Триада. Осколки мнимой мечты

Уже вечером, когда солнце полностью опустилось за протяжённый горизонт и перестало греть верхушки елей, уступив своё место холодному свету луны, Диана зашла в комнату к сыну. Тот мирно лежал в кровати, но не выпускал из рук книгу. Тусклое пламя свечи еле-еле освещало его детское печальное лицо, которое стало ещё печальнее, когда он заметил в дверях мать. Мальчик быстро отложил книгу на тумбочку рядом с собой и сильнее укутался одеялом, чтобы не получить выговор за столь позднее бодрствование. Но ругаться мать не стала.

– Прости, что тебе пришлось слушать всё это, милый, – ласково проговорила Диана, усаживаясь на край кровати.

– Ты была так расстроена, – ответил ей Иво, высунув из-под одеяла нос. – Из-за меня у тебя столько проблем.

– Нет-нет, что ты! Это лишь моя вина. Просто… некоторые взрослые совершенно не умеют находить компромиссы, а я только боюсь, что не смогу тебя защитить, – Диана улыбнулась с такой грустью, что сердце сжалось у обоих. – Сам-то ты чего хочешь? Остаться или пожить у деда?

Мальчик тут же прижался к ней со всем трепетом, обхватил её шею своими ручками и прижался горячей щекой к материнской груди.

– Мамочка, я люблю тебя так сильно-сильно! – говорил он, всё сильнее обнимая её, словно она могла расствориться. – Я здесь хочу остаться! Не поеду с ним, раз он тебя так сильно обижает!

Женщина приобняла сына в ответ, погладив его по голове. Она дождалась, пока мальчик сам её отпустил, и, укрыв его одеялом, быстро задула свечу.

– Спи крепко, Иво, – прошептала Диана, скрывшись за дверью.

Её продолжало выедать изнутри удушающее чувство вины. Даже несмотря на все её недостатки, её продолжали любить. А она-то и взамен ничего отдать не могла. Она могла только сиять своей чудесной девичей улыбкой. От прежней Дианы словно не оставалось и следа. Всё глубже она уходила в тяжкие думы, позабыв о былых радостях жизни.

От этих мыслей ей становилось дурно, а потому она пошла спать. И до самого утра никто не тревожил её беспокойный сон.

В ту ночь ей ничего не приснилось.

IV

Кое-как открывшей утром глаза Диане, сон не принёс того блаженного расслабления и сил, которые привычно за ним следуют; она будто и не засыпала вовсе. Мужа рядом с ней не оказалось, тот, вероятно, к тому времени уже ушёл на рынок.

С трудом она поднялась на ноги и привела себя в порядок, после чего спустилась в столовую. Как обычно это бывает, пришла она последней.

Ева-Луиза коротким кивком пригласила подругу за стол, тем временем сама она продолжила убирать посуду. Без какого-либо энтузиазма Диана принялась за завтрак. Даже чашка кофе, которую она выпивала до дна с особым наслаждением каждое утро, стояла почти что остывшая. Аккуратная женская рука к нему даже не притронулась. Ломтик хлеба с кусочком масла ненадолго наполнил пустующий желудок женщины, а силы стали потихоньку стали возвращаться в её уставшее перенапряжённое тело.

Диана решила зайти в кабинет. Её вновь ждала очередная груда бумажек, заниматься которыми не было никакого желания, но у самой лестницы она остановилась, украдкой заглянув в гостиную. Уже позабыв о вчерашнем разговоре, Иво, с виду счастливый и беззаботный, с неподдельным увлечением играл с близнецами в железную дорогу. Маленький красненький локомотив тащил за собой такие же красненькие вагоны по рельсам, останавливался и продолжал ехать снова, после того как дети его подталкивали. Вдруг Диана задумалась о поездах: они не искал свой путь, а лишь мчались вдаль по уже намеченной дороге и не могли сбиться с пути. Красные, зелёные, жёлтые вагоны соединялись автосцепкой, и локомотив пыхтел, скользил по рельсам, как будто в точности выполнял указания свыше. Вагончики были пёстрыми и в то же время лишённые индивидуальности: резные окошечки, дверцы, человечки, сидящие внутри, всё в них было по единому образцу. Различаться могли, быть может, лишь классы вагонов. Она не особо разбиралась в поездах, но они сейчас напоминали ей людей, что также шли по своим дорогам, проложенным судьбой, и тянули за собой вагоны прошлого, что были до краёв наполнены воспоминаниями и чувствами.

