Темная порода. Восход теней

Та пришла в Мистерис уже тяжелой и все время до родов молила Сауле о том, чтобы ребенка отметил Дар. Но Солнечная Мать не услышала молитв. Коре пришлось покинуть Мистерис: расстаться со своим ребенком она не смогла. Ее, конечно, не бросили, поселили в Гории, она вышла замуж за какого-то зажиточного торговца, говорят, даже по любви. Но Гория не Мистерис. Грязный земной лагерь торговцев, хоть и сильно разросшийся, никогда не сравнится с городом-княжеством, парящим в небе. А в свете последних событий различие еще значительнее – Кора состарится, и едва ли что-то останется от ее былой красоты, а следом и от мужниной любви. Лидисс же теперь может не бояться иссушающего жнеца.

А дитя можно и чужое вырастить как свое. Не зря же ей этот мальчик так в душу запал?

Дело за малым: забрать его. А потом можно и праздновать.

* * *

Он сделал все, что должен был.

Народ Мистериса, за исключением детей и подростков, не достигших совершеннолетия, и тех немногих, кто еще не принес клятву, испил небесной воды, а это значило, что сну Мариса теперь никак не сбыться в ближайшие лет сто.

Он знал, что не пророчествует, мог объяснить разумом, откуда взялись видения – Сергос рассказал о смерти князя Деннарда, и воображение Мариса в ту же ночь отозвалось ярким кошмаром, – но вздохнуть спокойно смог лишь теперь, когда сам прошел через ритуал долголетия. Последним из всех.

А до того стоило только прикрыть глаза, и он раз за разом видел пыль и пепел, которыми рассыпались все, кого он знал и любил.

Сергос, Альба, Элирен, Тэй и Керро, Лидисс и сотни других – в его повторяющемся кошмаре все они иссыхались, дряхлели и превращались в песок. Марис вдыхал этот песок, задыхался и чувствовал, как иссыхает сам. Его руки наполнялись песком и пеплом, которыми рассыпалось и его собственное тело, ужасная пыль утекала сквозь пальцы, и ее уносил ветер.

Но теперь пусть ветер унесет дурные сны, а больше ему ничего не забрать.

4. Ничьи дети

Галечный берег, на котором расположилось жилище торговки, больше не был пустынным. Несколько групп людей рыскали вдоль кромки воды, дюжина человек сгрудилась вокруг покосившегося домика. С моря дул сильный ветер, он заглушал слова, но Лидисс все равно смогла разобрать в гуле голосов проклятия и причитания. Да и взгляды, вмиг обратившиеся на нее, едва рассеялся туман, говорили сами за себя. Лидисс невольно сделалось тревожно. Такие взгляды она очень хорошо помнила из детства.

«За тобой Мистерис, дура! Что они тебе сделают, эти убогие? – подбодрила она себя. – И что здесь произошло?!»

Из толпы, растолкав утешительниц локтями, на нее бросилась мать малыша. Кажется, ее звали Дора.

– Где мои дети?! – взревела женщина. – Отвечай, ведьма!

– Какие дети? – растерялась Лидисс.

– Мои дети! Я не отдала тебе Ларса, и ты решила забрать у меня их всех, так?!

«А, ну да, у нее же еще мальчик и две девочки», – сообразила Лидисс.

Не отмеченные Даром остальные дети торговки Лидисс интересовали мало, оттого и не запомнились.

– Забрать? Я? – Лидисс с трудом осознавала происходящее.

– Не смей отпираться! Я видела тебя здесь ночью четвертого дня. Появилась из тумана своего колдовского и исчезла. Все высматривала, да? Примерялась? А вчера вечером я тебя, ведьма, поди, и не увидела! Тварь! – Дора рванулась к Лидисс с явным намерением расцарапать ей лицо.

Лидисс отшатнулась и уже готова была бросить в разъяренную торговку заготовленное заклятие, но кто-то схватил Дору за плечо и оттащил назад.

