Когда рухнул наш мир

– Мы готовы подать встречный иск уже завтра, – продолжил Волков. – Требовать раздел имущества на основании ваших долей в бизнесе, компенсацию морального ущерба за измену, алименты на детей. Но сначала стоит попробовать договориться мирно.

– Мирно? – Анастасия усмехнулась горько. – Станислав Николаевич, он восемь месяцев трахал мою сотрудницу в нашей постели. Какой может быть мир?

– Справедливо. – Адвокат вернулся за стол. – Тогда готовьтесь к длительной войне. И к тому, что будет больно.

Они проговорили еще час, обсуждая стратегию, сроки, возможные сценарии. Когда Анастасия выходила из офиса, в голове крутилась одна мысль: поговорить с детьми. Сегодня же.

Она села в такси и набрала номер Егора.

– Мам? – голос сына был осторожным.

– Привет, солнышко. Как дела? Как спалось у бабушки?

– Нормально. – Пауза. – Мам, а правда, что ты хочешь отобрать у папы агентства?

Вопрос ударил, как пощечина. Значит, обработка детей уже началась.

– Егорчик, я хочу поговорить с вами. С тобой и Лизой. Можно?

– Мы с Лизой хотели домой вернуться. Забрать вещи.

– Конечно. Приезжайте. Я буду дома через полчаса.

– А папа?

– А что папа?

– Он может приехать?

Анастасия сжала трубку так сильно, что заболели пальцы.

– Егор, давайте сначала поговорим вдвоем. Втроем. Без взрослых, которые говорят вам, что думать.

– Хорошо, – согласился сын после паузы. – Мы приедем.

Дорога до дома заняла двадцать минут. За это время Анастасия пыталась сформулировать, что скажет детям. Как объяснить, что их семья разрушена не по ее прихоти? Что их отец – не жертва обстоятельств, а человек, который делал сознательный выбор каждый день в течение восьми месяцев?

Квартира встретила ее пустотой и чужими запахами. Здесь все еще пахло духами Миланы, хотя прошло уже больше суток. Анастасия открыла все окна, включила вентиляцию, поставила кофе.

Дети приехали через час. Лиза влетела в квартиру, как обычно, и бросилась маме на шею.

– Мамочка! А мы думали, ты тоже уехала!

– Куда бы я уехала, глупышка?

Егор зашел следом, более сдержанно. На лице у него было то выражение, которое появлялось, когда он готовился к серьезному разговору.

– Садитесь, – сказала Анастасия, указывая на диван. – Поговорим.

Дети уселись рядом, Лиза тут же прижалась к брату. Анастасия села в кресло напротив – так, чтобы видеть их лица.

– Я знаю, что вчера у бабушки вам много чего наговорили, – начала она осторожно. – И знаю, что вы сказали папе, что хотите жить с ним.

– А разве это плохо? – спросила Лиза. – Мы же любим и тебя, и папу.

– Конечно, не плохо. Вы имеете право выбирать. – Анастасия глубоко вдохнула. – Но у вас должна быть полная информация для выбора.

– Какая информация? – Егор насторожился.

– Папа вам сказал, почему мы разводимся?

– Сказал, что вы поссорились из-за работы. Что ты стала злой и выгнала его из дома.

Анастасия закрыла глаза. Значит, версия свекрови работала.

– А еще что сказал?

– Что ты хочешь забрать у него агентства и оставить без денег, – добавила Лиза тихо.

– Понятно. – Анастасия открыла глаза, посмотрела на детей. – А теперь послушайте мою версию.

Следующие десять минут она рассказывала правду. Не всю – о том, что отец изменял, что у него есть любовница, что он приводил ее в их дом. Говорила осторожно, без подробностей, но честно.

Дети слушали молча. Лиза побледнела, Егор сжал кулаки.

– То есть папа… обманывал? – прошептала Лиза.

– Да.

– И у него есть другая тетя?

– Да.

– А он ее любит?

Вопрос повис в воздухе. Анастасия не знала ответа. Любил ли Андрей Милану или просто пользовался ею для удовлетворения своего эго?

– Не знаю, солнышко. Спроси у него сама.

Егор молчал, уставившись в пол. Потом поднял голову.

– Мам, а почему ты нам сразу не сказала?

– Потому что считала: дети не должны знать подробности взрослых отношений. Думала, что вы и так переживете достаточно из-за развода.

– А теперь почему говоришь?

– Потому что вас настраивают против меня. И это нечестно.

Лиза заплакала – тихо, безмолвно. Егор обнял сестру, но сам оставался серьезным.

– Мам, – сказал он наконец, – а если мы останемся с тобой, папа совсем исчезнет из нашей жизни?

