Гилберт Гугенбергер. Часть 1

Он тут же пробежался по интерфейсу и нажал на аватар Ерёмы:

– Ну, давай-ка подтягивайся к нам, мы тут твои темы обсуждаем, я тебе как-то уже говорил об этом. И если там где-то рядом с тобой Стас вертится, приезжайте. Есть разговор!

Закончив видеосвязь, Дмитрий довольно улыбнулся и посмотрел на Алису.

– Ну что ждём этих балбесов и обсудим всё как следует. Уверен, Ерёма уже весь пыхтит от натуги, этого хлебом не корми, дай в научные идеи поиграться и чтоб посложнее.

Через минут двадцать, пока мы уплетали салат с королевскими крабами, апельсиновыми дольками и горчичным соусом, в дверях стеклянной залы появились ребята.

Первым вошёл высокий рыжий парень.

Он ворвался в зал, как солнечный взрыв, сияя всеми оттенками огненного пламени, которые только могла придумать природа.

Все веснушки на его лице, казалось, сговорились покрыть каждый миллиметр кожи, а нос картошкой добавлял неповторимого шарма. Его растрёпанные волосы невозможно было собрать, они словно образовывали сияющую рыжую корону, делая его похожим на солнце, которое освещало всё вокруг. Глаза – голубые-голубые, лучились такой доброй улыбкой, что с него просто нельзя было отвести взгляд. Это точно Ерёма, имя которое подходило ему как нельзя лучше.

На нём был лёгкий технологичный плащ из термоадаптивной ткани, меняющей свойства в зависимости от окружающей среды. По краям материала медленно скользили тонкие световые линии, реагируя на его движения.

Его обувь выглядела вызывающе – прочные карбоновые кроссы с автонастройкой подошвы, моментально корректирующей давление и сцепление с поверхностью.

Позади Ерёмы появился второй парень – ниже ростом, худой и жилистый, вся его фигура будто дышала уверенностью бойца. Стас. Его узкие глаза выдавали проницательность, а высокие скулы придавали образу остроты. Чёрные волосы аккуратно собраны в тонкий хвостик на затылке. Юноша контрастировал со своим другом во всем – его костюм из биоэлектрической ткани плотно облегал тело, подстраиваясь под ритм сердцебиения и минимизируя усталость. Но больше всего внимание приковывали его высокие сапоги на шнуровке с интегрированной магнитной стабилизацией, которые не просто защищали стопу, но и могли регулировать равновесие при резких движениях.

Высокий воротник, оснащённый микроподогревом, скрывал часть его лица, создавая впечатление, что он оторвался от работы в секретной киберлаборатории, где решаются судьбы технологий будущего.

Неразлучные друзья создавали резкий контраст, но вместе они смотрелись как персонажи из фантастической саги.

– Мою невесту вы уже знаете, а это Алиса, – с широкой улыбкой сказал Дмитрий, представляя её компании.

Ерёма, подняв взгляд на Алису, неожиданно заметил её длинные косы и с лёгким удивлением произнёс:

– А вы, девушка, с огоньком!

Все дружно рассмеялись, а Алиса чуть смутилась, но с улыбкой бросила взгляд в сторону растрёпанной рыжий шевелюры.

– Тут такое дело, Ерёма, – начал Дмитрий, его голос стал чуть тише, будто он собирался рассказать что-то исключительно важное. – Я тебе уже как-то рассказывал про Алису, у которой, можно сказать, настоящий артефакт в руках. Только закодированный.

Он хитро прищурился и перевёл взгляд на Стаса.

– По твоей части, Стас.

Темноволосый юноша, казалось, даже не моргнул. Он лишь ухмыльнулся уголком губ, но остался холоден, как всегда, абсолютно без эмоций, будто слова Дмитрия не произвели на него никакого впечатления.