– Не надо делать глупостей, – громко объявил Гедеон, обращаясь как бы к Доре, но явно намекая всем.

– Вы? – задохнулась Лидисс.

Сложно было представить человека, которого бы она ожидала здесь встретить меньше, чем этого гарденского пижона. Он и в княжеском замке-то выделялся, а среди грязной толпы выглядел будто Тэйвас-громовержец, разящий йодасов, с росписей в храмах Светозарных.

– Отпусти меня! – завопила Дора.

– Обязательно, – спокойно проговорил Гедеон. – Как только успокоишься.

– У меня дети пропали!

– Знаю. Но не думаю, что ты изливаешь свой гнев куда следует. Небесные не крадут детей, – громко заявил он.

– Она ходила здесь! Примерялась! Я видела ее.

По толпе прокатился возмущенный гомон.

– Мало ли кто где ходил. Это еще ничего не значит. Тем более им не нужны наши, – Гедеон выделил голосом последнее слово, – дети. Я прав? – обратился он к Лидисс.

Лидисс безотчетно кивнула. К горлу подкатывал тошнотворный комок, а ноги предательски онемели – в окружении этих обозленных людей старый, тщательно изгоняемый ею страх снова впивался кривыми когтями под кожу.

– Я прав, – подтвердил Гедеон. – А потому повторюсь: не надо делать глупостей, – он отпустил Дору.

Толпа притихла. Проклятия сменились взволнованным шушуканьем.

– Что здесь произошло? – спросила Лидисс, взяв себя в руки.

Дора недобро зыркнула, но заговорила наконец-то не криком.

– Ларс пропал ночью. И Фоли с Линой. И Фиро, – женщина шмыгнула носом.

– Как это Ларс пропал? – внутри у Лидисс похолодело. – Ларс – это же тот ребенок, которого я хотела забрать в Мистерис?

Этот чудесный малыш, ее малыш, пропал?!

– Да. Они играли на берегу. А потом я вышла – а их нет.

– Может, утопли, – донеслось робкое из толпы. – Всю ночь же искали, нет их нигде.

– Где утопли, дурень?! Они плавали что твои рыбы, – тут же зашикали в ответ.

– Надо его найти! – выпалила Лидисс.

Терять малыша она не собиралась. Как и верить в то, что с ним могло случиться что-то плохое.

– Надо найти их всех! – Торговка снова перешла на крик.

Скандальная баба. За ребенком уследить не могла. Отдала бы сразу мальчика, и ничего этого не случилось бы. Ну, или случилось бы почти то же самое, но Лидисс бы это уже не заботило.

– Я буду искать Ларса, – заявила Лидисс. – Если остальные дети с ним, то найду и их.

– Я помогу! – мгновенно вызвался Гедеон.

Да уж, только помощника ей не хватало! Откуда он вообще здесь взялся?

– Я в помощниках не нуждаюсь! – возмутилась она.

– А я и не спрашиваю. – Гедеон вскинул голову. – У меня есть навыки, которые пригодятся в этом деле. Значит, я могу помочь.

– И какие такие полезные в поисках навыки могут быть у доверенного лица князя? – усмехнулась Лидисс, сложив руки на груди. – Вы за пределы замка-то выходили?

– Ну, например, в отличие от некоторых, я умею разговаривать с людьми. – Гедеон улыбнулся. – Мы найдем детей! – пообещал он Доре. – Всех.

– Сделайте это, добрый господин, прошу вас! – взмолилась торговка.

Гедеон кивнул и участливо похлопал ее по плечу.

– Добрые люди! – обратился он к зевакам. – Спасибо за ваше неравнодушие к беде этой женщины! Прошу, если вы что-то видели или слышали – расскажите! Любые сведения могут помочь нам…

Дальше Лидисс не слушала.

– Мне нужна твоя кровь, – обратилась она к Доре. – Я попробую отыскать детей по ней.

