Песнь четырех эпох. Книга 1. Хроники последнего лета

Аврора Стил

Песнь четырех эпох. Книга 1. Хроники последнего лета

Глава 1. Тень правосудия

В величественном зале чьи сводчатые потолки терялись в полумраке, царила атмосфера имперской роскоши. Высокие окна с витражами, изображающими сцены триумфа, пропускали приглушенный свет, играющий на позолоченных деталях интерьера. Стены были украшены массивными портретами Императора в полный рост, облаченного в парадные одеяния. Величественные полотна в тяжелых позолоченных рамах возвышались на фоне малиновых шёлковых драпировок с вышитыми изображениями двухглавых орлов. По периметру зала тянулся изысканный фриз, украшенный медальонами с изображениями значимых событий. Между ними располагались статуи, олицетворяющие славу империи. В нишах между окнами стояли мраморные бюсты правителей прошлых эпох, их суровые лица словно наблюдали за происходящим. Массивный дубовый стол, инкрустированный драгоценными породами дерева, занимал центр помещения. Вокруг него раскинулись резные стулья с бархатной обивкой. На стенах между портретами висели гобелены с охотничьими сценами и батальными композициями. Камин из белого мрамора с резными колоннами служил центральным элементом южной стены. Над ним располагался особенно крупный портрет Императора в военном облачении, его взгляд словно пронизывал присутствующих. По бокам от камина стояли высокие канделябры, отбрасывающие причудливые тени на полированный мраморный пол. В полумраке зала мерцали позолоченные детали лепнины, создавая игру света и тени. Тяжелые бархатные шторы с золотой вышивкой обрамляли окна, из которых доносились ликующие крики толпы, предвкушающие завтрашнее зрелище.

В этом помпезном окружении восседал инквизитор Магнус Крамер, чья грузная фигура казалась неуместной среди имперской роскоши. Инквизитор Его Императорского Величества, являл собой омерзительное зрелище, в котором роскошь лишь подчёркивала его внутреннею гниль. Его необъятное тело, некогда сильное, теперь представляло собой бесформенную массу, обтянутую рясой, которая трещала по швам. Двойной подбородок, покрытый редкими волосками, колыхался при каждом движении, а редкие сальные пряди, выбивающиеся из-под белого колпака, создавали впечатление неопрятной паутины. Лицо его, некогда благородное, теперь отекло и приобрело багровый оттенок. На щеках проступали багровые прожилки, а под глазами залегли глубокие тени, словно следы бесчисленных грехов. Маленькие пронзительные глазки, спрятанные под нависшими веками, сверкали недобрым огнем, выдавая острый ум и жестокий нрав. Его кожа, несмотря на дорогие благовония, источала запах немытого тела и застоявшегося пота. Белая ряса, расшитая золотыми нитями, натянулась на тучном теле, словно готовая лопнуть в любой момент. На груди весел тяжелый золотой символ имперской власти двуглавый орел. Его пальцы, толстые и короткие, с желтыми ногтями, украшенными перстнями, казались клешнями хищной птицы.

Несмотря на внешнюю неопрятность, в его облике чувствовалась внутренняя сила и властность. Каждый его жест, каждое движение были пропитаны сознанием собственной значимости и властью над жизнями других людей. Его движения были медленными и вальяжными, но в них читалась скрытая угроза. В его присутствие роскошь помещения казалась оскверненной, словно драгоценности и золото лишь подчёркивали его внутреннюю пустоту и порочность.

На столе перед ним стояли блюда с изысками яствами: жаренный каплун, запечённые овощи, свежий хлеб. Хрустальный кубок, наполненный тёмно-красным вином, подрагивал в пухлых пальцах. Инквизитор отхлёбывал напиток мелкими глотками, морщась от пульсирующей головной боли в виске. Когда он морщился от головной боли, на лбу проступала глубокая морщина, а руки непроизвольно сжимались в кулаки, словно готовясь раздавить чью-то судьбу.

По другую сторону стола стоял его слуга – худощавый мужчина в скромной одежде. Он почтительно внимал словам господина, время от времени кивая в знак согласия.

Магнус Крамер отхлебнул вина, поморщившись от головной боли, и уставился на своего слугу мутным взглядом.

