Песнь четырех эпох. Книга 1. Хроники последнего лета

Вдалеке, на горизонте, виднелись тёмные тучи, предвещающие новые холода. Караг, некогда богатый углём, теперь страдал от его нехватки. Империя, разорвав договор о поставках, оставила соседнее государство один на один с безжалостной стихией. Теперь тысячи людей искали спасения за этими стенами, но город мог принять не всех.

Городские механизмы продолжали работать, но их гул теперь звучал как предвестник новой эпохи – эпохи испытаний, где человечность и милосердие сталкивались с имперской политикой и холодным расчётом. Паровые насосы ритмично поднимали воду из подземных резервуаров, а в воздухе раздавался металлический лязг механизмов, работающих без остановки.

Среди беженцев ходили слухи о том, что город скоро закроет ворота, что припасов не хватит на всех, что зима будет ещё суровее. Эти слухи только усиливали напряжение, и временами толпа начинала волноваться, но стражники быстро восстанавливали порядок. В этой сцене слились воедино трагедия и надежда, жестокость судьбы и человеческая стойкость. Форос стал символом последней надежды для тысяч измученных людей, но оставался ли он действительно безопасным убежищем – оставалось только гадать.

В этот момент за спиной Родрика раздался чёткий стук высоких сапог по брусчатке. Командир обернулся и увидел генерал-губернатора Фороса Алана Рихта – высокого мужчину в расшитом золотом мундире, украшенном многочисленными орденами. Его седые усы были аккуратно подкручены, а в глазах читалась усталость человека, несущего тяжкое бремя власти.

– Докладывайте, полковник, – голос генерал-губернатора звучал твёрдо, но в нём проскальзывала нотка беспокойства.

Родрик отдал честь: – Ваше превосходительство, поток беженцев не прекращается. За последние сутки через ворота прошло более трёх тысяч человек. Многие из них истощены и больны.

Генерал-губернатор подошёл к краю стены, вгляделся в море палаток:

– Вы знаете, почему мы не можем впустить их всех, Родрик. Караг – государство воинственное, а эти люди – их граждане. Среди них могут быть шпионы, диверсанты…

Командир караула тяжело вздохнул: – Понимаю, ваше превосходительство. Но посмотрите на них! Женщины, дети, старики… Они замерзают!

Генерал-губернатор помолчал, потирая подбородок: – Империя разорвала договор об угле не просто так. Мы не можем рисковать безопасностью города ради гуманитарных соображений. Но и оставить их на произвол судьбы… – он осекся, – это бесчеловечно.

Родрик кивнул в сторону беженцев: – Многие из них потеряли всё. Они не похожи на воинов, ваше превосходительство. Скорее на жертв обстоятельств.

Генерал-губернатор нахмурился: – Мы должны найти баланс. Организуйте временный лагерь за пределами городских стен. Обеспечьте максимальный контроль и снабжение. Но внутрь никого не пускать без тщательной проверки.

Полковник склонил голову: – Будет исполнено, ваше превосходительство. Но что делать с теми, кто уже внутри?

– Проведите фильтрацию. Выделите надёжных людей для проверки. Тех, кто вызывает подозрения, изолируйте. Остальных… пусть ждут решения императора.

Генерал-губернатор ещё раз окинул взглядом толпу беженцев, затем повернулся и зашагал прочь, оставив Родрика наедине с его тревогами. Командир караула знал, что решение, которое они приняли, не сделает никого счастливым, но, возможно, это был единственный способ сохранить хрупкий баланс между безопасностью и человечностью.

Лагерь беженцев раскинулся на голой степи, словно огромное море рваных парусов. Сотни самодельных укрытий из подручных материалов жались друг к другу, образуя узкие проходы, по которым бродили измождённые люди.

В воздухе витал тяжёлый запах немытых тел, горелой древесины и машинного масла. Паровые котлы, установленные в центре лагеря для обогрева, работали с перебоями, выплёвывая клубы чёрного дыма. Холодный ветер пробирал до костей, заставляя людей кутаться в тряпьё.

Дети, чьи глаза потускнели от постоянного голода, бесцельно бродили между палаток. Их плач сливался с монотонным гулом разговоров взрослых. Женщины, сидящие у костров, перешёптывались о том, что припасов становится всё меньше, а помощь от имперских властей – всё скуднее.

