Гилберт Гугенбергер. Часть 1

А те, кто остались… угасли. А иные истории гласят, что ушли в портал…

Теперь это место стало легендой.

Старейшины Тайги рассказывали истории о затерянном городе, о туннелях, где когда-то жили люди, обладавшие удивительными знаниями. Они исцеляли одним взглядом, силой мысли перемещались из одной точки в другую. Жизнь длилась неизмеримо долго.

Но никто не знал настоящей правды. Никто не мог сказать, что же осталось там, под землёй.

Но кое-кто всё ещё искал ответы. А возможно и нашёл их.

Глубоко в катакомбах, под слоем камня и металла, теперь скрывалась база Отшельников.

Те, кто выбрал свободу.

Те, кто отверг цивилизацию, превратившую личность в цифровой код, а выбор – в алгоритм, прописанный в правилах общества.

Их убежище хранило не просто тайну – оно стало технологическим симбиозом, где наука встречалась с природой, создавая мир, который должен свободным.

Глубоко в туннелях просыпалась новая жизнь, а возможно и новая цивилизация…

Сибирь – это не просто место на карте. Это древний мир, живущий по своим законам, неподвластным времени и прогрессу.

Бескрайние леса, словно зелёный океан, тянутся на сотни километров, скрывая в себе тайны тысячелетий. Здесь, где человек – лишь гость, природа диктует свои правила.

Весной реки пробуждаются, ледяные пласты с грохотом разламываются, унося их по течению. Вода бурлит, несётся стремительным потоком, уничтожая всё на своём пути. Но именно в эти моменты природа демонстрирует свою мощь и гармонию: там, где ещё вчера царил ледяной покой, сегодня пробивается жизнь.

Верховья Лены – это сплетение дикой красоты и жестокий заповедник непоколебимой силы. Горы возвышаются над землёй, будто древние стражи, охраняющие её покой. Их вершины, укутанные снегом, напоминают о вечности – здесь время замедляет свой ход, превращая мгновения в воспоминания.

Но эта земля не терпит слабости. Она сурова, она всегда ждёт, испытывает тех, кто осмелится ступить на её тропы. Глубоко в тайге скрываются животные, способные выживать в самых жестоких условиях – волки, рыси, медведи. Их инстинкты отточены веками, и они не знают жалости.

Когда ночь опускается на тайгу, лес оживает древними голосами. Шорохи, хруст веток, далёкий вой – всё это сливается в загадочную симфонию, которая напоминает человеку: здесь он лишь гость.

Но у природы есть и свой язык мудрости. Здесь каждое дерево, каждый камень, каждый ручей говорит с тем, кто умеет слушать. Она показывает, что выживание – это не борьба, а сотрудничество. Что сила – не в уничтожении, а в приспособлении.

Сибирь – это магия испытания. Это вечность. Это доказательство того, что существует сила, неподвластная человеку. Глухие леса и безмолвные воды реки укрывают место, о котором забыли даже сами боги прогресса. Глубоко под землёй, в старинных туннелях, вырытых незапамятными предками, укрылись те, кто выбрал иную дорогу – вдали от цивилизации и всевидящего ока камер наблюдения. Здесь живут вольнодумцы учёные, все для кого свобода – это основа их жизни и мировоззрения.

В этих глубоких катакомбах, проложенных сквозь земные недра и укрытых от взглядов, располагается база Отшельников. Уже много лет на них ведётся охота, дух свободы очень невыгоден прогрессивному обществу, лишь на первый взгляд напоминающему техногенный рай и свободу для выбора вашей дороги.

Ночная тишина тайги нарушилась тихим, но настойчивым голосом, прозвучавшим из галовизора наблюдательного отсека.

– Вега, Вега, приём! Вижу несанкционированное движение. Проверьте периметр.

На другом конце интерфейса последовала короткая пауза, затем ясный и уверенный ответ:

– Альтаир-4 принял. Высылаю дронов для обнаружения чужаков и проверки близлежащей территории.

– Вега, возможно крупные животные, стая волков, весна, гон. Скорее всего драку устроили, шума наделали как отряд военных.