– Итак, – прохрипел он, – завтра на рассвете всё должно быть готово для показательного расстрела. Специальная команда стрелков уже назначена. Сначала пойдет Анна из пекарни. Знаешь её? Та, что собирала травы в лесу.

Слуга почтительно склонил голову: – Да, господин. Говорят, она лечила людей отварами.

– Именно! – инквизитор ударил кулаком по столу. – И называла это лечением! На самом деле она была ведьмой, общалась с тёмными силами. А старый Иоган, что жил у стен? Тоже в списке.

– Он видь просто помогал больным, господин… – осмелился вставит слуга.

– Помогал?! – взревел инквизитор, брызгая слюной. – он исцелял без благословения Императора. Это колдовство, и точка. А Марта с дочерьми? Они танцевали в лесу на праздник летнего солнцестояния. Ересь! Он откинулся на спинку стула, тяжело дыша.

– Подготовь список: Анна, Иоган, Марта её три дочери… И не забудь про Гертруду, ту, что видела вещие сны. Народ должен знать, что мы не щадим никого. А Хельга из северных земель? Та, что владеет силой огня?

– Да, господин, – ответил слуга.

– Знаешь, что самое опасное в этой Хельге? – прошептал Магнус. – Она просто ведьма, она нарушила Императорский указ! Магия в нашей империи – преступление против самого императора!

Слуга настороженно выпрямился: – Но господин, разве не Император дарует нам все силы?

Инквизитор ударил кулаком по столу: – Именно! Только Император имеет право на силу! Только его воля определяет, что есть свет, а что тьма. Наша империя строится на технологическом прогрессе, а та самозванка смеет использовать дар, не благословленный Императором.

Он наклонился ближе, его глаза сверкнули:

– Представь себе, мой дорогой, она может зажечь огонь одним движением руки! Думаешь это милость императора? Нет! Это проклятие, замаскированное под дар! И она не единственная…

Слуга быстро записывал, не поднимая глаз: – Понял господин. Запишу ее в список.

– И не забудь про остальных! – инквизитор начал загибать пальцы. – Анна с её травами, Иоган-целитель, Марта с дочерьми… Все они оскверняют святость Императора! А Гертруда со своими снами – прямая угроза порядку.

– Внезапно он замер, прислушиваясь к крикам за окном: – Слышишь их? Они жаждут справедливости! Они хотят видеть, как еретики получат по заслугам!

– Слуга кивнул: – Да господин. Народ с вами.

– Народ со мной, потому что я защищаю волю Императора! – провозгласил инквизитор.

– Завтра они увидят, как императорская воля торжествует над ересью. Один залп – и все самозванцы отправятся к своим лживым богам.

– Он снова поморщился от боли: – Ах, это головная боль… Но завтра она покажется мне пустяком по сравнению с тем, как залп стрелков очистит землю от скверны. И пусть все запомнят: в нашей империи только император имеет право на силу! Только он источник истинной мощи!

Разговор Магнуса и его слуги был прерван внезапным появлением гонца. Молодой воин в форме императорской гвардии ворвался в зал, едва не опрокинув дверь.

– Веще преосвященство! – выдохнул гонец, протягивая запечатанный свиток. – Срочное донесение от главного дознавателя!

Инквизитор нахмурился, но взял послание. Его пальцы дрогнули, когда он сломал печать.

– Что там еще? – проворчал он, разворачивая документ. Пока он читал, его лицо становилось все мрачнее.

– Проклятие… – пробормотал он наконец.

– еще один еретик! Учёный по имени Вальтер. Распространял слухи о конце света, пугал народ своими предсказаниями.

Слуга поднял глаза: – Но господин, разве не Император говорит о судьбах мира?

– Именно! – рявкнул инквизитор. – Только император имеет право говорить о будущем! Этот самонадеянный глупец посмел предсказывать конец света, подрывая веру в могущество императора.

– Гонец перемялся с ноги на ногу: – Ваше преосвященство, главный дознаватель просил вас включить его в список завтрашней казни. Учёный уже доставлен в темницу.

Инквизитор кивнул: – Хорошо. Добавим его к остальным. Пусть народ увидит, что никто не уйдет от правосудия. Особенно те, кто осмеливается говорить о будущем без благословения императора!

