Сказки города Н. Детектив-нуар в 2-х частях

И вновь, в который раз, Зоя подумала, что вообще всё это надо давно отменить, всё это ЧП дурацкое, потому что глупо это уже донельзя. И бордель уже давно не бордель, а что-то вроде элитного релакс-центра, где иногда богатые и важные заказывают «тонные» (от слова «тон»), вечеринки, слегка – если так можно выразиться – эротического свойства, и где (опять-таки, иногда!), втайне от широкой публики, ублажают тех людей, которые зачем-либо нужны или важны Ивану Ильичу. И с элитным персоналом все эти примитивные пережитки крепостного строя – бред и анахронизм. Выставить ночную бабочку на деньги, наложить крупный штраф или лишить того же халявного обслуживания – еда, вода, косметика, одежда для работы – это да, а эти все порки – нет, не вписываются уже. Элитный персонал, как дорогой товар – уж коли взялся им торговать на условиях хай-класс – так его беречь надо. А проучить можно по-разному. Слово бьёт иногда посильнее хлыста, и рубцы потом порой кровят до самой смерти.

Катя ждала её, полусидя в своей огромной кровати, в подушках, исхудавшая, побледневшая.

– Ты осунулась. Что с тобой?

Катерина махнула рукой.

– Наплюй. Долго рассказывать. Не сегодня. Что у тебя?

Зоя рассказала всё, без прикрас и преувеличений. Как на духу.

– Помоги, Катюш! Надо прикрыть эту лавочку с ЧП этим придурочным.

– Не могу, Зои. Сейчас не могу.

– Но почему? Ты же со мной согласна!

– Да. Согласна. Ты права, это – херь. И я бы отменила, видит Бог. Но есть два «но»…

– Какие?

– Во-первых, Марк. Ну, кто он без этого ЧП? Просто начальник охраны, смотритель по камерам. Ни о чем. А ведь он считается «правой рукой» у окружающих. А по факту – ноль, ибо руки – это мы с тобой. Ну, отнимем мы у него эту игрушку, лишим его власти «вязать и решать», и кто он после этого будет? Ты думаешь, он нам спасибо за это скажет? С этим ЧП, он – царь и бог, и даже если начиная с завтра, никто, ничего, ни разу, никогда, ни за что не нарушит – неважно, он может себе говорить, что это, мол, потому что они меня все до одури боятся. Вот какой я молодец-удалец, Карабас-Барабас! А без ЧП он что? Винтик, да ещё и не значащий. Пока у него есть эта «дымовая завеса» – он герой, а убери её – и останутся…. штаны с дырой.

– А второе?

– А второе, Зоинька, это то, что он мой брат. Понимаешь? Брат. Родная кровь и плоть. И я не могу предложить Ивану Ильичу его вот так просто взять и уничтожить. Он, Иван Ильич, может и поймёт меня, и в душе – там, где-то глубоко внутри, может, даже и обрадуется, но наружу – никогда этого не покажет. Наоборот. Потому что в этом мире так нельзя. Да-да, знаю, что ты сейчас скажешь – можно и отца родного на ножи поставить, но это должно быть мотивировано. Как месть – да! В погоне за прибылью – нет.

– Хочешь сказать, так не делают?

– Делают. Но так – не принято. И за такие решения дорого платят те, кто их принимает. Иван Ильич не будет, и я не хочу на себя это брать таким вот образом. А ты можешь. Это твой персонал, ты его директор. Но и отвечать тогда – тебе придётся. И с Марком схлестнуться – тоже самой. И уж если хочется тебе рисковать, тогда не сейчас, не до разборки с Глашей, а потом. После неё. Вот как с тобой когда-то было. Ты ведь сначала приняла положенное, а уж потом оказалась нам так необходима, что смогла поставить свои условия. И всё так повернулось, что мы не нашли причин тебе отказать, не только я, но и Марк, в том числе. И были вынуждены несколько перестроить механизм. Ты победила.

– Ну, тогда это была случайность. – Зоя чуть не сказала «повезло», но вовремя спохватилась. – Совпало.

– Случай – имя Бога, Зои, а совпадение – его подпись. Нет ничего случайного.