Искрящиеся всполохи дронов пересекались в темноте, освещая искрящийся снег. Где-то вдалеке мелькнули тени, настолько быстро, что оператор не сразу понял, что увидел.

Группа наблюдательного пункта отшельников сканировала каждый сантиметра периметра, каждое движение – всё отточено до автоматизма. Галосвязь продолжала подавать короткие отчёты:

– Визуальный контакт не установлен. Проверяю следы, метка север-17, оцениваем расстояние пятьсот метров от периметра. Волки, фу, пронесло. Это гораздо лучше, чем другие непрошеные гости.

В тёмных глубинах туннелей,

глубоко под землёй, в сердце катакомб, жилище отшельников представляло собой симбиоз высоких технологий и биоинженерии, запрещённые в обществе исследования строго контролировались и карались по закону. Грейдерское сообщество конгломерата объединённых стран строго следило за этим.

Коридоры и комнаты Отшельников напоминали единый живой организм, где каждое пространство функционально и технологически насыщено. В этом укрытом от мира месте наука встречалась с природой, создавая идеальную гармонию.

Комнаты жителей проектировались на основе принципов адаптивного дизайна, который мог подстраиваться под привычки и ежедневные потребности своего хозяина. Полностью автоматизированные, они регулировали температуру, освещение и акустику благодаря наноматериалам, встроенным в стены. В ночное время покрытие всех отсеков источало мягкий биолюминесцентный свет, напоминающий светлячков, создавая расслабляющую атмосферу. Свою недоступную для цивилизации базу отшельники постоянно усовершенствовали и наполняли новыми биотехнологическими достижениями.

Когда-то забытые коридоры стали домом для тех, кто отверг общество, заполнившее себя тотальным контролем и пропагандирующее мнимую свободу. Отшельники устроили свою жизнь почти автономно. Гидропонные теплицы давали еду, а из подземных источников добывали воду. Это было место, полностью оторванное от мира, место, где можно ощутить себя свободным от навязанного контроля.

Комнаты жителей создавались на основе принципов адаптивного дизайна. Полностью автоматизированные, они регулировали температуру, освещение и акустику благодаря наноматериалам, встроенным в стены. В ночное время стены источали мягкий биолюминесцентный свет, напоминающий светлячков, создавая расслабляющую атмосферу. Рабочие поверхности легко трансформировались в голографические дисплеи, позволяя анализировать данные и проводить расчёты, не отходя от своего места. У каждого жителя существовала возможность синхронизации помещения с личным имплантом, что позволило создать пространство, идеально настроенное под индивидуальные потребности.

Детские комнаты представляли собой уникальный сплав технологий и игры. Подвижные стены, выполненные из мягкого, но прочного материала, могли менять форму, создавая лабиринты или игровые зоны. Голографические проекции воспроизводили виртуальные учебные и развлекательные среды, которые развивали интеллект и воображение. Специальные биопринтеры в комнатах могли создавать игрушки и образовательные модели, соответствующие потребностям ребёнка. Здесь дети учились, играли и развивались в среде, которая шагнула намного вперёд современного общества.

В центре всего комплекса находилась комната управления всеми коммуникациями – ядро системы. Просторный зал с круговыми стенами, на которых отображались голографические схемы биосферы, энергообеспечения и здоровья всех обитателей. Центральная панель, созданная из органического наноматериала, взаимодействовала с оператором через нейроимпульсы, позволяя мгновенно анализировать и корректировать работу всех систем. Здесь также находился архив данных, где хранились научные труды, инженерные проекты и информация о развитии биосферы.

Комната управления удивляла не только своей технологичностью, но и тонким искусством.

Группа учёных во главе с неизменным и незаменимым руководителем Глебом (хотя все его называли Гелиосом), разработали так, чтобы символизировать не только технологический прогресс, но и связь с природой: в ней использовались элементы органического дизайна, такие как массивы корней, сливающихся с полом, и небольшие резервуары с биолюминесцентной жидкостью, которая переливалась от изменений в системе. Всё это подчёркивало уникальность жилища – места, где технологии не только служили людям, но и существовали с ними в полной гармонии.

