Полная версия
–Так. К чему вы клоните?
–А тебе не кажется, что это было спланированное действие? -торжествующе воскликнула Торчер. -Сама подумай, будь это какой-то вирус или паразит, оно бы не стало так долго выжидать. Инстинкты бы заставили его работать сразу, и тогда бы никакой вспышки не было бы. Всех зараженных очень быстро бы отловили или перестреляли. Но в нашем случае…
Оливия не ответила ничего. Она была в мрачных размышлениях, и глядела куда-то вскользь, на инфицированных животных в клетках. Знание о истинной природе этого то ли вируса, то ли не пойми чего еще не принесло ей ничего, кроме и без того уже бывшего у нее понимания, что оказались они в крайне неприятной, безысходной ситуации. Если информация о адаптивности “Эпсилоны” была правдой, и оно и в самом деле могло модифицировать свои гены, чтобы подстраиваться под те или иные обстоятельства, то тогда создать вакцину было бы практически невозможно. Как вообще было возможно найти уязвимое место чего-то, что любую уязвимость, любой свой изъян могло извести на корню по одному лишь своему желанию, посредством небольшой перестройки ДНК?
–В итоге…какие вообще есть успехи? -сухо спросила Доувинд. -Удалось выявить хоть какие-то его слабости?
–Да, но лишь очень немногие. К примеру, оно не растет в местах, где есть много света, но скорее просто потому, что ему привычнее в темноте, где он и родился, а не потому, что не может или свет причиняет ему боль или вред. -произнесла ученая. -Еще “Эпсилона” уязвим к тяжелым токсичным веществам, по типу ртути, а также плохо переносит очень кислую или очень щелочную среду. Помимо этого, его клетки умирают при достаточно сильном облучении, однако доза нужна такая, что любой носитель погибнет еще до того, как его организм очистится. Так что, как видишь, особо эффективных средств борьбы нет.
–Тогда как нам в данном случае поможет Итан, и его состояние? -нахмурилась Оливия. -Что-то я не до конца понимаю.
–…Ну, смотри, я сейчас попытаюсь объяснить чуть более понятно. -сказала Торчер. -Дело в том, что состояние, в котором он оказался, сродни коме. Клетки “Эпсилоны” не могут начать мутировать, потому что тогда это убьет организм носителя. Значит, оно не сможет и адаптироваться к изменению микрофлоры в теле Итана, например, к введению какой-либо вакцины, когда таковая у нас появится. Я не знаю, чем это обусловлено, но по какой-то причине “Эпсилона” старается сохранять жизнь своим носителями с крайной щепетильностью. Быть может, потому, что считает их полезными инструментами – они и выживших устраняют эффективно, и информацию собирают куда быстрее, чем он смог бы сам по себе…И именно поэтому, раз он не хочет или инстинктивно запрещает себе подвергнуть организм Итана мутациям, его генетическая структура и иммунная система остаются прежними. По сути, вся загвоздка в том, что инфекция держит под контролем его нервную систему, и нам только нужно найти способ ее оттуда убрать, какой-то патоген, который сможет выбить его оттуда, или стимулировать организм твоего друга так, чтобы он сам взбунтовался и уничтожил захватчика. Так стало более понятно?
–Да. -Доувинд озадаченно почесала лоб. -Но ведь это же не поможет мутантам, не так ли?
–Конечно нет. -покачала головой ученая. -Там уже вряд ли можно что-то поделать. Ни один патоген не справится. Но, по крайней мере, мы сможем сделать тех, кто еще не заразился, невосприимчивыми к заразе, если продолжим работать в этом направлении. И даже это будет огромным шагом вперед.
–Вот как…Ясно.
Они вышли из карцера обратно в коридор. Оливия почувствовала некоторое облегчение – все же, вид клеток и зараженных животных в них не был слишком приятным.
Повернувшись к Торчер, она спросила:
–А вам не было страшно брать меня и Итана на борт, учитывая, что мы оба можем быть заразными? Это ведь могло чем угодно обернуться.
–Могло. Но я соблюдаю технику безопасности. -ученая улыбнулась. -Я вас обоих обработала антисептиками, пока вы спали. Да и в целом, я раз в пару дней стараюсь обрабатывать все судно, и всплываю на поверхность, чтобы проветрить его. А товарищ твой сейчас под постоянным наблюдением датчиков и освещением. Так что все должно быть хорошо.
Глава 3.
