Ночь на Лысой горе. Где забытые боги слышат

Это её искреннее, порывистое обращение к богине, которую она до сих пор воспринимала не более, чем часть канувшей в Лету культуры, поразило её саму. Это было нелогично, отчаянно и просто смешно! Поэтому сейчас она стремительно летела прочь, в противоположную сторону от тропинки, по которой сюда пришла. Назло себе и собственным страхам.

А за воротами капища темнел лес.

Узкая дорожка едва виднелась среди травы и кустарников, но девушка упорно брела, ища глазами уединённую поляну или хотя бы дерево, рядом с которым удобно было бы разложить маленькую палатку.

А в ней она повесит фонарь, снова достанет книгу, и забудет о том, что говорила и чувствовала всего несколько минут назад.

Глава 3. Чем дальше в лес…

Она шла, а вокруг было всё темнее. И ей казалось, что деревья с каждым шагом становились всё выше, трава гуще, а ветки, окружающие её со всех сторон, так и норовили зацепиться за одежду, поцарапать кожу или сбить очки, лишь бы не дать ей идти дальше.

Мир вокруг ощущался диким и чужим, а подсознание кричало, что что-то явно было не так.

Теперь ей всё виделось не таким, как должно быть: вместо холмов и оврагов сплошной пологий склон, одна единственная тропинка казалась почти заброшенной, а папоротники росли так густо, что покрывали землю сплошным ковром.

К запаху деревьев теперь добавился аромат влажной после дождя земли. И это при том, что в городе последние дни стояла аномальная жара, и за всё это время не выпало ни капли осадков. Да и сам воздух пах той самой свежестью, которая ощущалась в основном поздней осенью, перед первыми заморозками.

Откуда-то сбоку раздался шорох.

Напряжённая Ива замерла, прислушиваясь.

Он утих на мгновение, а затем снова повторился.

Осторожно, стараясь издавать как можно меньше шума, она пошла на звук.

Её губы сложились в беззвучную "О", когда она увидела среди опавших листьев двух маленьких ежат. Они, громко пыхтя и фыркая, пытались выбраться из ямы, вырытой каким-то зверьком. Влажная земля скользила и падала под их короткими лапками, не выпуская из случайной ловушки, и Ива, не желающая видеть мучения двух крох, аккуратно перенесла их на ровную поверхность, попутно сняв с едва окрепших иголок прелые листья.

Она умилённо проследила, как две колючие спинки с удивительной для их размеров скоростью удаляются прочь.

На сердце вдруг просветлело. Да и лес будто стал приветливее и яснее.

Немного приободрённая увиденным она продолжила путь. Но чем дальше уводила её дорожка, тем больше звуков окружало девушку.

То громко хрустнет ветка, то прозвучит чей-то жалобный писк, то зашелестит потревоженный кем-то куст. Казалось бы, ничего особенного, но не для маленького кусочка природы в центре большого города.

Иву начинало потряхивать. Влажная прохлада забиралась под одежду, остужая кожу, а странности, происходящие вокруг, холодили душу. Всё больше хотелось остановиться хоть где-нибудь, разложить палатку и забраться в неё, спрятавшись от всего. Но здесь останавливаться явно не стоило.

Вдруг где-то в отделении раздался чей-то протяжный вой, хриплый и надорванный. Мороз мигом пробрал её до самых костей.

– Так, Ива, это просто собака, – забормотала она себе под нос, стараясь унять бешено стучащее сердце. – Чья-то большая собака, которую вывели на прогулку… Здесь нет волков. Это, блин, центр города, здесь не может быть волков! Правда же?!

Часто дышащая, с широко распахнутыми глазами, она была на грани истерики, сдерживая себя из последних сил. Но когда вой повторился ближе, не выдержала.

Она сорвалась с места и рванула со всей возможной скоростью, едва умудряясь не споткнуться и не полететь вниз с холма.

Воздух уже жёг её лёгкие, глаза затуманились от непролитых слез, а она перебирала ногами, мчась неизвестно куда, лишь бы подальше от собаки-волка и от своего страха.

Уже на последнем издыхании, едва не падая на дрожащих ногах, она вдруг на полном ходу врезалась во что-то.

В ужасе она попыталась отпрянуть от преграды и помчаться дальше, но её препятствие весьма ловко схватило её за талию, не дав ни убежать, ни рухнуть наземь.

Она решила было закричать, но скованное спазмом от долгого бега горло не издало ни звука.

