Последняя кицунэ. Том первый

Последняя кицунэ

Том первый

Тори Тотори

© Тори Тотори, 2025

ISBN 978-5-0067-6369-2 (т. 1)

ISBN 978-5-0067-6370-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Недалеко от поселка Югавара, что на юге префектуры Канагава1, травница Татибана Аой стала свидетелем магии.

Солнце давно уже село, но голоса леса еще не стихли. Где-то впереди в кустах шиповника заливалась зарянка, а в подлеске, шурша листвой, укладывался спать олень. Поздняя осень наполняла воздух приятной прохладой и запахом прелых листьев.

Женщина шла не спеша по знакомой тропе. В сумке мелодично побрякивала посуда, в которой Аой носила подношение богине Инари2. Полная луна, взошедшая над горами, освещала ей путь.

Вдруг в стороне от знакомой тропы, травница увидела холодный свет, мерцающий среди деревьев, и остановилась. Это был не огонь и не фонарь. Подкравшись ближе, она притаилась за деревом и не поверила своим глазам.

Посреди лесной поляны на задних лапах танцевала лиса!

Животное в маске из человеческого черепа кружилось и подпрыгивало, грациозно взмахивая хвостом. Череп то вытягивался в звериный, то вновь обретал человеческие черты, переливаясь голубым светом. Черный мех мерцал серебром под полной луной, а маска придавала лисице вид жуткого, величественного демона.

Аой не могла отвести глаз от прекрасного существа. Сердце ее то замирало, то начинало биться быстрее.

Время на поляне будто остановилось. Лес затих, словно сам любовался сказочной сценой. Только звезды и луна продолжали красться по небу.

После долгого завораживающего танца поляну осветила ослепляющая вспышка и лиса исчезла.

Травница еще немного постояла, прислушиваясь к шепоту ветра в кронах деревьев, и осторожно вышла из своего укрытия. Подойдя к поляне, она увидела на земле обнаженного человека, лежащего в позе эмбриона.

Кожа существа была белоснежной и будто светилась, отражая свет луны. Фигурка сначала показалась госпоже Татибане по-детски маленькой и хрупкой, но, подойдя еще ближе, она увидела хорошо сложенную юную девушку. Похожие на водоросли, длинные черные волосы поблескивали в свете луны, разметавшись по белой коже и земле. Женщина представила, как они укроют девушку, будто плащом, когда та встанет на ноги.

Лицо девушки напоминало мордашку спящего ребенка, которому снится, как у него отнимают конфету. Такое сравнение заставило женщину улыбнуться и опуститься на колени рядом с прелестным созданием.

Слегка наклонив голову, травница всмотрелась в спящее личико и увидела в нем отражение своего маленького сына, который погиб двадцать лет назад. По плечам женщины едким теплом разлилась тоска и жалость. Ее сын был бы сейчас немногим старше этой девушки. Сердце Аой сжалось от мысли о том, что тогда она не смогла спасти своего ребенка. Может, взамен судьба дала ей шанс защитить это хрупкое существо, оставленное на милость леса?

Травница залюбовалась аккуратными чертами создания – маленький ровный носик был слегка вздернут, а пухлые губы алели на бледном лице, как ранняя камелия. Черные тонкие брови изогнулись домиком и женщина представила какое грустное выражение увидит, когда девушка откроет глаза.

Аой любовалась чудом на расстоянии вытянутой руки и совсем не думала о том, кем было это существо всего несколько минут назад. Она испытывала странное умиротворение и нежность, глядя на настоящую кицунэ3 – посланницу Инари.

Длинные черные ресницы вдруг распахнулись и госпожа Татибана вздрогнула.

Не мигая, создание смотрело ей прямо в душу холодным и бесчувственным взглядом. Большие глаза янтарного цвета, с вертикальными зрачками, светились и пугали своей неестественностью на человеческом лице. Теперь оно не казалось таким уж невинным. Замерев, женщина больше не умилялась, в ужасе прикидывая сможет ли унести ноги.

Существо вдруг взвилось, прыгнуло в сторону и, сделав несколько шагов на четвереньках, упало в высокую траву.

Сердце женщины пропустило удар и бешено заколотилось, призывая бежать без оглядки из этого проклятого леса.

