, как это делал с любым сложным делом. Факты:

Первое. Вчера вечером я поцеловал коллегу на корпоративном мероприятии.

Второе. Это нарушение этического кодекса фирмы и потенциальная угроза карьере.

Третье. За последние два месяца работы над делом "ИнноТех" между нами возникло… что-то. Притяжение. Взаимопонимание. Уважение.

Четвертое, и самое опасное. Это "что-то" не исчезло после поцелуя. Наоборот, стало острее, реальнее. Я чувствовал, как что-то внутри меня откликнулось на ее прикосновение, на то, как она ответила на поцелуй. Не испугалась, не отстранилась. Поднялась на цыпочки и…

Стоп.

Я отошел от окна и направился в ванную. Холодный душ должен был привести мысли в порядок. Но даже под струями ледяной воды я не мог забыть, как она смотрела на меня, когда мы отстранились друг от друга. В ее глазах было удивление, растерянность, но не сожаление. И это пугало больше всего.

Потому что я тоже не сожалел.

Одеваясь, я мысленно прокручивал возможные сценарии развития событий. Лучший – никто не видел, и мы сможем сделать вид, что ничего не произошло. Вернуться к профессиональным отношениям, к нашей работе над делом "ИнноТех". Забыть о том, как ее губы были солеными от вечернего воздуха и как она коснулась моего лица, словно не верила в реальность происходящего.

Худший сценарий… Макаров узнает. И тогда один из нас, вероятнее всего она, лишится работы в фирме. Потому что я старший юрист, и формально я несу ответственность за поддержание дисциплины.

Но был еще один аспект, который я пытался не замечать. Лариса Вишневская. Она исчезла с террасы сразу после того, как мы поцеловались. Слишком быстро, слишком тихо. И я прекрасно знал, что Лариса не упустит возможности использовать любую информацию в своих интересах.

Особенно если эта информация касается Алины.

Между ними была конкуренция, скрытая, но ощутимая. Лариса – опытный юрист, амбициозная, готовая играть по правилам корпоративной политики. Алина – идеалистка, которая верила в справедливость и этику больше, чем в карьерные интриги. В нормальных обстоятельствах я бы поставил на Ларису. Но Алина обладала чем-то большим – интуицией, способностью видеть суть дела там, где другие видели только цифры и формальности.

И теперь эта способность могла обернуться против нее.

Я посмотрел на себя в зеркало, завязывая галстук. Лицо было спокойным, непроницаемым. Маска успешного юриста, которую я носил каждый день. За этой маской никто не видел сомнений, страхов, внутренних противоречий. И сегодня эта маска была нужнее, чем когда-либо.

По дороге в офис я принял решение. Единственный способ защитить нас обоих – восстановить дистанцию. Вернуться к строго профессиональным отношениям. Может быть, даже несколько подчеркнуто официальным. Алина умная, она поймет. Поймет, что вчерашний поцелуй был ошибкой, минутной слабостью, которую лучше забыть.

Это причинит ей боль. Я видел в ее глазах надежду, когда мы прощались вчера. Но лучше причинить боль сейчас, чем позволить ситуации развиваться и разрушить ее карьеру.

Я припарковался возле офисного центра и несколько минут сидел в машине, собираясь с духом. В голове отчетливо звучал голос отца: "Глеб, в нашей семье мужчины всегда несут ответственность за свои поступки. И за последствия поступков тех, кто от них зависит".

Алина от меня не зависела. Но в глазах фирмы – зависела.

Лифт поднимал меня на двадцать третий этаж медленно, словно предоставляя последние минуты для раздумий. Но решение было принято. Я войду в офис, поздороваюсь с коллегами, займусь текущими делами. И когда встречусь с Алиной, покажу ей, что ничего не изменилось. Что между нами по-прежнему только работа.

Двери лифта разъехались, и я шагнул в привычный мир корпоративной жизни. Секретарши уже были на местах, в переговорных слышались голоса юристов, разбирающих утренние дела. Обычное утро понедельника в "Макаров и партнеры".

– Глеб Андреевич, доброе утро! – поприветствовала меня Наталья Сергеевна, секретарь отдела. – Игорь Львович просил зайти к нему, как только вы придете.