Зоя усмехнулась.

– Забавно ты про совпадение сказала. Тут ведь и впрямь – совпало. Даже имя. Опять Глаша.

И осеклась. Не дай Бог, Катя сейчас про Костика вспомнит. А она, действительно, похоже, вспомнила – ещё больше побледнела. Зоя поднялась из кресла, подхватила сумочку.

– Прости. Значит, пока оставим всё как есть.

– Не совсем.

Катя похлопала рукой по кровати, приглашая Зою сесть поближе. Та повиновалась.

– Тебе, подружка, и впрямь надо с Иваном Ильичом встретиться. Есть на то причины. Мои личные. Но о них тебе пока говорить не могу и не буду. Позже, возможно. А пока – тебе нужно просто с ним познакомиться.

– Мы знакомы.

– Нет, милая. Вы – представлены. Знакомство – это несколько другое. Но для встречи нужен повод, и Глаша подойдёт. Только сначала кое-что проверим.

– Что?

– Правильно ли мы идем. И идем мы, или всё-таки только ты.

– В смысле?

– Если сомневаешься, спроси Вселенную. Сделай шаг-другой и посмотри. Если она подставит тебе плечо, впряжется в воз вместе с тобой – значит, верна твоя дорога.

– Ты хочешь сказать, если ответ «да», то она это как-то покажет?

– Точно. У тебя начнет «срастаться». Паззлики сползаться начнут, занимать положенные им места. Причем сами. А коли нет – всё время будут какие-то сбои, люди не те, и будешь ты сумки дома забывать да каблуки ломать перед важными встречами. Сечёшь?

– Секу. И что нам делать?

– Нужно встретиться с Глашей.

– Ну, я и так завтра с ней увижусь. Сегодня, видишь, не вышло, Марк работать услал.

Катя посмотрела вопросительно, и Зоя рассказала, как было дело. Катя хлопнула в ладоши, рассмеялась.

– Ну, вот же, об этом я и говорю! Видишь! Между прочим, я именно поэтому предложила тебе сейчас встретиться с Иваном Ильичом лично. Потому что время пришло.

– Как ты это узнала?

– А вот – сползлось. Смотри. Для наших целей с Глашей нужно разговаривать не в салоне. Но ты её отправила в свой кабинет. И шла сама туда же, но зарулила зачем-то сначала в кровати полежать, а потом ещё и в актовый зал. И там задержалась. А Марк пришёл – и нахозяйничал. А потом ты пришла – а Глаша работает! Не сидеть же её ждать, ты же ночь не спала. Не комильфо, однако.

– Я бы подождала, но у неё три часа ещё от смены, а потом восемь часов перерыва и снова пять часов работы, и возможно, ночь. Ей бы поспать. Да и мне – аналогично. И Марковы инициативы пока отложатся.

– Вот! Вот видишь! Даже по времени – смотри, как красиво получается! И с местом – тоже. И тебя из салона выдуло, и она через… Через сколько?

Зоя посмотрела на часы.

– Через час где-то освободится.

– Вот. Сейчас мы её сюда позовем. На массаж. А заодно и судьбу, мм-м… перепроверим.

– А почему не в салоне?

– А ты уверена, что вас не услышат?

– У меня в кабинете нет записи.

Катя прищурилась.

– Ты уверена?

Зоя похолодела. Катя покачала головой.

– Шучу. Нет у тебя записи. Пока не было, во всяком случае. Но – бережёного Бог бережёт. Лучше перебдеть. Дай мне телефон, вон он, на столике.

Катя солгала Зое. Запись в кабинете Зои была, её вел Марк. Катя знала, что брат всё пишет, и кабинеты начальственные тоже. Все – кроме своего. Это она знала от Костика, своего найдёныша, который сказал ей об этом перед тем, как покончить с собой. Так что Марк знал всё, что творилось во всех уголках и кабинетах «Рая», не знал он только того, что и в его кабинете тоже велась запись. Круглосуточно, по личному приказу Ивана Ильича. Об этом ей как-то раз, очень вскользь, намекнул сам Иван Ильич. Как раз тогда, когда она рассказала ему о смерти Костика и о том, что она от него узнала.

