Индия: неокончательное постижение. Сборник статей 2017-2024 гг.

Бескомпромиссная критика действующего премьер-министра Нарендры Моди и его Бхаратия Джаната Парти (BJP) (Индийская народная партия) со стороны оппонентов и, прежде всего, Индийского национального конгресса (INC) (президент Рахул Ганди) предполагает, что борьба будет «не на жизнь, а на смерть». К этому можно добавить, что основное противостояние складывается и между упомянутыми партиями, и политиками, которые представляют собой диаметрально противоположенные личности по происхождению, образованию, личным и деловым качествам. Прогнозы и выводы индийских политологов выглядят весьма эклектично и скорее говорят о политических пристрастиях аналитиков, нежели чем о беспристрастном прогнозе. Естественно, что большая часть специалистов торопится предсказать победу партии Моди, однако множественные политические союзы на местах не позволяют утверждать об однозначности такого рода предсказаний.

Специфика индийских выборов – необходимость альянсов с местными партиями в отличие от России, где политический ландшафт в основном украшают филиалы общенациональных партий. В качестве примеров можно привести и некоторые факты, и утверждения. Правящая BJP активно сотрудничает с националистической партией Шив Сена (Shiv Sena) в штате Махараштра, где и была создана, сохраняет влияние и имеет административный ресурс упомянутая организация. В южном штате так называемого дравидского пояса – Карнатаке – партия Моди пытается навести мосты с вполне светской партией Джаната Дал (Секьюла) (Janata Dal (Secular), которая также имеет определённое влияние в Керале (юг Индии).

Стратег BJP Прашант Кумар (Prashant Kumar), дирижировавший победными выборами в 2014 году, очевидно «заточен» на формирование новых соглашений с Комитетом политической активности Индии (India Political Action Committee, I-PAC), молодёжной структурой, имеющей влияние в штате Тамил-Наду (Тамилнад). Учитывая его восьмилетний опыт работы в ООН, можно предположить, что поставленные задачи в качестве переговорщика он выполнит.

В этом же штате правящая партия пытается договориться с организацией Всеиндийская федерация дравидского прогресса имени Аннадураи (All India Anna Dravida Munnetra Kazhagam, AIADMK). Тамильская партия со сложно произносимым названием вторая по популярности в штате и может привлечь голоса избирателей на сторону общенационального блока в регионе.

В ключевом для индийских выборов штате Уттар Прадеш, где в 2014 году партия Моди получила 71 из 80 голосов, ситуация для BJP выглядит не совсем радужно. На выборах партия сталкивается с Партией Самаджвади (Samajwadi Party) и Партией Бахуджан Самадж (Bahujan Samaj Party (BSP) под руководством харизматичной Майавати (официально Kumari Mayawati). Упомянутые организации поддерживают далиты (неприкасаемые) в этом регионе, а в перспективе голоса могут перейти Индийскому национальному конгрессу (INC) под руководством Рахула Ганди.

Схожая ситуация складывается и в Западной Бенгалии (42 места в Лок Сабха), где Бхаратия Джаната Парти сталкивается с противодействием партии Тринамул Конгресс (Trinamool Congress (TMC) и возможного альянса INC (клан Неру-Ганди) и Коммунистической партии Индии (CPI (M). Причём на распределение голосов повлияет и позиция руководителя ТМС, другой авторитетной женщины-политика Маматы Банерджи (Mamata Banerjee), которую ласково называют «Диди».

Тем не менее при всём многообразии взглядов на внутреннюю политику Индии очевидна нацеленность на социальную справедливость обоих ведущих партийных блоков. Чего стоит только предложение Рахула Ганди о введении минимального дохода для беднейших слоёв населения. На локальном уровне руководитель INC пытается перехватить инициативы Нарендры Моди, предлагая меры по поддержке крестьян, что, по мнению разработчиков предвыборной кампании Конгресса, должно оттянуть голоса сельских жителей в свете прошлогодних протестов индийских фермеров против сельскохозяйственной политики. Тем не менее действующий премьер-министр сделал много для этого, самого значительного сегмента населения Индии. Бесплатный газ для деревень, увеличение охвата электроснабжением, персональные счета для получения субсидий фермерами: всё это позволяет утверждать, что позиции Моди по-прежнему сильны в индийской деревне.