Дора изменилась в лице.

– Что? – разозлилась Лидисс. – Страшно магичке кровь дать, вдруг порчу наведет? Сдалась ты мне!

– Нет, – женщина всхлипнула, – моя кровь не поможет.

– Это мне лучше знать: поможет или нет.

– Они не родные мне, – очень тихо произнесла Дора. – Это же важно, да?

Лидисс вопросительно воззрилась на нее:

– Что, все?

– Все.

– А чьи?

– Не знаю, – пожала плечами Дора. – На свете много ничьих детей.

– Хочешь сказать, ты притащила в эту лачугу четверых приемышей? Ты себя-то досыта прокормить не можешь!

– Ну, лачуга всяко лучше улицы, и поесть не досыта лучше, чем вовсе с голоду помереть.

– Так почему золото мое не взяла? На него бы остальных детей прокормить могла, хибару свою подлатать. А Ларсу в Мистерисе только лучше будет. Там его место.

– Но это же будто я его продаю. Продаю своего ребенка…

Торговка смогла удивить. Лидисс даже стало немного стыдно за все свои мысли о Доре. Чаще люди почитали за счастье избавиться от своих отмеченных детей под благовидным предлогом, и вопрос всегда стоял лишь о цене. А многие готовы были даже приплатить.

– Он маленький еще, он не поймет. А когда вырастет, будет думать, что я его предала.

«О, если он вырастет в Мистерисе, он вообще о тебе позабудет, – мысленно посулила Лидисс. – Только бы его найти».

Стыд испарился, Дора снова начала ее раздражать.

– Плохо, что не достать родной крови, – вслух заметила Лидисс. – Это бы сильно упростило дело.

Строго говоря, поиск по родной крови был не лучшим способом найти пропавших. Он срабатывал только с обычными людьми, искать таким образом магов не получалось. Из-за этого Лидисс думала, что базарные сплетники не так уж и ошибаются в своих россказнях, когда толкуют, что отмеченные Даром – не дети своих родителей. Даже таких же магов, как они сами. Но тут все складывалось удачно, и попробовать найти Ларса по остальным детям торговки виделось отличной идеей. А тут на́ тебе – все до одного приемыши.

Эх, бора бы сюда. Ведьмы вон как лихо людей в лесах с их помощью ищут. Да только кругом море, галька да скалы, до ближайшего леса полдня пути, а лесной дух может найти только того, кого видели деревья. Да и приручать его надо. Тоже отпадает.

– Вы не сможете их найти, да? – заскулила Дора.

– Да погоди ты, – отмахнулась Лидисс. – Думать мешаешь.

Плести полноценное поисковое заклятие и давать элементалям образ Ларса тоже не хотелось. Силы заберет столько, что потом месяц не встанешь. А на земле Лидисс таким баловаться не собиралась. Да и чего уж там, не удавался ей такой поиск никогда.

– Полагаю, вы уже поняли, что без меня вам не справиться? – напомнил о себе Гедеон.

Лидисс, погруженная в свои мысли, и не заметила, чем закончилось его общение с народом, но толпа уже почти разошлась.

– С чего это вдруг?

– Ну хотя бы с того, что вы понятия не имеете, что теперь делать.

Лидисс поплотнее закуталась в плащ.

– А вы прямо-таки имеете?

– Разумеется.

– Как вы вообще здесь оказались? Разве в Гардене мало забот?

Или он по делам Гардена и прибыл? Не каждый день великие князья сменяются, может, в таких случаях вести разносят особые гонцы?

– Я искал вас, – невозмутимо сообщил Гедеон. – Заботы Гардена разрешатся и без меня. Новый князь в моей службе не нуждается, а я меж тем как в воздухе нуждаюсь в том, чтобы видеть вас. Но, полагаю, это мы обсудим в более приятной обстановке после того, как завершим дело и найдем детишек.

Лидисс фыркнула. Этот усатый фат имел наглость подбивать к ней клинья.

