ВЕЩЬ И ПРОСТРАНСТВО. Лекции 1907 года

Эдмунд Гуссерль

ВЕЩЬ И ПРОСТРАНСТВО. Лекции 1907 года

Аналитический обзор: Эдмунд Гуссерль "Вещь и пространство" (Лекции 1907 г.) с фокусом на пассивный и активный синтез.

Работа Гуссерля "Вещь и пространство" (1907) представляет собой фундаментальный прорыв в феноменологии, закладывающий основы для понимания того, как в сознании конституируется опыт пространственных вещей. Центральным методом здесь становится феноменологическая редукция, которая "заключает в скобки" вопрос о реальном существовании внешнего мира, чтобы сосредоточиться исключительно на том, как мир "является" нам в потоке сознания, и как из этого потока возникает устойчивый, объективный смысл "вещи" и "пространства". Ключевым для этого процесса является различение и взаимодействие пассивного и активного синтеза.

§§1-7 (Основы феноменологической теории восприятия): Гуссерль начинает с радикального сужения поля исследования до "чистого феномена восприятия". Он определяет внешнее восприятие (§2) как акт сознания, в котором вещь дана "сама по себе", "во плоти" (leibhaftig). Это не физический процесс, а интенциональный акт (§4): сознание всегда направлено "на что-то", на объект. Восприятие характеризуется убежденностью (belief) в существовании воспринимаемого (§5) – это не результат размышления, а изначальная установка сознания. Здесь впервые проявляется пассивный синтез: дорефлексивное единство и "принятие" данного как реального. Важнейшее различие вводится в §6: реальные (reell) компоненты восприятия – это имманентные сознанию элементы (ощущения цвета, звука, тактильные ощущения, сами акты восприятия и убежденности), тогда как интенциональные компоненты – это то, "на что" направлено сознание (цвет "вещи", ее форма, материальность), сама воспринимаемая вещь как единство смысла. Методологически (§7) Гуссерль намечает путь: анализ того, как интенциональный объект (вещь) конституируется из реальных данных сознания через специфические синтезы.

§§8-13 (Методологическая возможность анализа восприятия): Здесь Гуссерль обосновывает саму возможность феноменологического анализа. В феноменологической рефлексии (§8) акт восприятия становится абсолютно данным, его можно описывать в его чистой данности. Он расширяет понятие восприятия, вводя различие между самополагающим (selbststellend) восприятием (вещь дана непосредственно "во плоти") и репрезентирующим (vergegenwärtigend) восприятием (например, воспоминание или фантазия о вещи, где она дана не непосредственно). Ключевой момент (§9): в самополагающем восприятии восприятие и убежденность (belief) неразделимы – это ядро пассивного синтеза. Даже при репрезентации (§10) работает сознание тождества ("это та же самая вещь") или различия, что предполагает пассивные синтезы узнавания. Гуссерль подчеркивает (§11, §13), что структура "сознания давания" (например, различение передней и задней стороны вещи) не тождественна структуре самого "объекта" (который мыслится как целостный, со всеми сторонами). Это различие – ключ к пониманию конституции: объект "превосходит" любое единичное восприятие.

§§14-25 (Анализ неизменного внешнего восприятия): Гуссерль детально исследует "анатомию" восприятия. Он различает содержания ощущений (Empfindungsinhalte) – сырой материал сознания (например, зрительное пятно цвета, тактильное давление) – и аппрегентирующие (апперцептивные) акты (§15), которые "одушевляют" эти данные, наделяя их смыслом, проецируя их "на объект" (например, видение этого цветового пятна "как" красной поверхности книги). Объект дан через явления (Appearances) (§16). Эти явления имеют временную (§19 – "доэмпирическая темпоральность" как форма потока сознания) и пространственную (§20-21) экстенсивность. Пространственная организация явления включает первичную материю (materia prima) – пространственные точки и их протяженность – и вторичную материю (materia secunda) – качества (цвет, текстура), "заполняющие" пространственную форму. Не все части вещи даны одинаково: одни даны адекватно (properly) (видимая сторона), другие – неадекватно (improperly) (скрытая сторона, дана лишь в "пустом" интенциональном предвосхищении) (§17-18, §22-23). Восприятие всегда происходит в поле восприятия (зрительном, тактильном) (§24-25), которое структурирует возможные явления. Пассивный синтез здесь работает на уровне организации сенсорных данных в пространственно-временное поле, где уже намечается будущий объект.