Он повернулся к слуге: – перепиши список. Теперь там будет еще одно имя – Вальтер, лжепророк и еретик. Завтра его смерть станет ещё одним доказательством силы императорской воли.

Гонец поклонился и вышел, а инквизитор снова погрузился в изучение документов. Слуга аккуратно вписал имя учёного в список, а за окном толпа продолжала ликовать, не подозревая, что их радость – часть великого спектакля императорского правосудия.

Глава 2. Час испытаний

Лабиринт паровых тоннелей простирается под древними мостовыми города, словно кровеносная система исполинского механизма. Извилистые коридоры, вырубленные в скальных породах, украшены медными и латунными панелями, испещрёнными витиеватыми узорами. Паровые трубы извиваются подобно венам, пульсируя паром и издавая приглушённый гул. Время от времени из них вырываются клубы белого дыма, рассеивающиеся в тусклом свете газовых фонарей. Механические опоры поддерживают своды тоннелей, их зубчатые колёса и поршни ритмично двигаются, создавая симфонию металлических звуков.

Обслуживающий персонал снуёт по коридорам: механики в замасленных фартуках проверяют соединения труб, трубочисты в высоких цилиндрах прочищают дымоходы, а смотрители в очках с толстыми линзами записывают показания приборов в потрёпанные журналы. В воздухе витает характерный запах машинного масла и пара. Винтовые лестницы из кованого железа ведут всё глубже под землю. Их перила украшены причудливыми узорами, а ступени поскрипывают под ногами, словно жалуясь на тяжесть прошедших веков. Механические лифты с чугунными кабинами поднимаются и опускаются, управляемые системой шкивов и паровых двигателей.

По мере спуска в недра земли атмосфера становится всё более таинственной. Стены покрывают старинные карты и схемы, пожелтевшие от времени. В нишах установлены старинные приборы: барометры, термометры и загадочные устройства с множеством циферблатов.

Наконец, тоннели приводят в грандиозный зал, высеченный в скале. Его своды поддерживают колонны, увитые паровыми трубами. В центре зала возвышается массивный механизм, похожий на сердце города. Его поршни ритмично двигаются, а циферблаты показывают работу всех систем подземного комплекса.

Освещение в зале создают огромные газовые люстры, отбрасывающие причудливые тени на стены. В углах установлены старинные паровые генераторы, их клапаны ритмично шипят, поддерживая работу всей системы.

В этом величественном пространстве таинственная фигура в черно-красной мантии с капюшоном движется с необычайной осторожностью. Его шаги почти бесшумны на каменном полу. Человек движется по залу с грацией хищника, готового к прыжку. Его высокая, стройная фигура словно сливается с тенями, отбрасываемыми газовыми фонарями. Капюшон глубоко надвинут на лицо, скрывая черты, но можно заметить, как в тени проглядывают острые скулы и решительный подбородок. Мантия из тяжёлой, струящейся ткани украшена витиеватыми серебряными узорами, которые, кажется, движутся при каждом движении. Подол мантии слегка касается пола, оставляя едва заметный след в пыли. На запястьях виднеются кожаные браслеты с причудливыми механизмами и кристаллами, мерцающими в полумраке. Пальцы длинные и тонкие, с аккуратно подстриженными ногтями, на одном из них поблескивает перстень с тёмным камнем, в глубине которого словно таятся искры. Походка его бесшумна и уверенна, каждый шаг просчитан и точен. Время от времени он останавливается, прислушиваясь к звукам механизмов, его движения выдают опытного исследователя подземных глубин. В его осанке чувствуется сила и достоинство, несмотря на скрытность.

Лицо, частично видимое из-под капюшона, выдаёт человека, привыкшего к тяжёлым испытаниям. Глаза, скрытые тенью, кажутся особенно пронзительными, словно способны видеть сквозь стены и время.

Цель его пути – небольшая дверь в дальнем конце зала, украшенная древним символом Печать теней – стилизованное изображение глаза, перечёркнутого цепью. Выполнено в антрацитовом цвете с вкраплениями тусклого серебра.

Когда он приближается к таинственной двери, его движения становятся ещё более осторожными. Он словно опасается нарушить древнее равновесие, охраняемое этим местом. В его присутствии воздух будто становится гуще, наполняясь предвкушением чего-то важного и неизведанного.