Диана продолжила свой путь в кабинет. Там она любезно поблагодарила за подготовленные документы Петерса, своего секретаря. Это был молодой щегол, которому едва перевалило за двадцать пять, галантный с приятной, даже в какой-то степени вычурной, наружностью, которая делала его похожим на цаплю, но в нём напрочь отсутствовала ответственность, точнее она строго ограничивалась этим кабинетом. После рабочего дня он уходил, и найти его было нельзя, но на следующий день он всегда возвращался и выслушивал замечания от хозяйки поместья с таким выражением лица, словно на него лает маленькая собачонка, разбрызгивая слюни на его идеально выглаженные чистые брюки.

Письма, прошения, счета и квитанции… Все виды бумаг путались между собой, и ни за что не мог зацепиться взгляд молодой фрау фон Вернер, но она должна была найти те из них, что содержали хоть какие-то записи о части её наследства. Выплаты капитала Греты, которые Диана отправляла своему отцу на протяжении шести последних лет, закончились ещё несколько месяцев назад. Тогда какие деньги он от неё требовал? Теперь нужно было перебрать все бумаги и выяснить, куда же они, чёрт подери, пропали. Перспектива провести весь день в крохотном кабинете совсем не прельщала хозяйку, но выбора у неё, увы, не было, так что, удручённо вздохнув, она принялась за работу.

К концу дня, причину отсутствия некоторой суммы наследства ей всё же удалось найти: сразу после того, как вся история с отцом, судом и завещанием закончилась, Диана с мужем решили помочь провести свадьбу Луизе и Андре, а после некоторая сумма была беспечно потрачена на подарки. Сразу в воспоминаниях её прояснилось то, что она, будучи в суматохе, совсем позабыла указать всё восполнить на счёт, а позже и вовсе запамятовала. Теперь эта ошибка стоила ей намного больше, чем любое наследство. Она бы могла решить вопрос деньгами, которые были в достатке, выплатить всё до последней монеты, однако её отцу они уже были ни к чему. Какая глупость, думала Диана, стуча пальцами по столу и глядя на чеки перед ней.

Вейлор вернулся ровно к обеду, как и обещал. В столовой у левого края стола собралась семья фон Вернер, не пришёл лишь Иво, к великому счастью его матери. Она попросила Мэри занять мальчика на время их разговора. На столе дымились мясные блюда, в бокалах пузырилось шампанское, но никто не приступал к трапезе.

– Приятно видеть вас вновь, – произнёс Вейлор, учтиво улыбаясь.

Он, как всегда, вёл себя как маркиз, осматривающий свои владения, по очереди вглядывался то в Диану, то в Эскамильо.

– Надеюсь, ты, моя дочь, всё тщательно обдумала.

– Да, обдумала, – ничуть не медлив ответила та.

– И каков будет твой ответ?

– Я дам тебе столько денег, что их хватит до конца твоих дней, и не важно сколько ещё тебе осталось, и больше ты не увидишь ни меня, ни моего сына.

Вейлор умолк, потупил взгляд, а после рассмеялся пустым искусственным смехом.

– Так вот как ты решила выкрутиться? – сказал он сквозь кашель. – Что ж, кхе-кхе… На те деньги, что достались мне от покойницы жены, я смог оживить старый бизнес, нашёл людей и теперь вновь владею приличным состоянием. Хочешь сказать, что всё это отдашь чужому человеку? Не будь совсем уж безмозглой дурой, Диана, для твоего сына это лучшее будущее. Он не будет знать бед, всегда будет в достатке.

Диана хотела возразить, накричать на отца и выдворить из поместья, но не могла не признать того, что он говорил правду. Она желала сыну лишь лучшего, и согласиться – было бы самым правильным решением, если бы она не знала, что за человек её отец. Деспотичный и циничный, он не смог бы дать Иво самого важного по мнению Дианы – искренней и бескорыстной родительской любви. Ни за что Вейлор бы не смог научить маленького мальчика любить людей, проявлять доброту и заботу, не смог бы объяснить ему важность справедливости и честности, так как сам никогда этого не знал.

– Ну так что, я услышу твой окончательный ответ? – спросил Вейлор, настойчиво постукивая пальцами по столу.

Эскамильо повернулся к жене. В его взгляде читался лишь один вопрос: «Ты ведь не согласишься?». И она точно знала на него ответ.

– Мой ответ не изменился, – равнодушно произнесла женщина.