§§26-43 (Кинетический синтез восприятия): Этот раздел – сердцевина работы, где концепция активного синтеза раскрывается через понятие кинестезиса. Когда воспринимающий субъект движется (поворачивает голову, ходит вокруг объекта) или движется объект, восприятие становится "динамическим процессом" (кинетическим синтезом). Гуссерль показывает (§26-31), что неизменная вещь конституируется как тождественная через непрерывный синтез множества изменяющихся явлений. Например, при обходе статуи последовательность различных видов (явлений) синтезируется сознанием как явления "одной и той же" статуи (§27). Этот синтез – активный, он требует идентифицирующего сознания (§30). Процесс восприятия описывается как намерение (Intention) (интенциональное предвосхищение, например, задней стороны) и наполнение (Fulfillment) (когда при движении эта сторона становится видимой) (§32). Неадекватно данные аспекты мотивируют движение (§33): чтобы увидеть заднюю сторону, "нужно" обойти предмет. Однако (§35) восприятие вещи принципиально неадекватно – оно никогда не может дать все стороны одновременно, это "процесс, бесконечный в принципе" (§39). Кинестезис (§34, §45-47) – ключ к этому: кинестетические ощущения (ощущения движения собственного тела, глаз, головы, ходьбы) не представляют объект напрямую, но они функционально связаны с изменениями явлений. Когда я двигаю глазами (активный синтез: я "осуществляю" движение), поток зрительных данных изменяется предсказуемым образом (пассивный синтез: изменение явлений "мотивировано" моим движением) (§49-53). Это создает сознание единства (§54): вещь как инвариантное тождество в потоке мотивированных кинестезисом изменений явлений. Вера (belief-positing) (§43) пронизывает этот кинетический синтез, обеспечивая непрерывность "принятия" вещи как существующей. Активный синтез здесь – это "осуществление" телесного движения, "направляющего" восприятие; пассивный синтез – это "закономерная связь" между кинестезисом и изменением явлений, позволяющая узнавать объект.

§§44-77 (Конституция пространства и телесности): Гуссерль углубляется в роль систем кинестезисов (глаз, головы, всего тела) в конституции объективного пространства. Окуломоторное поле (§57) – пространство, конституируемое движением глаз – является первичным уровнем. Однако истинно трехмерное пространство требует амплификации этого поля (§58-62). Примерами служат восприятие удаленности (§64), глубины (§64), вращения (§65) и, особенно, экспансии (изменение видимого размера при приближении/удалении) (§68). Гуссерль показывает (§69-73), как двухмерные сетчаточные образы преобразуются в сознании в образ трехмерного тела через систематические, кинестетически мотивированные преобразования явлений (экспансия, вращение). Пространство конституируется как упорядоченный контекст возможных перемещений вещей и самого Я (§61, §73). Важным моментом является различение между движением объекта и движением тела (§45-46, §82-83). Тело (Leib) вводится как особая вещь (§47, §83), являющаяся "нулевой точкой" ориентации (§65 – "здесь", откуда все "там") и органом волевого движения (кинестезис "вставлен" в тело). Конституция пустого пространства (§76) и внутренности тел (§77) также анализируется как особые модусы данности. Пассивный синтез здесь обеспечивает схватывание пространственных отношений и преобразований, активный синтез – осуществление движений тела, которые "исследуют" и "подтверждают" эти пространственные структуры.

§§78-84 (Конституция объективного изменения): Гуссерль кратко рассматривает конституцию изменений в вещи. Качественное изменение (§78-80) предполагает сохранение пространственной формы как идентичного субстрата. Движение (§81-83) определяется как изменение места и конституируется через кинестетическую мотивацию: характер изменения явлений при движении объекта "отличается" от характера изменений при движении воспринимающего. Тело имеет привилегированный статус: его само-движение переживается изнутри ("я двигаюсь"), тогда как движение других тел воспринимается как внешнее ("оно движется"). Финальное рассмотрение (§84) подчеркивает связь реального существования с реальной возможностью: вещь реальна, если возможны согласованные дальнейшие восприятия ее, мотивированные кинестетическими возможностями.

