Средь бесконечной череды созвездий. Книга 5.3. Захпур

Одним словом, красота.

Все уже ушли. А я чуть задержалась с посадками. Но уже водрузила рассаду на место и крикнула парням, что пусть идут, я их сейчас догоню.

Уже отряхнула комочки почвы с комбинезона, при этом наслаждаясь наступившим покоем и возможностью побыть одной в личном куполе пространства училища.

Короче, чуток расслабилась.

Хотя и уловила приближение бионика, бесшумно двигающегося по дорожкам оранжереи мне навстречу. Да и распахнувшаяся дверь лаборатории высветила его, будто картину рама.

В общем, ничего неожиданного в этом явлении не было.

Собственно говоря, сначала-то я решила, что он просто… идет по своим делам. Что мимо меня? Так как хочет, так и ходит. Имеет право. Места, конечно, много. Но вот решил пройти именно так. Надо ему. Может, растение какое нужное именно тут, в этой части теплицы, только и растет?

Логично же.

Потому, когда, поставив рассаду на землю, я, развернувшись, оказалась нос к носу с биоником, то несколько опешила, молчком уставившись на возникшего предо мной товарища и пытаясь чуть отступить, чтобы дать ему спокойно пройти мимо.

Но он не шел… А просто застыл напротив.

В общем, картина вырисовывалась странная.

Ночь. Зеленоватый свет Луны. Густые тени, отбрасываемые деревьями. Умолкнувшие птицы. И пустота…

Все уже ушли.

Все, кроме изваянием замершего напротив меня полукибернитического мужика. С возможно поехавшей психикой.

Стоящего ко мне вплотную.

Молча и пристально уставившегося мне в лицо ничего не выражающим, но в то же время весьма целеустремленным взглядом.

Мне стало как-то неуютно, честно скажу.

Я смотрела на его белеющий в темноте костюм, ощущала жар его дыхания на своей коже, моя грудь практически упиралась ему в живот. И я не очень понимала, чего он хочет? Может, это тайный эротоман**, маньяк-садист-людоед? Свихнулся тут в одиночестве, вот и пытается зажать девушку?

Зеленые глаза биотеха чуть светились во мраке, словно отражая окислено-медный свет Царицы Ночи, прожектором висящей над нашими головами, и свет полуночных цветов, обрамляющих сей неожиданно образовавшийся «натюрморт».

Бионический рот инженера искривился. Механический палец искусственной руки уперся мне в грудь. И биотех решительно и свирепо процедил, скаля наполовину свои, а наполовину искусственные зубы:

– Тварь, плюнь мне в лицо. Быстро, – сипло прошипел он, наклоняясь и вплотную придвигая свою физиономию к моей.

«Чо? Чего это они все? Чего тварь-то сразу? То душат, то упираются мордами в лицо, то угрожают? А я им ничего плохого ведь не сделала, – мелькнуло в моей голове. – Просьбы какие-то странные. Может, у него ячмень на глазу выскочить пытается? О! Точно. Вот он и нервный такой. Мало того что покалечен, так еще и гнойник назревает, наверное».

В этот момент я вспомнила слова бабушки, что если на глазу выскочил песьяк*, то в глаз надо плюнуть и показать кукиш.

Учитывая, что этот тип крепостью здоровья явно не страдал, то мне подумалось, что его и правда мог замучить ячмень. В смысле гнойное воспаление века.

– А по-другому никак? – вежливо уточнила я, аккуратно отводя ладошкой его палец, больно упирающийся мне в солнечное сплетение.

– Нет! Плюй! Это приказ! – прорычал он в ответ.

– Ладно, – озадаченно пробормотала я. – Раз вы так сильно просите.

В ответ послышалось глухое ворчание бионика:

– Ну!

И я плюнула.

Смачно. Со всем стараньем.

Сначала в один глаз, затем в другой.

А когда бионик чуть отстранился, слегка отпрянув и пытаясь проморгаться, я честно скрутила из пальцев две фиги и, тыча ими ему в лицо, дурным голосом завопила:

– Ячмень! Ячмень! На тебе кукиш. Ты с ним не дружишь. Ничего себе не купишь. Перейди на трясину. Лягте вместе под гробовину.

– Чего? – тонким голосом хрипло уточнил у меня биотех.