– Как же просто отказаться от того, что достаётся тебе просто так. Ваше поколение такое эгоистичное…

– Это всё, что вы хотели сказать? – заговорил Эскамильо, стараясь не повышать голос. Его раздражение было заметно невооружённым взглядом.

– Честно говоря, – продолжил Вейлор, – я предвидел вашу реакцию. Но чтобы вы знали, я не отступлю из-за вашего отказа. Выбрать наследника важно именно сейчас, поэтому я могу предложить вам несколько иной вариант, – он сложил руки в замок перед собой и поднял взгляд на супругов. – Обучение моего внука может происходить и здесь, в Германии, но под чутким наблюдением моих доверенных лиц.

– Каких ещё доверенных лиц? О чём ты? – нахмурившись, спросила Диана.

– Я найму ему гувернёра, своего старого друга. Он обучит мальчика всему, что он должен будет знать: языкам, экономике, математике… – старик вдруг закашлялся, но постучав себе по груди, невозмутимо продолжил. – В общем, воспитает из него достойного предпринимателя. Конечно, я не буду вас беспокоить все эти годы своими визитами, но вы должны пообещать, что с гувернёром ничего не случится, у него будет достойное место проживание и зарплата.

– Прости, но на какие деньги мы должны его содержать?

– Я выделю столько, сколько потребуется.

Внутри женщины всё неприятно сжалось, то ли от жалости, то ли от волнения. Но перед ней по-прежнему сидел осунувшийся старичок, желающий только одного – сохранить свои деньги и связи с единственными остатками семьи.

Отец с дочерью были слишком разными, чтобы понять друг друга, но предложение Вейлора теперь не казалось Диане настолько жестоким. По крайней мере, она могла его выполнить. Само собой, она не знала, да и не могла знать, как изменится её жизнь и жизнь маленького Иво, согласись она на услуги французского гувернёра, но глубоко в душе теплилась надежда. Надежда на то, что её сыну сулит жизнь, не обременённая вопросами выживания, что он не погрязнет в нищете, а что его ждёт светлое будущее, где он сможет стать человеком прогрессивным и счастливым.

Бизнес отца мог бы пригодиться Диане и сейчас: французская фабрика по производству простеньких радио хоть и была почти что на мели, но при должном руководстве вполне послужила бы дополнительным источником дохода, который был всегда кстати. А гувернёр… Гувернёра она могла и потерпеть. Всё-таки он остался бы с ними ненадолго, а именно ровно до того момента, пока Иво достаточно не подрастёт, чтобы поступить в гимназию.

Супруги посмотрели друг на друга. Оба были смущены своим замешательством, оба считали себя одновременно ужасными и прекрасными родителями. Но они не могли не осознавать всех последствий. Тем не менее, после немых переговоров, слова Дианы легли нерушимым камнем:

– По рукам, – твёрдо заявила она, поглядывая на мужа, который одобрительно кивнул.

V

– Что может быть лучше аппетитных тостов с клубничным вареньем на завтрак? – воодушевлённо заговорила Луиза, но поймала на себе только скучающий взгляд подруги, которая вдумчиво глядела в свой чай.

– Если бы я могла самостоятельно выбрать, кто будет гувернёром для моего сына, – произнесла Диана, – то и беспокоиться сейчас было бы не о чем.

– Мне казалось, ты нашла с отцом общий язык.

– Да, Вейлор решил передать наследство не мне, а единственному внуку, так как других вариантов у него нет, но мало ли что на уме у этого старого француза! А если на самом деле гувернёр – лишь прикрытие, и он организует тут свою диктатуру? В кого он превратит моего мальчика? Я не могу так рисковать!

– Диана, милая, ну что ты наговариваешь! – быстро протараторила Луиза, выскочив из кухни. – Мы ведь вместе с тобой читали, кто он такой. Мало того что он образован и придерживается прогрессивных взглядов, так ещё говорят, что ему удалось дисциплинировать даже самую «золотую молодёжь».

– Мой сын не…!

– Ой, смотри скорее! Вот и они! – домоправительница с каким-то детским восторгом подбежала к окну.

У самых ворот «Розендорфа» остановился новомодный автомобиль. «Мерседес» чёрного цвета, без единой царапины и пылинки, с искрящимися от чистоты дисками. В идеально вычищенных окнах без разводов виднелись профили нескольких людей.