Почему-то именно это отрезвило её и заставило наконец осмотреться.

Вокруг всё ещё был лес, что казался скорее чёрным, чем зелёным, а сбоку стоял древний на вид старик, который, впрочем, спокойно выдержал удар от налетевшей на него взрослой девушки.

Его ясные серые глаза слегка насмешливо изучали её. Наконец, отойдя от неё на пару шагов, он спросил:

– Тако съ, каго лѣшъ гъналъ!2 – голос его был скрипучим, как несмазанная дверь, но полнился неподдельным весельем и молодецким задором. – Чьто ты сдѣ дѣлаши, дочи? Сдѣ есь опасно за такъмъ какъ ты, наипаче напоследък. Како ты успела забрьдъ сѣда?3

Говор мужчины звучал странно, и был похож то ли на другой славянский язык, то ли на какой-то диалект. Ива едва понимала его затуманенным сознанием, но хотя бы приблизительно смогла осознать смысл вопроса.

Впрочем, ответить она не смогла. Сердце всё ещё стучало где-то в горле, в ушах стоял шум, а в глазах рябило. Да и что она должна была сказать? Что испугалась собачьего воя? Или что заблудилась в центре города, и, не додумавшись открыть карту, побежала, куда глаза глядят?

Сейчас, слегка отойдя от пережитого страха, она начала понимать всю нелепость ситуации.

А тем временем ждущий ответа старик обратился к кому-то, стоящему вне поля её зрения.

– Какъ мыслиши, Виярь, заради нея ли явити се тотъ возгласъ свѣтьлъ сила?4

– Все може бъiти, – ответил некто позади старика. – Тѣмъ паче лѣшъ доведъ ei от тѣе странъ.5

От этого голоса мурашки пробежали вдоль её позвоночника. Низкий, с лёгкой хрипотцой, будто тёмный бархат, коснувшийся кожи. Он пробирал до самого нутра, заставляя волосы на затылке встать дыбом. И было совсем не важно, что именно произносил этот голос, всё в его исполнении звучало завораживающе.

Но в этом случае обратить внимание на слова всё же стоило, ведь они действительно были странными. Одна часть была ей знакома, другая казалась устаревшей, но всё ещё понятной, но кое-что звучало и вовсе как какая-то тарабарщина.

Внешний вид пожилого мужчины тоже был непривычным. Такие наряды она видела разве что в исторических фильмах и сказках. Рубаха с выцветшей вышивкой по краям, тёмный льняной жилет, подпоясанный кожаным ремнём и широкие штаны, заправленные в сапоги.

Сопоставив всё увиденное и услышанное, Ива облегчённо выдохнула. Она наткнулась на реконструкторов старины. Она слышала, что они часто собираются в подобных местах, проводят обряды, бои на мечах и просто развлекаются так, как делали это люди прошлого.

– Прошу прощения. Я, наверное, вам помешала? Не знала, что здесь будет проводиться реконструкция, – её затопила неловкость. – Я тут слегка заблудилась. Не поможете мне найти дорогу, ведущую к трассе или к капищу? А дальше я сама доберусь! Вы мне хотя бы направление укажите, и я быстренько уйду, чтобы не отвлекать вас от ваших дел.

Она наклонилась, заглядывая за старика, чтобы поприветствовать невидимого незнакомца и вмиг забыла всё, что ещё хотела сказать.

"Ох, ему бы по подиуму в Прада ходить, а не бродить по лесу!"

Высокий и статный, он весь состоял из резких линий. Чем-то он напомнил ей идолов на капище: хищные, строго глядящие глаза, нахмуренные брови, волосы, падающие на плечи водопадом… Рука на эфесе меча была рукой воина, а лицо казалось высеченным из дерева умелым мастером. Настоящая "породистая" красота, от которой у Ивы спёрло дыхание.

– Глаголи медленнѣе, дѣвица, трудно тя разбирам.6 – выделяя каждое слово, проговорил ряженный воином мужчина, вздёрнув тёмную бровь. Тон его полнился высокомерием и раздражением, разбивая всё волшебное очарование внешности и голоса о реальность паршивого характера.

– Вы тоже говорите не самым понятным языком. Я большую часть фраз по общему контексту разбираю, – Ива, вторя ему, говорила неспешно и отчётливо. – Так что не могли бы вы, ПОЖАЛУЙСТА, хоть на пару минут выйти из образа и поговорить со мной нормальным русским языком?! В какой стороне метро?! Только не говорите сейчас, что не знаете, что такое метро!