Глава 8. Друзья

Осенние листья золотым ковром устилали мощёные дорожки небольшого парка. Гравировка на плитах добавляла этим тропинкам старинный шарм, шикарный новодел ничем не отличался от оригинала, и под ногами приятно хрустела листва. В воздухе витал тонкий аромат сырости и увядающей природы, будто сама осень заполнила это место своей неповторимой атмосферой. Подруги неспешно прогуливались, наслаждаясь редким моментом уединения и тишины.

Дорожка со столетними грабами привели их к старинному пруду. Когда-то небольшой и незаметный, теперь его расширили и разделили на несколько живописных секторов. Это место стало любимым уголком для детей и взрослых. Гуси, утки и другие водоплавающие птицы неторопливо выгуливали себя вдоль мелководья, подходя к берегам в поисках угощения. Ребятишки с восторгом кормили их, смеясь и переговариваясь друг с другом. Вольеры с птицами располагались на краю пруда, а рядом яркими голографическими рекламами в эко-стиле привлекал небольшой магазинчик, где можно купить лакомство для пернатых. Всё это выглядело как ожившая осенняя сказка – настоящая красота.

Закадычные подруги любили это место. Среди спокойного пейзажа, Салли и Маринка сидели на террасе открытого кафе и беседовали.

– Ну и хитрюга же ты, Маринка! – с улыбкой произнесла Салли, прищурившись. – Почему ты мне не сказала, что собираешься выйти замуж? Колечко-то я давно заприметила на твоём пальце. Кто этот загадочный Дмитрий?

Маринка, словно привыкшая к подначкам, рассмеялась и с лёгкой грацией отмахнулась:

– Дорогая, счастье любит тишину. Это не из-за того, что я что-то скрываю, просто… так сложилось. А тебе разве скучно с твоими тысячей и одним миром в голове?

Салли засмеялась, но в её взгляде проскользнуло нечто большее, чем просто интерес.

– Признавайся, ну что это за Дмитрий?

– Скажу честно, хотелось сначала всё обустроить, а потом уже сообщить, – призналась Маринка, улыбнувшись тёплой улыбкой. – Заодно и на девичник позову, ты же понимаешь. Но у нас с ним сейчас такое время: у меня защита диссертации на носу, а Дмитрий поступил в аспирантуру. Инженеры, сама знаешь, живут в своём мире. У них только формулы и механизмы в голове.

Салли ухмыльнулась и кивнула, словно приглашая продолжить.

– И что он там придумывает, твой гений?

Маринка нарочно сделала паузу, слегка наклонившись ближе.

– Ну… флаер Ди-2. Не просто летающий объект, а настоящий организм, самообучающаяся и осознающий своё присутствие в этом мире.

Это Димкин проект, точнее, целой инженерной команды. Но он внёс весомый вклад, и теперь этот аппарат можно увидеть чуть ли не на каждом углу.

Салли лукаво хмыкнула:

– Так значит, твой Дмитрий – не просто загадочный инженер, а ещё и гений с глобальными проектами? Ну, знаешь, теперь мне ещё интереснее увидеть его. Заодно разузнаю все секреты на твоём девичнике!

Подруги обменялись улыбками и продолжили наслаждаться обществом друг друга, а впрочем как обычно. Кто из девчонок не любит посплетничать?

Наутро солнечная погода дарила свои улыбки всем жителям Бета-16.

Редакция располагалась в небоскрёбе информационной эпохи, массивном стеклоидном строении, устремлённом ввысь, как гигантский луч света. Фасад здания переливался голографическими узорами, которые менялись в зависимости от новостей дня, проецируя заголовки и важные события прямо на внешние панели.

Внутреннее пространство редакции было построено по принципу умной архитектуры. Стены с лёгкостью умели трансформироваться, подстраивая кабинеты под задачи сотрудников, а прозрачные коридоры соединялись с гравитационными платформами, позволяя передвигаться не только по этажам, но и по вертикальным уровням без необходимости лестниц. Молодая журналистка обожала переплетение этих технологичных каруселей.

Салли направилась в кабинет главного редактора.

Всем посетителям он представлялся эпицентром величия и снобизма, сочетая классическую роскошь и ультрасовременные технологии.

Массивное панорамное окно открывало вид на бескрайний жилой сектор, где аэротакси скользили между стеклянными башнями, а нейроканалы передавали потоки информации в виде летающих цифровых лент, струившихся вдоль улиц.