Сердце кольнуло. Макаров хотел меня видеть с самого утра? Это могло означать что угодно, но в свете вчерашних событий ничего хорошего я не ждал.

– Спасибо, Наталья Сергеевна. Скажите, Алина Денисовна уже пришла?

– Да, минут двадцать назад. Сидит в своем кабинете, работает над документами по "ИнноТех".

Я кивнул и направился к своему кабинету, чтобы оставить вещи. По дороге краем глаза заметил Ларису в переговорной – она о чем-то оживленно беседовала с двумя младшими юристами. Увидев меня, она слегка улыбнулась и помахала рукой. Обычное утреннее приветствие коллеги.

Или не совсем обычное?

В ее улыбке мне почудилось что-то еще. Знание. Самодовольство. Но, возможно, это была просто паранойя.

Оставив портфель в кабинете, я направился к Макарову. Его секретарша провела меня сразу – дурной знак. Обычно управляющий партнер заставлял ждать, даже своих старших юристов.

– Глеб! Проходи, садись. – Макаров поднялся из-за стола, но выражение его лица оставалось нечитаемым. – Как прошел корпоратив? Надеюсь, все получили удовольствие?

– Отличное мероприятие, Игорь Львович. Коллеги остались довольны.

– Прекрасно. – Макаров вернулся за стол и сложил руки. – Хочу обсудить с тобой дальнейшую работу над делом "ИнноТех". У меня есть некоторые соображения по поводу команды.

Вот оно. Сердце забилось чаще, но внешне я оставался спокоен.

– Слушаю вас.

– Алина Каверина показала себя очень способным юристом. Ее аналитические способности впечатляют. Но…

Макаров сделал паузу, и я понял, что сейчас прозвучит приговор.

– Но я считаю, что ей не хватает опыта для такого масштабного дела. Лариса Вишневская имеет большую практику в корпоративном праве. Возможно, стоит внести коррективы в состав команды.

– Алина Денисовна отлично справляется со своими обязанностями, – услышал я свой голос. – Ее работа безупречна.

– Не спорю. Но это вопрос не только профессиональных навыков, но и… как бы это сказать… умения работать в команде. Поддерживать правильную атмосферу. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Понимал. Слишком хорошо понимал.

– Игорь Львович, если речь идет о вчерашнем вечере…

– Речь идет о репутации фирмы. – Голос Макарова стал жестче. – Мы не можем позволить себе даже намека на непрофессиональные отношения внутри команды. Особенно когда на кону контракт такого масштаба.

Значит, он знал. Вопрос был только в том, от кого узнал и как много информации получил.

– Я понимаю ваши опасения, – сказал я осторожно. – Но уверяю вас, профессионализм команды не пострадает.

– Глеб, ты умный человек. Поэтому я рассчитываю на то, что ты сам урегулируешь ситуацию. Как сочтешь нужным. Главное – чтобы больше не возникало поводов для разговоров.

Макаров встал, давая понять, что разговор окончен.

– Я всегда мог на тебя положиться. Не разочаровывай меня.

Выйдя из кабинета управляющего партнера, я почувствовал, как сжимается что-то в груди. Не гнев – понимание неизбежности. Макаров дал мне шанс самому решить проблему, но суть от этого не менялась. Либо я разрушу то, что возникло между мной и Алиной, либо ее карьера в фирме закончится.

Выбора не было.

Я шел по коридору к своему кабинету и видел, как коллеги поднимают головы от документов, приветствуя меня. Обычные лица, обычные улыбки. Никто не знал о моих внутренних метаниях. И никто не должен был узнать.

Особенно Алина.

Дверь ее кабинета была приоткрыта. Я видел, как она склонилась над документами, накручивая прядь волос на палец – привычка, которую я заметил еще в первые дни нашей совместной работы. На столе перед ней лежали распечатки договоров "ИнноТех", исписанные ее четким почерком.

Я остановился в дверях, собираясь с силами. То, что я собирался сделать, было правильным. Единственно возможным в сложившихся обстоятельствах. Но от этого не становилось легче.

– Алина Денисовна, – произнес я официальным тоном. – Есть минута?

Она подняла голову, и я увидел, как ее лицо осветилось улыбкой. В глазах мелькнула радость, теплота, память о вчерашнем вечере. И я понял, что то, что я собираюсь сделать, будет еще болезненнее, чем ожидал.