Шофёр спешно покинул транспорт, чтобы открыть дверь пассажирам. Первым из салона вышел полноватый мужчина ростом ниже среднего, с седыми, практически белыми, волосами, такого же цвета ухоженными длинными усами. Одежда его скорее напоминала белые полотна, чем модные наряды Франции и Германии прошедшего десятилетия. Лицо его, чуть обрюзгшее с возрастом, напоминало морду французской болонки, особенно когда он одел своё пенсне. Сам он в целом напоминал старого пса: ленивы были его движения, он никуда особо не торопился, но постоянно поглядывал на свои карманные часы и подгонял приехавших с ним людей. Однако шофёр под его взглядом ничуть не робел, даже когда тот с лёгким пренебрежением, вероятно, ругал местный автопром.

Следом за ним из салона вылез мужчина помоложе. Тот напоминал всем своим видом секретаря Петерса: высокий и стройный, в эталонном костюме с модно зачёсанными назад помадой тёмными волосами. От него бы стоило ожидать такого же высокомерия, но он учтиво поблагодарил шофёра, что с брезгливым видом донёс их вещи до ворот поместья, и отправился по мощёной дорожке к дому.

В машине оставалось ещё несколько человек грозной наружности, но они не спешили выходить. Вскоре шофёр залез обратно в салон и уехал.

Оба мужчины стояли у порога «Розендорфа».

– Здравствуйте, фрау фон Вернер живёт здесь? – послышался в прихожей бархатный бас мужчины, похожего на Петерса.

Диана моментально вскочила с места. Увидев гостей, она была приятно удивлена ухоженности искавшего её. «Неужели среди его знакомых есть такой приятный молодой человек?» – пронеслось было у неё в голове.

– Вы, должно быть, герр Бернард Фурье? – мимика на лице молодой женщины тотчас оживилась, она подняла брови и вежливо улыбалась.

Мужчина непринуждённо посмеялся, будто сконфузившись.

– Вы ошибаетесь, мадам фон Вернер, – проговорил он, улыбаясь ей в ответ. – Я лишь его помощник, а зовут меня Пьер Перрен.

Вся радость в миг исчезла с милого лица хозяйки поместья. Она глянула в сторону крупного пожилого человека рядом с Перреном и всё начало вставать на свои места.

Настоящий Фурье намного больше походил на кого-то из хороших приятелей Вейлора. И манеры, и движения, и даже шевеление усов – всё в нём выдавало человека высокого статуса и скверного характера. Такие обычно проводили время не в новомодных заведениях и поместьях, а предпочитали старые клубы и дачи. Ещё они любили скачки, гольф и подолгу сидеть у себя дома под томное вещание ведущего по радио и изредка попивали вино, уделяя больше внимания дорогим сигарам.

Знакомый табачный едкий дымок почуяла Диана, когда Фурье с ней заговорил:

– Oh, cher von Werner!1 По пути сюда у нас возникли некоторые трудности, но мы приехали вовремя, славно.

– Мы рады вас видеть, герр Фурье! – сказала Луиза, подойдя к ним ближе, и поклонилась, как подобает всякой вежливой служанке. – Мы вас ждали.

Ехали Фурье и Перрен целую неделю, и причиной такого долгого путешествия из Саверна, где как раз жил Вейлор, представлялись Диане частые остановки во всеразличных поместьях и тавернах, где были не прочь отдохнуть пожилые представители подобного общества.

– Позволите узнать и ваше имя?

– Рубио Ева-Луиза.

– Ах, мадам Рубио! – вновь радушно проговорил Фурье. – Мсье фон Вернер о вас упоминал, – он быстро оглядел прихожую и что-то буркнул через плечо Перрену.

– Давайте я провожу вас в гостиную, – предложила Луиза, и гости прошли вслед за ней.

Не став садиться на диван, Фурье принялся рассматривать гостиную. Ходил вдоль высоких шкафов, забитых книгами, вглядывался в причудливые статуэтки, что так любила собирать в молодости Грета. Особенно долго он рассматривал семейный портрет фон Вернеров, возвышающийся над камином.

– Прошу прощения за возможно грубый вопрос, – холодным тоном заговорила Диана, – но надолго ли вы у нас останетесь? Мой отец достаточно чётко объяснил всё касательно вашей работы, но так и не уточнил время.

– Думаю, года на три или четыре, – вдумчиво проговорил Фурье, повернувшись к молодой женщине лицом, – Сколько, говорите, вашему мальчику лет?

– В этом году исполнится шесть.