– Нет. Вы будете видеться с ним по выходным, праздникам, каникулам. Как договоримся.

– А если останемся с папой?

– То же самое. Только наоборот.

– А бабушка Тома?

Анастасия почувствовала, как сжимается сердце. Тамара Борисовна была для детей настоящей бабушкой – баловала, защищала, всегда была на их стороне.

– Бабушка останется вашей бабушкой, что бы ни случилось.

Дети переглянулись. Какой-то невысказанный разговор произошел между ними взглядами.

– Мам, – сказал Егор, – нам нужно подумать.

– Конечно. Думайте сколько нужно.

– А можно мы пока останемся здесь? Дома?

– Конечно можно. Это ваш дом.

Следующий час прошел почти нормально. Дети собирали вещи, Анастасия готовила обед. Лиза болтала о школьных новостях, Егор рассказывал про планы на каникулы. Почти как раньше, когда семья еще была семьей.

В три часа дня зазвонил телефон. Андрей.

– Анастасия? – голос был напряженным. – Где дети? Они должны были вернуться к матери.

– Они дома. Со мной.

– Я приеду за ними.

– Зачем? Они хотят побыть дома.

– Мать говорит, что ты можешь настроить их против меня.

Анастасия почувствовала, как в груди разгорается ярость.

– Настроить? Я рассказала им правду о твоей измене. Это называется не "настроить", а "проинформировать".

Молчание.

– Анастасия, давай поговорим спокойно. Может, встретимся втроем – ты, я и дети?

– Зачем?

– Чтобы объяснить им ситуацию. Цивилизованно.

Что-то в его тоне насторожило ее. Слишком деловой, слишком уверенный.

– Андрей, с кем ты сейчас?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты один или мать рядом?

– Мать здесь. Мы обсуждаем, как лучше поступить.

– Понятно. Поставь на громкую связь.

– Зачем?

– Пусть твоя мать услышит мой ответ напрямую.

Щелчок, изменился звук.

– Я слушаю, – голос свекрови, холодный и властный.

– Тамара Борисовна, объясните мне, пожалуйста, зачем вы настраиваете детей против их матери?

– Я не настраиваю. Я говорю им правду.

– Какую правду? Что я злая? Что хочу отобрать у отца деньги?

– А разве не так?

Анастасия почувствовала, как кровь приливает к лицу.

– Не так. Я хочу справедливого раздела имущества после того, как ваш сын восемь месяцев изменял мне с моей сотрудницей.

– Это ваши взрослые проблемы. Детей в них втягивать не нужно.

– Тогда почему вы сами их втягиваете?

– Я защищаю интересы внуков. Чтобы они не остались с матерью, которая думает только о деньгах.

– Тамара Борисовна…

– Анастасия, – перебил Андрей, – давайте без эмоций. Предлагаю встретиться всем вместе, включая детей, и спокойно обсудить, как мы будем жить дальше.

– Всем вместе – это кто?

– Ты, я, дети и мать. Семейный совет.

Слова ударили в самое сердце. Семейный совет. В котором свекровь – член семьи, а она, родная мать детей, – что-то вроде ответчика на суде.

– Хорошо, – сказала она, стараясь сохранить спокойствие. – Давайте поговорим. Но дети услышат всю правду. О том, что их отец изменял. О том, что он приводил любовницу в наш дом. О том, что…

– Анастасия! – резко оборвал ее Андрей. – Не нужно травмировать детей подробностями.

– Подробностями того, что ты делал?

– Мам? – раздался голос Егора. Он стоял в дверях кухни, бледный. – С кем ты разговариваешь?

– С папой и бабушкой Томой.

– Можно я скажу?

Анастасия протянула ему трубку.

– Папа? – голос Егора дрожал. – Это правда, что у тебя есть другая женщина?

Пауза. Длинная, мучительная пауза.

– Егорчик, это сложно объяснить…

– Да или нет?

Еще одна пауза.

– Да, – прошептал Андрей.

– И ты приводил ее домой?

– Сынок…

– ДА ИЛИ НЕТ?

– Да.

Егор молчал несколько секунд, потом передал трубку матери.

– Не хочу больше разговаривать, – сказал он тихо и вышел из кухни.

Анастасия взяла трубку.

– Ну что, Андрей? Семейный совет отменяется?

– Настя, – голос свекрови стал мягче, – давайте встретимся. Поговорим как взрослые люди. Ради детей.

– Ради детей? – Анастасия почувствовала, как что-то окончательно ломается внутри. – Тамара Борисовна, если бы вы думали о детях, то не настраивали бы их против матери.