В центре лагеря, возле единственной паровой кухни,собралась толпа. Люди толкались, пытаясь пробиться ближе к раздаче, но стражники с механическими винтовками держали их на расстоянии. Старики и больные падали в грязь, их никто не замечал в общей суматохе. По ночам лагерь наполнялся отчаянными криками. Люди не могли уснуть от холода и тревоги за будущее. Некоторые, не выдержав напряжения, начинали кричать в пустоту, другие тихо плакали, прижавшись к своим близким.

В углу лагеря, за импровизированной оградой из старых повозок, находились изоляторы – места, куда отправляли тех, кого подозревали в шпионаже. За ржавыми решётками сидели люди с пустыми глазами, потерявшие всякую надежду.

Местные торговцы из Фороса иногда появлялись в лагере, но цены на их товары были заоблачными. Люди продавали последние ценности за крохи еды, понимая, что выбора у них нет.

С каждым днём тревога нарастала. Слухи о том, что город скоро закроет все каналы помощи, распространялись со скоростью степного пожара. Паника охватывала всё больше людей, превращая лагерь вместо, где отчаяние и страх стали постоянными спутниками каждого беженца. А над лагерем нависали тяжёлые тучи, предвещающие новые холода, которые могли стать последними для многих из тех, кто искал здесь спасения.

Внезапное движение у входа в лагерь привлекло внимание часовых. Группа людей появилась на горизонте – молодая девушка, сопровождаемая несколькими вооружёнными солдатами Карага и чиновниками в официальных мантиях. Их появление вызвало переполох среди беженцев.

Молодая посланница держалась с достоинством имперской аристократки, в её облике читалось благородное происхождение и верность традициям империи.

Её лицо отличалось тонкими, точёными чертами: высокие скулы, прямой нос и чётко очерченный подбородок. Кожа была бледной, словно фарфор, с лёгким румянцем на щеках. Глаза глубокого карего цвета, обрамлённые длинными ресницами, смотрели внимательно и пронзительно, выдавая острый ум и решительный характер. Губы имели естественный розоватый оттенок, их линия была изящной, но не слишком пухлой. Лёгкая улыбка иногда трогала уголки рта, но в целом выражение лица оставалось серьёзным и сосредоточенным. Брови дугообразные, аккуратно очерченные, подчёркивали выразительность взгляда. На лбу виднелась едва заметная морщинка, свидетельствующая о привычке серьёзно относиться к своим обязанностям. Её волосы тёмно-каштанового цвета были уложены в строгую причёску, где каждая прядь находилась на своём месте. Лишь несколько непослушных локонов выбивались у висков, придавая образу лёгкую женственность.

Платье из тёмно-синего бархата несло на себе печать имперского стиля – строгий крой, украшенный лишь тонкой вышивкой в виде механических шестерёнок, символизирующих прогресс империи. На поясе скромно поблескивал небольшой паровой механизм с гербом имперского дома. Корсет был выполнен из полированной кожи с изящной гравировкой имперских символов. Минималистичные металлические детали служили скорее функциональным, чем декоративным целям, подчёркивая практичность имперского стиля.

На шее красовался кулон в форме двуглавого орла, заключённый в оправу из белого металла. Перчатки из мягкой кожи до локтя имели лишь несколько функциональных вставок из стали с имперской символикой.

В руках она держала небольшой дипломат из полированной стали с имперскими инициалами. Очки с тонкими серебряными дужками и дымчатыми стёклами дополняли её образ, придавая взгляду особую проницательность.

Её походка была уверенной, с характерной для имперских аристократок грацией. В каждом движении чувствовалась гордость за своё происхождение и преданность империи.

Аксессуары были подобраны со вкусом: простые механические часы на цепочке с имперским гербом и небольшой веер с гравировкой двуглавого орла – символа империи.

В её облике не было показной роскоши, но каждая деталь свидетельствовала о принадлежности к имперской знати. Скромность в одежде лишь подчёркивала её благородное происхождение и верность традициям.

Стражники Фороса напряглись, направив на прибывших стволы механических винтовок. Но девушка лишь усмехнулась, остановившись у самых ворот.