Настало время для кропотливого, сосредоточенного труда. Торчер брала образцы крови и изучала их, работала с какими-то химикатами и прочими веществами, оценивала поведение микрофлоры. Оливия помогала ей, как только умела – подавала пробирки, чистила оборудование и лабораторию, мыла полы, ликвидировала мусор и меняла контейнеры с собранной мочой(ее они также очень внимательно изучали). В общем и целом, почти вся их исследовательская деятельность заключалась в анализе биологических жидкостей Айронхеджа, и как их состав менялся от присутствия клеток “Эпсилоны” в его теле. Доувинд кое-что в этом понимала – в колледже ей приходилось несколько недель изучать различные виды анализов, которые могли брать у больных, но вот все то, что затем Торчер начинала вслух рассуждать про патогены и микроорганизмы, для нее оставалось какой-то загадкой, набором непонятных, и очень мудреных слов. В микробиологии она не была сильна.
Итан же лежал на медицинском, операционном кресле, подключенный к капельнице, снабжавшей его тело необходимыми веществами, и кислородной маске, постоянно под светом не меньше десятка ламп над его головой, привязанный автомобильными жгутами и наручниками. Впрочем, все эти меры предосторожности так ни разу не пригодились – парень ни разу не шевельнулся даже на дюйм, но уж лучше было подготовиться и потом не нуждаться, чем нуждаться и не быть подготовленным.
В свободное время девушка сидела подле него, непонятно чего выжидая.
Лицо его было очень бледным и спокойным, совершенно расслабленным. Доувинд могла долгие часы подряд рассматривать его: прямой, высокий нос, острые скулы, густые брови и широкий лоб, но неподвижность, с которой он лежал, неизменно всякий раз, рано или поздно, начинала сводить ее с ума. Ей было почти физически больно видеть, как Айронхедж просто лежит, совершенно неподвижно, словно кусок мяса, в котором присутствие жизни можно было угадать лишь по нитевидному пульсу и редким, отрывистым сигналам датчиков. Лучше бы уж он бесился и рычал…
Она бы все отдала, чтобы взяться за его холодную руку и сжать онемевшие пальцы между своими, но, к несчастью, так было нельзя. Техника безопасности это запрещала.
Кроме работы над изучением инфекции в теле Итана на подлодке была еще масса других обязанностей и занятий. Торчер с невероятной придирчивостью относилась к чистоте внутри судна, и каждый день, с семи до восьми вечера они проводили генеральную уборку и проверку всех систем корабля. Раз в пару суток всплывали на поверхность, чтобы все проветрить – не то чтобы у них кончался кислород, но так было безопасней, учитывая сколько зараженных материалов хранилось на борту.
Очевидно, работать или сидеть с Итаном все время было невозможно, и в редких перерывах Оливия старалась занять себя какой-то мелочью, чтобы ни о чем не думать. Первые три-четыре дня девушка лежала до самой поздней ночи с старым добрым "Двадцать тысяч лье" Жюля Верна, но потом роман закончился. Пару раз они с Торчер играли в карты – подарок Итана по прежнему хранившийся у Оливии в рюкзаке, но ученую всегда быстро клонило в сон, и уже после одной-двух партий она отправлялась на боковую. Доувинд, оставшись в одиночестве, тоже ложилась, но не могла уснуть. Веки отказывались слипаться, и тогда она просто лежала, бесцельно пялясь в потолок.
В такие моменты одиночества Оливия часто думала, что же скажет Итану, когда у нее наконец получится его вылечить. Она изо всех сил старалась продумать, визуализировать этот момент, но выходило с трудом. Пока днем руки были заняты работой, ее стремление исцелить своего товарища и друга было непоколебимым, но стоило только наступить ночи, и к ней возвращались воспоминания, насколько же сильно инфекция искажала людей. Надежда меркла, окруженная сомнениями и страхом. Доувинд не знала, возможно ли в принципе вернуть Айронхеджа в прежнем виде. Не изменится ли в нем что-то настолько сильно, что он перестанет быть собой…Есть ли шанс полноценно возвратить ему разум.
Она так и не могла прийти ни к тому, ни к другому выводу окончательно. Нерешительность держала ее на месте. Логика, чувства – все, что могло подсказать ей путь, упиралось в непреодолимую стену. И тогда, всякий раз, рано или поздно, ее тело незаметно само собой отключалось, и, если везло и к ней не приходило никаких сновидений, через мгновение темноты снова наступало утро, и снова пора было идти с боем в новый день…
Так прошло немногим более двух недель.