Решив, что он сомневается в действенности обряда, я решила повторить процесс. И, вновь обдав веки ученого мужа своей слюной, повторно сложила фигуры из трех пальцев, завопив во всю мощь легких:

– Ячмень! Ячмень! На тебе кукиш. Ты с ним не дружишь. Ничего себе не купишь. Перейди на трясину. Лягте вместе под гробовину, – и двигая кукишами, размещенными напротив его глаз, против часовой стрелки.

Бионик слегка присел, воздев руки кверху.

То ли молясь Господу Сущего, то ли сдавался, а то ли не решаясь протереть глаза?

Пойми их, этих мужиков. Мозг сломаешь.

Выполнить обряд троекратно, как и положено, мне помешал невесть откуда выросший за моей спиной Красноголовый.

Из-за плеча которого, аки вторая голова Горыныча, выглядывал Злюка с округлившимися донельзя, почти вылезшими на лоб глазами и приоткрытым от удивления ртом.

Я совершенно не поняла, чему он так удивился?

Никогда ритуал изгнания с глаз ячменя не наблюдал, что ли?

Тем временем Красноголовый, больно ухватив меня за ухо, резко потянул за него, заставив привстать на цыпочки.

И, придвигая с помощью органа слуха к себе, яко балерину на носочках, яростно зашипел, сверкая глазищами и уточняя:

– Что здесь творится?

– Ячмень лечим, м-я-к… – пропищала я, притоптывая на месте рядом с ассаном на кончиках пальцев, будто прима балета на пуантах, танцующая вокруг принца.

Обиженно добавляя:

– Он же сам попросил.

От неожиданности Гэхэдж отпустил мое ухо и, мрачно сдвинув брови, непонимающе переспросил:

– Что? Что вы делаете?

– Обряд на изгнание ячменя проводим. Он сам приказал. Меня еще бабушка этому учила. Сначала плюнуть в глаз, потом покрутить около него фигой и заговор прочесть. Три раза. А вы не дали полностью завершить ритуал. И я на него наплевала только два раза. И он остался недолеченным, – потирая замученное начальственной рукой ухо, обиженно сообщила я Красноголовому.

Бионик, гад, вообще стоял молча. Только рот то открывал, то закрывал.

Впрочем, подвисал он недолго.

Поскольку был подхвачен под локоток вынырнувшим из-за спины Гэхэджа Злюкой. И, поддерживаемый им же за плечи, уволочен назад, к себе в лабораторию.

– Нет. Я точно чокнусь, – пообещал мне Красноголовый, глядя мимо меня на ее закрывающуюся дверь.

Я задумчиво посмотрела на него снизу вверх.

Даже не знаю…

«Начальника» каждый раз мне это обещает, но не делает.

К тому же он и так-то был не подарок. А уж он же, но только поехавший умом, был бы еще в сто крат хуже относительно себя нормального.

Поэтому, искоса глядя на ассана, я миролюбиво и ласково уточнила у него, тут же проясняя свою позицию:

– Может, не надо, а? С вами сбрендившим мне совсем трудно будет.

Я думала, он меня разорвет…

Но нет.

Обошлось лишь зверским выражением лица, с которым, растопырив пальцы, полковник и навис надо мной, словно коршун. Ясно транслируя намерение свернуть мою тонкую и беззащитную девичью шейку.

Но выручила загоревшаяся зеленым лампочка над дверью лаборатории.

Что явно возымело положительный эффект на расшатанную нервную систему начальника.

Поскольку ассан резко успокоился.

И, выпрямившись, холодно бросил, с недобрым прищуром глядя мне в глаза:

– Пошла спать. Вон отсюда.

Дважды ему повторять не пришлось.

Я тут же камнем, выпущенным из пращи, брызнула прочь из оранжереи, краем уха уловив тихий женский смех. Словно капля росы соскользнула с цветка.

Или показалось?

____________________________

Песьяк = ячмень = острое гнойное воспаление века. Воспаление волосяного мешочка ресницы или сальной железы Цейса, которая располагается около луковицы ресниц. Существует также т. н. внутренний ячмень, когда воспаляется долька мейбомиевой железы. Симптомы обеих форм – воспаление и отёк края века, краснота, болезненность. Ячмень вызывается бактериальной инфекцией (в 90—95 % случаев —золотистым стафилококом) и чаще всего наблюдается при ослабленном иммунитете (например, после простудных заболеваний).