Официант принёс меню, и разговор ненадолго замер, уступая место выбору блюд. Ерёма, не долго думая, заказал отменный кусок говядины с ароматным соусом и апельсиновый торт на десерт – подход к еде у него был основательный. Стас, напротив, ограничился зелёным салатом и небольшим кусочком запечённой рыбы, вероятно, следил за своей фигурой. Хотя это было заметно сразу – под облегающим костюмом мускулы его рук отчётливо перекатывались при каждом движении. Ерёма же, наоборот, имел намечающееся брюшко и ни в чем не мог себе отказать. В его уверенности и расслабленности чувствовалось, что он привык получать от жизни своё, и это выражалось во всём.

Физико-математический гений, как всегда, оживлён смотрел по сторонам, разглядывал блюда других столов и многозначительно кивал, мол, это я тоже попробовал бы. Атмосфера за столом становилась всё более лёгкой и дружелюбной.

Стас, казалось, полностью погрузился в информационные потоки своего интерфейса, не обращая внимания на разговор за столом. Его внимание к светящемуся таблоиду создавало ощущение, будто он нашёл там вселенскую тайну. Но вдруг парень неожиданно произнёс, не отрывая взгляда от мерцающей панели:

– Если дело касается темпоральных скачков, то скорее всего это дело отшельников. В сети ходят запрещённые утки, что они строят капсулы времени… Но это, конечно, всё на уровне сказок.

Его слова прозвучали настолько неожиданно, что за столом сразу воцарилась тишина. Все замолчали, переваривая услышанное. Ерёма поднял голову с видимым интересом, а Алиса взглянула на Стаса, будто пытаясь понять, серьёзно ли он говорил или просто подкинул тему для обсуждения.

Дмитрий оживился, глаза загорелись, и он широко улыбнулся.

Когда-то, ещё во времена учёбы, подающий большие надежды студент подолгу зависал в кабинете одного из самых неординарных преподавателей. Профессор Трофимов все знали, как человека, который относился к официальной истории с изрядной долей скепсиса. Он всегда говорил, что «самая интересная правда – та, которой нет в учебных программах».

Именно он впервые рассказал Дмитрию о загадочной группе, называемой отшельниками. По легенде, это группа учёных, инженеров и изобретателей, которые, осознав опасность полного цифрового контроля, ушли вглубь Сибири, построили там автономную технологическую базу, скрытую от мира.

С годами эти рассказы стали чем-то вроде увлечения, которое Дима не мог выбросить из головы. Каждый раз, когда он слышал очередной доклад о новых ограничениях, введённых ради «безопасности», он вспоминал слова Трофимова:

– Если есть те, кто не согласен с правилами, они либо становятся революционерами, либо уходят в тень.

Теперь, сидя за столом и глядя на друзей, Дмитрий вдруг понял – вот он момент. Сколько можно обсуждать теории? Пора проверить, существует ли эта группа на самом деле.

– Ну что, бродяги, собираемся в поход? Сколько лет вы мне уже уши прожужжали про этих отшельников! – Он откинулся назад, с улыбкой смотря на Ерёму и Стаса. – Вы сами шалопаи, точно как они. Хотя, честно говоря, откуда мне знать, как они выглядят? Я их ни разу не видел.

Ерёма захохотал, словно только этого и ждал, а Стас усмехнулся, чуть кивнув головой, будто уже заранее согласился с ожидающими его приключениями. Атмосфера за столом стала ещё более оживлённой.

– Так а вы как с Маринкой? Тоже едете? – начал Ерёма, взволнованно оглядывая всех. – Это что, свадебным путешествием можно назвать? Так это нам понимать? – он рассмеялся, но тут же добавил, чуть серьёзнее. – А почему бы и нет? Что всё на Гавайях под солнцем палиться – посмотрим Сибирь, воздухом подышим, в палатке поживём, может шамана какого встретим. Да я шучу, конечно. Тут серьёзно подготовиться надо. Карты раздобыть, информацию какую! Кто же этих отшельников так быстро найдёт? Они не для того прятались, чтобы флаги ставить для нашего поиска.