*****************************************************************************************
Тишину в столовой нарушал только звук закипающего кофейника. Черная, кипящая жидкость громко булькала и шипела, становясь все более и более горячей. Доувинд стояла подле плиты, терпеливо дожидаясь, пока напиток будет готов. Раньше, до катастрофы, она не была особым фанатом кофе – Оливия пила его только когда ходила в ресторан, как деликатес, но в последнее время, после того как Торчер спасла ее, очень сильно к нему пристрастилась, и теперь без чашки горького, без единой ложки сахара кипятка не начиналось ни единое утро. Хотя, конечно, это наверняка было очень вредно для и без того не самых здоровых зубов, но ей было плевать.
Кошмары по прежнему мучили ее по ночам. И хоть Доувинд смогла к ним со временем привыкнуть, ощущение сонливости и истощения сразу по пробуждению так и не покидало ее. Кофе помогало взбодриться, и хоть как-то оставаться активной днем…
Торчер в этот момент должна была быть уже на ногах, работая в лаборатории или занимаясь еще какими-то делами по судну. Оливия в этом была уверена. Ученая всегда вставала раньше нее и практически сразу же, после очень короткого и простого завтрака, принималась за дело. Доувинд к этому очень быстро привыкла, но все же небольшое чувство зависти раз за разом укалывало ее. Ей было стыдно, что она не может двигаться с таким же напором.
Допив кофе, девушка быстро сполоснула кружку, убрала ее обратно в шкаф и пошла в ванную, чтобы умыть лицо и почистить зубы. Весь процесс занял не больше пяти минут. Закончив с утренними процедурами, Оливия направилась в лабораторию.
Как она и предполагала, Торчер уже вовсю была занята работой. Ученая, сгорбившись, сидела за микроскопом и рассматривала образец крови, взятый накануне. Что-то в нем, судя по всему, было очень интересное – ученая то увеличивала, то уменьшала фокус, и что-то взволнованно бормотала себе под нос. В остальном, в лаборатории все было по прежнему – оборудование, шкафчики с материалами, Айронхедж, привязанный к столу…
Оливия осторожно подошла сзади.
–Доброе утро. -тихо сказала она.
–А? Да, доброе! -откликнулась женщина, и снова уткнулась в образец. -Любопытно, очень любопытно…
–Выглядите…взбудораженной. Что там такое с этим образцом?
–О, прекрасный вопрос! -Торчер вскочила со стула и схватила ее за рукав, усаживая на свое место. -Взгляни! Видишь это?
Доувинд постаралась присмотреться к крови как можно более внимательно, но не заметила ничего необычного. Все было по прежнему: кровяные клетки, частички “Эпсилоны”, плавающие между ними, красная жижа красной жижей…
–Ну? Увидела?
–Честно говоря, я не до конца понимаю, о чем именно вы говорите. -девушка оторвалась от микроскопа. -Я особо ничего нового не заметила.
–Эх, дилетанты… -разочарованно произнесла ученая. Ее частенько раздражало, насколько мало Оливия знала и умела в области лабораторной работы, хоть и была очень аккуратной и прилежной. -Учись ты у меня на факультете, все лаборатории бы завалила…
–К сожалению я никогда не училась на вашем факультете. -терпеливо ответила Доувинд. -Может, в таком случае, вы просветите меня?
–Да, хорошая идея. Подвинься-ка… -Торчер снова села за микроскоп. -Дело в том, что ночью я поместила этот образец в холодильник…А сегодня утром, когда я его достала, в клетках нашего товарища… -ее пальцы медленно крутанули тумблер, увеличивая фокус. -…шла какая-то биохимическая реакция. И идет до сих пор.
–И что же это такое? -настороженно спросила Оливия. -Это был процесс мутации, я полагаю?
–Именно так. -кивнула ученая. -Я думаю, что из-за того, что его клетки оказались в куда более холодной, чем обычно, среде, они начали адаптироваться к холоду и проводить какие-то вот такие микро-мутации. И эта реакция…любопытно, очень любопытно…
–И что же это нам дает..?