** Тайный эротоман – отсылка к фразе из фильма «Покровские ворота», 1982 г., реж. М. Казаков.

Эротоман – человек, страдающий эротоманией – болезненно повышенной половой возбудимостью, психическим расстройством на эротической почве.

греч. ’έρως, ’έρωτος – любовь и μανία – безумие].

Глава 7. Летная практика. Предписание

Я-то считала, что на летную практику, до которой я все же дожила, меня отправят куда-то типа пассажирских перевозок. И заранее слегка расстроилась.

Не…

Пассажиры – дело, конечно, нужное и важное.

К тому же пилотирование – мой будущий специалитет. А тут и ответственность, и навыки нужны. Все же живые седоки за плечами.

И не то чтобы я прямо уж так мечтала возить сей балласт с его капризами, с необходимостью учитывать состояние здоровья путешествующих. И все это при отсутствии у них специальной подготовки, если что.

То есть носиться с ними, как курица с яйцом, мне, конечно, не особо хотелось. Совсем нет.

Просто внутренне я была к этому готова.

Как и к отсутствию скорости и маневренности у пассажирских «телег».

Но, может, для меня все сложится и не так печально?

Мог же ведь мне выпасть и военный лайнер, и грузовой кораблик? Или тот же буксир? Как гражданские, так и военные суда этого класса присутствовали в списках направлений на практику.

На них работа хоть и нудноватая, но тоже развивающая определенные навыки. В том числе и вырабатывающая терпение.

Но нет.

Туда были отправлены товарки с нашей каюты. Все, кроме меня.

Я же в коридоре перед кабинетом начальника «транспортного цеха» оставалась последней, дожидаясь своего командировочного предписания. Все остальные его уже получили. Обсудили. И начали расходиться, с тревогой поглядывая в мою сторону.

А я что?

Я стояла, прислонившись к подоконнику. Одна. В пустом коридоре. Под дверями «распределителя», как мы это называли. И с интересом рассматривала закрытую дверь.

Мысли-то, конечно, разные в голову лезли. От «забыли» до «может, вообще уже из училища отчислили за непонятно какие грехи?»

Однако я склонялась к выводу, что скорее всего либо «начальника» что-то задумал, либо утрясают вопрос с местом прохождения мною практики.

Область пребывания, учитывая тот факт, что я в принципе была девушкой, да еще родом с неблагонадежной планетки, могла иметь значение. А вышеперечисленные факторы играли при распределении свою роль.

Хотя раньше такого не было. Мы просто шли по списку.

Но раньше у меня здесь был заступник.

А теперь его нет.

Я вздохнула.

И решив, что нервами и предположениями ничего не изменю, расслабилась, вытащив из кармана головоломку и занявшись ее сбором.

Но, едва прокрутив в руках пару кубиков и тройку шариков, вынуждена была отвлечься. Поскольку зеленая лампочка над дверьми кабинета инженера-логистика мигнула, приглашая меня войти.

Вот и пришлось быстренько засунуть компактного и стройного потомка шкатулки с секретом, дженги, меледы, кубика Рубика, танграма и пятнашек* в одном флаконе в карман.

И… шагнуть внутрь, представая пред очами ответственного за прохождение практики.

Серебристо-серый насекомовидный рода скарабеин коротко глянул на меня своими огромными глазами и ткнул длинным пальцем с загнутым острым когтем в графу «подпись».

Проследив взглядом за амплитудой движения толстого, покрытого редкими черными волосками перста майора, боеголовкой вонзившегося в единственную свободную графу списка, я молчком поставила в нем свою подпись.

Не задавая вопросов.

Так же молча им был сунут мне в руки пакет с предписанием.

Не могу сказать, что у нас были напряженные отношения или хорошие. Никакие. Просто это был офицер службы училища. С которым мы соприкасались лишь при получении направлений на практику. Ну, еще он иногда вел у нас логистику и диспетчерское дело, замещая основных преподавателей. И обычно отличался большей словоохотливостью. По крайней мере, озвучивал наши прикомандирования вслух.

Но не в этот раз.

В этот раз я все прочитала сама. Выйдя из кабинета и вновь на пару минут зависнув у окна.

Да не так и плохо все было, должна сказать.

Удивило, что направили меня не на пассажирские или транспортные линии.

Та и ладно. Тральщик – тоже неплохо.