Стас и Ерёма, как две стороны одной монеты, дополняли друг друга своей уникальной энергией и умениями. Их дружба началась ещё в детстве, когда Стас не выпускал из рук свои первые гаджеты, с увлечением разбирая, как работают технологии, и постепенно совершенствуя свои навыки. Неудивительно, что к взрослому возрасту он стал талантливым нейротехником. Хотя когда-то он пробовал углубиться в физику и математику, всё-таки именно нейробиологические технологии завоевали его сердце.

Ерёма же был совершенно другим. Он слыл настоящим виртуозом математики, человеком, который видел формулы и числа там, где другие видели лишь хаос. Логарифмы, уравнения, сложные алгоритмы – он играл с ними с таким мастерством, будто взбивал лёгкий заварной крем. Его подход к математике казался со сторны искусством, а он сам – фокусником, жонглирующим под куполом цирка зрительными рядами цифр и интегралов.

Вместе они создавали динамичную команду: прагматичный и сосредоточенный Стас и творческий, неугомонный Ерёма. Их идеи, как и их дружба, переплетались, словно два разных, но идеально подходящих друг другу пазла. Они когда-то и девушку полюбили одну на двоих – Маринку Синицыну. Вот только как-то не сложилось: то Ерёма был слишком заумный для неё, а после и Стас оказался слишком скучным – не любящим сигаретный дым и шумные галотеки.

Товарищи снимали небольшую двухуровневую двушку в центральном историческом районе. В одном из старинных польских домов с высокими потолками. Дорого, но престиж и старинные легенды заводили Ерёму, а Здорово вдохновляли.

Настоящая реликвия, дом, которому уже пять веков, настоящая архитектурная аномалия в мире 2450 года.

Его фасад из камня и дерева сохранился почти в первозданном виде, но внутри он был пропитан высокими технологиями, подстроенными под нужды современных жильцов.

Стены обработаны наноплёнкой, которая реагирует на окружающую среду, регулируя тепло, влажность и уровень шума. Даже в лютую стужу внутри дома царил идеальный микроклимат без необходимости лишнего отопления.

Под старинным паркетом скрывалась гравитационная платформа, регулирующая давление и компенсирующая неровности здания, чтобы оно никогда не требовало ремонта.

Кованные двери с традиционными узорами оснащались невидимыми защитными системами – при приближении незнакомца активировался биосканер, определяющий уровень доверия по микровыражениям лица и сердечному ритму.

Окна, на первый взгляд простые и классические, на самом деле являлись интерактивными панелями, способными проецировать любой вид: исторический, ультрасовременный или даже космический, если кому-то вдруг захочется пожить с видом на орбитальную станцию.

Электричества в классическом понимании в доме уже не было – система энергетической рекуперации собирала тепло, движение и солнечный свет, превращая их в чистую энергию без необходимости подключаться к городской сети.

На кухне всё выглядело привычно, но техника работала по принципу молекулярного синтеза – плита мгновенно сканировала ингредиенты, улучшая их структуру и корректируя питательные элементы под здоровье жильцов.

Комнаты Стаса и Ерёмы считались особенной зоной квартиры.

Если у Стаса всё безупречно организовано, его шкаф сам регулировал расположение одежды, выстраивая вещи в логическом порядке. Полки подстраивались под предметы, а встроенный анализатор цвета даже давал рекомендации по сочетанию стилей.

У Ерёмы же царил контролируемый хаос.

Его комната выглядела как лаборатория гениального безумца – нейродинамическое кресло, которое каждый день меняло форму по его запросу, стол, заваленный голографическими заметками, которые вспыхивали, когда кто-то случайно их касался.

Вектор, встроенный в систему дома, бесконечно пытался навести порядок, а синтетик Дори, как настоящий фанат чистоты, беспрерывно корректировал пространство.