Следует признать, что претензии к нынешнему хозяину кабинета министров Индии в отношении преследования религиозных меньшинств, прежде всего мусульман и христиан, также повлияют на предпочтения избирателей даже с учётом того, что большая часть населения страны индуисты, около 80 %. Далеко не всем приверженцам этой древнейшей религии нравится форсированная «индианизация» страны и поляризация общества. В качестве недостатков управления ему вменяют в вину создании недостаточного количества рабочих мест при росте ВВП около 7 % в год и систему медицинского страхования для беднейших слоёв населения, которая критикуется по многим параметрам.

Интересно, что представитель клана Неру-Ганди Рахул, которого ещё недавно называли «pappu» (наивный ребёнок), подразумевая его неспособность жёстко действовать и принимать решения, а критики именовали «принцем», намекая на оторванность от народа, при подготовке к выборам 2019 показал себя несколько иным образом. Он смог мобилизовать старейшую партию Индии и выдвинуть «электоральный манифест», который в декларативной форме обозначил основные направления Индийского национального конгресса.

Норендра Моди ответил на это своим манифестом, также делая упор на социальной справедливости и помощи сельскому населению. При этом стратеги BJP остались верны себе, лозунг «национализм – наше вдохновение» по-прежнему акцентирует внимание на «индусской» составляющей нации.

Рассматривая возможное влияние на будущую международную повестку, стоит отметить, что семья Неру-Ганди в Индии считается пророссийски настроенной, впрочем, как и ранее просоветски. И Соне Ганди, и её сыну Рахулу это неоднократно пытались ставить в вину. Так, серьёзным обвинением прозвучал в 2017 году из уст министра информации и вещания Индии Смрити Ирани (Smriti Irani) намёк в адрес Рахула Ганди о его возможной поддержке в Твиттере со стороны России. Стоит ли говорить, что сама Смрити состоит в Бхаратия Джаната Парти. С другой стороны, уже в 2019 году в некоторых индийских СМИ и социальных сетях появились сведения о том, что Рахул Ганди якобы не гарантировал Москве дальнейшие закупки вооружений и в частности сделку по С-400. Объяснялось, что подобное отношение названо «преждевременным», до того, как Россия и США не улучшат свои отношения. Но такого рода посыл (правдивый он или ложный) скорее позволяет утверждать, что в течение своей политической карьеры Рахул будет находиться в положении Дональда Трампа с его «русским следом». В ответ же со стороны INC раздаётся критика решения Нарендры Моди о закупке французских многоцелевых истребителей «Рафаль» (Rafale), сделка по которым объявлена «насквозь коррупционной».

В целом, говоря о Рахула Ганди в свете международных отношений, его сторонники объявляют главу INC будущим глобальным лидером, который способен договориться и с Вашингтоном, и с Москвой, и с Пекином. Отдельные наблюдатели из западных стран утверждают, что Конгресс и клан Ганди всегда были настроены к противостоянию с Вашингтоном. И, опираясь на такой тезис, даже предполагают, что нынешний премьер представляет больший интерес для Вашингтона. По мнению других зарубежных экспертов, всё наоборот: националистическая политика действующего руководителя кабинета министров несёт в себе конфликтное начало, и переход власти к INC несёт в себе благо для Индо-Тихоокеанского региона.

Обсуждая перспективы, не стоит забывать, что именно Нарендра Моди заключил сделку с Москвой на поставку комплексов С-400 «Триумф» на 5,43 млрд долларов США, несмотря на санкционное давление, продолжил развивать совместные энергетические проекты с российскими углеводородными гигантами и сделал иные шаги в сторону России. Во внешней политике от него же большинство радикально настроенных граждан Индии также ожидает и более жёсткого решения проблем с Пакистаном в свете последнего террористического акта в Южном Кашмире. Однако другая сторона такого подхода предполагает, что отношения с упомянутыми государствами повлияют на экономическое развитие страны. В свою очередь считается, что военная составляющая кабинета под руководством Рахула Ганди приобретёт более сдержанные очертания. Как следствие очевидно: в оценках возможных действий основных политических конкурентов, BJP и INC прослеживается абсолютная разноголосица мнений. При этом и внешние, и внутренние наблюдатели и заинтересованные стороны забывают о том, что, независимо от взглядов на внешнюю политику, как Ганди, так и Моди будут настроены не «проамерикански», «пророссийски», а прежде всего, «проиндийски».