Даже очень!

На самом деле, на этой практике мы могли попасть и к гражданским. Однако я вновь направлялась к военным. Что радовало. Да и работа намечалась не менее ответственная, чем с гражданскими. А где-то даже и ювелирная.

В общем, неплохо.

Меня прям попустило.

И я напрягла память, вспоминая все, что знала о базе прибытия.

Что ж…

«Звезда Неба» размещалась на планете Акашер Алун.

Ну, как «на планете»? В одном из слоев ее атмосферы. Точнее, на границе тропо- и стратосфер. Периодически поднимаясь на уровень мезосферы.

База была летучей. Поскольку условия существования на самой планете были уж совсем малоприемлемыми для нахождения на ее поверхности. Да и собственно атмосфера не отличалась радушием. За исключением некоторых своих участков.

Гостеприимными их назвать язык не поворачивался. Но все же. Здесь и температуры были относительно удобоваримыми. И ветра не столь убойными. И даже кислород водился.

Естественно, этот квадрат ответственности (?) теней (?!) находился в жопе мира.

Но зато на пересечении множества гипернор двойного действия. Правда, до любой из них надо было еще добраться, обогнув по дуге чуть ли не всю галактику.

Зато, очертив сию немыслимую кривую, любой из пришлых заходил к нам со спины, что называется.

(Если у многорукавного эллипса, конечно, бывает спина.)

А добравшись до гиперпространственных коридоров, враг мог вообще попасть в центральные районы Содружества. Самые густонаселенные и промышленно развитые. То есть натворить немало бед.

Поэтому данная область, несмотря на свое негостеприимство, и имела базы. Делясь на квадраты по зонам влияния каждой из них.

Впрочем, баз было немного. Как и орбитальных комплексов.

Он там вообще был единственный, вися в середине пересечения квадратов в одной из туманностей, бывшей когда-то звездой.

Да и сами базы… Три штуки. На огромный район.

Но, как известно, нет бумаги – пиши на бересте. Нет берез – иди к скалам. Будешь наскальным писарчуком.

Так и тут.

Планет в этой области было категорически мало. Район отличался пустотой. Не считая пылевых облаков и астероидных потоков на границе области.

Кроме того, на Акашер Алун, например, воздействовал Красный гигант и Пульсар. На соседнюю базу – Белый карлик и Субкоричневый карлик.

На третью – Нейтронная и Коричневый карлик.

То есть все звезды в данном районе были двойные.

А между ними имелись Черные карлики, разбросанные в пространстве противотанковыми минами. Создавая своим присутствием как гравитационные аномалии, так и ловушки для звездолетов.

Ко всему за бортом туманностей, пыли и астероидных потоков, каймой обрамляющих нашу Галактику, в данном районе простиралась Зона Отчуждения. Служа чем-то типа нейтральной полосы между общепринятой членами Содружества границей галактики и, собственно, ее составляющим. От рас до космического мусора, входящих в область Вселенной, называемую Галактика Млечное Облако.

И вот что там происходит в этой Зоне Отчуждения? А на Границе?

Сие до сих пор одному Господу Сущего ведомо.

Но четко вдоль общепринятой границы галактики по ее нейтральной полосе шли аномалии. С проявлением одной из которых, вернее с ее порождением, я уже сталкивалась в «Крыле Ангела».

И что-то мне говорило, что сие создание было еще самым безобидным из всех возможных чудес Границы.

Так что холодок у меня по спине пробежался, едва я изучила предписание.

Тем более что мне предстояло поработать на тральщике – расставляя маячки и убирая поврежденные, как внутри галактической области ответственности базы, так и в Нейтральной Полосе и на Границе.

Пройтись по краю… вот как это называлось.

Аппаратура, естественно, была двойного назначения. Она как посылала сигналы нашим кораблям, так и сигнализировала о появлении чужих. А некоторая еще и огнем огрызалась.

Удивило меня то, что направили меня к Теням. Границы – это их Периметр.

С одной стороны, я мысленно аж приплясывала от нетерпения. Мне было очень интересно. И с тенями познакомиться поближе, и работа обещала быть не скучной, хотя и кропотливой. Да и саму область пребывания тривиальной назвать было никак нельзя.

В общем, меня просто распирало от счастья.

Но у всякой рубашки, как известно, имеется изнанка. И это заставляло собраться, осторожней проявляя свой восторг.