В центре кабинета – огромное кресло из адаптивного материала, способного подстраиваться под физиологию владельца.

Главный редактор – человек-легенда, чьё имя произносили с оттенком уважения и лёгкой боязни. Его настроение менялось с той периодичностью, сколь молниеносно пробегают строки рекламы на голографических панелях.

Его внешность – выверенная, иногда почти театральная, всегда вводила Алису в лёгкое в недоумение. Густая седая прядь, завитая каким-то невообразимым технологичным образом, падала на высокий лоб, подчёркивая проницательный взгляд голографических линз, в которых отражались мгновенные аналитические данные о каждой новости.

Он обожал вычурность, но всегда оставался добродушным.

Движения плавные, расчётливые, голос – густой и уверенный, сегодня гуру прибывал в отличном настроении. Он умел делать паузу, подчеркивая важность своих слов. Своих сотрудников он называл милыми, но неожиданными прозвищами.

– Что у тебя сегодня, Солнечная комета? – обратился он к Салли, глядя на неё с лёгкой улыбкой.

На стенах кабинета, среди голографических панелей, плавно листались изображения старинных книг, словно рекламные страницы прошлого, оживающие в цифровом потоке информации.

Похоже, сегодня перед Алисой открывались возможности и вызовы – в мире, где информация управляла реальностью.

– Так-так, милая моя кошечка, – ворковал Вениамин Маркович, даже не поднимая глаз от бушующего интерфейса. – Когда думаешь снова статью ваять для первой полосы?

Салли улыбнулась, предвидя знакомую нотку наставлений, и присела напротив.

– И не забудь про видеоматериалы, как в прошлый раз, – добавил он, откинувшись на спинку кресла. – Давненько ты не делала таких ярких статей. Постарайся сделать так, чтобы наша виртуальная ниша снова заняла первые места в рейтинге.

Салли с лёгкой улыбкой наклонилась вперёд:

– Да есть у меня тут несколько задумок. Вчера только с подругой разговаривала – её жених, между прочим, очень талантливый инженер, который изобрёл Ди-2.

Редактор, Вениамин Маркович, приподняв бровь, проявил внезапный интерес:

– Вау, ну ничего себе! Вот и займись этим. А то шастаешь тут без дела.

Салли сдержанно кивнула, внутренне уже перебирая идеи для статьи.

«Ди-2» звучал как тема, способная привлечь внимание.

Она знала, что эта работа может стать её следующим большим успехом.

Теперь оставалось только одно – придумать, как встретиться с Дмитрием.

Эта мысль не выходила у неё из головы, пока она шла обратно к своему крохотному кабинету, скорее похожему на нагромождение кубических конструкций, где тихо попискивал Вильям, её рабочий ИИ.

– Вильям, просканируй мои последние запросы, – пробормотала Салли.

ИИ тут же отреагировал, проецируя перед ней структурированную сетку данных.

– Вы анализировали проект интервью с инженерами проектов Ди-2… И запросили биографию Дмитрия Верховцева.

Она машинально провела пальцем по виртуальной панели, пролистывая информацию.

Талантливый инженер, работавший над адаптивными нейросетями для автономных технологий.

Проект Ди-2 обещал стать революцией – это первый полностью интегрированный самоуправляемый модуль, способный не просто исполнять команды, но и осознавать свои решения в реальном времени.

– «Как он пришёл к этому? Какие проекты у него впереди?»

Она уже мысленно набрасывала вопросы в своём интерфейсе.

Но просто так поймать его для беседы не получится.

Салли знала, что жених её подруги – человек занятой, увлечённый работой.

Однако что-то подсказывало, что Маринка что-нибудь придумает.

– Вильям, оценка вероятности согласия на интервью при личной встрече?

ИИ моментально обработал данные.

– Вероятность повышается при неформальном общении.

Салли улыбнулась.

– То есть… лучше предложить ему что-то интересное?

Она вспомнила голографический анонс, мельком замеченный на входе в парк.

– «А не сходить ли нам вместе с Дмитрием и Маринкой на выставку последних достижений в области кибертроники и робототехники?»