Естественно, что приход того или иного большинства в Лок Собха предполагает определённые подвижки во внешнеполитическом курсе. Следует отметить, что вряд ли Нью-Дели изменит курс относительно России в ближайшие 2–3 года. Конечно, некоторые ключевые точки: отношения к санкциям, закупка вооружений могут измениться не в пользу России. Тем не менее направленность любого правительства Индии на «стратегическую автономию» открывает широкое поле для сотрудничества, независимо от отдельных проблем. Индия, которая считается страной третьего мира, неуклонно движется к тому, чтобы стать глобальной державой, и воспринимать Нью-Дели как равноправного союзника необходимо уже сегодня, кто бы ни находился в резиденции индийского премьера Панчавати (Panchavati) в Нью-Дели.

8. Об итогах парламентских выборов в Индии

20 июня 2019

Впервые опубликовано электронный ресурс ДВФУ «Экспертиза и аналитика». https://www.dvfu.ru/expertise/news/atr/results_of_the_parliamentary_elections_in_india/

Выборы в нижнюю палату индийского парламента Лок Сабха завершились с ожидаемым, по мнению большинства экспертов, результатом. Победу одержала находящаяся у власти «Бхаратия Джаната Парти» (BJP), побив свой же электоральный рекорд пятилетний давности. Можно сказать, что это была и персональная победа действующего премьер-министра Нарендры Моди. Избиратели оказали доверие BJP, предпочтя её другим зарегистрированных национальных и региональных 2 354 партий.

Моди в 2014 году пришёл к власти в достаточно сложный период. Тем не менее, на фоне роста основных макроэкономических показателей и, прежде всего, ВВП, рост которого продолжился и составил в среднем за весь период нахождения у власти 6,8 %, продолжился и рост объёма прямых иностранных инвестиций, который составил 239 миллиардов долларов США. Сократился, хотя и незначительно, уровень бедности до 21 %. Одновременно, росту экономики сопутствовала самая высокая безработица – 6,1 %. При кабинете министров, состоящем в основном из функционеров BJP, страна пережила сельскохозяйственный кризис, непопулярную денежную реформу и рост социальной напряжённости. Одновременно были сделаны шаги по помощи сельскому населению, газификации страны и улучшению положения женщин. Индия сохранила статус шестой экономики мира. Тем не менее, обсуждая направленность внутренней, а особенно внешней политики Индии возникает больше вопросов, чем ответов.

И, прежде всего, следует ответить на два главных вопроса. За счёт чего «Бхаратия Джаната парти» собрала большинство голосов? Почему, несмотря на ряд серьёзных ошибок Нарендры Моди, индийский народ проголосовал за действующего премьера?

Завершение электорального цикла отражает будущее направление развития государства. Распространённое экспертное мнение о том, что выборы в Лок Сабха повторяют националистический уклон во многих странах Европейского Союза, фиксирует лишь поверхностное сходство. Не стоит забывать о специфике индийской государственности. Древнейшая из существующих цивилизаций, как суверенное государство, было образовано в 1947 году и весь XX век боролось за своё выживание, доказывая право на существование. Начало 21-го столетия показало, что индийская нация окончательно вернула себе идентичность, несмотря на сложные отношения между различными религиозными конфессиями и специфические проблемы типа кастового деления. Необходимо учитывать и инерцию антиколониального движения, которая с 50-х годов прошлого столетия давала силы большинству государств «третьего» мира. Если учесть всё вышеизложенное, то не кажется удивительным, что во время своего первого визита в США в 2014 году Норендра Моди на переговорах с Бараком Обамой демонстративно заговорил на хинди несмотря на то, что английский язык является вторым государственным языком Индии.