Незнакомец медленно протягивает руку к стене, его пальцы едва касаются прохладной поверхности. Масляный фонарь, подвешенный на ржавом крюке, кажется древним стражем этого места. Его стекло покрыто вековой пылью, но внутри всё ещё теплится огонёк. С неторопливой осторожностью он снимает фонарь, и тот издаёт протяжный скрип, словно протестуя против своего пробуждения. В тусклом свете становятся видны замысловатые узоры на металле – древние руны, едва различимые в полумраке.

Не отрывая взгляда от таинственного символа на двери, фигура делает шаг вперёд. Его пальцы касаются рисунка, и в этот момент происходит нечто невероятное – символ начинает светиться тусклым, призрачным светом. Магический узор словно оживает, его линии пульсируют, наполняясь внутренней силой. С тяжёлым скрипом массивная дверь начинает медленно открываться. Её петли издают протяжный стон, эхом отражающийся от каменных стен. В открывшемся проёме виднеется тёмный тоннель – узкий проход, уходящий вглубь земли в конце которого ели виднеется источник света.

Незнакомец, не теряя ни секунды, поднимает фонарь выше. Его тень причудливо искажается на стенах, создавая иллюзию движения множества фигур. Он делает первый шаг в темноту, и дверь за его спиной начинает медленно закрываться, словно пытаясь скрыть тайну, к которой он только что прикоснулся.

Тоннель встречает его прохладой и сыростью. Каменные стены кажутся влажными на ощупь, а воздух наполнен запахом древности и тайны. Но фигура в мантии продолжает свой путь, уверенно двигаясь вперёд. По мере продвижения по тоннелю слабый отблеск света постепенно становится всё ярче, пробиваясь сквозь тьму впереди. Человек в мантии замедляет шаг, прислушиваясь к каждому звуку. Масляный фонарь в его руке отбрасывает причудливые тени на влажные стены. Тоннель постепенно расширяется, и вскоре становится ясно, что свет исходит из просторного помещения впереди. Незнакомец осторожно входит в комнату, и его взору открывается удивительное зрелище. Высокие стеллажи вдоль стен заполнены древними фолиантами. Книги, переплетённые в кожу и металл, источают едва уловимый аромат старины. Некоторые тома украшены странными символами и защитными рунами, мерцающими в полумраке. В центре комнаты возвышается массивный круглый стол, окружённый потертыми стульями. Но внимание незнакомца приковывает не он, а человек, сидящий во главе.

Старейшина – именно так можно описать этого человека. Его длинные седые волосы собраны в пучок, а борода спускается до груди. Глубокие морщины на лице рассказывают истории веков, а глаза, несмотря на возраст, горят пронзительным, острым умом. Властная осанка и горделивая посадка головы выдают в нём прирождённого лидера. Одежда – простая, но изысканная, украшена тонкими серебряными нитями, вплетёнными в ткань особым узором. На пальцах поблескивают старинные кольца с тёмными камнями. Мудрость читается в каждом движении этого человека. Его руки, покрытые старческими пятнами, всё ещё сохраняют твёрдость и уверенность. Когда он поднимает взгляд на вошедшего, в его глазах отражается тысячелетний опыт и сила, способная повелевать стихиями.

В комнате царит особая атмосфера – смесь древности и власти, мудрости и тайны. Присутствующие за столом почтительно молчат, ожидая слов своего лидера, а незнакомец в мантии чувствует, как его охватывает благоговейный трепет перед величием этого места и его обитателя.

Старейшина медленно поднимается со своего места, его движения полны достоинства и грации, несмотря на преклонный возраст. Его голос, глубокий и резонирующий, наполняет комнату древними словами: – От звёзд к земле, от тьмы к свету. Кто несёт знание через врата времени?

Незнакомец, не колеблясь ни секунды, отвечает установленным ритуалом: – Тот, кто хранит пламя мудрости в сердце тьмы. Я пришёл по зову древних сил.

В комнате воцаряется тишина, нарушаемая лишь слабым потрескиванием огня в центре стола. Присутствующие за столом обмениваются быстрыми взглядами, но никто не нарушает установленный ритуал.

Старейшина кивает, удовлетворённый ответом. Его губы изгибаются в едва заметной улыбке: – Добро пожаловать, брат. Прими наше братство.