– Дмитрию это наверняка интересно, а для меня – возможность поближе познакомиться с его работами.

Да и Маринка наверняка не откажется.

Она представила, как они вместе гуляют по залам выставки, обсуждают увиденное, а затем заходят в уютный ресторанчик с нейроадаптивной атмосферой, где уровень шума и освещения подстраивается под настроение гостей.

– Тихая, расслабленная обстановка идеально подойдёт, чтобы задать Дмитрию несколько вопросов о его планах и будущем.

Она с улыбкой решила, что обязательно предложит эту идею Маринке.

Но теперь у неё появились дополнительные вопросы:

– «Как изменится роль инженеров в мире, где ИИ совершенствует сам себя?»

– «Где граница между автономией машины и её осознанным выбором?»

– «Каковы этические последствия создания сознательной нейросети?»

Её интервью обещало стать не просто техническим, но и философским.

Выставочный павильон, чудом инженерной мысли, привлекал внимание многочисленных посетителей.

Наноструктурные колонны, способные адаптироваться к внешним условиям, поддерживали парящий купол с голографическими экранами, на которых транслировались последние открытия в области кибертроники.

В центре зала возвышалась демонстрационная зона, окружённая интерактивными стенами. Они реагировали на движение – стоит подойти ближе, как панели начинали листать данные об экспонатах, сопровождая их объёмными визуализациями.

Рядом Дмитрий, активно жестикулируя, объяснял принципы работы Кибербура-816.

– Ты понимаешь, Алиса, – заговорил он с лёгким азартом в голосе, – этот бур не просто копает.

– А что тогда? – приподняла брови Алиса.

– Он анализирует породу на уровне атомных связей, корректируя давление в режиме реального времени.

Система автоматически выбирает оптимальную глубину, предотвращая аварии.

Дмитрий говорил быстро, уверенно, с неподдельной страстью, которая заставляла даже случайных посетителей выставки украдкой прислушиваться.

Салли ловила каждое слово.

Чем больше он рассказывал, тем меньше она замечала его внешность, которая вначале показалась ей необычной.

Этот человек несомненно являлся сплавом гениальности и твёрдой прагматичности.

Не напыщенный худосочный белокурый красавец, а инженер с живым умом и практическим подходом ко всему.

– Кстати, есть кое-что поинтереснее, – Дмитрий резко сменил тему, подводя её к следующему экспонату.

Перед ними зависала в воздухе антимагнитная платформа, удерживаемая полем взаимодействий на наноуровне.

– Грави-проходцы используют такие устройства в глубинных шахтах, – пояснил он. – Даже в условиях полной невесомости они стабилизируют движение.

Алиса кивнула, пробуя осторожно коснуться барьера.

Платформа мгновенно отклонила её руку, мягко, но уверенно, подтверждая слова Дмитрия.

– Вот это прогресс, – пробормотала она.

Марина вмешалась в разговор, улыбнувшись.

Она была полной противоположностью своему жениху.

Высокая, утончённая, с тонкими чертами лица и блестящими тёмными волосами, уложенными в элегантную прическу.

Её движения сразу привлекали плавностью, а стиль подчёркивал изысканность: строгий костюм с лёгкими светящимися узорами по краям ткани, которые реагировали на окружающий свет.

Рядом с ней Дмитрий казался массивным, приземистым, с крепким телосложением и абсолютно лысой головой, но в нём ощущалась внутренняя сила, неподвластная внешним стандартам.

Это человек, который воплощал знания в действие, а она – та, кто умел превращать идеи в стратегию.

– Думаю, нам нужно обязательно протестировать это в действии, – произнесла Марина, её голос всегда такой спокойный и ровный, но в глазах мелькал азарт.

– Да, и не только это, – Дмитрий улыбнулся. – Если хотите увидеть будущее, вам стоит заглянуть в нейросектор. Там представляют нейросинхронные импланты, позволяющие взаимодействовать с системами без физического контакта.

Споры за столом завязались мгновенно.

Стоит ли позволять машинам анализировать человеческое мышление?

Где граница между удобством и тотальным контролем?

– Одно дело технологии, другое – их применение, – заметил Дмитрий, наливая себе воду из антигравитационного графина, который мгновенно подстраивал поток жидкости.