– Конечно, Глеб Андреевич. – Она отложила ручку и повернулась ко мне всем телом. – Я как раз хотела обсудить с вами некоторые нюансы по контракту…

– Потом, – перебил я, войдя в кабинет и закрыв дверь. – Сначала нужно прояснить одну вещь.

Что-то в моем тоне заставило ее напрячься. Улыбка медленно исчезла с лица.

– Что случилось?

Я сел напротив нее, сохраняя дистанцию, и посмотрел прямо в глаза. Мой взгляд был пустым, безэмоциональным. Стеклянным. Таким, каким я научился делать его за годы работы в суде, когда нужно было скрыть свои истинные мысли.

– То, что произошло вчера вечером, было ошибкой. Профессиональной ошибкой, которую нельзя повторять.

Я видел, как что-то умерло в ее глазах. Как надежда, еще секунду назад светившаяся в них, сменилась болью, а затем – попыткой сохранить достоинство.

– Понимаю, – сказала она тихо.

– Я сомневаюсь. – Мой голос оставался ровным, подчеркнуто деловым. – Мы работаем в серьезной фирме над важным проектом. Личные отношения между коллегами недопустимы. Особенно между юристами разного уровня.

– Разного уровня? – В ее голосе прозвучала нота, которую я не смог определить. Обида? Гнев?

– Я старший юрист, вы – младший. Это факт. И именно поэтому я несу ответственность за то, чтобы подобные ситуации не возникали.

Алина молчала, глядя на меня так, словно видела впервые. И, возможно, так и было. Впервые видела настоящего корпоративного юриста Глеба Соболева, который умел ставить карьеру и репутацию выше личных чувств.

– Ясно, – сказала она наконец. – Что-то еще?

Холодность в ее голосе резанула болезненнее, чем я ожидал. Но я продолжал:

– Да. Мне нужно, чтобы вы подготовили полный отчет по всем документам "ИнноТех", которые анализировали. К завтрашнему утру.

– К завтрашнему утру? – Она моргнула. – Но это займет весь день и половину ночи…

– У вас есть проблемы с выполнением служебных обязанностей, Алина Денисовна?

Я произнес ее имя и отчество с той же интонацией, с какой обращался к секретаршам и стажерам. Официально, без тени личного отношения.

– Нет. Никаких проблем.

– Отлично. Тогда до свидания.

Я встал и направился к двери, не оглядываясь. Рука уже лежала на ручке, когда я услышал ее голос:

– Глеб Андреевич.

Я обернулся. Алина стояла у своего стола, выпрямившись во весь рост. На лице не было ни слез, ни мольбы. Только холодная решимость.

– Отчет будет готов к восьми утра. Можете не сомневаться.

– Не сомневаюсь.

Я вышел из ее кабинета и закрыл дверь. В коридоре было тихо – большинство сотрудников еще не успели приехать. Я прислонился к стене и закрыл глаза, позволив себе на секунду почувствовать всю тяжесть того, что только что произошло.

Но только на секунду.

Когда я открыл глаза, то увидел Ларису. Она стояла в противоположном конце коридора, явно направляясь к кабинету Алины. В руках у нее была папка с документами, но я почему-то был уверен, что дело не в работе.

Наши взгляды встретились. Лариса улыбнулась – той самой улыбкой, которую я видел утром. Знающей. Торжествующей.

И тогда я понял, кто рассказал Макарову о вчерашнем поцелуе.

Лариса прошла мимо меня, кивнув в приветствии, и постучала в дверь кабинета Алины. Я слышал, как она говорила:

– Алина, можно войти? Хотела обсудить кое-что по "ИнноТех"…

Дверь закрылась, и я остался один в коридоре. В груди разливалось чувство, которое я не испытывал уже много лет. Стыд. Стыд за собственную трусость, за предательство человека, который доверился мне.

Но было уже поздно. Выбор сделан, слова сказаны. Теперь оставалось только жить с последствиями.

Я пошел к своему кабинету, стараясь не думать о том, что происходит сейчас за закрытой дверью. О том, как Лариса с притворным сочувствием будет интересоваться самочувствием Алины. О том, как моя попытка защитить ее могла обернуться еще большей опасностью.