– Я думаю о их будущем. Егор и Лиза должны жить с отцом.

– Почему?

– Потому что вы слишком жестокая. Выгнали мужа за одну ошибку. Не дали ему шанса исправиться.

– Одну ошибку? – Анастасия рассмеялась, но смех был похож на рыдание. – Восемь месяцев – это одна ошибка?

– Анастасия, мужчины иногда ошибаются. Это не повод рушить семью.

– Значит, я должна была терпеть?

– Должны были поговорить. Выяснить, что не так в ваших отношениях. Почему муж ищет тепло на стороне.

– Послушайте… – начала Анастасия, но ее перебили.

– Мама? – голос Лизы из прихожей. – Мы хотим сказать.

– Говорите, солнышки.

– Мы решили. – Голос Егора стал твердым, взрослым. – Мы хотим жить с папой.

Слова упали в тишину, как камни в колодец.

– Что? – прошептала Анастасия.

– Мы поговорили, – продолжил Егор. – Папа сделал плохо. Но ты тоже. Ты разрушила семью.

– Егор…

– Мам, мы тебя любим. Но папе сейчас хуже. Ему нужна наша поддержка.

– А мне не нужна?

– Ты сильная, – сказала Лиза тихо. – Ты справишься. А папа без нас пропадет.

Анастасия стояла с трубкой в руках и не понимала, что происходит. Ее дети – ее собственные дети, которых она родила, выкормила, воспитала – выбирали человека, который предал их семью.

– Дети услышали? – спросил голос свекрови из трубки.

– Да, – прохрипела Анастасия.

– Ну вот и замечательно. Значит, вопрос решен. Егор и Лиза переезжают к отцу.

– Мам, – Лиза подошла, обняла ее за талию. – Мы будем приезжать к тебе. Часто. Обещаем.

Анастасия смотрела на дочь и не узнавала ее. Это была не ее маленькая девочка, которая просила почитать на ночь. Это был чужой человек, который делал сознательный выбор в пользу предателя.

– Анастасия? – голос Андрея из трубки. – Ты там?

Она посмотрела на детей, которые стояли рядом и ждали ее реакции. На Егора, который пытался выглядеть взрослым и решительным. На Лизу, которая плакала, но держалась за свое решение.

Потом посмотрела на телефон, из которого доносились голоса людей, разрушивших ее жизнь.

И молча нажала отбой.

Гудки прекратились. В квартире стало тихо.

– Мам? – неуверенно позвала Лиза.

Анастасия не ответила. Она прошла в свою спальню, закрыла дверь на ключ и легла на кровать лицом к стене.

За дверью слышались приглушенные голоса детей, потом звонок в дверь, голоса Андрея и свекрови, шум сборов.

Через час квартира опустела.

Анастасия лежала в темноте и понимала, что потеряла все. Мужа, детей, дом, который строила двадцать лет.

Осталась только она. И пустота вокруг.

Телефон завибрировал. Сообщение от Егора: «Мам, мы тебя очень любим. Прости».

Она удалила сообщение, не отвечая.

За окном начинался вечер, но Анастасия не включала свет. Темнота была честнее.

Глава 9

Анастасия

Анастасия проснулась в половине шестого утра от того, что кто-то звонил в дверь. Настойчиво, долго, не переставая. Она лежала в постели, не двигаясь, и слушала, как звук сверлит тишину пустой квартиры.

Вчерашний день вернулся к ней кусками: встреча с адвокатом, разговор с детьми, их выбор, голос свекрови в трубке, пустота после их ухода. Все это казалось дурным сном, но телефон на прикроватной тумбочке показывал семь пропущенных звонков от Андрея и два сообщения от детей.

Звонок в дверь прекратился. Анастасия встала, подошла к окну, выглянула во двор. У подъезда стояла машина Андрея, а сам он курил возле входной двери, нервно перебирая ключи.

Ключи от их квартиры. Которые она забыла у него отобрать.

Анастасия быстро оделась, прошла в прихожую и перекрыла замок цепочкой. Если он попытается войти, то застрянет в дверях.

Она не была готова его видеть. Не сегодня. Не после того, что произошло вчера.

Телефон зазвонил. Андрей.

– Настя, открой дверь. Мне нужно забрать вещи.

– Пришли список. Я соберу, ты заберешь в мое отсутствие.

– Настя, мы должны поговорить.

– Мы уже поговорили. Вчера. При детях. Разговор окончен.

– Послушай, дети… они не поняли ситуацию. Я могу объяснить им…

Анастасия отключила телефон и заблокировала номер. Потом заблокировала номер свекрови. Потом номера детей.