– Не думаю, что мы будем это обсуждать, – отрезала она.

– Я тоже вот не думал, что четыре дня проведу в седле без сна и отдыха, чтобы снова увидеть вас. Но ведь я здесь. – Гедеон с улыбкой развел руками.

Лидисс уже приготовилась разразиться тирадой о том, что никто из земных мужчин не имеет ни малейшего шанса привлечь ее, но Гедеон быстро сменил тему:

– Так, а чего ты не говоришь, что у вас тут частенько такое случается? – снова обратился он к Доре.

– Что частенько случается? – не поняла торговка.

– Тебе лучше знать, ты здесь живешь.

Дора нахмурилась, потеребила накидку.

– Ну, ходят слухи, что бродяжки пропадают. Так то ж бродяжки!

– Твои дети по виду от них, поди, не сильно отличались.

– А вот не надо вот этого, богатый господин! – возмутилась женщина. – Я что могу – все детям. И чтоб четверо разом – никогда такого не было. Один, может, два.

– Три, может, четыре, – поддразнил Гедеон. – Кто этих бродяжек считает?

– Не про то я совсем. У них жизнь какая? Кто замерз где, кто помер от болячки без помощи, а говорят все одно – пропадают.

– И давно это происходит?

– Пару месяцев как говорить про это стали.

– То есть длиться может и дольше, – задумчиво пробормотал Гедеон. – А видела ты кого на берегу?

– Да вот ее и видела! – Дора ткнула в Лидисс пальцем.

– Плохая совсем? – разозлилась Лидисс. – С чего б мне вокруг дома твоего ночами шастать?

– А кто вас, ведьм, разберет, чего вы шастаете?! – уперла та руки в бока.

– Спокойно, давайте не будем нагнетать. – Гедеон шагнул между Дорой и Лидисс. – Скажи, а ты видела именно досточтимую госпожу Лидисс или кого-то, кого приняла за нее?

Дора задумалась:

– Н-не знаю… В плаще она была, возле воды ошивалась. Темно было, лица не видно.

– А хоть какие-то запоминающиеся черты?

– Нет, ничего.

– Ясно. Надо разбираться, – заключил Гедеон. – Я похожу по городу, поспрашиваю, разузнаю что смогу. Вы, – обратился он к Доре и, внезапно, к Лидисс, – оставайтесь здесь. Вдруг мы зря переполошились и дети вернутся.

Наглость этого выскочки переходила все мыслимые границы. Еще указывать он будет, где ей оставаться!

– А позвольте узнать, Гедеон, – с нажимом произнесла Лидисс, – с каких пор вы решаете, что мне делать?

– Я не решаю, – быстро исправился он. – Матери лучше остаться здесь, а вы – как пожелаете. Я собираюсь потолковать с попрошайками да бездомными, подумал, что не дело такую женщину с собой звать. Но если хотите, то пойдемте. Со мной вы будете в безопасности.

Лидисс едва смогла побороть желание послать его куда подальше, но практические соображения взяли верх. В поисках Ларса и остальных детей проныра Гедеон может оказаться куда полезнее магии.

– Я пойду с вами, – решила она.

* * *

Судьба определенно благоволила Гедеону. Хотя с утра он на некоторое время в этом разуверился.

Отоспавшись после дороги, он собирался было позавтракать и сходить посмотреть на ребенка, который, по словам Марсы, так заинтересовал Небесную магичку. Но стоило ему спуститься в столовую постоялого двора, как хозяйка огорошила новостью о том, что ночью дети Доры – как оказалось, их несколько, – пропали.

Лидисс надоело обхаживать торговку, и она просто забрала, что хотела? Эта мысль напрашивалась сама собой, и всю дорогу до рыбацкой лачуги Гедеон прокручивал в уме различные ее вариации, попутно проклиная свою внезапную недальновидность.