Дополнительные тексты (Эдит Штейн и Приложения): Эссе Штейн и приложения развивают и систематизируют идеи Гуссерля. Особенно важны:

– Уровни конституции пространства: От сенсорных полей и кинестетических систем через окуломоторное поле к бесконечному объективному пространству (Эссе I.B, II.§6).

– Роль "нуль-позиции" и оптимума: Тело как центр ориентации, определенные позиции (например, "прямо перед") дают лучшую (оптимальную) данность объекта (II.§5, §8).

– Активная и пассивная локомоция: Различение между движением, инициированным Я (активный синтез), и движением, которому подвергается тело (пассивный синтез) (Приложение XIII).

– Пустое пространство: Анализируется как горизонт возможных заполнений, конституируемый через невозможность восприятия и мотивированные ожидания (Приложение VII).

Трудные моменты и разъяснения:

1. Reell vs. Intentional: Представьте картину на экране. Пиксели и их свечение – это `реальные (reell)` компоненты изображения на экране. Изображенный пейзаж – горы, река – это `интенциональный` компонент. Он "является" через пиксели, но не сводится к ним. Аналогично в восприятии: ощущения – реальны, воспринимаемая вещь – интенциональна.

2. Пассивный Синтез: Это дорефлексивная, автоматическая работа сознания по организации потока данных в связные единства (например, группировка похожих звуков в мелодию, объединение визуальных паттернов в узнаваемый объект еще до того, как мы о нем подумали). Пример из науки: гештальт-психология показала законы группировки (близость, сходство), которые можно рассматривать как проявления пассивного синтеза.

3. Активный Синтез: Это направленная, часто волевая деятельность сознания. В восприятии – это "осуществление" движений тела (поворот головы, фокусировка взгляда, ощупывание) для исследования объекта и наполнения интенциональных предвосхищений (например, чтобы проверить, твердый ли предмет, нужно "активно" постучать по нему). Ссылка на философа: Кант говорил о "синтезе схватывания в созерцании" как активности рассудка, Гуссерль переносит акцент на телесную активность и ее мотивирующую роль.

4. Кинестезис и Мотивация: Кинестезис – не восприятие движения объекта, а ощущение "собственного" движения. "Мотивация" здесь – не причинность в физическом смысле, а феноменологическая закономерность: "если" я осуществляю кинестетическую последовательность K (например, поворачиваю голову вправо), "то" с необходимостью следует определенная последовательность изменений явлений А (визуальное поле смещается влево). Эта закономерная связь (K -> A) позволяет отличить движение объекта (где изменение А "не" мотивировано моим K) от моего собственного движения.

5. Конституция Пространства: Гуссерль отвергает представление о пространстве как готовой "коробке". Пространство конституируется "из" опыта телесного движения и связанных с ним систематических преобразований явлений. Приближение (экспансия), удаление, обход (вращение) – эти кинестетически управляемые операции позволяют "прощупать" трехмерность и протяженность. Пример: восприятие перспективы в живописи использует правила экспансии/сжатия, описанные Гуссерлем, но как статичную иллюзию. Реальное восприятие пространства динамично и кинестетично.

6. Неадекватность Восприятия: Вещь всегда дана только "односторонне" (абсхаттиг). Это не недостаток, а сущностная черта восприятия пространственных объектов. Полнота данности – это регулятивная идея, к которой стремится процесс восприятия через бесконечные возможные кинестетически мотивированные восприятия. Ссылка: Это предвосхищает идею "горизонта" у позднего Гуссерля.

Источники для углубленного изучения (с разъяснениями и рекомендациями):

1. Гуссерль, Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга I (1913): "Обязательно". Основополагающий труд, где вводятся ключевые понятия: интенциональность, феноменологическая редукция, ноэзис/ноэма, чистое сознание. Развивает метод, примененный в "Вещи и пространстве". Читать "после" "Вещи…" для систематизации. (Husserl, E. "Ideen zu einer reinen Phänomenologie und phänomenologischen Philosophie. Erstes Buch").