Путь к сегодняшней национальной идентичности граждан Республики Индия был долгий. Говоря о Новой истории, первые шаги в этом направлении были сделаны в середине XIX века. Колониальная зависимость в определённой степени привела к тому, что индийцы вспомнили о таких объединяющих нацию культурных столпах, как Веды и Упанишады, а выдающиеся деятели той эпохи (Тагор, Чаттерджи, Бос, Наороджи, Банерджи и др.) заговорили о всеиндийском единстве перед лицом британского владычества. Вслед за этим оформились ключевые тезисы индийского национализма, который на первых этапах относил к индусам всех жителей субконтинента вне зависимости от их вероисповедания.

Последующая борьба за независимость от английского владычества дала побочный эффект: зарождение религиозного коммунализма, которое предусматривало жесткое разделение индийцев в соответствии с принадлежностью к той или иной вере. Такой подход исповедовали многие (но далеко не все) лидеры индуизма и ислама. Как следствие, среди последователей конфессионального разделения начали проявлять себя радикальные и экстремистские группы, а первоначальная борьба за независимость Индии вылилась в выяснение отношений между представителями различных религий. Результатом стало кровавое разделение Индийских территорий и княжеств на Западный Пакистан, Восточный Пакистан (ныне Бангладеш) и Индийский союз в 1947 году.

В независимой Индии тенденции религиозного и светского национализма в той или иной степени всегда присутствовали в общественном сознании. И, если «Индийский национальный конгресс», управляемый кланом Ганди, последовательно выступал за общность всех индийцев вне зависимости от религиозной принадлежности, то такие организации как «Хинду Махасабха» последовательно проводили в массы идеи об исключительно индуистском статусе населения Индии. К объединениям второго типа примыкает и возникшая позднее BJP, которая и сформировала новый кабинет министров в мае 2019 года. Победа Нарендры Моди даже в штате Уттар Прадеш, наиболее «проконгрессистском» штате, где, как правило, голосовали за семью Ганди, показала, что в INC не учли состояния и потребности индийского общества. Вероятно поэтому «Индийский национальный конгресс» (INC) и его лидер Рахул Ганди проиграли выборы. Несмотря на то, что в ряде южных штатов так называемого дравидского пояса INC смог продемонстрировать весомое преимущество, это в целом не улучшило положение Конгресса на национальном фоне. Речь опять же идёт о новом осознании нации, которая пытается выступать в глобальном мире как единая, уникальная цивилизация с многотысячелетней историей. Естественно, что подобное объединение уместнее всего проводить на основе исторически доминирующей на субконтиненте религии – индуизма, который исповедуют около 80 % граждан Индии.

Необходимость демонстрации сплочённости нации во многом является не только прихотью вновь избранного премьер-министра, но и очевидной необходимостью для страны. Внешнеполитические задачи, стоящие перед Индией, требуют не одномоментного решения, а длительной и последовательной работы и в конце второго десятилетия, и в следующей декаде XXI века.

Прежде всего, очевидна необходимость сохранения и усиления доминирования Индии в Юго-Восточной Азии (ЮВА), что невозможно без мирного сосуществования с Пакистаном. Обеспечение внутренней стабильности государства предполагает бесперебойные поставки углеводородов, в том числе из Ирана, что автоматически предусматривает определённые соглашения с Вашингтоном. Для сохранения региональной стабильности необходимо индийское присутствие в Афганистане. И здравый смысл, и долгосрочная стратегия заставляет налаживать отношения с Китаем, что также вынуждает индийское руководство балансировать между интересами в военно-политической сфере и экономической необходимость.

Что касается устремлений Нью-Дели в более обширную сферу всего Индийского и Тихого океанов заставляет одновременно искать компромиссы с теми же Соединёнными Штатами, которые с одной стороны заинтересованы в усилении Индии как противовеса Китайской народной республике, а с другой фактически превращают самую большую демократию в мире в «крепость Вашингтона», в «Антикитай», навязывая заведомо ведомое положение. В свою очередь отношения с Пекином на долгосрочную перспективу не менее, а возможно и более значимы для Индии, чем с Соединёнными Штатам. Но для формирования относительно дружественных контактов руководители двух стран должны приходить и к компромиссам в экономической сфере и признавать несовпадение интересов в геополитическом пространстве ЮВА, Африки и Центральной Азии.