На карте прибытия, например, оказалась обозначенной и добывающая платформа.

Как же, как же… Редкие металлы… Помню, помню.

Я поморщилась: «Карей».

Не знаю. Не слышала. Что логично. Такие объекты засекречены.

«Что ж, надеюсь, что у этих все будет лучше, чем у «ангельских…» – подумалось мне.

А потом, зябко поежившись, тихонько пробормотала себе поднос, добавляя к непроизнесенному вслух:

– И у меня тоже…

И пошла в каюту за вещами.

Ближайший борт стартовал с нашего космодрома уже через пятнадцать минут. Стоило на него успеть.

***

Торопливо выйдя в холл училища с рюкзаком за плечами, торопясь на рейс, я быстро направилась к двери, когда из темноты подлестничного пространства мне навстречу вынырнула фигура ассана. Слегка напугав, хочу отметить.

Красноголовый замер, перегораживая мне дорогу к выходу.

Но не успела я и рта открыть для выражения искреннего удивления по поводу встречи с ним, как начальник училища тихо и жестко произнес, сердито глядя мне в глаза:

– Рот закрыла. Опусти глаза. И не смей на меня взгляд поднимать.

М-дя… Тон у него был такой, что спорить с полковником мне сразу расхотелось.

Поэтому я молча с видом истинной леди, которой негоже пялиться прямо на мужиков, уставилась в пол. Устав… так сказать. Требование старшего по званию… Ёшки-матрешки.

В общем, давно я не изучала узор на ковре. Пора освежить память.

А в голове вихрем проносились мысли… Да все разные.

От: «Практику решил мне завернуть».

До: «Сейчас башку за что-нибудь отвинтит… Не знаю только, за что? Но это не важно. Этот найдет повод».

Лично я склонялась к обоим вариантам.

А услышала:

– Я не знаю, зачем? Но старый дурень всегда тебя провожал.

Гэхэдж зло зашипел, глухо добавляя:

– Теперь иди. И не смей поднимать на меня глаз или оглядываться. Ну!

Бозе-е мой…

Мне так и хотелось ему сказать:

– Не нукай. Я тебе не лошадь.

И вообще попросить, чтобы он себя не утруждал моими проводами.

Но решила, что промолчу – целее буду.

И вместо пламенных речей, не поднимая головы, мелкими шажочками и молча я быстро засеменила к выходу.

Хотя, должна отметить, что с рюкзаком за плечами и в берцах пересекать холл грациозной походкой древних японок было совсем не просто. Но я справилась.

И ушла, мужественно не обернувшись в ответ на зубовный скрежет господина полковника. Даже глаз не подняла.

(Стойкая девушка!)

Хотя его энергетика просто жгла мне спину.

И, с одной стороны, я была рада оказаться за дверью – подальше от него. Но с другой – была счастлива от того, что, начиная с моей подработки верблюдом в оранжерее, Гэхэдж начал проявлять эмоции. А то ведь полгода с момента похорон инженера ходил каменным истуканом.

Ни одной эмоции. Вообще!

Я даже волноваться за него начала.

Но ничего. Вроде в норму входит.

Короче говоря, оказавшись за пределами орбиты Захпура, я облегченно выдохнула.

***

– Отправил? – Командир «Гнезда Волкодавов» сидел в кресле в накинутом на плечи мундире, чуть наклонившись к голограмме Гэхэджа Аркса, транслируемого его смарт системой.

– Отправил, – едва заметно усмехнулся ассан, не поднимая глаз на собеседника.

– А этот?.. – Командир «Гнезда» не договорил.

Но, видимо, Красноголовый его понял, потому что, хмыкнув, прямо посмотрел на своего визави и сообщил:

– Думал, он ее разорвет.

– Еще бы! Плюнуть в его сослуживца. У него сразу определенные мысли возникли… – с готовностью откликнулся на его реплику полковник.

Ассан с трудом растянул губы в подобии улыбки.

– Я только что не прыгал перед ним, загораживая девчонку и изображая из себя то ли вратаря, то ли защитника. А заодно и выясняя, что у них там произошло.

Полковник поощрительно кивнул, демонстрируя свою заинтересованность.

И Красноголовый продолжил:

– Этот дурень решил, что катанианская слюна поможет ему вылечиться. Что он извлечет из нее нужные ему вещества.