– Я требую немедленной встречи с генерал-губернатором и представителем церкви! – её голос, звонкий и властный, разнёсся над лагерем.

Беженцы, услышав её слова, начали перешёптываться. Некоторые отступили подальше, другие, наоборот, попытались приблизиться, надеясь на какие-то вести из родных краёв.

Чиновники в свите посланницы достали пергаменты с печатями и начали размахивать ими перед носом у стражников.

– Немедленно доложите о нашем прибытии! – потребовал один из них. – У нас дипломатическая миссия особой важности!

Командир караула, растерянно переглянувшись с подчинёнными, всё же решил отправить гонца к генерал-губернатору. Появление официальной делегации Карга в этом месте было настолько неожиданным, что требовало немедленного внимания высшего руководства.

Солнце уже клонилось к закату, когда тяжёлые ворота Фороса с протяжным скрипом начали открываться. Часовой механизм, управляющий створками, работал размеренно и неторопливо, словно специально томя ожидание делегации. Родрик, облачённый в парадную форму с начищенными до блеска медными пуговицами, вышел вперёд. Его осанка была безупречна, а взгляд – твёрд и сосредоточен. За его спиной выстроился почётный караул с механическими винтовками наперевес.

Посланница, сохраняя невозмутимость, сделала шаг вперёд. Её свита напряглась, но она жестом приказала всем оставаться на местах.

– Я полковник Родрик, командир караула Фороса, – произнёс он сдержанно. – По приказу генерал-губернатора я сопровожу вас в резиденцию.

Девушка кивнула, не проронив ни слова. Её глаза, скрытые за дымчатыми стёклами очков, внимательно следили за каждым движением имперского офицера.

Путь до резиденции пролегал через главные улицы города. Паровые фонари уже начали разгораться, наполняя воздух характерным шипением. Горожане с любопытством выглядывали из окон, наблюдая за необычной процессией.

Резиденция генерал-губернатора возвышалась над городом, словно крепость. Механические часы на башне пробили шесть, когда делегация достигла массивной входной двери.

Внутри их встретил роскошный интерьер в имперском стиле: полированные паркетные полы, стены, украшенные гобеленами с изображением великих побед, и массивная люстра, работающая на паровой тяге. Генерал-губернатор уже ожидал их в приёмном зале. Его мундир сверкал орденами, а на лице играла вежливая, но холодная улыбка. Рядом с ним стоял представитель церкви в традиционном одеянии, расшитом золотой нитью.

Атмосфера в зале была напряжённой. Казалось, что даже механизмы, работающие в стенах здания, замедлили свой ход, предчувствуя важность предстоящего разговора.

Делегация заняла места за массивным столом из тёмного дерева, инкрустированного латунными узорами. Девушка первой нарушила молчание, откинув назад непослушные локоны.

– Я – Амелия Иехан из дома Механникумов, – её голос звучал уверенно, несмотря на официальный тон. – Представительница древнего имперского рода, посвятившая свою жизнь изучению атмосферных явлений и методов климатического контроля.

Она сделала паузу, позволяя своим словам осесть в воздухе. Её пальцы слегка постукивали по столу, выдавая внутреннее напряжение.

– Мой род веками служил империи, исследуя тайны погоды и климата. Сейчас я возглавляю экспедицию по изучению климатических аномалий в регионе.

Затем она повернулась к своим спутникам: – Позвольте представить моих коллег из Карга. Министр природных ресурсов господин Тарек, – высокий мужчина с седой бородой кивнул, не отрывая взгляда от генерал-губернатора.

– Научный советник при дворе его величества, доктор Алистер, – худощавый мужчина в очках с энтузиазмом поклонился.

– И технический специалист по паровым механизмам, мастер Карим, – коренастый мужчина в рабочем фартуке с множеством инструментов на поясе лишь сдержанно кивнул.

Генерал-губернатор внимательно слушал представления, его брови слегка приподнялись при упоминании рода Механникум. Представитель церкви перелистывал бумаги, делая пометки.

В воздухе повисло напряжение – все понимали, что за спиной этой делегации стоят не только научные интересы, но и политические интриги, связанные с климатическими проблемами региона и недавним разрывом договора об угле.