Глаза её раздражённо щурились, ноздри трепетали, а указательный палец, направленный на незнакомца, едва заметно дрожал от нарастающего гнева.

Она ещё больше злилась, видя, как мужчина, не желая прекращать игру в древних славян, шевелит губами, повторяя слова за ней, будто пробуя их на вкус. Не выдержав этого фарса, она фыркнула и привалилась спиной к ближайшему дереву, слабо ударяясь о него затылком.

– Боги, к чёрту всё, я уже просто хочу вернуться домой!

– О, тебе воистинѣ слѣдуетъ возвратитися, дивная дѣвица, – сиплый голос старика, с любопытством следившего за диалогом, вовремя остановил едва не начавшуюся перебранку, стрельнув глазами в посуровевшего воина. – Но не нынѣ. Уже поздно, нынѣ тебе лѣпѣе итти съ нами, а позже мы узнаемъ, какъ вернуть тя дому.

– Что вы, не стоит! Я не хочу вам мешать! Вы мне просто направление к метро укажите, а дальше я сама!

– – О чёмъ же ты глаголеши, светло дитя?.. Мы не ведаемъ, гдѣ твоя матерь7 обитает. Аще утратила ты ея – поведай намъ без утайки, и взыщемъ. Саминькой тебе – не ходити путями сіми. Земля сія – не тиха: ни днесь, ни ночию. А особливо – коли девица одна, да и в рубище томъ тонкомъ, какъ былинонька…

Ива на автомате опустила взгляд на свои застиранные джинсы и серую видавшую виды футболку. Фыркнула. Да уж, не чета дедушке в кожаных сапогах и шароварах, и уж тем более его компаньону, чей наряд было не грех сравнить с княжеским.

Стоило ли ей отказаться от такой странной компании, или же с людьми, пусть даже такими, было безопаснее? Она разрывалась, не зная, какой выбор будет правильным.

Ноги болели, зубы почти стучали от холода, а в животе появилось тянущее чувство голода. Хотелось плюнуть на всё, поставить палатку прямо здесь и, наконец, отдохнуть.

Но стоило ей оглянуться, бросить мимолётный взгляд в черноту густого леса, оказавшегося куда более пугающим, чем ей казалось раньше, и решение стало очевидным. В обоих случаях её ждала неизвестность и тревога, но с ними она хотя бы не останется наедине со своими страхами.

Ива судорожно вздохнула, оттолкнулась от ствола и, хлопнув в ладоши, воскликнула с напускным задором:

– Хорошо! Приглашение принято! Эту ночь проведу в вашей компании, а завтра утром, выспавшаяся и отдохнувшая, вернусь домой!

Озадаченное выражение лиц переглянувшихся мужчин Ива хоть и заметила, но зацикливаться на нём не стала. Наоборот, решила переключиться на что-то позитивное и широким шагом последовала за новыми пока ещё не "знакомцами".

– Давайте, что ли, представимся? Я – Иванна. Ваней прошу не называть, лучше Ивой. А вас, господа, как звать-величать?

Игра в Киевскую Русь начинала её забавлять. Да и постепенно, вспомнив все славянские языки, которые хотя бы слышала, она начинала более-менее понимать их заковыристую речь.

Молодой мужчина промолчал, а вот старик охотно обернулся, одарил её приятной улыбкой с удивительно светлыми зубами и ответил:

– Радъ вити тя, Иванна. Имя у тя какое – чудное, да звонкое… Заморское ли? Али я речь веду без чину – следовало бы сперва и самому назватись. Въ Яви8 зовутъ мя Вольга, а здесь – боле Волхом кличутъ. Называй, како сердцу твому милее.

– Хорошо. А?.. – девушка кивнула в сторону шагающего впереди всех воина.

– А сей угрюмый молчунъ – князь Вияръ, господаръ здешний. Он есть властитель сей земли, всему хозяинъ.

– Тако и есть! – прорычал раздражённо тот. – Я здесь хозяинъ! Смотри, что о князе молвеши, старый ведунъ9!

Вольга на это лишь шутливо поклонился. Было видно, что, не смотря на разницу в возрасте и положении, они были в хороших отношениях.

Старик, чуть прибавив шагу, поравнялся с мужчиной и начал вполголоса что-то ему говорить. Ива же принялась осмысливать всё, что случилось с момента её столкновения с новыми знакомыми.

Их вид, выражения лиц, говор, странный язык… И среди всех этих сбивающих с толку моментов были слова, что казались частью пазла, который всё никак не получалось сложить.