– Гм, очень хорошо. Дети в его возрасте замечательно впитывают новые знания. Словно губки!

– А где же нам будет удобнее вас разместить? Вас не стеснит наша гостевая комната на втором этаже? Или, быть может, мне стоит разместить вас в одной из гостиниц неподалёку?

– Пожалуй, какой-нибудь мелкой гостевой комнаты будет достаточно. Для меня и мсье Перрена. Но убедитесь, что там будет письменный стол, желательно с настольной лампой.

Диана быстро обернулась и поручила Луизе приготовить гостям комнаты. Та поспешно удалилась.

– Четыре года, – повторила Диана полушёпотом, – Неужели даже отпуск ни разу не возьмёте?

– Ну почему же не возьму? С июля по август и в Рождество буду возвращаться во Францию. Конечно, это лето не в счёт.

Женщина машинально пару раз кивнула. Её мысли были заняты отцом; она предполагала, что гувернёр останется надолго, но всё же ей не до конца представлялось, каково это на самом деле.

– Что ж, – чуть прокашлявшись, начала Диана, – позвольте обсудить наши дальнейшие действия.

– Само собой, мадам фон Вернер, – вежливо проговорил Фурье, усаживаясь на диван вслед за ней.

– Меня не предупреждали, что у вас есть помощник.

– Он нисколько не помешает, можете оставить свои переживания.

– Как скажите. А что насчёт оплаты и…

– Можете ни о чём не беспокоиться, – спокойно перебил её мужчина. – Ваш отец обо всём позаботился. Я главным образом буду обучать вашего сына разным наукам, учить его манерам и приглядывать. Грубо говоря, буду выполнять свои обязанности гувернёра.

– Я надеюсь, обучение будет на основе немецкой школы, – Диана презрительно взглянула на Фурье.

– И немецкой, и французской, – на последнем слове у неё явно свелись брови.

Вскоре в гостиную зашла Мэри, держа за руку маленького Иво. Выглядел мальчик сонным, каким всегда бывал по утрам, имея привычку то читать допоздна, то слишком увлекаться каким-нибудь сном. Волосы его выглядели чуть небрежно, рукавом рубашки он потирал заспанный левый глаз. Мэри быстро пригладила вихры на его макушке и поправила рубашку на плече.

– А вот и Иво, – с тёплой улыбкой произнесла Диана.

– Bonjour2, Иво, – услышав французскую речь, мальчик сразу распахнул свои сонные зелёные глазки и, приоткрыв рот, уставился на гувернёра. – Похоже, юный мсье фон Вернер предпочёл бы поспать лишний час.

– Точно бы предпочёл, – согласилась мать мальчика, – но дисциплина тоже нужна.

– Здесь вы правы, мадам фон Вернер. Что ж, юный мсье, давайте с вами знакомиться.

Фурье подошёл к Иво поближе и наклонился, протянув ему пухлую руку. Мальчик в недоумении завертел головой, смотря то на улыбающуюся через силу мать, то на Мэри, всё ещё державшую его за ручку. Посмотрев на Фурье, он таки ухватился за широкую ладонь учителя, слабенько её сжав.

– Какой у вас жадный взгляд, мсье, – заметил гувернёр. – Надеюсь, вы и до наук так же любопытны. Ваш дед упоминал вашу страсть к чтению.

Иво какое-то время молчал, всё вглядываясь в добродушное лицо Фурье. Бровки его хмурились, но потом он быстро понежнел, блеснув своей детской радостной улыбкой.

– Мне про путешествия читать нравится! – сказал он, заставив Фурье в изумлении поднять брови.

– Путешествия! Так вы, значит, любитель географии? Bien, bien3. Хотите посмотреть, по какому пути плыл знаменитый Магеллан?

Глаза мальчика тут же загорелись интересом, и он охотно закивал, хотя, вероятно, про Магеллана читал уже не раз. Фурье с измученным вздохом поднялся на ноги и, не теряя улыбки, которую, к слову, было трудно заметить из-за его усов, отправился вслед за мальчиком наверх.

– Ваш отец его прислал? – недоверчиво спросила Мэри.

– Да, прислал, – ответила Диана.

– То есть мне теперь не нужно приглядывать за Иво?

– Нет, продолжай быть рядом, пожалуйста. Мало ли что удумает человек, рекомендованный Вейлором.

VI

За окном стояла ненастная погода. Тучи сгущались ещё в обед, изредка оставляя после себя мелкие капельки дождя, а к вечеру и вовсе пошёл ливень. Ветер бился настойчивыми порывами в окна, с черепицы водопадами лилась вода.