Зоя протянула мобильный Кате. Та потыкала в экран.

– Ксюша, девочка, здравствуй!

– Ой, Катерина Матвеевна, добрый день! – раздалось из айфона. – Надеюсь, всё благополучно, вы здоровы?

Зоя сморщилась, а Катя расхохоталась.

– Всё прекрасно, зайка, всё просто замечательно. Ноги только болят. Зоя Михайловна на работе? Не могу дозвониться…

Зоя расширила глаза, подняла свой «Сони» повыше, а Катя показала ей жестом – выключи, мол. Зоя послушно нажала на кнопку. Катя уменьшила звук на своём аппарате.

– Да-да, Ксюша, зайка, слушаю тебя… Нет, никак, вне зоны, не отвечает, нету дома никого… Что хотела? Хотела, чтобы она мне массажиста какого-нибудь нашего привезла. … Да, неважно, хоть стажёра. Ноги болят, просто жуть. Размассировать немножко, разогреть. Чтобы не сводило…. Что, есть варианты? А-а-а…. И кто свободный? Глаша? Это какая, маленькая блонди? Нет? Ах, эта! А она когда может? У меня через три часа капельница и уколы. Или через два, не помню. Отправишь ко мне? Отлично! Найди ей там денежку на такси, быстрее будет. И, плиз, если Зоя Михайловна объявится или позвонит – скажи, что я, да, искала, но мы с тобой уже всё решили. Ага, насамовольничали… Ну, простит она нас, я думаю. Я за тебя словечко замолвлю обязательно. Разумеется, моя хорошая. Конечно. Спасибо, зайка. Всё. Жду.

Катя ткнула пальцем в айфон и, отшвырнув его в сторону, захлопала в ладоши, как девчонка. Зоя притворно нахмурилась.

– И сколько мне ещё с выключенным телефоном сидеть?

– Пока Глаша сюда не доедет. Не будем рисковать.

– А если Марк позвонит, или приедет?

– И что?

– Ну, моя машина…

– А ты пойди, отгони её на парковку. Там, под «Мега-Летом», есть же подземная, заедь в угол куда-нибудь. Встретишь кого, скажешь – зашла колготки купить и зависла в торговых рядах… Что мне, тебя учить?

Зоя поднялась, пошла к двери. Остановилась. Повернулась к Катерине.

– А вдруг….

– Иди уже! Не будет никакого «вдруг». Не должно. Разве что накаркаешь сейчас сама. И колготки купи – на всякий случай. Для алиби. И давай начистоту – даже если он узнает, что я позвала Глашу на массаж, и что? Она там что – под арестом? Она никого не убила, ничего не украла, расписание даже не нарушила. Пыталась, правда, с твоей подачи, но Марк сам же это и исправил. А я – что? Я позвонила, попросила. Свободная, кстати, там сегодня действительно только одна Глаша. Так сложилось. И почему я должна от неё отказываться? Она – бесплатная, а прочим платить придется. Так что, извините, всё шито-крыто. И уж если ты так нервничаешь, иди сюда, я тебе сейчас дырку на колготках сделаю, пойдешь в магазин. Скажешь, шла, до двери дошла, колготка лопнула, решила, пойду куплю, переоденусь и приду обратно. Не мой день. И телефон глючит – выключается сам по себе, новый надо покупать. То есть тебе сейчас только за дверь мышкой выскользнуть. Иди, давай! Кыш! А то сейчас кину чем-нибудь, и впрямь колготку порву!

Она замахала на Зою руками и та, улыбаясь, исчезла за дверью спальни. Выскользнула из квартиры на лестницу, там было пусто. На улице тоже народу почти не было. Оно и понятно. Новый Год на носу, тридцатое декабря. Все либо на работе, либо по магазинам бегают. Хотя ещё и двенадцати нету, какие там магазины, спят, небось. Ладно, вот машина, слава Богу, она не у подъезда её поставила, как любила обычно делать. Сегодня все, похоже, действительно спят ещё – мест свободных нет, а когда она приехала, вообще битком было, и она встала за углом дома, ближе к соседнему – толстопузому, пятиэтажному. Может, тогда оставить здесь, загнать просто поглубже? Нет, не стоит. Сделаем, как договорились.