Амелия выпрямилась в кресле, её взгляд стал пронзительным, когда она продолжила:

– Господа, я прибыла сюда не просто так. Погодные аномалии охватывают весь мир. Карг – лишь первая из стран, столкнувшихся с резким похолоданием. Мои исследования показывают, что температура будет продолжать падать, затрагивая всё новые территории.

Её голос звучал уверенно, но в глазах промелькнула тревога. Она положила на стол папку с документами, из которой выглядывали схемы и графики.

– У меня есть доказательства, – она указала на бумаги. – Климатические станции по всему континенту фиксируют схожие показатели. Это не локальная проблема, а глобальная катастрофа.

Но представитель церкви резко перебил её: – Доказательства? А не ересь ли это, дочь моя? Разве не Император управляет погодой? Не он ли насылает холод на грешные земли?

Его голос прогремел в зале, эхом отразившись от стен. Чиновники Карга переглянулись, нахмурившись.

– Вы обвиняете церковь в невежестве? – священник подался вперёд, его глаза сверкали гневом.

Амелия выдержала его взгляд: – Я лишь следую за фактами, святой отец. Наука и вера могут сосуществовать. Но сейчас речь идёт о выживании целых народов.

Генерал-губернатор поднял руку, восстанавливая порядок: – Довольно! Есть более важные вопросы. Вы упомянули о планах Карга…

– Да, – Амелия сглотнула ком в горле. – Отчаявшись найти решение проблемы с климатом, правительство Карга готовится к военному вторжению на территорию империи. Они надеются захватить запасы угля и паровые механизмы, чтобы выжить.

В зале повисла тяжёлая тишина. Министр природных ресурсов из Карга опустил голову, словно признавая горькую правду.

– Именно поэтому мне необходимо как можно скорее попасть в столицу, – твёрдо закончила Амелия. – Только там можно найти решение, которое спасёт не одну страну, а весь континент.

Лицо священника исказилось от гнева. Его голос загремел, отражаясь от стен: – Предатели! Враги империи! Они должны быть казнены за подобные речи! За подготовку к вторжению!

Он резко поднялся из-за стола, его ряса зашуршала, а золотые украшения на ней заблестели в свете ламп.

Но Амелия оказалась быстрее. Она вскочила, её стул с грохотом опрокинулся на пол.

– Молчать! – её голос прозвучал так резко, что все в зале замерли. – Эти люди – не враги! Они – мои друзья и союзники в борьбе с настоящей угрозой!

Она шагнула вперёд, её глаза пылали гневом: – Они против решения своего правителя! Они рискуют жизнями, чтобы предупредить империю о надвигающейся опасности!

Министр природных ресурсов и научный советник переглянулись, в их глазах читалось удивление от такой защиты.

Генерал-губернатор снова поднял руку, восстанавливая порядок: – Достаточно! Мы не будем принимать поспешных решений.

Но священник не унимался: – Ересь и предательство! Вы защищаете врагов империи!

Амелия холодно улыбнулась: – Я защищаю тех, кто борется за выживание нашего мира. А вы, святой отец, своими слепыми догмами можете привести нас всех к гибели.

В зале повисла тяжёлая тишина. Никто не ожидал такой дерзости от молодой исследовательницы, особенно в адрес представителя церкви.

Генерал-губернатор тяжело вздохнул: – Мы обсудим это позже. Сейчас нам нужно выслушать все аргументы.

Но священник, кипя от ярости, вышел из зала, громко хлопнув дверью. Его шаги эхом разнеслись по коридорам резиденции.

Алан Рихт жестом пригласил делегацию следовать за слугами, которые проведут их в отведённые покои. Когда двери за гостями закрылись, он повернулся к Родрику.

– Что думаете об этой ситуации, полковник? – спросил он, задумчиво потирая подбородок.

Родрик, стоя по стойке смирно, ответил не сразу. Он знал, что его мнение важно для принятия решений.

– Ваше превосходительство, я считаю, что слова посланницы заслуживают внимания. Её уверенность и знание дела впечатляют. К тому же, она явно рискует, защищая представителей Карга.

Генерал-губернатор кивнул, прохаживаясь по комнате.

– А как насчёт её теории о глобальных изменениях климата? Вы верите в это?