–Это дает нам понимание того, как примерно эта штука работает. Дело в том, что при более детальном рассмотрении можно заметить, что реакция белкового синтеза не запускается просто так, сама по себе. До этого клеткам нужно высвободить энергию в другой реакции, и они расщепляют накопленное внутри питательное вещество. -женщина откинулась на спинку стула, задумчиво барабаня пальцами по поверхности стола. Взгляд ее уперся в какую-то точку на стене – она явно была погружена в глубокие размышления. -Это заставляет их тратить очень много сил, и в этот самый момент они становятся наиболее уязвимыми. То есть, если в этот момент мы введем в тело Итана какой-то враждебный “Эпсилоне” патоген…
Неожиданно, она замолчала, застыв на одном месте. Лицо ее превратилось в неподвижную гипсовую маску, и лишь только капля пота, что стекала по виску, выдавала то, что Торчер все еще жива.
–То тогда что? -наконец не выдержав тишины, спросила Доувинд нетерпеливым голосом.
–…Нам нужно больше образцов. -вдруг заявила ученая, поднимаясь со стула. -Надо добыть ткани и крови, желательно уже полностью мутировавшего организма. Я не до конца понимаю, как работает защитный механизм его клеток, когда они в таком ослабленном состоянии. Он должен у них быть, иначе "Эпсилона" не смог бы продолжать удерживать контроль над телом и иммунной системой носителя, и проводить мутации, даже если бы они были крайне незначительны. Это было бы очень для него опасно, а он слишком осторожен. -она повернулась к Оливии. Глаза ее горели. -Но когда мы поймем…Мы сможем придумать, как обойти защиту. Понимаешь, к чему я клоню?
–Да. -прошептала Доувинд, медленно кивнув. -Вакцина…
–Именно так!
–…Кстати. -девушка вздрогнула, вспоминая о кое чем еще. -Вы же просили вам напомнить, потому что вы были слишком увлечены работой…
–Да-да?
–У нас сегодня сеанс связи с Большой Землей запланирован.
–О, какая оказия! -женщина всплеснула руками. -Ради бога, сколько времени?!
–Без пяти десять утра.
–Так у нас же осталось всего пять минут до выхода в эфир! -ученая сорвалась с места и выбежала в коридор. -Скорее!
Оливия последовала за ней. Меньше чем за минуту они оказались в радиорубке, и Торчер принялась настраивать радио на выход на нужной частоте. Доувинд молча наблюдала за ее действиями, стоя чуть в стороне – для нее это был первый раз, когда они связывались с теми, кто находился в безопасной зоне. Мысль об этом вызывала у нее смешанные чувства – с одной стороны, где-то там были люди, живые, все еще сохранившие какие-то остатки цивилизации…С другой, ей было как-то непривычно об этом думать, после всех этих долгих месяцев тишины и одиночества.
Всегда сложно верить в то, о чем много раз слышишь, но собираешься увидеть лишь впервые.
–Так, ну, давай… -бубнила Торчер. -Сейчас антенна всплывет поближе к поверхности, и свяжемся…
Наконец, белый шум постепенно начал рассасываться, и вдруг они услышали по радио мужской, ровный голос. Он очень спокойно, и методично повторял.
–"Бельдюга", прием. "Бельдюга", как слышите меня? Прием.
–"Бельдюга" на связи. -поднесла рацию ко рту ученая. -Слышим вас хорошо, "Асгард". Прием.
–Прекрасно. Тоже слышим вас.
–У нас просто чудесные новости, "Асгард". -на губах женщины появилась улыбка. -Я думаю, мы наконец-то смогли найти что-то стоящее. Клетки "Эпсилоны" можно…
–У меня тоже есть кое-какие новости для вас, "Бельдюга". -резко оборвал ее голос. -Вчера было принято решение касательно деятельности "С.А.И.Г.". Исследования инфекции сворачиваются. Мы больше не можем тратить так много ресурсов на продолжение ваших поисков, которые до сих пор не дали никакого существенного результата. Мы считаем, что та информация, которую удалось выяснить к данному моменту, является достаточной для продолжения существования человечества и его развития даже вопреки действиям "Эпсилоны". Вы же должны свернуть операцию и немедленно вернуться на аванпост "Восток", присоединиться к все еще находящейся там команде, и выдвигаться обратно в безопасную зону. Как приняли?
–"Асгард", вы не понимаете! -воскликнула Торчер. -Дайте мне объяснить вам. То, что мы нашли…
–Я еще раз повторяю вам. -жестко отрезал мужчина. -"С.А.И.Г." не оправдывает всех потраченных ресурсов, которые могли бы пригодиться нам и в других областях. С этого дня "Специальная Анти-Инфекционная Группа" объявляется распущенной. Возвращайтесь домой, "Бельдюга". Это приказ. Конец связи.