Незнакомец делает шаг вперёд, снимая капюшон. Перед собравшимися предстаёт молодое, но уже отмеченное печатью опыта лицо. Правильные черты его лица излучают решительность и энтузиазм. Тёмные брови слегка приподняты, словно он готов к любым испытаниям. Глаза незнакомца – глубокие, с искринкой внутреннего огня. В них читается не только молодость, но и мудрость, приобретённая в опасных путешествиях. Нос прямой, с лёгкой горбинкой, а подбородок твёрдый, выдающий несгибаемую волю. Кожа слегка загорелая, с лёгким румянцем, говорящим о здоровье и энергии. Лёгкая небритость придаёт его облику мужественности, а чёткий контур скул подчёркивает решительность характера.

Он занимает свободное место за столом, и его стул слегка поскрипывает под весом фигуры. В его осанке чувствуется уверенность молодого лидера, готового принять на себя ответственность.

Теперь все собравшиеся сидят в кругу, их лица освещаются танцующим пламенем. Атмосфера становится менее напряжённой, но всё ещё пронизана ощущением важности происходящего. Старейшина жестом приглашает всех к разговору, и начинается тайное собрание, о котором знают лишь посвящённые.

Молодой незнакомец сидит с прямой спиной, его взгляд полон внимания и готовности к предстоящему диалогу. В его присутствии чувствуется особая энергия – энергия молодости, смешанная с мудростью и решимостью.

Старейшина поднимает руки к потолку, его голос звучит мрачно и угрожающе, словно раскаты грома в бурю. Тени в комнате словно оживают, двигаясь в такт его словам.

– О великие боги! Мортис, владыка вечной ночи, Некрон, хранитель запретных знаний, Шакал, повелитель тайных троп! Мы взываем к вам в час испытаний. Вы – наши покровители в мире, где свет обманывает, а знания указывают нам истинный путь.

Его глаза сверкают в полумраке, а голос становится всё глубже: – Примите наше служение Вам, о могучие! Азраил, несущий возмездие, Вельзегор, хранитель древних тайн, Наг, владыка запретных сил! Пусть ваша ярость защитит нас от врагов, пусть ваша мудрость направит наши шаги во тьме!

В комнате становится холоднее, а пламя в центре стола начинает танцевать в неистовом ритме. Тени на стенах словно шевелятся, принимая очертания древних существ.

– Да не угаснет огонь истины в наших сердцах! Да не дрогнет рука, поднятая против тирании! Да будет проклято имя тех, кто пытается погасить свет знания! О великие Тенебрис и Морф, даруйте нам силу для борьбы с ложью имперских законов!

После молитвы наступает тяжёлая, гнетущая тишина. Воздух наполняется запахом озона и тлеющих углей. Присутствующие опускают головы, впитывая силу слов своего лидера.

Затем старейшина резко обрывает молчание, и его голос вновь становится жёстким: – Братья и сёстры во тьме! Империя и её законы – это цепи, сковывающие наши души. Император и его прислужники-инквизиторы жаждут уничтожить всё, что несёт истинную силу…

Его речь продолжается, наполняя сердца собравшихся не только решимостью, но и первобытной силой, дарованной древними богами.

Старейшина наклоняется вперёд, его глаза горят неистовым огнём, а голос становится проникновенным, словно он делится самой сокровенной тайной.

– Братья и сёстры, пришло время открыть вам истину, которую мы хранили веками. Земля стонет под тяжестью невежества и гордыни людей. Силы природы пробуждаются, и скоро произойдёт то, чего мы так боялись…

Он делает паузу, обводя взглядом каждого присутствующего.

– Великие знаки уже появились. В разных уголках мира внезапные морозы убивают всё живое, превращая плодородные земли в ледяные пустыни. Урожаи гибнут под слоем льда, а животные покидают привычные места обитания, не в силах выжить в новом климате.

Старейшина поднимает руку, указывая на стеллажи с книгами: – Экологический баланс нарушен. Целые виды исчезают, леса замерзают, реки превращаются в лёд. Мы получили сообщения о небывалых морозах там, где веками царило тепло.

Он с горечью качает головой: – И что же делает император? Он продолжает слепо верить в свои машины и технологии, не понимая, что они лишь усугубляют проблему. Его учёные создают новые изобретения, но все они тщетны перед лицом истинной силы природы!