– И как? – Полковник задумчиво потер пухлыми пальцами кончик носа.

– Да ничего в ней нет. Иначе у нас давно бы уже эпидемия была. Ее слюна по- любому попадает во внешнюю среду. – Ассан раздраженно дернул плечом и предположил: – Возможно, вирус отсутствует из-за того, что она полукровка. Да гала еще подхимичили с пересадками и переливаниями… Не знаю. Но ячмень, которого у бионика и не было, она ему вылечила. А продолжил лечение его бывший сослуживец. Высказав биотеху все, что думает по данному поводу. И пару раз приложив свой кулак к его физиономии. К сохранившейся ее части. Так, чтоб это было наглядно и доходчиво. Видимо, дошло, – видя немой вопрос приятеля, произнес Красноголовый, добавляя: – Потому что после этого вылечить фингал под глазом бионик девчонку уже не просил.

Собеседники дружно хохотнули.

___________________________________________

Виды головоломок.

Глава 8. Летная практика. Пересадки

«Судьба, сжав в лапах предначертанного жизнь одних,

Сминает, комкая зло в смертельный клубок,

Предохранитель инстинктов вторых,

Отщелкивая осторожности –

Теперь уже ненужный крючок.

И смелость спущена с поводка.

И не имеет значенья итог.

И ненавистна черта,

Разделившая смысл всего

Поперек.

Право выбора, конечно, дано.

Да порой не нам это все решать.

Бывают моменты,

Когда приказ: выжить и взять,

Приоритетней желания просто быть.

И смелость спущена с поводка.

И не имеет значенья итог.

И ненавистна черта,

Брошенным жребием

Разбившая в дребезги,

Смысл всего твоего бытия».

Не знаю почему, но на подлете к «Тиба» («Тысяча Листьев») мне в голову пришли именно эти незамысловатые стихи.

Планета Аомори («Синий Лес») с находящимся на ней космодромом «Тысячи Листьев», являясь пересадочным узлом, находилась на стыке Внутреннего и Внешнего Периметров и отличалась от большинства других станций пересадки, весьма гостеприимным климатом, густонаселенностью и пасторальными пейзажами.

Да и по цветовой гамме произрастающей на ней флоры вполне соответствовала своему названию.

Климат здесь был муссонный субтропический.

Оранжевое, словно апельсин, Солнце давало ей достаточно тепла.

Население планеты относилось к органической гуманоидной расе и называло себя «нихонно-кейкан-отосан».

Название народности было длинное, поэтому большинство в Содружестве обозначало местных как «никейсанчики», «никейсики» или «амори».

Были они широкоскулы, бледнолицы, худы, высоки ростом и длинноруки. У мужчин густые черные волосы собирались сзади в кичку. А женщины или носили хвост, или сооружали прическу с тремя пучками.

Жили они в аккуратных домиках, облепивших серо-зеленые горы, словно насекомые – цветок буддлеи. Сами дома были каркасные, с многоуровневыми покатыми крышами. Возводились на горных площадках, на которых соседствовали как с растениями, отличающимися огромными, широкими, мясистыми листьями голубовато- дымчатого цвета, так и с многочисленными водопадами. Стояли жилища на специальных выдвижных платформах, служащими им еще и фундаментом.

Горы были достаточно высоки – от от 1000 до 9000 метров, с выходом малахита на поверхность и множеством пещер, куда в случае нападения задвигались дома и откуда наружу вместо сказочных домиков выдвигались бронебойные орудия.

Этакий кукольный театр, где сцена – вся планета.

Строить свои жилища местные начинали от высоты в 600 метров. Что, учитывая омывающие их воды местного Океана, было логично.

Цунами здесь редкостью не были.

Сам Океан был разделен на слабосоленые и сильносоленые области. Естественно, что у подножья гор его воды были менее солоны из-за падающих к их подножью водопадов с пресной водой.

Вершины и цирки гор были украшены снежными шапками ледников. А в седловинах и на перемычках между вершинами росла трава, плескались озера, и водилась некрупная живность.

Впрочем, длинных горных массивов здесь не было. Чаще всего это были отдельно стоящие пики.

Понятное дело, что любая гора здесь была способна ответить огнем батарей. Все имели систему слежения и оповещения. И внутри находилась разветвленная система пещер и ходов, занимаемых дислоцирующимся здесь гарнизоном.