Аой слышала как гулко в висках стучит кровь, но ноги сами несли ее через заросли. Запнувшись о корень дерева, она распласталась за земле и вдруг пришла в себя. В голове пронеслись обрывки старинных легенд, которые неутешительно пестрели убийствами. Но вовсе не путники, растерзанные кровожадными клыками, и не старцы, истощенные иллюзиями, были в тех легендах.

Травница вспомнила рассказы о том, как суеверные люди истребляли чудо-лисиц. Невежественные и жестокие, они перекладывали ответственность за свои несчастья на любопытных и неосторожных существ. Без доказательств зловредности животных забивали палками, спускали на них собак и соблазняли отравленной едой. Покровительство великой Инари не спасло их.

Сколько из этих лисиц принимали человеческий облик никому не известно. Много ли было случаев, когда люди действительно видели превращение грациозного животного в человека? Были ли они и вправду злыми, эти существа? Женщине стало мучительно жаль всех этих сказочных лисиц.

Позади в чаще леса послышался всхлип. Аой вернулась к поляне и осторожно выглянула из-за дерева.

В десяти шагах, упав ничком в траву, плакала по-детски, взахлеб, самая обычная девушка. Сомнения и страхи Аой улетучились. Она подошла к плачущему созданию.

Вцепившись покрасневшими пальцами в траву, кицунэ вздрагивала. Белое тело покрылось гусиной кожей. Обнаженная озябшая она вызывала острое желание обнять и утешить.

Аой наклонилась к девушке и накинула ей на плечи свой ватный хантэн4. Существо вздрогнуло всем телом и повернуло к Татибане Аой заплаканное девичье лицо. Большие глаза стали обычными, человеческими темными глазами, и больше не угрожали. Она снова походила на обиженного ребенка.

– Не плачь, Мори Хикари. Я тебе помогу. Не плачь! – с нежностью произнесла травница и погладила девушку по голове.

Так лисица-ёкай5 получила свое человеческое имя, буквально означающее «свет леса». А Татибану Аой больше не одолевали сомнения и страх – она приняла негласное решение.

Луна садилась за лес, близилось утро. Под покровом ночи добрая женщина повела найденную девушку к себе домой, обмотав ее слепящую наготу и хвост своей длинной юбкой.

Бедняжка кицунэ не умела говорить и только издавала звуки, похожие на тихое мычание. Двигалась она как пьяная, едва переставляя ноги.

Пробираться по темному лесу было непросто. Госпожа Татибана поддерживала неуклюжую девушку за талию. Они то и дело спотыкались о камни и корни деревьев, но шли вперед.

Женщина размышляла о бедной кицунэ. Вот ведь чудо: из пушистого зверька да такая красота получилась. Воистину, велика сила богини Инари! Аой поглядывала на кицунэ и понимала откуда берутся легенды. Если даже у пожилой женщины сердце дрогнуло, то какова же будет реакция мужчин поселка на такую неземную красоту? Грации ей еще не хватало, но это, наверное, дело времени!

Добравшись до поселка, они пошли по дороге, освещенной редкими фонарями. На улице было тихо, даже собаки молчали. Женщина боялась, что те, почуяв неладное, будут бросаться, но было спокойно. Кицунэ уже не тряслась от страха и, повторяя за Аой, шагала увереннее. Когда они подходили к дому Аой, девушка с любопытством озиралась по сторонам.

Заведя кицунэ в свой скромный деревянный минка6, госпожа Татибана с облегчением вздохнула, закрыла сёдзи7 и включила свет. Она валилась с ног и решила, что вымоет и накормит Хикари утром.

Расстелив футоны посреди васицу, женщина легла прямо в одежде и поманила гостью к себе. Девушка уселась рядом, разглядывая обстановку дома и принюхиваясь к незнакомым запахам. Аой наблюдала за ней, пока не уснула.

Утром травница обнаружила свою подопечную у себя под боком. Хикари крепко спала, свернувшись клубочком и изредка пофыркивая.

Аой не переставала удивляться ее доверчивости. Прямо как только вылупившийся утенок принимает за мать первого встречного, так, видимо, и эта кицунэ прониклась добротой человека.

Женщина погладила спящую девушку по шелковистым черным волосам и заметила в них седые нити.

– Намаялась, бедная? – шепнула Аой. – Раз уж Инари-сама8 решила испытать нас, давай постараемся, дочка.