Сев за стол, я открыл ноутбук и попытался сосредоточиться на работе. Но текст документов расплывался перед глазами, а в ушах звучал голос Алины: "Отчет будет готов к восьми утра. Можете не сомневаться".

Холодный, лишенный всякой теплоты голос женщины, которую я только что предал во имя ее же защиты.

И самое страшное – я не был уверен, что поступил правильно.

Глава 7

Алина

Три дня. Три дня я работала как автомат, делая вид, что слова Глеба Андреевича не разбили что-то важное у меня внутри. Три дня подчеркнуто вежливых "Здравствуйте" и "До свидания", когда он проходил мимо моего кабинета, даже не поднимая глаз от телефона.

Три дня, за которые я поняла, что значит быть профессионалом. Улыбаться коллегам, обсуждать рабочие вопросы, анализировать документы – и при этом чувствовать себя так, словно внутри образовалась пустота размером с кулак.

Отчет по "ИнноТех" я сдала к восьми утра, как и обещала. Сто двадцать три страницы детального анализа всех аспектов сделки. Работала до четырех ночи, но ни одной ошибки, ни одного недочета. Идеальный отчет от идеальной младшей сотрудницы, которая знает свое место.

Глеб Андреевич даже не поблагодарил. Просто кивнул и сказал: "Хорошо. Продолжайте в том же духе".

Продолжайте в том же духе. Словно между нами никогда не было ничего, кроме служебной субординации.

Но больше всего меня доставала Лариса.

Она появилась в моем кабинете на следующий день после того разговора с притворно сочувствующей улыбкой и чашкой кофе в руках.

– Алиночка, как дела? Выглядишь уставшей.

Алиночка. Она никогда раньше так меня не называла.

– Все нормально, Лариса Павловна. Много работы.

– Понимаю, понимаю. – Она устроилась в кресле напротив моего стола, словно собиралась задержаться надолго. – Слышала, Глеб Андреевич дал тебе дополнительное задание по "ИнноТех". Срочное какое-то?

В ее тоне была фальшивая заботливость, от которой меня передергивало. Но я ответила ровно:

– Обычная аналитическая работа. Ничего сложного.

– Ой, не скромничай. Я видела, как ты засиделась допоздна. И все ради этого проекта. – Лариса сделала паузу, изучая мое лицо. – Кстати, а что это за идея у тебя была насчет реструктуризации? Помнишь, ты упоминала на планерке на прошлой неделе?

Сердце кольнуло. Та идея была моей находкой, результатом ночного изучения структуры "ИнноТех". Я обнаружила способ оптимизировать налоговые схемы клиента, сохранив при этом полную законность операций. Инновационный подход, который мог сэкономить компании миллионы.

– Какая именно идея? – спросила я осторожно.

– Ну как же, про использование льгот для IT-компаний в сочетании с международными структурами. Очень интересный подход. Я как раз думала развить эту тему.

Развить мою тему. Конечно.

– Если хотите обсудить детали, Лариса Павловна, я готова поделиться наработками.

– Ах, Алина, ты такая щедрая! – Лариса рассмеялась, но в ее глазах мелькнуло что-то хищное. – Но не хочу тебя отвлекать от текущих задач. Знаю, как Глеб Андреевич не любит, когда кто-то не укладывается в сроки.

Она ушла, оставив после себя легкий аромат дорогих духов и ощущение тревоги. Но тогда я еще не понимала масштаба угрозы.

Понимание пришло сегодня утром.

– Алина Денисовна, Игорь Львович просит всех к себе в конференц-зал, – сообщила Наталья Сергеевна. – Экстренное совещание по "ИнноТех".

Экстренное совещание? У нас не было запланированных встреч на сегодня. Я быстро сохранила документы и направилась в конференц-зал.

Макаров уже сидел во главе стола, рядом с ним – Глеб Андреевич с непроницаемым лицом. Лариса расположилась справа от управляющего партнера, и перед ней лежала толстая папка с документами.

– Садитесь, Алина Денисовна, – кивнул Макаров. – Лариса Павловна подготовила интересную презентацию по оптимизации проекта "ИнноТех". Послушаем.

Презентацию. Какую еще презентацию?