Он едва не расхохотался от облегчения, когда завидел Лидисс в толпе около дома Доры, и мгновенно поверил в собственное везение с новой силой.

Все складывалось даже лучше, чем можно было мечтать.

Магичка порадовала еще и тем, что относительно легко поддавалась влиянию. Легче, чем он предполагал из короткого знакомства в Гардене, хотя и там уже были намеки, что дама чрезвычайно тщеславна, а такими вертеть труда не составляет. Здесь же, разволновавшись, она совсем открылась. Терпеть не может, когда ей указывают, злится и сразу стремится сделать все наоборот. Ну вот как бы он набился в компанию к другой? А тут стоило только взять ситуацию в свои руки да объявить, что она никуда не пойдет. И все, пожалуйста, – с виду норовистая красотка уже послушно шагает рядом с ним.

Из-за этой ее противоречивости Гедеон даже решил, что план по обольщению нужно менять: вместо восторженного и страстного поклонника, кричащего о любви, подобной удару молнии, взять противоположный образ, холодный и загадочный, но быстро передумал.

Судя по внешности, у нее от мужиков отбоя быть не должно, такие безразличием берутся на раз. Но на его откровенное заявление о симпатии она напыжилась, растерялась и смутилась, будто девица. Не сходится. Проблемы у нее какие-то с мужской братией.

«Сочетать надо, – определился Гедеон. – Напор сохранить, но загадочности добавить».

Участь торговкиных детей его особо не трогала – мало ли таких по свету теряется? Но пропали они очень уж кстати. Не случись этого, Гедеон обязан был бы это подстроить. Лидисс нужен отмеченный мальчик, сомнений нет – не успокоится, пока он не найдется. А значит, нужно помочь ей, но не слишком быстро.

«Покружим немного, – решил Гедеон. – А там разберемся».

– Удивительная женщина эта Дора, – начал он разговор. – Мне сказали, все ее дети – приемыши.

– Да, она говорила, – раздраженно кивнула Лидисс.

– Четверо! – Гедеон показал число пальцами. – Четверых детей подобрала.

– Еще б так за ними следила, как подбирает, – она поджала губы. – Куда мы идем вообще?

– Рынок, храм, доки – все места, где можно найти тех, кому не повезло в этой жизни.

– А доки к чему? С остальным понятно – можно попрошайничать, бродяги там кучкуются…

– И воровать. – Гедеон хмыкнул. – А доки, ну, спать там можно.

– Да? – недоверчиво протянула Лидисс.

– Я как-то спал, – он пожал плечами.

Она бросила на него удивленный взгляд.

– Вы разве не из благородных? Или у вас так принято развлекаться?

– Так принято выкручиваться, когда тебе некуда пойти. Вы зря решили, что я родился с золотой ложкой во рту.

– Ничего я не решала. – Лицо Лидисс приобрело каменное выражение, но от Гедеона не укрылось, что так она спрятала мелькнувшую тень сочувствия. – Меня это вообще не волнует. Просто поддерживаю беседу.

– А чьи-то жизненные трудности вообще мало кого волнуют. Тех, кто их не испытывал, – тем более. Я привык.

– Я не это хотела сказать, – все же поддавшись на уловку, начала оправдываться Лидисс. – И я тоже не всегда в бархате ходила, и видела… разное.

– Верю. Таким, как вы… людям со способностями бывает непросто. Бывало, – исправился он. – Мистерис многое изменил.

– Многое, но не все. – Лидисс вздохнула и снова отвернулась.

Гедеон почувствовал себя еще увереннее – брешь в обороне магички вырисовывалась ясно, несмотря на все попытки ее замаскировать.

– Всему свое время, – он улыбнулся. – Так, рынок вон там, за поворотом, его из постоялого двора видно. А Светозарные у них здесь где обитают, знаете? Вы же здесь больше моего.

– Знаю, была там. Это тоже прямо, только в противоположную сторону от рыночной площади.