"Леший гнал меня, так сказал Вольга? Сам он из Яви, но это не она. Тогда что? Навь10 или Правь11? Для Прави мрачновато. А Вияр, вроде так его зовут, назвал дедушку ведуном. Получается они не просто ролевики, но ещё и с уклоном в какое-то славянское фэнтези?"

Желая проверить свою догадку, она поинтересовалась:

– То, где мы сейчас находимся, это же Навь, да?

– Се ведь ясне. А коль не ведаешь, куда пришла, – то и вправду глупа ты паче, нежели я думал, смертная, – ещё более возросшее раздражение в голосе мужчины делало его похожим на утробный звериный рык.

Не выдержав такого тона, она взорвалась:

– Ох, простите-извините, ваша княжеская светлость, что не догадалась сразу, что за землю топчу! У меня же было столько времени подумать об этом, пока я убегала то ли от волков, то ли от собак! Да и я же каждый день с ролевиками сталкиваюсь! И как я могла не понять, в каком мире оказалась?!

Сарказм, льющийся через край вместе со словами, сделал её голос громче и звонче, от чего мужчина, развернувшийся к ней, поморщился, и ответил вдруг с почти ледяным спокойствием.

– Землю мою ты ныне топчешь. Волк бы не тронул – леший не даст. А что за ро-ле-ви-ки – не слыхал, да верно знаю: я не из них. Ещё я уверен, что постараюсь побыстрей вернуть тебя восвояси. А покамест… прошу, держи свой голос в узде: от такого тону речи голова болит…

– О, поверь, я и сама не горю желанием проводить с тобой время дольше необходимого! – она зашипела кошкой, подходя к нему на расстояние шага, и заглянула прямо в глаза. Это оказалось непростой задачей, ведь он был на голову выше неё. – Если бы всё ещё было светло, в жизни бы с тобой не пошла! Выбор то стоял между тобой и волками, и я начинаю сомневаться, что сделала правильный. Хочешь, чтобы в моем тоне было меньше сарказма? Так для начала в своём раздражения поубавь!

Секунда молчания, и князь, ничего не ответив, быстрым шагом направился прочь. Она же с вопросом оглянулась на Вольгу.

– Молодосьть, – хохотнул он, и жестом позвал её следовать за собой.

Чем дольше они шли, тем больше её клонило в сон. Зевота вызывала слезы, которые слепили глаза так, что Ива едва не упустила момент, когда они вышли из леса.

По обе стороны от них чернели в полутьме сумерек склоны, укрытые зелёной порослью из деревьев, папоротника и можжевельника.

Нахмурившись, она повела взгляд дальше, по торчащим над лесом костям скал, мимо их небольшой компании назад, туда, откуда недавно пришла.

Она наконец поняла, почему тропа всё время вела вниз.

За её спиной росла зелёно-серой громадиной гора. Не холм, не сопка, а самая настоящая гора, первая из многих, чьи острые вершины виделись смутными тенями где-то в отдалении.

И в эту секунду она поняла, что переживания об адекватности новых знакомых оказались куда менее значимы, чем вопрос трезвости её собственного рассудка.

Разум её ясно осознавал, что это невозможно, а от неё до ближайших настоящих гор было несколько сотен километров. Но глаза ясно видели высокие изломанные линии пиков и густой лес, тёплым одеялом укрывающий крутые склоны.

Она замотала головой из стороны в сторону, едва не уронив очки, в надежде, что мираж исчезнет, зажмурилась до белых пятен под веками, ущипнула себя за предплечье… Но ничего не изменилось.

Где-то справа гремела потоком быстрая горная река. Грохот её разбивающихся о скалы вод был отдалённым, но отчётливым. Именно в ту сторону и направился Вияр.

Повернув туда голову, Ива в который раз испытала шок.

Впереди стоял замок.

Его чёрная громада, вместе со скалой, из которой он вырос, лежала на сером покрывале сумеречного неба мрачной тенью.

Ноги девушки подогнулись, и она бы упала, если бы крепкая рука Вольги не удержала её. Хотя она этого даже не заметила.

Что это было?

Сон? Вряд-ли. Она испытывала боль, которой во сне быть не могло.

Безумие? Но разве могло оно наступить так внезапно? До сих пор она была абсолютно вменяемой и на здоровье не жаловалась.

Может то, что она видит, её предсмертный или горячечный бред? Возможно, она просто упала истощённая долгим бегом посреди тропы, а может её всё-таки догнала и загрызла та собака?