Лариса встала, включила проектор и начала говорить уверенным голосом:

– Уважаемые коллеги, я провела дополнительный анализ структуры клиента и хочу предложить новаторский подход к решению их налоговых вопросов.

На экране появилась схема. Моя схема. Та самая, которую я разработала две недели назад и обсуждала в узком кругу.

– Суть предложения заключается в использовании льгот для IT-компаний в сочетании с оффшорными структурами. Это позволит "ИнноТех" сократить налоговые выплаты на тридцать процентов при полном соблюдении российского и международного законодательства.

Каждое слово было моим. Каждая цифра, каждая стрелочка на схеме – результат моих бессонных ночей и кропотливого анализа.

Я посмотрела на Глеба Андреевича. Он внимательно слушал, изредка кивая. На его лице не отразилось ни удивления, ни возмущения. Ничего.

– Расчеты показывают, – продолжала Лариса, переходя к следующему слайду, – что экономия составит от восьми до двенадцати миллионов рублей в год. При этом все операции остаются в рамках правового поля.

Мои расчеты. Мои цифры.

– Впечатляющая работа, Лариса Павловна, – произнес Макаров. – Сколько времени у вас заняла разработка этой схемы?

– Около двух недель интенсивного анализа, – ответила Лариса без тени смущения. – Пришлось изучить множество международных кейсов.

Международных кейсов, которые я ей показывала во время наших рабочих обсуждений.

Внутри поднималась волна ярости – не горячей, крикливой, а холодной, звенящей. Такой, от которой хочется сжать кулаки до боли и медленно, очень медленно сосчитать до десяти.

– У кого-то есть вопросы? – Макаров обвел взглядом присутствующих.

Я встретилась глазами с Глебом Андреевичем. Сейчас. Сейчас он скажет, что эта идея принадлежит мне. Что Лариса просто присвоила мою работу. Он же видел мои наброски, мы обсуждали эту схему три дня назад, до… до того вечера на террасе.

Но Глеб Андреевич молчал.

– Отличная презентация, – сказал он спокойно. – Все выглядит проработанным и реалистичным.

Все выглядит проработанным. Конечно, выглядит. Я проработала каждую деталь.

– Глеб Андреевич прав, – подхватил Макаров. – Лариса Павловна, я впечатлен вашей инициативой. Думаю, есть смысл пересмотреть структуру команды по "ИнноТех".

Пересмотреть структуру команды. Меня исключают из проекта.

– Игорь Львович, – я наконец нашла голос, – могу ли я кое-что добавить?

Макаров поднял бровь:

– Конечно, Алина Денисовна.

Я встала, чувствуя, как все взгляды устремились на меня. В груди билось что-то острое и болезненное, но голос оставался ровным:

– Представленная схема действительно интересна. Я тоже работала над похожим подходом последние две недели. Возможно, стоит сравнить наши наработки?

На долю секунды в глазах Ларисы мелькнула паника. Но она быстро взяла себя в руки:

– О, как интересно! Конечно, было бы здорово посмотреть на ваши идеи, Алина. Хотя… – она сделала паузу, изображая сожаление, – боюсь, мой анализ уже готов к презентации клиенту. Переделывать сейчас будет сложно.

– Лариса Павловна права, – вмешался Макаров. – Нельзя терять время. Клиент ждет предложений. Алина Денисовна, ваши наработки пригодятся для следующих проектов.

Для следующих проектов. После того, как чужая идея, выданная за чужую, принесет фирме многомиллионный контракт.

Я посмотрела на Глеба Андреевича. Последний шанс. Последняя возможность для него сказать правду, встать на мою сторону, проявить хотя бы намек на справедливость.

Он смотрел в окно.

– Понятно, – сказала я тихо. – Тогда больше вопросов у меня нет.

– Прекрасно. – Макаров захлопнул папку. – Лариса Павловна, поздравляю. Вы назначаются ведущим юристом по проекту "ИнноТех". Глеб Андреевич остается старшим консультантом. Алина Денисовна…

Пауза длилась вечность.

– Алина Денисовна переводится на другие проекты. Наталья Сергеевна передаст вам новые назначения.

Другие проекты. Меня убирают с дела, над которым я работала два месяца. Дела, для которого создала инновационную схему. Которую теперь будет представлять клиенту Лариса Вишневская.