– Поклоняетесь Всеобщим матери и отцу? Они ж вроде как вашу братию не жалуют.

– Если они всеобщие, то должны жаловать всех. – Лидисс перекинула собранные в низкий хвост волосы на грудь. – Я жила какое-то время при храме и молилась вместе со всеми. Привыкла.

– Ведьма при храме Светозарных?

– Служители не знали.

– А-а-а, – многозначительно протянул Гедеон. – Так, ну что сначала: рынок или храм? Выбирайте.

– Что ближе, с того и начнем.

Торговые ряды полнились народом и гудели. Все рынки похожи один на другой, но олтинский все же выделялся оживленностью и размерами. Не всякая праздничная ярмарка могла с ним сравниться. Продавали, покупали и меняли все подряд: от лошадей до булок, от кузнечных изделий до каких-то диковинных певчих птиц из Империи; от тканей до местной рыбы и морских гадов. Здесь до хрипа препирались о цене, а по рукам били так, что воздух трещал.

Гедеон не стал долго думать и выдернул из толпы первого попавшегося мальчонку, плохо одетого и жадно приглядывающегося к лавкам.

– Я ничего не брал! – заверещал малец. – Пусти!

– Не брал, как же! Ты кошель у меня стащил!

– Нет, господин! Я ничего не брал! Это не я!

– Стражники разберутся, ты или не ты! – посулил Гедеон.

– Что вы делаете? – возмутилась Лидисс. – Отпустите ребенка!

– Не надо стражников, милорд! Прошу!

– Не надо, говоришь? – Гедеон потянул перепуганного мальчишку в сторону, проигнорировав негодование Лидисс. – Тогда отвечай на мои вопросы. Расскажешь что дельное – отпущу.

Раскрасневшийся бродяжка старательно закивал.

– Что с детьми торговки случилось?

– С какими детьми, милорд? Я не знаю ничего.

– Вся Олта гудит, а ты не знаешь?

– Нет. Правда не знаю ничего! Я только пришел на рынок. И я не брал кошель, обыскивайте, если хотите!

– Куда бродяжки олтинские пропадают? – продолжил наседать Гедеон. – Про это-то слышал? Или тоже нет?

– Не знаю я! Никто не знает! – Малец попытался вывернуться из хватки, но быстро сдался. – К воде ночью ходить нельзя, это знаю. А больше ничего.

– У моря все исчезали?

– Да. Говорят так.

– Много?

– Букашка, Колючка и Рыжий, – мальчик начал загибать пальцы. – Торопыга и Крысюк еще. Это которых я знал. Но вообще больше. Мелкие часто пропадают.

– Почему мелкие? – влезла Лидисс.

– Ну потому что мелкие. Про взрослых я не слышал.

– И давно?

– С зимы еще. Отпустите меня, пожалуйста, я не брал кошель!

– Погоди пока. И что говорят, куда они деваются все?

– Разное. Говорят, духи морские их под воду тащат. А еще про чудище морское. Краб огромный на берег выходит и тех, кто детей его ловил, забирает и жрет. Некоторые говорят, будто это ведьмы малышню крадут. И еще, – мальчик огляделся по сторонам и понизил голос, – говорили, что стражники так город чистят от бедняков. Тайно. Я правда ничего больше не знаю и кошель не брал. Отпустите меня, пожалуйста! – Он поднял на Лидисс полные слез глаза, смекнув, что женщина сжалится над ним быстрее.

– Гедеон! Отпустите вы его уже! – предсказуемо не выдержала она.

– Как скажете! – не стал препираться Гедеон.

Интриги малец добавил, Лидисс вон вся извелась от волнения, а большего и не надо. Гедеон запустил руку за пояс, выудил из припрятанного кошеля серебряную монету и сунул бродяжке. Глаза у того мигом высохли и засияли.

– Я же говорил, что не брал, милорд, – залепетал он.

– Ты мне тут не умничай! Бери и беги.

– Спасибо, милорд, спасибо!