– Сложно судить, ваше превосходительство. Но то, что происходит за пределами наших стен, наводит на тревожные мысли. Беженцы, холод… Всё это не похоже на обычные погодные колебания.

– А что насчёт её дерзости по отношению к церкви? – в голосе генерал-губернатора проскользнула нотка беспокойства.

Родрик помедлил с ответом: – Возможно, она зашла слишком далеко, но её мотивы кажутся искренними. Она защищает тех, кто может помочь нам предотвратить войну.

Алан Рихт остановился у окна, глядя на лагерь беженцев за стенами города.

– Война с Карга – это последнее, что нам нужно сейчас. Особенно если её слова о глобальном похолодании верны…

– Именно так, ваше превосходительство. Нам нужно собрать больше информации и принять взвешенное решение.

– Хорошо, полковник. Продолжайте наблюдение за делегацией. И держите меня в курсе любых изменений.

– Будет исполнено, ваше превосходительство.

Родрик отсалютовал и вышел из комнаты, погруженный в размышления о том, какие испытания готовит им ближайшее будущее.

После утомительного дня Амелия наконец-то осталась одна в своих покоях. Служанка помогла ей снять тяжёлое платье и подготовила ванну – настоящее сокровище после долгих недель в холодных землях Карга.

Паровая ванна оказалась произведением искусства. Вода, подогретая с помощью сложного механизма, наполняла комнату ароматным паром. Амелия медленно погрузилась в тёплую воду, и её стройная фигура словно растворилась в клубах пара. Её талия, подчеркнутая корсетом в течение всего дня, теперь могла свободно дышать. Природа одарила её грациозным телосложением – не слишком худым, но и не полным, с плавными женственными изгибами.

Плечи девушки были изящными, но сильными, что говорило о привычке носить не только платья, но и тяжёлые научные приборы. Грудь имела аккуратную форму, не слишком выдающуюся, но привлекательную своей естественностью. Руки Амелии отличались утонченностью, с длинными пальцами, привыкшими к точным манипуляциям с механизмами. На коже виднелись едва заметные следы от ремней и креплений – следы её научной работы. Ноги оказались стройными и сильными, что было неудивительно после долгих путешествий. Они имели красивую линию от бёдер до щиколоток, а небольшая ступня свидетельствовала о благородном происхождении. Кожа девушки, несмотря на постоянные путешествия, сохранила свою гладкость и здоровый цвет. На ней не было видно следов загара, что говорило о привычке работать в помещениях или под навесами во время экспедиций. В воде её осанка оставалась безупречной – прямая спина, гордо поднятая голова, что выдавало в ней представительницу знатного рода. Даже в неформальной обстановке она сохраняла природное достоинство, хотя сейчас позволила себе немного расслабиться.

Когда она наклонялась, чтобы отрегулировать механизмы ванны, её спина изгибалась с природной грацией, а талия казалась ещё более тонкой. В каждом движении чувствовалась природная элегантность, смешанная с уверенностью человека, привыкшего к физическим нагрузкам.

– Наконец-то! – воскликнула она, откидывая голову на край ванны. – Как же хорошо…

Её механические браслеты тихо щёлкнули, когда она сняла их и положила на мраморный столик рядом. Очки-монокль отправились следом. Теперь она могла позволить себе быть просто уставшей девушкой, а не посланницей империи.

Амелия закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Но вдруг услышала тихое шипение – один из паровых клапанов в механизме ванны начал барахлить. Она не смогла удержаться от смеха:

– Ну конечно! Даже здесь техника меня подводит…

Повозившись немного, она сумела отрегулировать клапан, и шипение прекратилось. Открыв глаза, Амелия увидела своё отражение в зеркале. Растрёпанная, с мокрыми прядями, прилипшими к лицу, но довольная.

– Кто бы мог подумать, что простая горячая ванна может стать таким сокровищем, – пробормотала она, устраиваясь поудобнее. – Хотя, признаться честно, я уже начала забывать, как это – быть чистой…

Её мысли вернулись к предстоящим переговорам, но тело отказывалось напрягаться. Мышцы требовали отдыха, и Амелия позволила себе расслабиться, наслаждаясь моментом покоя.