Мир сразу стал тише.

Она прошла в кухню, поставила кофе. Руки дрожали – не от нервов, а от того, что не ела со вчерашнего утра. В холодильнике было пусто, если не считать просроченного йогурта и остатков сыра.

Еда не лезла в горло, но организм требовал топлива. Анастасия заставила себя съесть кусок хлеба с маслом, запила кофе. Вкуса не чувствовала.

В восемь утра зазвонил домофон. Снова Андрей.

– Настя, я не уйду, пока мы не поговорим.

– Тогда стой там до второго пришествия, – ответила она и отключила домофон.

В половине девятого он перестал названивать. Видимо, понял, что она не откроет.

Анастасия села за кухонный стол с блокнотом и ручкой. Если ее мир разрушен, то нужно строить новый. Методично, по пунктам, как бизнес-план.

Пункт 1: Юридические вопросы. Ускорить развод, максимально жесткие условия раздела имущества.

Пункт 2: Дети. Они сделали выбор. Принять и отпустить. Никаких попыток вернуть или переубедить.

Пункт 3: Бизнес. Исключить Андрея из управления агентствами. Сменить все пароли, отозвать доверенности.

Пункт 4: Личная жизнь. Начать с нуля.

Последний пункт она зачеркнула. Не время думать о личной жизни, когда рушится все остальное.

В девять утра позвонила Волкову.

– Станислав Николаевич? Анастасия Покровская. Можно встретиться сегодня? У меня изменилась ситуация.

– Что случилось?

– Дети выбрали отца. Окончательно.

Пауза.

– Понятно. Могу принять вас в час дня.

– Буду.

Следующий звонок – в офис агентства. Секретарь Ольга, которая работала с ними пять лет.

– Оля, это Анастасия Викторовна. Срочно созовите совещание на одиннадцать утра. Все руководители отделов, заместители, главный бухгалтер. Исключительно важное сообщение.

– А Андрей Евгеньевич будет?

– Нет. И никому не звонить ему. Если спросит – скажете, что я запретила.

– Хорошо, Анастасия Викторовна.

Третий звонок – в банк. Менеджер по корпоративным счетам, с которым они работали три года.

– Елена Михайловна? Анастасия Покровская. Мне нужно заблокировать доступ к корпоративным счетам для второго лица, указанного в доверенности.

– По какой причине?

– Семейные обстоятельства. Документы подъеду подписать сегодня же.

– Понятно. Когда сможете приехать?

– Через час.

К половине десятого список неотложных дел был готов. Анастасия оделась в самый строгий костюм – черный, с высоким воротником, как броня. Минимум косметики, волосы убраны в пучок. Никаких украшений, кроме обручального кольца.

Которое она сняла и положила на кухонный стол. Рука дрожала – всего секунду, но она заметила и сжала пальцы в кулак. Действовать. Главное – действовать. Если остановиться и начать думать – утонешь в боли. Сначала работа, потом чувства. Если они еще останутся.

В банке все прошло быстро. Елена Михайловна была достаточно тактичной, чтобы не задавать лишних вопросов. Подписала документы, и доступ Андрея к счетам агентств был заблокирован.

– Анастасия Викторовна, – сказала менеджер, когда формальности были закончены, – если можно совет… В таких ситуациях лучше открыть новые счета. На всякий случай.

– Спасибо. Обязательно подумаю.

В офисе агентства ее ждала напряженная тишина. Сотрудники переглядывались, строили предположения. Милана не вышла на работу – что неудивительно.

– Коллеги, – сказала Анастасия, когда все собрались в переговорной, – сообщаю вам официально: я и Андрей Евгеньевич разводимся. В связи с этим происходят изменения в управлении компанией.

Воцарилась гробовая тишина. Люди смотрели на нее с разными выражениями лиц – кто-то сочувствующе, кто-то с любопытством, кто-то с беспокойством за свое рабочее место.

– С сегодняшнего дня Андрей Евгеньевич исключен из управления агентствами. Все его полномочия переходят ко мне. Если у кого-то есть вопросы по текущим проектам – обращайтесь напрямую ко мне или к Марии Петровне.

Мария Петровна – заместитель директора, женщина лет пятидесяти, которая знала бизнес как свои пять пальцев.

– Анастасия Викторовна, – подала голос главный бухгалтер, – а что с доверенностями? Там Андрей Евгеньевич указан как…

– Все доверенности отзываются. Новые будут оформлены в течение недели.

– А с зарплатными проектами?

– Ничего не меняется. Все остается как было.

– А Милана Сергеевне? – спросил кто-то из отдела продаж.

Анастасия посмотрела на говорившего спокойно, без эмоций.