2. Гуссерль, Э. Анализы по пассивному синтезу (Тексты из наследия 1918-1926): "Ключевой для темы". Глубоко разрабатывает концепции пассивного синтеза (ассоциация, привычка, темпоральность), предвосхищения (протенции) и их роль в конституции. Показывает, как активные синтезы (суждения, воля) основаны на пассивных. Содержит критический анализ Канта. Читать для углубления в механизмы пассивности. (Husserl, E. "Analysen zur passiven Synthesis. Aus Vorlesungs- und Forschungsmanuskripten 1918-1926". Husserliana XI).

3. Гуссерль, Э. Картезианские размышления (1931): "Важно". Содержит знаменитое "Пятое размышление" о конституции интерсубъективности и объективного мира. Показывает, как конституированное "мое" пространство (из "Вещи…") соотносится с конституированным "Другим" для формирования единого объективного пространства. Читать для понимания социального измерения объективности. (Husserl, E. "Méditations cartésiennes").

4. Гуссерль, Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология (1936): "Контекстуально важно". Вводит понятие "жизненного мира" (Lebenswelt) как дотеоретического горизонта всех значений, включая пространственность. Показывает, как научное (геометрическое) пространство коренится в пространственности жизненного мира. Читать для понимания места феноменологии пространства в более широкой философской программе Гуссерля. (Husserl, E. "Die Krisis der europäischen Wissenschaften und die transzendentale Phänomenologie").

5. Мерло-Понти, М. Феноменология восприятия (1945): "Очень рекомендуется". Берет идеи Гуссерля (телесность, кинестезис, интенциональность) и развивает их в мощную философию воплощенного сознания. Пространство и восприятие вещей анализируются через призму "феноменального тела". Читать как блестящее развитие и "очеловечивание" гуссерлевских интуиций, особенно по кинестезису и телесности. (Merleau-Ponty, M. "Phénoménologie de la perception").

6. Сарр, Ж.-П. Бытие и ничто (1943): "Контрастно". Хотя Сартр критичен к Гуссерлю, его анализ "бытия-в-мире" и пространственности (через понятия "ситуация", "инструментальность", "плоть") интересно сопоставить с феноменологическим анализом конституции. Читать для альтернативного (экзистенциалистского) взгляда на пространство и тело. (Sartre, J.-P. "L'Être et le néant").

7. Комментарии:

– Sokolowski, R. "The Formation of Husserl's Concept of Constitution" (1964): Классический анализ развития понятия конституции у Гуссерля, включая период "Вещи и пространства".

– Marbach, E. "Das Problem des Ich in der Phänomenologie Husserls" (1974): Хорошо разбирает роль Эго и телесности в конституции, включая кинестезис.

– Lohmar, D. "Erfahrung und kategoriales Denken" (1998): Современный глубокий анализ гуссерлевской теории восприятия, пассивного синтеза и их роли в познании, часто обращается к "Вещи и пространству".

Рекомендации к прочтению:

1. Начинающим: Сначала "Вещь и пространство" (фокус на Введении, Главах 1-3, 5-6, 9-10, 13), затем "Идеи I" (особенно Разделы II и III), затем "Феноменологию восприятия" Мерло-Понти для "оживления" идей.

2. Углубляющимся в пассивный/активный синтез: "Вещь и пространство" (особенно Главы 5, 9-10) -> "Анализы по пассивному синтезу" (Hua XI) -> Комментарии Марбаха (Marbach) и Ломарa (Lohmar).

3. Интересующимся пространством и телесностью: "Вещь и пространство" (весь Раздел IV-V) -> "Феноменология восприятия" Мерло-Понти -> "Картезианские размышления" (Размышление V) -> "Кризис" (часть о жизненном мире).

Работа Гуссерля "Вещь и пространство" остается фундаментальным текстом, показывающим, как из потока сознания и телесного опыта рождается устойчивый мир пространственных объектов. Анализ взаимодействия пассивного (организующего, ассоциативного, мотивированного) и активного (волевого, исследующего, идентифицирующего) синтеза является ключом к пониманию этого чуда конституции.

Введение.

§1. Мир естественного опыта и мир научной теории.