Служанка, заглянувшая проверить, всё ли в порядке, застала странную картину: высокопоставленная гостья, улыбаясь, болтала с паровым механизмом ванны, словно со старым другом.

– Госпожа, – робко произнесла служанка, – может, вам подать ужин?

Амелия, не переставая возиться с клапанами, ответила: – О, дорогая, если бы ты знала, как я мечтаю просто посидеть в горячей воде без всяких там государственных дел! Хотя… – она хитро прищурилась, – может, пока я отмокаю, ты расскажешь мне что-нибудь о городе? О его тайнах, слухах, необычных механизмах?

Служанка, польщённая таким обращением, начала рассказывать о городских легендах, а Амелия, прикрыв глаза, слушала, время от времени вставляя замечания о работе паровых механизмов, которые упоминались в рассказах.

Внезапно она почувствовала, как что-то щёлкнуло в её внутреннем кармане платья, которое лежало на стуле. Быстро выпрыгнув из ванны (чем немало шокировала служанку), она схватила платье и достала небольшой механический коммуникатор.

– Простите, – сказала она, – кажется, у нас появились срочные новости. Нужно проверить…

Служанка, краснея, поспешно вышла, а Амелия, бормоча что-то о «неотложных делах», начала настраивать своё устройство, понимая, что отдых придётся отложить.

«Вот так всегда», – подумала она, – «только расслабишься – и снова работа. Но, может, это и к лучшему – меньше времени на тревожные мысли…»

Амелия склонилась над механическим коммуникатором, её пальцы ловко перебирали крошечные рычажки и колёсики. Концентрация была настолько сильной, что она даже не замечала, как капли воды стекают по её телу, оставляя блестящие дорожки на гладкой коже.

Прибор показывал странные данные – что-то, чего она не могла сразу расшифровать. Её брови сошлись на переносице, а губы беззвучно шевелились, пока она прокручивала в голове возможные варианты.

«Не может быть… но расчёты сходятся», – прошептала она, вглядываясь в показания. Её взгляд стал острым, почти хищным, но затем она вздохнула с облегчением: «Есть время. Немного, но достаточно».

Отложив коммуникатор, она наконец позволила себе расслабиться. Служанка уже подготовила постель – мягкое одеяло, чистые простыни и тёплую подушку. Амелия на мгновение замерла перед зеркалом, рассматривая своё отражение.

Её тело казалось особенно хрупким в мягком свете ламп, но в этой хрупкости чувствовалась внутренняя сила. Она медленно вытерлась мягким полотенцем, наслаждаясь ощущением чистоты.

В спальне было тепло и уютно. Амелия скользнула под одеяло, устроившись поудобнее. Её мысли всё ещё крутились вокруг полученных данных, но усталость брала своё.

«Завтра будет тяжёлый день», – подумала она, закрывая глаза. Её дыхание постепенно стало ровным, а лицо расслабилось. Даже во сне её пальцы слегка шевелились, словно продолжая настраивать несуществующие механизмы.

Резкий, пронзительный свист портовых сирен разорвал утреннюю тишину Фороса. Амелия подскочила с постели так быстро, что едва не опрокинула прикроватный столик. Сон как рукой сняло – многолетний опыт приучил её мгновенно реагировать на подобные сигналы.

Наспех натягивая одежду, она металась по комнате, собирая разбросанную накануне экипировку. Механические браслеты щёлкнули, занимая привычное положение на запястьях, а очки-монокль заняли своё место на переносице. В коридоре было непривычно пусто и холодно. Металлические стены словно высасывали тепло, а воздух казался густым от напряжения. Амелия ускорила шаг, почти переходя на бег. Её сапоги звонко стучали по металлическим полам, эхом отражаясь от сводчатых потолков.

В центральном зале царило тревожное оживление. Генерал-губернатор и святой отец Фороса склонились над картой, их лица были мрачными. Когда Амелия вошла, разговор не прервался – её появление лишь удостоилось коротких кивков.

– …сообщают о беспорядках в лагере беженцев, – голос Алана Рихта звучал напряжённо. – Некая группа лиц прибыла ночью и теперь подстрекает людей к штурму городских ворот.

– А это? – святой отец указал на чернильные пятна на горизонте. – Чёрные облака надвигаются со стороны Карга. Такого я не припомню за все годы службы.