– Милана Сергеевна уволена. По собственному желанию. Задним числом – с пятницы.

Еще одна пауза. Все поняли, что происходит, даже если не знали подробностей.

– Есть еще вопросы? – спросила Анастасия.

Вопросов не было. Совещание закончилось так же быстро, как началось.

Анастасия прошла в свой кабинет, закрыла дверь, села за стол. За окном была обычная Москва – машины, люди, жизнь. Как будто ничего не изменилось.

А для нее изменилось все.

Она закрыла глаза на несколько секунд, тяжело вдохнула. В груди сжался болезненный комок – там, где раньше была семья. Но когда открыла глаза, лицо снова стало каменным.

Она открыла компьютер, зашла в корпоративную почту. Сорок три письма за выходные, большинство – рабочие. Два письма от Андрея с пометкой "срочно", одно от Миланы.

Письма от Андрея она удалила, не читая. Письмо от Миланы открыла из любопытства.

«Анастасия Викторовна, я понимаю, что вы меня ненавидите. Но я хочу объяснить. Я никогда не планировала разрушать вашу семью. Это получилось само собой. Андрей Евгеньевич сказал, что вы с ним давно не близки, что ваш брак – только формальность. Я поверила. Я была глупой и наивной. Прошу прощения. Милана».

Анастасия прочитала письмо дважды, потом удалила его. Девчонка действительно была наивной, если верила тому, что говорят женатые мужчины своим любовницам.

В час дня она была в офисе Волкова. Адвокат встретил ее с серьезным выражением лица.

– Рассказывайте, что изменилось, – сказал он, указывая на кресло.

Анастасия изложила события вчерашнего дня сухо, как сводку новостей. Разговор с детьми, их выбор, семейный совет на громкой связи.

– Понятно, – сказал Волков, когда она закончила. – Анастасия Викторовна, скажу прямо: это меняет всю стратегию.

– В какую сторону?

– В вашу пользу. – Адвокат откинулся в кресле. – Если дети живут с отцом, то алименты платить будете вы. Но размер алиментов будет значительно меньше той суммы, которую бывший муж мог бы требовать на содержание детей у себя.

– Не понимаю.

– Объясню. При вашем доходе алименты составили бы примерно триста тысяч рублей в месяц на двоих детей. Но поскольку основная собственность записана на вас, а дети сделали осознанный выбор в пользу отца, суд, скорее всего, не обяжет вас дополнительно обеспечивать им жилье.

– То есть?

– То есть вы платите алименты и остаетесь владелицей всех агентств. Ваш бывший муж получает максимум четверть совместно нажитого имущества – это его двадцать процентов бизнеса плюс небольшая компенсация.

Анастасия молчала, переваривая информацию.

– Сколько времени займет развод?

– При таких условиях – месяца два. Может, чуть больше, если будет сопротивляться.

– А если не будет?

– Тогда месяц.

– Что нужно для ускорения процесса?

Волков достал блокнот, начал записывать.

– Во-первых, подаем заявление завтра же. Во-вторых, собираем полный пакет документов на имущество. В-третьих, настаиваем на том, что примирение невозможно. В-четвертых…

Он продолжал объяснять процедуру, а Анастасия слушала и понимала: это уже не развод, это деловая операция. Как слияние или поглощение компаний. Есть цель, есть стратегия, есть юридические инструменты.

Эмоции только мешают.

– Станислав Николаевич, – сказала она, когда адвокат закончил, – а если я захочу продать бизнес?

– После развода? Без проблем. Это будет ваша собственность.

– А до развода?

– Нужно согласие супруга.

– Понятно. – Анастасия встала. – Значит, ждем развода.

– Анастасия Викторовна, могу спросить? Зачем вам продавать бизнес? Агентства приносят хороший доход.

– Хочу сменить обстановку. Кардинально.

Она не стала объяснять, что каждый день в офисе будет напоминать о том, как рушилась ее жизнь. Что каждый клиент, каждый договор, каждый телефонный звонок будет возвращать к тому времени, когда она была женой и матерью, а не разведенной женщиной средних лет.

– Есть варианты смены обстановки, – сказал Волков. – У меня есть клиент, который развивает недвижимость в Сибири. Ищет партнера с московским опытом.

– Сибирь?

– Красноярск. Серьезные объемы, хорошая перспектива. Если интересно – могу познакомить.

Анастасия задумалась. Сибирь. Другой конец страны. Другие люди, другие проекты, другая жизнь.

– Познакомьте, – сказала она.

– Хорошо. Но учтите – человек жесткий. Бизнес строит по-мужски, без сентиментов.