В прошлой лекции мы завершили общее введениеsup. Мы прояснили необходимость и смысл феноменологии и теперь не будем теряться при встречающихся терминах вроде «феноменологическая редукция», «чистое явление» и т.д. Прежде всего, нам следует уяснить и общий смысл проблемы феноменологии познания, т.е. конституирования объекта познания внутри самого познания.

Я могу кратко обозначить тему последующих лекций. Они будут посвящены основополагающим частям будущей феноменологии опыта, т.е. прояснению сущности опытной данности – по крайней мере, в её низших формах и уровнях, – прояснению, исходящему из непосредственных и первичных начал и оттуда проводимому как можно глубже и шире. Если бы мы целиком заимствовали терминологию из современного жаргона, мы сказали бы, что речь идёт о теории опыта. Однако, с одной стороны (как, например, в случае термина «теория познания»), меня уже смущает это слово «теория», уместное для типа объяснения и обоснования, практикуемого в математике и естественных науках, но совершенно неприменимое там, где речь идёт об объяснении и обосновании "ничего подобного". Слово «теория» уже неуместно для процедуры морфологизирующих или типологизирующих наук, а тем более – для феноменологии. Кроме того, название «теория опыта» со времён Когена и Марбургской школы, применивших его к кантовской критике опытного знания, приобрело такую широту, что практически охватывает все проблемы чистого теоретического разума. Мы не столь самонадеянны, чтобы полагать, будто можем сейчас поставить и рассмотреть все эти проблемы. Для решения проблем конституирования реальности естествознания в контексте многообразных познаний и познавательных связей последнего нам потребовалось бы урегулировать проблемы, поставленные логико-математическим мышлением, и прояснить – со стороны опытного познания – не только низшие уровни опыта, лежащего до всякой дедукции и индукции, короче говоря, до всего логически опосредованного познания в обычном смысле, но и, тем более, высшие уровни.

Это весьма возвышенные цели, на которые мы взираем с тоской, но которые мы здесь и сейчас вовсе не можем всерьёз перед собой ставить. Первоначальная разработка поля опыта, его феноменов и его данных предложит нам обильный запас трудных и глубоких проблем. Мы будем вполне удовлетворены, если столь основательно возделаем это поле, что наши преемники смогут затем попытаться поднять высшие формы проблем.

В естественной установке духа перед нашими глазами предстоит существующий мир, бесконечно простирающийся в пространстве, мир, который есть "сейчас", "был" прежде и "будет" в будущем. Этот мир состоит из неисчерпаемого множества вещей, которые то пребывают, то изменяются, соединяются друг с другом и вновь разделяются, оказывают действия друг на друга и претерпевают их. Мы сами вписываемся в этот мир; подобно тому как мы находим мир, мы находим и себя, и мы встречаем себя "внутри" этого мира. Однако нам в этом мире принадлежит преимущественное положение: мы находим себя центрами отнесения для остального мира; он есть наше "окружение". Окружающие предметы со своими свойствами, изменениями и отношениями суть то, что они есть сами по себе, но они имеют позицию "относительно нас" – изначально пространственно-временную, а затем и «духовную». Мы непосредственно воспринимаем первое окружение вокруг нас; оно "сосуществует" с нами, "современно" нам и находится к нам в отношении "видимости", "осязаемости", "слышимости" и т.д. Актуальные восприятия при этом связаны с возможностями восприятия, с презентирующими интуициями; связи непосредственного восприятия содержат проводники, ведущие нас от восприятия к восприятию, от первого окружения ко всё новым, и тем самым воспринимающий взор достигает вещей в порядке пространственности. У нас есть и временное окружение – ближнее и дальнее; мы непосредственно припоминаем только что минувшие вещи и события; они не только "были", но и "сейчас" находятся к нам в отношении "припоминаемости". Сюда же относится "только-что-воспринятое". Память, следовательно, как непрерывное вос-воспоминание, подобна проводнику; она шаг за шагом ведёт нас назад во времени, и тем самым всё новые линии пространственно-временной реальности – а именно, прошлой реальности – вступают в отношение к нам, в это своеобразное отношение памяти и бывшести-воспринятой. Будущее мира вступает в отношение к нам посредством проспективного ожидания. На этих низших актах воздвигаются высшие – те, в которых мы вступаем в отношение к миру путём мышления, умозаключения, теоретизирования. Затем добавляются так называемые эмоциональные акты, которые сами по себе конституируют новые, сопоставимые отношения, хотя и принадлежащие к иной сфере. Мы оцениваем вещи как приятные или неприятные, хорошие или плохие; мы включаемся в мир через действие; и т.д.