Исходя из всего вышесказанного, следует ожидать дальнейшей активности Нью-Дели в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Новый «старый» премьер-министр Нарендра Моди ясно понимает, что внутреннее развитие страны неразрывно связано с геостратегическими инициативами в этом направлении, которые напрямую увязываются с такими экономическими программами как «Make in India», «Digital India» и др. Подобные начинания следует ожидать и в текущий срок работы нового кабинета министров, который приведён к присяге 30-мая 2019 года. И пусть упомянутые планы не были реализованы полностью, они и следующие программы будут задавать темп для продвижения интересов государства в Тихоокеанском бассейне.

Далеко идущие планы государства Индостана без сомнения увязываются с выстраиванием отдельных отношений Москвы и Нью-Дели. Скорее всего Моди будет и далее расширять в ближайшей перспективе взаимодействие в сферах экономики, культуры, политики и в области военно-технического сотрудничества, что также потребует и от России, и от Индии взаимных компромиссов. Специфика индийской внешней политики, направленная на равноудаление от глобальных центров силы, предполагает равнозначные отношения с ключевыми игроками региона и мира. В этом отношении «пробудившаяся Россия» является вполне очевидным союзником, который как правило учитывает интересы своего южного партнёра.

Следует отметить, что в текущем столетии выбор Индии делается в достаточно ограниченном коридоре возможностей. Отказавшись от глобальной внешней политики, сохранив стратегические цели только в рамках взаимодействия с ближайшими соседями, Индия обречена на снижение экономического роста и роль второразрядного игрока. Также очевидно, что если правящие элиты не справится с ситуацией внутри государства, то Индия не достигнет статуса глобальной державы.

В этом отношении пессимистическое предсказание американского политолога и журналиста Фарида Закария об «индуизации» страны как раз и подчёркивает негативный сценарий развития событий: возможной консервацией националистических тенденций в рамках одной религии. Поэтому решение вопроса о конфессиональной принадлежности с позиции силы напрямую можно увязывать и с возможностью проведения активной внешней политики. Если действующее руководство страны будет потакать агрессивным тенденциям религиозного экстремизма, то это приведёт к расхождению индийского общества по многим направлениям конфессионального, территориального, этнического деления. А такое положение дел будет формировать совершенно иную повестку для правящих элит, речь будет идти не столько о внешней экспансии, сколько о попытках сохранить единую Индию.

Тем не менее, итоги голосования наглядно продемонстрировали, что большая часть населения сделала выбор на основе религиозного единства индийцев. Так страна, по выражению античного философа Плотина, становится, «…оставаясь собой, превосходней всего внешнего» в глазах элит и народных масс Индии. Индуизм, как народное выражение культуры Вед – важная составляющая поддержки «Бхаратия Джаната парти». Однако и Нарендра Моди, и представители иных политических групп отдают себе отчёт, что наиболее радикально настроенные группы индийского общества необходимо обуздать ради будущего страны. Только в этом случае Республика Индия сможет реализовывать себя в текущем столетии как игрок мирового масштаба.

9. Экономика Индии как инструмент экспансии на Восток. К 72-ой годовщине независимости

15 августа 2019

Впервые опубликовано электронный ресурс PanPacificAgency https://panpacificagency.com/news/india/08/15/analitics-indian-economy-as-an-instrument-of-the-eastward-expantion/

Индия одна из самых молодых стран с интересной и трагической историей. Период британской колонизации сформировал экономическую систему, свойственную большинству колоний западных стран. Это предполагало присутствие монополистического капитала западных государств, отсутствие местной промышленности, неразвитый сельскохозяйственный уклад, слабое кустарное производство и отсутствие национальной финансовой системы. Индийский Союз с обретением независимости 15 августа 1947 года столкнулся со всеми «прелестями» колониальной модели экономики, доставшейся от англичан.