Часть 1. Последняя кицунэ

Если охватить наш мир

Он поместится в игольном ушке

Если мы от мира убежим

И никого не будем слушать

Выйдя в солнечный эфир

Превратимся в солнца лучик

Отрывок из песни «Последняя кицунэ» группы TORI

Деревня стариков

Молодая женщина с пятилетней девочкой приехала в Ямакита-мати9. Сойдя с автобуса, они еще целый час пешком добирались до деревеньки, не нанесенной на карты.

Прогретая солнцем грунтовка петляла, поднимаясь в горы. Птицы щебетали, перекликаясь с цикадами. Лес благоухал под жарким июльским солнцем. Облака над горами вдалеке сбивались в причудливые ватные кучи.

– Смотри, там облако, похожее на толстого кота! – воскликнула женщина, показывая пальцем на горизонт.

Женщина вдыхала ароматы горных трав и улыбалась, прикрыв глаза. Девочка семенила рядом, настороженно разглядывая окрестности сквозь пушистую рыжую челку.

На входе в Дзюкай-мура их встретила сухонькая старуха лет семидесяти в синем костюмчике, напоминающем пижаму. Молодая женщина сразу поняла, что у старухи проблемы со зрением. Опираясь на трость, она щурилась и вытягивала голову вперед, пытаясь разглядеть пришельцев.

– Милая, ты из Ямакита-мати пришла? – заговорила бабка шелестящим, но, на удивление, бодрым голосом.

– Мы приехали из Югавара-мати, – поклонилась молодая женщина, не выпуская из руки крохотную ладошку девочки. – Слышала в этой деревне живут одни лишь старики и решила, что им не помешает наблюдение терапевта. До города тут далековато.

– Что есть, то есть! – вздохнула старая. – По магистрали ходит междугородний автобус, но до нее поди доберись – полчаса ходу пешком, если не час! А ты, милая, врач, я полагаю?

– Верно, я терапевт, – ответила женщина и, едва сдержав улыбку, бросила взгляд на рыжеволосую девочку рядом. – Мы с дочкой как раз искали уединенное место. Хочется пожить вдалеке от городской суеты и на чистом воздухе…

– Ох, ну этого у нас в избытке! – перебив, воскликнула бабка.

– А может, у вас тут и дом в аренду сдается? – спросила женщина, поправив потрепанную спортивную сумку на плече, и как-то жалко поникли ее плечи. – Нам любой подошел бы.

– А то ж! Имеется такой. Ты давай-ка, меня не жди, иди прямо по улице до поворота, постучись в дом с голубыми воротами. Выйдет старый ворчун Сакай – скажи, что Накатоми велела отвести вас к дому Надзимуры, – зачастила старая, активно жестикулируя, будто птица, что вот-вот взлетит. – Это единственный свободный дом, который не стремится развалиться от малейшего дуновения. Осмотрись там, а я пока свяжусь с хозяином и приду.

– Хорошо, спасибо вам, госпожа Накатоми, – ответила молодая женщина, снова поклонилась старухе и с надеждой посмотрела в указанном направлении.

Она была удивлена напористостью полу-слепой бабки и тем, что та сама решила взять на себя поиск жилья для незнакомки с ребенком. Старуха не задавала лишних вопросов. Обычно и взрослые, и дети норовили познакомиться с рыженькой малышкой, а эта едва взглянула. Даже не спросила ее ли это дочь. Может, незнакомка ее украла и скрывается!

Держа молчаливую девочку за руку, женщина пошла по улице. За спиной послышался громкий голос старухи – она позвонила хозяину того самого дома.

Деревня, утопающая в июльской зелени и цветах, выглядела прилично. Относительно новые дома перемешались с традиционными минка, даже старые заборы стояли ровно, а дорога была посыпана мелким гравием.

Они остановились у дома со свежевыкрашенными голубыми воротами и невысоким забором. Женщина позвала хозяина и из-за дома вышел седой старик – высокий, худой и грозный.

– Ты еще кто такая? – злобно воскликнул он, на ходу снимая огромные рукавицы.

– Здравствуйте! Вы Сакай-сан10? – поклонилась женщина, нацепив свою самую обаятельную улыбку.

– Для такой хамки я Ханаджима-сан! Ишь ты, – усмехнулся старик, сдвинул кустистые седые брови и добавил с еще большей резкостью в голосе: – Чего тебе? Будешь втюхивать какие-нибудь новомодные штучки? Мне ничего не надо, кыш!

Вот же старый хрыч! Даже не поздоровался! Обычно она очаровывала каждого встречного мужчину своей миловидностью и приятным голосом. А у этого, видимо, проблемы и со зрением, и со слухом!