В этом же мире я нахожу и других "Я" [andere Ich]. Они, подобно нам, имеют своё окружение в этом же мире и также посредством данных непосредственного окружения делают выводы о дальнейших данных. Более того, как существа с чувством и волей, их поведение сходно с нашим. Другие Я занимают в мире иные позиции, нежели мы, и, соответственно, обладают иным непосредственным окружением и иными связями опосредования. Если они меняют свою позицию на нашу, или наоборот, то – говоря вообще – меняются и непосредственное окружение, восприятия, и возможности восприятия. Не все вещи считаются нами как Я-вещи, как люди, животные; мир распадается для нас на физические и духовные вещи, или, вернее, на "чисто" физические вещи и те, что также духовны. Духовные вещи обладают переживаниями [Lebenserfahrungen]. Отчасти это не те, что обращены вовне, но они также, и в особенности, суть переживания восприятия, воспоминания, ожидания, предикации и т.д., посредством которых духовные существа духовно соотносятся с вещами и событиями. С другой стороны, духовные существа, например, люди, суть также и физические; подобно всем вещам вообще, они обладают свойствами, как раз общими для вещей как таковых, – так называемыми физическими свойствами. Так, эти существа имеют цвет и форму, положение в пространстве, длительность и изменение во времени и т.д. Однако они также пользуются привилегией обладания переживаниями; в этих существах так называемые духовные свойства связаны с физическими состояниями и свойствами. И тем самым существуют известного рода функциональные связи, благодаря которым раздражения, внешние воздействия на собственное Тело [Körper], имеют психический резонанс, и, обратно, психические события, такие как волеизъявление, разряжаются в телесных движениях и порождают воздействия вовне.

Так мир предстаёт непосредственно естественному схватыванию, донаучному. К этому миру затем относятся все эмпирические науки. Науки о физической природе заняты вещами в отношении их физических качеств, тогда как психология и психофизика имеют дело с так называемыми психическими явлениями, т.е. с переживаниями и с переживающими существами, поскольку они обладают этими опытами. Все эти науки говорят о реальности, которую мы видим, или осязаем, или схватываем каким-либо иным чувством и к которой мы имеем психофизические отношения посредством нашего Тела [Leib].

Научное схватывание мира может быть весьма далеко от донаучного опыта, и наука может действительно учить, что чувственные качества не имеют непосредственной объективной отнесённости, какую приписывает им естественный опыт. Тем не менее факт остаётся: непосредственный опыт, прямое восприятие, воспоминание и т.д. дают наукам "те вещи", которые они теоретически определяют – лишь отступая от обычных способов мышления. Естествоиспытатель может даже сказать: «Этот кусок платины есть в истине атомный комплекс такой-то и такой-то природы, наделённый теми или иными состояниями движения и т.д.», – однако, говоря так, он всегда определяет "ту самую" вещь, которую видит, держит в руке, кладёт на чашу весов и т.д. Именно о вещах такого рода он вообще всегда говорит. Все обоснованные естествоиспытателем суждения о реальности восходят к прямым восприятиям и воспоминаниям, и они относятся к миру, получающему свою первичную данность в этом прямом опыте. Всё опосредованное обоснование, осуществляемое наукой, покоится именно на непосредственной данности, а переживаниями, в которых реальность даётся непосредственно, являются восприятие, воспоминание и – взятые в определённой непосредственности – также ожидание и другие сходные акты. То, что существуют галлюцинации, иллюзии, ложные воспоминания и обманчивые ожидания, нам хорошо известно. Но это ничего не меняет в сказанном. Более того, сразу ясно, что было бы вопиющей бессмыслицей [nonsens] объяснять всё непосредственно данное из этих источников как иллюзорное. В любом случае, тем самым была бы оставлена не только реальность, как её схватывает обычный человек, но и реальность, какова она для науки, а тем самым и сама наука.