Эфир резко оборвался. С минуту Торчер сидела на месте, шокировано уставившись на радио, а затем медленно положила рацию на стол и подперла голову руками. Пальцы ее сжались в кулаки, а костяшки вонзились в скулы.
–Проклятье… -пробормотала она.
–…Неожиданный поворот. -констатировала Доувинд. Реакция была ее сдержанной, но все-таки внутри она находилась в полном замешательстве – “Как так? Разве это возможно? А как же разработка лекарства?” -Мда, ситуация…Что будем делать?
–Не знаю. -мрачно ответила ученая. -Эти мерзавцы…Они решили все свернуть. Распределить ресурсы получше, чтоб их…
–Получается, хрен нам, а не создание вакцины.
–Да. Именно так. -Торчер вздохнула. -И тебя с Итаном никто никуда не пустит. Вас выгонят обратно в зараженные территории, как только мы прибудем на аванпост.
Оливия прищурилась. Такое развитие событий ее однозначно не устраивало, но что сделать, в голову ничего не шло. Угнать подлодку? Но как долго они смогут на ней продержаться? Да и согласиться ли вообще Торчер на подобную авантюру? Что, если нет?
–Послушай. -тихо сказала женщина. -Я искренне хочу помочь вам двоим. И даже не потому, что я как-то к тебе или к Итану привязалась…Но потому, что я преследую эту цель – создать лекарство, уже очень долгое время. И я не могу отступиться просто так, когда мы уже почти достигли ее, и у нас наконец-то есть что-то стоящее, что-то, что могло бы помочь нам победить. Так что наши интересы совпадают. Но положение патовое…
–Мы не можем договориться с людьми на аванпосте? -предложила Доувинд. -Там же тоже наверняка практически все – люди, которые рисковали жизнью ради того, чтобы найти вакцину или хоть что-то, что могло бы остановить "Эпсилону". Должны остаться те, кто мыслят также, как мы.
–Возможно, это мысль. Стоит попробовать… -пожала плечами ученая. Некоторое время она молчала. На лице ее отразилась внутренняя борьба, а затем, вдруг, Торчер воскликнула. -А, хотя, знаешь что, черт с ним! -она ударила кулаком по столу. -К черту этих трусов в их убежище, кто не пытаются найти решение проблемы, а просто продолжают жить с ней, называя это "адаптацией". Даже если не получится никого убедить – мы останемся на аванпосте вдвоем, и продолжим работу. И мы создадим вакцину, чего бы это нам не стоило!
–…Спасибо вам. -вдруг произнесла Оливия.
–Да ну тебе…не стоит. -смутилась ученая. -Чего это ты вдруг?
–Нет. Стоит. -покачала головой Доувинд. -Вы не просто рискуете своей жизнью ради меня или Итана, или даже всего человечества. Вы делаете то, что считаете правильным, до самого конца.
–Делаю то, что считаю правильным…Какая интересная формулировка. -Торчер хмыкнула. -Ты ведь не сказала, что я делаю то, что правильно. Ты сказала, что я так считаю.
–Правильность того или иного поступка относительна. В нашем случае, любое действие, которое не приведет к вымиранию человеческой расы можно назвать правильным, если только оно будет доведено до конца. -взгляд Оливии стал задумчивым, даже несколько печальным. Ей вспоминалось лицо отца Андерсона… -И тех, кто решил свернуть деятельность "С.А.И.Г.", тоже можно понять. Они стараются сделать максимально безопасное решение. Но в долгосрочной перспективе…Достаточно ли нам, людям, будет просто выжить? Сможем ли мы смириться с тем, к чему мы придем? Возможно, мы сможем найти радость в жизни, даже все потеряв. -она посмотрела в сторону лаборатории. -Возможно, мы сможем стать счастливыми, как бы сильно нас не изуродовало. Многие люди просто плывут по течению, позволяя миру менять их, управлять их жизнями. Но некоторые из нас, наоборот, способны менять мир, и навязывать ему свои условия. И решение, которое вы принимаете, делает вас одним из этих самых "некоторых", ведь вы не смогли принять проблему, а стали пытаться все изменить. Решение тех, кто решил программу отменить, делает их "многими", ведь они смирились с чем-то, что было сделано не по их воле.