Она села в машину. Неловкое движение – и на колене вспыхнуло белое пятно. Вот дьявол! Дыра. В колготке, на коленке. Как по заказу. Теперь и придумывать ничего не надо. Приехала в магазин, решила встать здесь, а потом ещё и к Катерине заглянуть на кофеек, а тут колготки лопнули! Вот к чему приводит желание сэкономить на парковке!

Зою обуял праведный гнев, она вдавила педаль газа и вылетела из проезда между домами, как ведьма на помеле. Вихрем проскочила до торгового комплекса и ворвалась на паркинг, чуть не снеся шлагбаум. Встала в самый тёмный угол, заперла машину и прикрывая коленку полой пальто и сумкой, направилась к лифту.

Отправив Глашу трудиться, Марк поднялся наверх, на чердак, к камерам. Там у него был свой уютный уголок, с кофемашиной, мягким креслом-качалкой, музыкальным центром и большой коллекцией вкусняшек, распиханных по цветастым жестяным коробочкам. Он опустился в кресло, знаком показал охране, сидевшей у мониторов, чтобы не отвлекали, и погрузился в раздумья.

В любом союзе всегда кто-то сильнее, кто-то слабее; кто-то хищник, кто-то жертва. Брак по расчету – вещь не слишком приятная, но морганатический ещё хуже, особенно для того, чьи интересы возлагаются на алтарь. В его отношениях с «Раем на Окраине» жертвой был как раз он, и этот союз был именно морганатическим. Марк жалел, что недостаточно глуп, тогда он мог бы не обращать на это внимания и просто радоваться сыплющимся на него благам. А так – не получалось.

Господи, как же он устал за эти годы! Как надоело ждать бесконечно, когда наступит его очередь управлять – на деле, а не на бумаге. Как осточертело ждать их решений – решений двух клуш и одного петуха, которому давно было пора на пенсию, в деревню, «к тетке, в глушь, в Саратов», да куда угодно, а лучше всего – в суп, то есть в могилу, следом за женой, за его драгоценной Женечкой. Супруги должны быть вместе – и в жизни, и в смерти, Иван Ильич сильно подзадержался. Следовало ему помочь, но Марк пока не знал, как это устроить. На место самого Бланшара он не замахивался, ибо не потянул бы – тут он не строил себе иллюзий. Не то, чтобы Марк сомневался в своих способностях, но он почитал это место излишне хлопотным, и слишком многое зависело здесь от их хозяина, от Ильи Антоновича. Но вот если бы хозяином стал кто-то другой, то можно было бы рискнуть, и договориться, и отжать себе «Рай» целиком, а остальных, включая Ивана Ильича – сдать с чистой душой. Но время шло, а ничто не менялось; и Марк сцеплял зубы, руки, кулаки – и ждал. И педантично копил – и компромат, и всё, что могло бы при случае за него сойти. На работе у него хранились записи с камер, и здесь же он снимал копии с заинтересовавших Ивана Ильича кусков, и передавал их его людям. И здесь же он снимал копии для себя – со всего, что его интересовало, в том числе и с того, что интересовало его патрона. Свою добычу он хранил дома, в хитро устроенном сейфе, и там же он хранил записи, которые делались в кабинете у Зои. Единственным человеком свободным от его «взгляда» была Катерина. В её квартире не было камер, точнее, там не было его камер. Когда-то у Марка была возможность установить их – но в те дни отношения были ещё очень близкими, и было как-то и неловко и незачем. А когда понадобилось – оказалось поздно, ибо первое, что сделала Катя, когда слегла, это установила собственные следяще-пишущие устройства. И помог ей Иван Ильич, отправив к ней своих специалистов. Сиделку и приходящую экономку Катя тоже наняла сама, причем всё было проделано настолько молниеносно, что Марк оторопел. Казалось, она будто бы только и ждала момента, чтобы окружить себя своими собственными людьми, и не подпустить ни одного из тех, кого ей могли предложить другие. Она вела себя так, словно вокруг враги. Когда он сказал ей об этом, она засмеялась. Смех был странным. Он отправился к знакомому психотерапевту. Тот покачал головой.