Старейшина обводит взглядом собравшихся: – Только древняя магия, только истинные знания, хранимые нашим орденом, способны изменить ход событий. Император ведёт человечество по ложному пути, отрицая существование высших сил и забывая о мудрости предков.

Он поворачивается к молодому незнакомцу: – Именно поэтому ты был призван сюда. Твоя молодость и энергия нужны нам сейчас как никогда. Вместе мы сможем предотвратить катастрофу, используя истинную силу, а не пустые механизмы!

Затем старейшина обращается ко всем собравшимся: – Каждый из вас знает свою роль. Мы должны действовать быстро и слаженно. Время – наш главный враг. Завтрашняя казнь – лишь начало. Впереди нас ждут великие испытания, но только объединив наши силы и обратившись к истинной магии, мы сможем спасти человечество от неминуемой гибели.

Его слова повисают в воздухе, словно тяжёлые тучи над городом. Все присутствующие понимают – началась новая эра, эра борьбы не только за выживание ордена, но и за судьбу всего человечества.

Старейшина завершает свою речь: – Мы последние хранители знаний, способных восстановить равновесие. В наших руках – судьба мира. И мы не имеем права на ошибку. Магия – единственный путь к спасению, и мы должны использовать её, пока не стало слишком поздно!

Старейшина мрачно смотрит на собравшихся, его голос наполнен горечью: – Завтра на главной площади состоится казнь нашей сестры. Гертруда, провидица нашего ордена, была схвачена инквизиторами. Её дар видеть грядущее во снах сделал её мишенью для охотников за ведьмами. К сожалению, спасти её невозможно – все попытки приведут лишь к новым жертвам.

Он обращается к молодому незнакомцу: – Кайран, в своих пророческих снах Гертруда видела именно тебя. Твоё появление среди нас – часть большего плана. Ты ключ к спасению всего человечества. Её жертва не должна быть напрасной.

Старейшина достаёт из-под мантии загадочный камень, переливающийся странными оттенками в свете свечей. Его пальцы слегка светятся, когда он передаёт артефакт Кайрану: – Возьми этот древний артефакт, Кайран. В его недрах заключена великая сила. Отдай его человеку в таверне и объясни ему следующее: он должен использовать камень там, где собираются великие умы империи. Пусть они поймут, что наш орден – единственное спасение для этого мира. Камень пробудит в них понимание истины.

Затем старейшина поворачивается к другому члену ордена. Маркус – высокий, стройный мужчина с бледной кожей и пронзительными голубыми глазами, которые словно видят насквозь. Его тёмные волосы аккуратно подстрижены, а движения плавные и расчётливые. На его лице лёгкая небритость, придающая ему загадочный вид.

– Маркус, тебе предстоит особая миссия. Твои навыки скрытности и умение находить общий язык с людьми сделают эту задачу выполнимой. Ты тайно отправишься в столицу империи. Там ты найдёшь наших братьев и передашь им это письмо с моей личной печатью. В нём содержатся указания, которые определят судьбу нашего ордена. Твоя осторожность – залог успеха всего предприятия. Помни: один неверный шаг может поставить под угрозу всё наше дело.

Старейшина снова обращается к Кайрану: – После казни, ровно в полночь, ты отправишься в трущобы. В таверне «Железный котёл» ты найдешь упомянутого человека. Он особенный – тот, кто уже стоял на пороге смерти и почувствовал её ледяное дыхание. Важно понимать – он ничего не знает ни о нашем ордене, ни о том, что мы ищем его. Ты почувствуешь его по отпечатку смерти на его душе, ошибки быть не должно.

Его голос становится тише, наполняясь силой: – Твоя задача, Кайран, – найти его и убедить. Убедить, что его судьба ещё не решена. Что его путь только начинается. Ты должен найти подход к его душе, затронуть те струны, о существовании которых он, возможно, даже не подозревал.

Он обводит взглядом зал: – Это опасное задание. Человек в таверне недоверчив и ранен не только телом, но и душой. Твоя способность убеждать и твоя внутренняя сила – единственное, что может склонить его на нашу сторону. Ты должен действовать интуитивно, полагаясь на свой дар, древние боги помогут тебе.