–Оливия… -растерянно произнесла ученая.
–Я не знаю, к какой группе людей я отношусь. -продолжила Доувинд. -Но я уверена в том, что я уже достаточно долго позволяла миру швырять меня, куда ему вздумается. Это не привело ни меня, ни тех, кто мне дорог, ни к чему хорошему, и мне искренне жаль, что я поняла это так поздно. Но теперь я хочу попытаться хотя бы раз в жизни изменить, а не изменяться. Сделать то, что я считаю правильным, а не оправдывать потом перед самой собой все то, что мне пришлось совершить, и оплакивать то, что было разрушено. И вы даете мне шанс сделать это. За это мне и стоит, за это я ДОЛЖНА сказать вам спасибо. Спасибо вам, Мелисса Торчер.
–Хорошо… -женщина медленно кивнула и протянула ей свою ладонь. -Я принимаю твою благодарность. Это значит очень многое.
Они пожали друг другу руки, уверенно и крепко.
–Чтож, в таком случае, предлагаю разворачивать судно и плыть в сторону берега. -сказала Торчер. -Как прибудем на аванпост, попробуем поговорить с людьми на нем. Посмотрим, скольких мы убедим остаться. А потом, мы продолжим работу. Сдаваться – определенно не вариант.
–Хорошо. -кивнула Оливия.
–Тогда я буду на мостике. Задам судну новый курс…Можешь пожалуйста прибраться в лаборатории, и убрать образцы крови обратно в холодильник?
–Да, конечно.
Они разминулись. Доувинд прошла в лабораторию. Убирать особо было нечего – объем работы, сделанный этим утром, не был слишком большим. И все же, Оливия с особой тщательностью прошла по всему помещению, аккуратно расставила по своим местам все пробирки, протерла антибактериальными салфетками столы, обработала все антисептиком. Образец крови она убрала в холодильник, и прежде чем захлопнуть его дверь, убедилась, что все стоит ровно и правильно, и что все пометки что и где лежит на полках, сделанные маркером, на месте.
Закончив, девушка остановилась, почему-то не смея обернуться на лежащего позади нее Итана. Словно, ее жизнь могла оборваться, если она посмотрит на него. Но все же, наконец, не выдержав, Оливия повернулась к нему. Ничего не изменилось: Айронхедж по прежнему покоился на столе, закрыв глаза. Питательных веществ, поступающих через капельницу, было рассчитано ровно столько, чтобы он не умер, но вместе с этим и не проснулся.
Доувинд медленно подошла к нему. В тишине ее шаги были слышно особенно хорошо, и, казалось, захватывали собой все пространство – "шлеп…шлеп…шлеп…". Подошвы ботинок шлепают по полу. Приблизившись, девушка наклонилась, протянув руку вперед, на секунду замерла, обдумывая, безопасным ли было такое решение.
Плевать, подумала она.
Ладонь Оливии опустилась на его голову. Волосы Итана были очень жесткими, но кожа под ними – мягкой и шершавой. Она осторожно, чтобы ненароком его не поранить, провела рукой по его макушке. На губах ее появилась робкая, печальная улыбка.
–Привет, Итан. -прошептала она. -Слышал новости? Мы нашли у этой заразы слабость. Оказывается, не настолько уж оно и неуязвимое. Скоро мы сможем найти лекарство, и тогда я смогу тебя вылечить…Надо только потерпеть. Совсем немного. Здорово, не правда ли?
Он ничего не ответил.
–Молчишь…Я знаю, ты просто спишь. -у нее вырвался легкий смешок. -Глубоко, глубоко, и до тебя невозможно докричаться…Но ты все еще здесь. Надеюсь, тебе снятся хорошие сны, Итан. Такие, где нет всего этого ужаса, и где все живы, где не нужно умирать. И все счастливы, все-все на свете, и никто не ушел обиженным…А хочешь, я спою тебе колыбельную? И тогда ни один кошмар не сможет тебя достать.
Доувинд облизнула пересохшие губы, и, глубоко вдохнув, начала петь. Голос ее был тихим, нежным и умиротворенным, он журчал и переливался, точно ручеек в летнюю жару.
Где-то там в тишине
Где-то там в темноте
Раскинулись тихо поля
И заливные луга…
Где-то там в мечтах
В дальних, больших облаках
Бродишь ты под луной