Старик подошел ближе к забору и увидел пушистую рыжую головку девочки. Ему стало интересно, кто же это спрятался за мамкину юбку. Оперевшись локтями о забор, он со скучающим видом протянул:

– А это что за Танпопо11 у тебя тут?

– Это Юмико, моя дочь, – заулыбалась женщина, погладив рыжую растрепанную макушку дочки. – Меня зовут Мори Хикари. Извините за беспокойство, Ханаджима-сан. Нас к вам отправила госпожа Накатоми. Мы ищем жилье в вашей деревне.

– А-а-а, ну так бы сразу и говорила, – проворчал старик, не отрывая любопытного взгляда от рыжей девочки.

– Она сказала, что вы проводите нас к дому некоего Надзимуры. Кажется так…

Пытаясь сгладить первое впечатление грубого старика, Хикари торопливо рассказывала откуда они с дочкой приехали и почему хотят поселиться здесь – заученная наизусть легенда о свежем воздухе и покое, в которую она и сама почти поверила.

Старик с интересом разглядывал Юми, едва не расплываясь в улыбке, и совсем не слушал ее мать, рассеянно кивая.

Рядом с высокой Хикари, девочка казалась крошечной, едва доставая макушкой до запястья матери. Волнистые волосы до плеч над светло-зеленым платьицем делали ее похожей на яркий цветочек, а взгляд исподлобья и веснушки на вздернутом носу придавали ей вид маленького хмурого лисенка. Девочка совсем не похожа на мать – уж точно не японец ее отец!

Хикари было неловко от того, как старик пялился на ее дочь. Она неосознанно оттеснила девочку к себе за спину. Дед хмыкнул, вышел за ворота и только кивнул женщине. Она последовала за ним по дороге, держа дочь позади себя.

В деревне было немало заброшенных домов, а пришельцам сразу предложили хоть и небольшой, но довольно чистый и современный дом. Старая Накатоми присматривала за ним по просьбе хозяина. Домик был небольшим двухэтажным строением на окраине деревни, с видом на долину. С одной стороны его подпирал лес, а с другой – нежилой крошечный минка. Позади дома виднелся небольшой сад, заросший травой и шиповником. В доме была вся необходимая мебель и посуда, электричество и водопровод. На первом этаже располагалась гостиная со стеклянными амадо12 и видом на сад. Кухня, ванная и туалет были крошечными. Деревянная лестница с забежными ступенями вела на второй этаж, где были две небольшие комнаты по девять татами.

Одна спальня была детской. Подоспевшая Накатоми сообщила, что когда-то хозяин жил здесь с сыном. Обои были светло голубыми с белыми рисунками комет, звезд и планет, а на окне висели синие шторы с желтыми звездами. В комнате стояла односпальная кровать, письменный стол с книжной полкой и голубой вращающийся стул на колесиках. В стену был встроен небольшой шкаф-купе. Некоторые из вещей мальчика остались в комнате – под потолком висела деревянная модель самолета, над кроватью – большая карта Японии, а на полке лежали два пожелтевших томика манги13. Хоть детская и была для мальчика, маленькая Юми от нее пришла в восторг – до этого у нее не было своей спальни и приходилось делить постель с матерью. А уж о своих книгах девочка и не мечтала – обычно Хикари брала их лишь на время в библиотеке.

– Надзимура души не чаял в своем сыне, а после ухода жены так и вовсе помешался…

В комнате повисла неловкая пауза. Хикари почувствовала нотки печали в голосе старухи, когда та говорила о хозяине дома, но не стала ни о чем расспрашивать и поджала губы.

Бабка с задумчивым видом оглядела комнату, будто что-то усиленно вспоминая, и вдруг широко улыбнулась Хикари.

– Я позвонила – он дал добро, – непринужденно сказала Накатоми и мельком зыркнула на девочку, что, держась за материну юбку, во все глаза смотрела на диковинный стул. – Живите бесплатно!

– Да что вы, как бесплатно? – выдохнула ошарашенная Хикари. – Это ведь такой хороший дом!

– Все равно пустует. Хоть присмотрите за ним. Тяжело одной ребенка растить, ему ли не знать. Да и я уже стара ходить на другой конец деревни! – все так же непринужденно отвечала бабка, всем своим видом показывая Хикари, что ничего особенного не происходит.