В силу этого у Индии не было значительного пространства для манёвра для решения экономических задач. Страна выстраивала новую экономическую систему с приоритетом государственного сектора и государственного регулирования экономики для уничтожения колониальных стигматов. Такой подход позволил интегрировать экономику страны, расширить внутренний рынок, увеличить занятость, согласованно выходить на внешние рынки и стабилизировать финансовую систему. Статья о руководящих принципах управления в Конституции Индии 1950 года институализировала расширенную экономическую роль государства. Естественным было и учреждение Плановой комиссии, которая, в свою очередь, формировала пятилетние планы с 1951 года. С этого времени доля государственных расходов на развитие выросла с 4,1 % от ВВП в 50-е годы до 15,8 % в 2000-е годы, а объём присутствия государства в экономике до 30 %. Одновременно такой подход способствовал и развитию кооперации со 180 тысяч в 50-х годах до 249 тыс. к 2003 году.

Несмотря на первоначальную эффективность упомянутая система начала давать сбои в 80-х годах прошлого века, что привело к экономическому кризису в начале 90-х. К этому можно добавить военный конфликт в штате Джамму и Кашмир, коррупционный скандал в семье Ганди, рост сикхского сепаратизма, а также дипломатические неудачи в Шри-Ланке. Премьер-министр Нарасимха Рао заявил о перемене экономического курса и либерализации хозяйственной деятельности. В частности, рассматривалась возможность приватизации части государственной собственности, акционирование ряда предприятий государственного сектора в целях повышения эффективности и увеличения финансовых поступлений в бюджет. В этом отношении курс, объявленный главой кабинета министров, продолжила внешнеэкономическая стратегия Look East Policy (LEP). Фактически такой подход был новаторским для Дели в то время и определил вектор экономической и политической направленности. Неудивительно, что австралийский исследователь David Brewster назвал внешнюю политику Нью-Дели того времени «Азиатской доктриной Монро». Анализируя события прошлого уместно предположить, что Индию могла ожидать судьба политического карлика на долгие годы, если бы руководство не просто начало решать текущие проблемы, но и определять будущее на десятилетия вперёд. Если в среднем темп прироста ВВП до реформ Нарасимхо Рао в период за 1981–1991 годы составил 5,6 %, то затем он увеличился с 1,3 % в 1992 году до 5,1 %-5,9 % в 1993, 1994 годах и до 7,3 %-7,8 % в 1995–197 годах.

Как следствие к началу XXI века Индия подошла страной с достаточно мощной экономикой. Это сказалось и на эволюции внешнеэкономической деятельности. Экспорт традиционных «колониальных» товаров типа чая, специй, джутовых и хлопковых изделий и другой подобной продукции снизился с 61,5 % в 60-х годы до 6,4 % к 2005 году, сельскохозяйственной продукции с 44,3 % до 10,5 %. Одновременно за указанный период возросла доля готовых изделий с 45,3 % до 73,7 %, продукция машиностроения и химической промышленности с 1,8 % до 32, 1 %. (Источник: Economic Survey 2005–2006. Government of Indai. New Delhi, 2006, p. 82–84.) Основными импортёрами индийских товаров в Азиатско-Тихоокеанском регионе стали Аргентина, Канада, Китай, Малайзия, Сингапур, США, Таиланд, Чили, Шри-Ланка и Япония. Объём экспорта на 2004–2005 финансовый год составил 79,2 млрд. долларов США, импорта 107,9 млрд. долларов. На Россию пришлось всего 0,78 млрд долларов индийского экспорта и 2,31 млрд долларов импорта из РФ. В 2000 году было подписано соглашение с Токио «Японо-индийское глобальное партнёрство в 21 веке». В октябре 2003 года Договор о дружбе и сотрудничестве между Индией и АСЕАН. К 2004 году было принято рамочное соглашение о создании зоны свободной торговли со странами Бенгальского залива (БИМСТЭК). К 2005 году были заключены экономические соглашение с государствами Тихоокеанского басейна: Мьянмой, Сингапуром и Таиландом. В силу изложенного вполне естественно, что в 2004 году в докладе Государственного Комитета India Vision 2020 утверждалось: «Индия будет значительно больше интегрирована с глобальной экономикой и будет её крупным игроком с точки зрения торговли, технологии и инвестиций».