Но, несмотря на все технологические усовершенствования, дом сохранял свою душу.

Вечерами, когда все системы переходили в спокойный режим, в коридорах можно было услышать тихое эхо прошлого, будто он помнил все истории, что когда-то здесь произошли.

Различия товарищей абсолютно не мешали им оставаться верными друзьями. В противоречивых взаимодействиях скрывалась особая гармония, которую понимали только они.

За силовым куполом показался вечер, а небо приобрело иссиня-чёрный оттенок. Алиса или Салли, как мы её иногда будем называть, давно не проводила время в такой тёплой обстановке.

Маринка, изящно подняв бокал с шампанским, озорно улыбнулась и громко заявила:

– А давайте выпьем за Салли Гугенбергер! Ведь это она у нас зачинщица всего. Оказывается, если бы не её роман, мы бы никогда не решились на такие приключения, и собрались бы тут лет через 10.

Она на миг задумалась, оглядывая компанию, затем добавила с искренним удивлением:

– А тут ещё Димас в поездку собрался. Я-то диссертацию уже защитила. А он только поступил в аспирантуру. Для меня это как откровение. Ну ничего, возьмёт академку. А почему бы и нет? Ребята, за Салли, за наше путешествие!

Все улыбнулись, поддерживая её идею, и с удовольствием подняли свои бокалы.

Глава 10. Методы психиатрии

Небольшой клён, который зелёными остроконечными пиками заслонял солнечный свет весной, а красными зонтиками падал на асфальт осенью, укрывал удобную скамью, которую Гилберт находил бесценной для своего уединения.

Клиника, в которой он находился, в его сознании представлялось не просто местом лечения, а настоящей капсулой времени, разделяющей его с окружающим миром. Густой сад тянулся вдоль периметра, словно живое сердце, окружённое мелькающими всполохами силового поля. Листья легонько покачивались, реагируя на микроколебания воздуха, а вдалеке мягко мерцали адаптивные фонари, регулирующие уровень освещённости в зависимости от состояния пациентов.

Белые фасады лечебного корпуса, некогда блестящие и современно-стерильные, теперь слегка обветшали, контрастируя с яркими цветами и густой листвой. Это место стало его последним прибежищем, и Гилберт чувствовал, как оно медленно принимает его в своё вечное спокойствие.

Он сидел на скамье, в последнее время болезнь оставила его совершенно без сил, постепенно заполняя всё его тело непонятная безнадёжной пустотой. Современная медицина делала всё возможное, но его организм не реагировал на терапию так, как это происходило у обычных пациентов.

Владлен Маркович наблюдал за ним издалека, размышляя.

«Возможно, его клетки просто не адаптированы к этому времени…»

Это была тревожная мысль. Скорее всего всё указывает на то что Гилберт сказал правду… Он не вырос в этом мире, его организм формировался в ином, давно ушедшем столетии, когда химия, питание, воздух были совершенно другими. Те процессы регенерации, которые работали на современных людях, его тело отторгало, не воспринимая лекарственные импульсы как родные.

– Как ты себя чувствуешь сегодня? – мягко спросил доктор, садясь рядом.

Гилберт медленно поднял голову, взгляд его был спокойным, но в глубине глаз всё острее чувствовалось та изнемождённость, которая уже никогда не пройдёт, которая не просто усталость, а скорее медленное дыхание смерти.

– Как человек, которого пытаются заставить жить в мире, созданном не для него.

Лебедев задумался, тяжело вздохнув, не переставая вести диалог с собой а бренности этого мира и скорее бессмысленности всего.

– Я не могу сказать, что ты ошибаешься. Мы сделали всё возможное, но твой организм словно… отказывается быть частью этой реальности.

Гилберт усмехнулся, его губы напряжённо растянулись в легкой болезненный улыбке.

– Может, я просто слишком упрям?