– Передайте ему большое спасибо! А лучше позвольте позвонить с вашего телефона – я сама его поблагодарю! – не унималась восторженная Хикари, раскрасневшись.

– Не стоит, милая. Надзимура тот еще отшельник, – ответила Накатоми и направилась к лестнице. – Помоги лучше спуститься, а то старая уж и не видит почти.

Не веря своей удаче, Хикари подхватила бабку под руку и повела вниз, совсем позабыв про дочку. Доведя Накатоми до двери, женщина в ужасе поняла, что оставила Юми наверху с придирчивым дедом. Но не успела она и шагу сделать по направлению к лестнице, как увидела Сакая, несущего девочку на руках.

Старик ворковал с Юми, а та с недоумением смотрела на него. Кроме матери, ее еще никто не брал на руки. А с некоторых пор и Хикари говорила, что она уже большая девочка и должна передвигаться на своих двоих.

– Кицунэ-чан14 согласилась быть моей внучкой! – громогласно сообщил Сакай.

Серьезно посмотрев на Хикари, он тут же заулыбался, повернувшись к Юми. Девочка встревоженно опустила глаза в пол и снова нахмурилась.

Сердце Хикари чуть было не остановилось от слов старика про кицунэ, а взгляд потемнел. Неужели он раскусил наследие девочки? Может, Юми как-то выдала себя? Но не закончив свою мысль, женщина услышала объяснение.

– Надо же, и в кого такая рыжая уродилась? Прямо настоящая лисичка! – ворковал дед. – Накатоми, видала?

– Да уж видала! – мельком глянув на девочку, недовольно ответила старуха, но тут же улыбнулась Хикари и погладила ее по плечу. – Ну мы пойдем, милая! Устраивайся, а если помощь понадобится, то не стесняйся – приходи. Слышь, старый, на выход!

Дед нехотя опустил Юми на пол и улыбнулся. Девочка поглядывала то на него, то на мать, перебирая подол своего короткого платьица.

Дверь за стариками закрылась и Хикари наконец выдохнула. Глядя на растерянную дочку, она плюхнулась на диван, укрытый белой тканью, и поманила девочку к себе, похлопав ладонью по своему колену.

Юми подошла, забралась на колени матери и посмотрела ей в глаза, будто спрашивая: все ли я правильно сделала, мамочка?

Хикари накрутила на палец рыжий локон и чмокнула дочь в макушку.

– Нравится тебе наш новый дом? – с улыбкой спросила она, все еще не веря своей удаче.

– Да! Ты видела, там стул на колесиках и две книжки? – вдруг с восторгом воскликнула девочка, указывая пальчиком на лестницу, но тут же опустила взгляд. – А мы надолго здесь?

– Надеюсь, что да. Тихое место без посторонних глаз и старики такие милые, – Хикари обняла дочку, чтобы та не увидела волнение на ее лице. – О чем вы говорили с дедушкой Сакаем?

– Ну, он спросил где мой папа. Я сказала, что не знаю, – смущенно ответила Юми и добавила: – Тогда он спросил буду ли я его внучкой.

– А почему ты согласилась?

– Из вежливости, – с детской непосредственностью ответила девочка и, отстранившись, спрыгнула с колен матери.

Девочка осторожно подошла к раздвижным стеклянным дверям и осмотрела сад.

– Ну да, этого деда не мешало бы поучить вежливости! – усмехнулась Хикари и подумала, что со стариком нужно держать ухо востро.

Женщина сидела в гостиной, задумчиво подперев ладонью подбородок, а по саду носилась маленькая босая девочка. Глядя на дочку, Хикари не могла сдержать улыбки, но сердце щемило от мысли о том, как долго она не хотела признавать этого ребенка. Зачатая кицунэ и человеком, девочка доставила немало хлопот своей матери и до, и после своего рождения.

Узнав, что беременна, Хикари не могла встать на учет в больнице, потому что не знала, что за существо растет в ее утробе. Когда время подошло, она собрала сумку со всем необходимым и отправилась рожать в лес – ночью, на место, где впервые приняла облик человека. Туда, где восемнадцать лет назад ее нашла деревенская травница Татибана Аой.

Хикари даже допускала мысль о том, чтобы бросить дитя в лесу, если оно родится с отклонениями от человеческой анатомии. Некому было ни помочь ей, ни пристыдить за эти мысли, ведь старой Аой к тому моменту уже не стало.