– Не обращайте внимания. Ваша сестра просто богатая женщина, и, как я понимаю, с хорошими организаторскими способностями. У неё случилась возможность заказать всё «оптом» – она так и сделала. Что-то не устроит – поменяет. Понимаете, иногда нужно просто сделать дело. Просто принять решение. Не важно, какое именно. Просто принять его, и… баста! То есть не думать, не гадать и проверять – кто лучше, кто хуже – а просто взять на работу того, кто есть. А дальше – «будем посмотреть». Что до молниеносности – болезнь её не из тех, что косит внезапно, это процесс, и довольно протяжённый, ухудшения нарастают постепенно. Она, думаю, знала, что вот-вот сляжет, и готовилась к этому. Женщины, невзирая на всю безалаберность и капризы, – существа, как правило, предусмотрительные.

– Я подумал, она не хочет, чтобы я ей помогал. Мне так показалось. Будто я враг.

– Вам правильно показалось. Но не потому, что вы – враг. Наоборот. Она вас любит, и не хочет взваливать на вас эту ношу. Хочет оградить от этого, не хочет быть вам обузой. Не мешайте ей. Просто будьте готовы прийти на помощь, когда понадобится. И всё.

Психотерапевт был неправ. Марку казалось совершенно правильно. Но душевед вещал так внушительно, а Марк так хотел ему поверить… И поверил. А зря.

Но с Зоей – с Зоей всё было по-другому. Она была не просто лишней должностью, которую следовало упразднить, нет, она была прямым врагом, она всё время ущемляла его, посягая на его права. Зою следовало уничтожить. Непременно. Просто уволить – было ни о чём. Слишком просто.

Он знал, что Зоя постарается не отдать ему Глашу. Знал, что она будет её защищать, хотя бы даже из принципа. Он видел, чувствовал это – и злился. Она вновь перешла ему дорогу. Она снова противостоят друг другу – и вновь из-за Глаши, как тогда.

В мозгу что-то щёлкнуло. Он аж подпрыгнул в кресле. Вот оно – решение. Простое и элегантное. Увечить Глашу, может, и впрямь не стоит, но проучить её – обязательно. И эти две дуры сами дали ему способ, как это сделать. «Ромашка». Как тогда. Идея Кати – эксклюзив для Зои. Отлично. Ничего личного, девочки. Я перенимаю передовой опыт. Ваш опыт. Следую вашим курсом. Или вы считаете, что были тогда неправы? Ну, сорри!

За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. Он отловит сразу трёх. Это будет урок не только для Глаши. Та же «ромашка», только теперь с его командой – с его охранниками. Мальчикам понравится. Что до Глаши – травм и следов не будет, это мы соблюдём, но запомнится надолго – это он гарантирует.

Ну, а если найдёт коса на камень…. Что ж, тогда придётся напомнить, кто в доме хозяин. В конце концов, от Кати проку никакого, она инвалид, дома, на койке. Нет, она может, ещё может немножко двигаться – но только по дому, либо на коляске, либо с ходунками или с костылями, как те, кто учится заново ходить. Она всё ещё надеется встать на ноги, но это утопия. Хотя… кто знает, может и получится, но даже если так – это будет нескоро, а пока… пока она там, а жизнь – здесь. С Зоей будет проще – Зоя пойдёт вон. Наёмный раб пойдёт за борт. К чёрту её, достала! Что я – администратора не найду? Вон, эта Эльза, спит и видит, как бы хозяйку подсидеть, вот пусть и сядет в её кресло. Остается Иван Ильич, но с ним как-нибудь решим вопрос. Зоя ему никто, он с ней даже не знаком, кажется. Она к руке не допущена. А его любимицу, Катерину, я и не трогаю, она в стороне.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

устаревшее (см. «неосмысленный», «несмышленыш»)

2

здесь – мания, пунктик, от французского idee fixe – навязчивая идея

3

Мальчик-паж, герой пьесы Бомарше «Женитьба Фигаро».

4

Жена графа Альмавива, героиня той же пьесы Бомарше.

5

Строчки из перепетой финской народной песни «Рула-тэ, рула» (муз. обработка О. Фельцмана, новый текст – А. Войнович).