В подобное верить не хотелось, а в реальность происходящего не получалось. Рациональная часть её сознания кричала о невозможности чего-то вроде телепортации или путешествий во времени.

Чему в итоге довериться, разуму или глазам, Ива не знала. Оставался только один вариант: отдать бразды правления той части себя, что истово молилась богине судьбы на языческом капище несколько часов назад – своему сердцу. А оно пело в слабой, но такой яркой надежде, что чудо есть, что магия существует. Что она сейчас не бредит, а правда идёт к древней жутковатой крепости, стоящей на склоне горы, будто логово вампира из бульварного романа.

Неуместно всплывали в голове размышления:

"Если бы я была в фильме, то какой жанр у него был? Фэнтези или хоррор? Или всё же медицинская драма, в конце которой герои либо умирают, либо счастливые и относительно здоровые уходят из больницы?"

Так она шла, поглощённая своими путанными мыслями, пока едва не врезалась в остановившегося Вольгу, что с искренним беспокойством всматривался в её побледневшее лицо. Князь стоял чуть в отдалении, и хоть переживающим он не выглядел, всё его внимание в этот момент тоже было сосредоточено только на ней.

– Дочка, – обратился к ней старик, – ты въ порядке?

– Совсем не в порядке, Вольга! – она тряхнула головой. – Кажется, я оказалась куда дальше от дома, чем рассчитывала. Пожалуйста, прошу вас, скажите мне без шуток, где я сейчас?! Это очень важно!

Голос её был тихим и дрожал, лицо будто враз осунулось и постарело, а ресницы трепетали, пытаясь сдержать непрошенные слезы.

Видя всё это, старик посуровел. Вся его игривая добродушность схлынула, оставляя сосредоточенного мудрого мужчину, чья речь, не смотря на возраст, была удивительно ясной и полной участия. Казалось, врать он просто был не способен. Именно поэтому Ива, растерянная и надломленная, решила, что поверит любым его словам, даже если они будут звучать абсолютно безумно.

– Ты въ Нави, дочка. Въ потустороннем мире.

– Ха-ха! Это многое объясняет! Всё сходится! Я просто умерла, а это мой предсмертный бред! Что ж, этого стоило ожидать, отправляясь ночью туда, где ни фонарей, ни камер наблюдения! – она задышала глубже, чтобы окончательно не впасть в истерику. – И куда мне теперь? В рай или ад? Или всё же реинкарнация существует и мне пора в новую жизнь? Черт, а я ведь даже не успела насладиться этой! А вы мои ангелы смерти? Если так, то ничего не попишешь. Ведите.

Она сложила руки, будто заключённая, на которую собираются надеть кандалы, но тёплые шершавые ладони ведуна мягко обхватили их, унимая нервную дрожь и передавая капельку собственного спокойствия.

– Тише. Жива ты ещё, – говорил он медленно и мягко. – И покаместъ Навь тебе зла не причинитъ. Чтобъ сила здешняя взялась за тебя – месяцы надобны, а воротить тебя въ Явь и часу не потребно. Отдохнёшь въ доме княжьемъ, сил поднаберёшься: поспишь, поешь. А завтра ужъ – назадъ, въ свой миръ.

– В мир то я вернусь, а во время? – с лёгкой иронией спросила она, решив принять происходящее как данность.

Заметив недоуменный взгляд двух мужчин, она развела руками и пояснила:

– Я из двадцать первого века.

Понимания на лицах не прибавилось. Выражения Вольги сменялись ярким калейдоскопом, от озадаченности до изумления. Вияр же наоборот, казался окаменевшей статуей с лицом-маской, не выражавшей ровным счётом ничего. Спустя пару мгновений он тряхнул темной копной волос и, ещё сильнее сведя у переносицы брови, хмуро взглянул на неё.

– Ты не похожа на девушку из двадцать первого века.

– Да? И откуда же ты знаешь, какие в моё время девушки живут?

– Мне несколько тысяч лет. Я знаю, как тогда выглядели.

Ива на долгие секунды впала в оцепенение, осмысливая сказанное. А когда осознала, тут же вскинула взгляд на молодого, или совсем не молодого, мужчину.

– Какой сейчас год?!

– По самому распространённому человеческому летоисчислению сейчас шесть тысяч триста семьдесят первый год12.

– Хм. Понятно, что ничего не понятно, – она задумалась. – Ладно. Тогда скажи, в явном мире в наших краях уже был правитель с северных земель? Или, может, такой правит прямо сейчас?