Алиса изучала его с новым интересом.

Этот человек погружался в самые сложные концепты, но не терял здравого смысла.

«Как же Маринке повезло с будущим супругом,» – думала Алиска. – «И в огонь, и в воду с ним – это чувствуется сразу.» Дмитрий оказался приятным и душевным. Он проявил настоящую заботу, предложив отправиться в ресторан на Набережной, под большим силовым куполом. Там подавали самую лучшую рыбу и восхитительное мороженое с солёными орешками – настоящий праздник вкуса.

Популярное развлекательное заведение являлось непревзойдённым шедевром футуристической архитектуры.

Над водой возвышался прозрачный силовой купол, регулирующий климат внутри, защищая гостей от резких перепадов температуры и создавая комфортную атмосферу.

Стены из умного стекла время от времени проецировали панорамные виды далёких планет, погружая посетителей в иллюзию межзвёздного путешествия.

Столы оснащены голографическими консолями, которые не только отображали меню, но и позволяли взаимодействовать с виртуальным сомелье, дающим рекомендации по сочетанию блюд.

Алиса с любопытством провела пальцем по гладкой поверхности, и перед ней появилась интерактивная карта вкусов с анализом ингредиентов каждого блюда.

– Самая лучшая рыба в городе, – уверенно произнёс Дмитрий, заказывая блюдо.

Он оказался приятным и душевным, с лёгкой непринуждённостью обсуждая технологии и погружаясь в детали, которые могли бы показаться скучными кому-то другому.

Но в его голосе насквозь пропитывал восторг и живое увлечение, которое притягивало к себе внимание.

Рядом с ним Марина выглядела совершенно иначе – её изящные манеры, идеальная осанка и уверенные жесты напоминали точный алгоритм, продуманный до мельчайших деталей.

Каждое её движение поражало изяществом и точностью, словно заранее рассчитанными.

Дмитрий – полная её противоположность – крепкий, напористый характер без стремления к изысканности, но с внутренним стержнем, который невозможно сразу не почувствовать.

Если Марина была стратегом, думающим наперёд, то Дмитрий – мастером решений, действующим быстро и точно.

Она управляла событиями, он погружался в их суть, чтобы понять механику происходящего.

Эти двое не просто дополняли друг друга – они создавали баланс между продуманностью и интуицией, логикой и действием.

– Алиса, ты ведь пишешь книгу, да? – неожиданно спросил Дмитрий, посмотрев на неё с любопытством.

– Да, пишу. Но мне тяжело расшифровать ту идею, которая зацепила и кажется уже никогда не отпустит… – она задумчиво посмотрела на реку, по которой скользили автоматизированные баржи, сливаясь с огнями вечернего города.

– Марина говорила, что ты сейчас живёшь в оригинальном сюжете, Я наслышан о твоей увлечённости.

Алиса чуть отставила свою креманку с мороженым

– У меня сейчас сотни наработок, но всё кажется банальным, без детальной расшифровки материала. До недавнего времени я совсем потеряла вдохновение. Но сейчас это просто наваждение какое-то, можно сказать, что я одержима научными открытиями, как и ты. Конечно не в исследовательском ключе, а в писательском.

Она вздохнула, улавливая лёгкий трепет силового купола.

– Марина дала мне кое-какие записи, представляешь, на бумаге… В них упоминается человек, Гилберт Новицкий. Он был учёным. С его историей связано столько загадок: машина времени, лучевая болезнь, его заявления, что он прибыл из 41-го года.

Дмитрий подался вперёд, заинтересовавшись. «41-й год? Это звучит как сумасшествие, но.. Думаешь, в этом может быть хоть капля правды?»

– Не знаю. Я пока только начала изучать его записи. Они полны формул, диаграмм, и он оставил множество личных заметок. Там много странного, что не похоже на выдумку, – Алиса почувствовала, что разговор постепенно пробуждает в ней тот самый давно забытый огонёк.

– Слушай, – Дмитрий подался вперёд, глаза его тоже загорелись. – А у меня идея! Позвоню-ка я Ерёме. Он всегда был повернут на таких примочках – будущее, машина времени, межгалактические перелёты, снежный человек – это прямо его тема!