Особенно приятно поздним вечером было наблюдать за капризами погоды фрау фон Вернер, что сидела у себя в кабинете напротив окна. На письменном столе горела небольшая электрическая лампа, бросавшая мягкий свет на какие-то бумаги, до которых хозяйке поместья не было дела. Молодая женщина сидела в кресле и листала страницы романа, нервно покачивая из стороны в сторону ногой, заброшенной сверху на другую.

Её кабинет, доставшийся ей от матери, а матери от других её родственников, поражал своим богатством, несмотря на крошечный размер. Даже кресло, на котором она сидела, было трудно сюда принести. Освещение было скудным: маленькая лампа, тусклая люстра и окно, обычно завешенное плотной портьерой, отсюда и появлялась такая загадочная, по-своему уютная атмосфера полного комфорта.

Неудивительным казалось то, почему Грета настолько любила проводить здесь время. Величественные книжные шкафы из лакированного дерева были под завязку забиты всякими книгами. Там было всё – и сказки, и энциклопедии, и романы с прозами, и, конечно же, сборники стихотворений и философские труды. Все эти книги каждый из фон Вернеров, что жил здесь (а они все проводили здесь если не всю жизнь, то значительную часть своего детства), приносил сюда, доставая их то у знакомых или выкупая на аукционах, как любил в своё время делать старик Норберт, за что и получил пренебрежительное прозвище «барахольщик».

Стрелки часов давно перевалили за десять вечера, но поместье по-прежнему было охвачено суетой, хоть и более тихой, ведь хозяйка строго настрого запрещала кому-либо шуметь, пока спал её сын. Сон маленького мальчика для неё был бесценен и хрупок, ведь тот засыпал весьма долго и тяжело, всё никак не желая отпускать уходящий день.

На кухне заканчивала свою работу домоправительница – ей нужно было обойти столовую и навести порядок в комнате Фурье, пока тот не вернулся с прогулки. Её муж устроился в гостиной, держа в руках сборник сочинений какого-то философа. Неизвестно чего он ждал, может просто не хотел оставлять жену в одиночестве. Дети его, вероятно, уже давно спали. Их няня была человеком добрым, но невероятно серьёзным, потому близнецам было трудно её провести, а Луиза всегда благодарила её за помощь и даже приглашала пообедать в ресторан, правда та соглашалась только на чашку кофе в кафе неподалёку.

Диану беспокоил её муж. Он всё ещё не вернулся домой. Она хорошо знала, что не прийти совсем он не мог, но будучи женщиной с беспокойным сердцем, в её голову пробирались самые разные мысли, в основном неприятные, отогнать которые помогали лишь глупые романы о наивных девушках и их любви. Её тревожило и раздражало то спокойствие и радость, охватившее всех вокруг неё. Чему бы им радоваться? И гувернёр, и его помощник, и муж, и даже само спокойствие её бесили своей неестественностью. Диана будто с томлением ждала, когда что-то пойдёт не так, хотя никаких предпосылок для этого не было. Но в конце концов она дождалась.

Послышался глухой хлопок двери, на пороге стоял насквозь мокрый Эскамильо. Он развязно улыбался и быстро взъерошил свои кудрявые волосы, дабы хоть немного стряхнуть с них излишек влаги.

– Где ты был? – суровым тоном обратилась к нему жена, но в её глазах было только искреннее беспокойство. – Такой ливень начался. Ты ведь мог заболеть!

Диана с самой их свадьбы переживала о здоровье мужа. Тот, только переехав в Германию, слёг тяжело и надолго с болезнью в первую зиму. Лёгкие его были слабы и к холодам совсем не приспособлены, хоть он всегда и хвастался тем, что ранние годы юности провёл в море и какое-то воспаление лёгких ему нипочём. Но кашель его ужасал своим вязким шумом, а ей было тяжело смотреть со скребущим сердцем на страдания любимого. В последние годы болеть он стал реже, но этот факт никогда не ослаблял бдительности Дианы, хоть и сама она стала дышать в разы спокойнее.

– Ну что ты так волнуешься? – с размякшей улыбкой произнёс Эскамильо и сел на диван рядом с ней.

– Как же мне не волноваться? – она чуть подалась вперёд. От мужа пахло дождливой сыростью, но еле слышный шлейф алкоголя она не заглушила. – Ты снова ходил по кабакам?