Роды прошли быстро и легко, несмотря на отсутствие условий. Родилась обычная девочка с темным пушком на голове и голубовато-серыми глазами. Хикари немного успокоилась и даже устыдилась своего недавнего намерения.

До года Хикари носила дочь в онбухимо15 на спине. Она не оставляла девочку ни на минуту и не могла ее никому доверить. Вдруг дочь все же унаследовала природу кицунэ?

Приходилось работать уборщицей и подрабатывать в поселковом магазинчике, чтобы можно было брать ребенка с собой. Работу врачом пришлось отложить.

Девочка росла молчаливой, но очень подвижной, соответствуя своему имени – Юмико, что значит «ребенок-стрела». Когда Юми начала ходить, мать приучала ее не отходить далеко. Но внешность девочки все же вызвала сложности. Со временем ее глаза утратили младенческую синеву и стали лисьими – цвета темного янтаря и с вертикальными зрачками. А волосы отрастали, приобретая рыжий оттенок.

Чтобы не привлекать лишнее внимание, Хикари не причесывала буйные локоны девочки, а необычные глаза скрывались под длинной челкой. С младенчества малышка была обучена матерью не смотреть в лица посторонним людям и убегать, если кто-то с ней заговорит.

Юми не ходила в садик и сверстников видела только издалека. Воспитанием дочки Хикари занималась сама. Она пристально наблюдала за девочкой, опасаясь пропустить тревожные звоночки. Юми родилась человеком и не превращалась в лису, как поначалу ее мать, например, испугавшись. Но все же женщину беспокоило то, что дочь имела нетипичные для человека глаза, острый слух и хорошее обоняние. Остальные способности могли проявиться в любой момент и это тревожило женщину постоянно.

Однажды трехлетняя Юми пришла к матери в обличье чужого ребенка, но с лисьими глазами. Хикари перепугалась не на шутку. Дочь объяснила, что крепко обняла красивую девочку и вдруг стала ею.

Хикари поняла, что Юми унаследовала как минимум одну из сил кицунэ – слияние с телом и разумом другого человека. Войдя в чужое тело девочка растворилась в нем, будто исчезла из этого мира.

Это было катастрофой.

Пытаясь объяснить дочке, что так делать нельзя, и что нужно поскорее вернуть украденного ребенка, Хикари почувствовала, как холодеет затылок. Юми с легкостью отделилась от чужого тела, ожидая похвалы. Но Хикари была в ужасе, стоя перед двумя трехлетками на коленях. Одна девочка походила на рыжего босого беспризорника в мятой мальчишечьей одежде, а другая – на принцессу с аккуратным каре, в красном бархатном платьице и блестящих туфельках.

Где-то на детской площадке раздался крик, а за ним пронзительное «мамочка» уже рядом. Увидев обезумевшую мамашу, бегущую через двор больницы, Хикари почувствовала, что прирастает к месту. Паника охватила ее.

– Вы что себе позволяете? – раздалось за спиной над самым ухом. – Я видела, как моя Мичико играла с этой айноко16!

Вспыхнув, Хикари мгновенно пришла в себя, вскочила и заслонила растерянную Юми. Сверкнув янтарными глазами на нерадивую мамашу, она угрожающе сдвинула тонкие брови и сжала кулаки.

На несколько секунд замерев, встревоженная мамаша лишь открыла рот. Она схватила найденную дочь и понеслась прочь, бормоча что-то бессвязное.

Впервые в жизни Хикари увидела такое выражение лица у смотрящего на нее человека. Мать украденной девочки смотрела на кицунэ с диким ужасом и отвращением. Это было неприятно, больно и обидно.

– Мамочка, я сделала что-то не так? – раздался растерянный шепот Юми.

Теплая ладошка легонько прикоснулась к ледяным пальцам. Лицо Хикари скривилось в немом рыдании. Опустившись на колени перед дочерью, она вдруг испытала прилив безудержного гнева. В глазах потемнело. Схватив рыжеволосую девочку за плечи Хикари изо всех сил встряхнула ее, будто в немом желании растерзать, раздавить.

Ужаснувшись самой себе, она посмотрела в испуганное лицо Юми и прижала ее к себе, давясь слезами.

Это был не первый раз, когда молодой матери хотелось причинить боль своему ребенку в целях воспитания. Но ей удавалось остановить себя. Она даже прикрикнуть на девочку не смела, будто чувствуя осуждающий взгляд Аой на своей спине.