Мальчишка неловко откланялся, повертелся, юркнул в толпу и мигом исчез в ней, как мелкая рыбка в водорослях.

– А нельзя было сразу дать ему денег, не сочиняя про кошель и не запугивая ребенка? – Лидисс проводила бродяжку взглядом.

– Думаете, мне это сильно нравится? Такие дети рано взрослеют. По-хорошему он бы ничего не рассказал, а предложи я ему денег – наплел бы с три короба. Он и так наплел, но, по крайней мере, того, во что верит сам. Хоть это и бред. – Гедеон хмыкнул. – Краб огромный по берегу ходит и детишек ест! А что не доедает – жуткие старые ведьмы подбирают.

– Невероятно тонкая шутка, – скривилась Лидисс.

– А что такого? Вы хоть и ведьма, но молодая, красивая и совсем не жуткая. Вас не может оскорблять шутка про злобных старух. – Гедеон согнулся и перекосил лицо, изображая свое видение упомянутых созданий.

Уголок рта Лидисс дрогнул, но до улыбки все же не дошло.

– Что думаете про стражников? – подобралась она.

– Страшилка для бродяжек. Зачем страже это делать тайно, если они имеют право открыто выдворить тех, кто, по их мнению, угрожает благополучию города? Духи как-то правдоподобнее, нет?

Лидисс покачала головой и обняла себя за локти:

– Элементали довольно безобидные, если их не трогать. А опасные духи возле крупных городов редко водятся.

– Этот мальчик, Ларс, он же был с Даром. Мог он их как-то разозлить?

Магичка пожала плечами:

– Не знаю. Вряд ли.

– А защититься мог?

– Ему года четыре от роду, он слишком маленький, чтоб управлять Даром.

– Ясно. – Гедеон покрутил кончик усов. – Ну что, давайте еще до храма дойдем, там поспрашиваем?

– Может, нам стоит поговорить и с более благополучными горожанами?

– Можно, конечно, но не думаю, что в этом есть большой смысл. Для них эти пропавшие дети что бездомные кошки. Я знаете, как вообще про бродяжек узнал? Один из зевак у дома Доры бросил что-то вроде: «Чего мы здесь торчим? У нас эта шелупонь постоянно куда-то пропадает. Ничего интересного уже не будет». А когда я начал уточнять, то услышал, что, мол, постоянно пропадают, но благо только оборвашки, а не из приличных семей. Вот так просто, – Гедеон развел руками, – никакого сочувствия.

– Я поняла, – кивнула Лидисс. – Пойдемте дальше.

Олтинцы не скупились на пожертвования для Светозарных – богатство местного храма бросалось в глаза. Обыкновенное для их святилищ строение в форме солнечного диска с расходящимися в восемь сторон стенами-лучами было совсем необычным образом сложено из редкого торесского камня – белого с разноцветными прожилками, – а купол сверкал золотом.

Сплетни храмовых попрошаек мало отличались от того, что рассказал мальчонка с рыночной площади: духи, морские чудовища, ведьмы, злобные стражники да лихие люди.

– Может, служители что-то знают. – Лидисс направилась в святилище, морщась от обилия баек.

Гедеон кивнул и собрался последовать за ней, но что-то ему помешало. Развернувшись, он обнаружил старика, мертвой хваткой вцепившегося в его плащ. Что странно, одет он был вполне прилично.

– Это Лаума, благородные господа, это все Лаума. Я знаю, что происходит!

Лидисс, заинтересовавшись, спустилась на пару ступеней обратно.

– И что же? – Гедеон аккуратно высвободился.

При более пристальном рассмотрении он понял, что настойчивый свидетель не так уж и стар: так казалось только из-за его обветренного, изъеденного солью и солнцем лица, а дряхлым он не был. Моряк или рыбак?

– Лаума проснулась и души собирает! – Старик вытащил из-за пазухи какой-то амулет и прижал ко лбу.