– Нет. Зачем?

Тут в беседу вмешался Вольга.

– Пока что нетъ, но вести слыхивал: будто въ Новгороде затеяли князя сторонняго призывать. Молвятъ, варяга кликнуть хотятъ – не абы кого, а изъ роду знатнаго.

– А вот это уже яснее! Благодарю! Я не сильна в датах, но точно помню, что Рюрика призвали где-то в середине девятого века13… То есть больше чем за тысячу лет до моего рождения!

Она победно взглянула на князя.

– По какому календарю?

– По христианскому, само собой.

Услышав это Вияр брезгливо поморщился:

– Хочешь сказать, что спустя тысячу лет на наших землях будут верить в чужих богов?

– Именно! А летоисчисление ведётся от Рождества Христова.

– Чушь! – возглас мужчины громовым раскатом ударил по ушам. – Не верю, что люди забудут свои традиции и своих предков! Ты врёшь мне, женщина!

Она вздрогнула. Заметивший это Вольга завёл её себе за спину.

– Угомонись, Вияре, – голос его был твёрдым и строгим. – Врати девочке незачем, не серчай на нея – не по своей воле она в это попала. Всё обсудим опосля, а не здесь – на холоде, под ночную стынь. Ты, княже, лучче гостью в замок отведи, дай ей прийти в себя. А завтра поговорим, разберём, что и как. Утро, глядь, мудреней вечера бывает. А я пойду, дому и так долгою сторонкой обхожу – заждался он меня. Бывайте здоровы.

Вольга развернулся, и пошёл в сторону шумящей реки, а Ива осталась один на один с мужчиной, что явно не был ей рад.

– Пойдём, – только и ответил он, молча зашагав в сторону крепости.

И она пошла.

Так многое свалилось на неё за этот день, что она решила пока не думать ни о чем, отложить всё на потом и просто плыть по течению.

"Утро вечера мудрёнее, как сказал Вольга."

Она брела, потерянная и пустая, и видела перед собой только крепкую, укрытую тяжёлым плащом, спину, что будто отгораживала её от нового чужого мира.

Кем он был, её новый знакомый? Явно не последняя фигура в этом месте.

"В Нави."

Что она помнила о ней из сказок и былин, которыми в своё время зачитывалась? Что на границе с потусторонним миром стоит избушка Бабы Яги. Что где-то здесь живёт Кощей Бессмертный и змей Горыныч. Но ни о каком князе Вияре она никогда не слышала.

Был ли он забыт, как и многие другие? Или же изначально не был кем-то значимым? А может она придумала его сама, как и Вольгу, как и всё вокруг?

Но если хоть на секунду допустить, что это реальность, то получается… она в потустороннем мире?

Сказка, да и только! Правда, с неизвестным пока концом.

Ива не заметила, как они подошли к замку, как распахнулись тяжёлые ворота, и её сопровождающий провёл её через широкий двор. Только когда их обоих укрыл мягкий полумрак коридора, она опомнилась и осмотрелась.

Высоко висящие жаровни давали достаточно света, чтобы не врезаться во что-то, но не чтобы разглядеть безусловно красивую резьбу на деревянных панелях, которыми были оббиты стены крепости.

Долго они шли по бесконечным коридорам, сворачивая и поднимаясь по лестницам, пока не остановились у двери, за которой оказалась просторная спальня.

На тумбочке у кровати девушку уже ждал горячий ужин. Фрукты, хлеб, немного запечённого мяса и каша в горшочке пахли так изумительно, что во рту мигом собралась слюна.

Она обернулась к мужчине, который так и не переступил порог комнаты, и спросила:

– Я могу это есть?

Его брови взметнулись вверх, чтобы тут же опуститься на место, возвращая лицу выражение холодного спокойствия. Он пожал плечами:

– Если хочешь.

– Я имею ввиду… В общем, я читала, что в потустороннем мире живым нельзя ни есть, ни пить, иначе не вернёшься обратно.

Вияр хмыкнул.

– Правильно читала. Но только если кто-то, не пройдя нужные ритуалы, сам пришёл, и сам же уйти собирается. А в твоём случае явно не обошлось без ясуней14, тех, кого вы люди называете светлыми богами. Мы же отведём тебя обратно. Ешь, спи, а завтра всё решиться.

– Спасибо, – ответила она, но её уже не услышали. Вияр удалился, тихо прикрыв за собой дверь.