Тайны мифологии: рождение вселенной – 2. Мифы мезоамерики ирландские саги

Тайны мифологии: рождение вселенной – 2

Мифы мезоамерики ирландские саги

Александр Киселёв

© Александр Киселёв, 2025

ISBN 978-5-0067-6096-7 (т. 2)

ISBN 978-5-0065-5169-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об алгоритме творения

Мир тебе, друг. Входи.

В первой части этой книги мы с тобой действительно открыли алгоритм творения вселенной, как его понимали древние знающие. Мы увидели, что в самых разных символах мифов, эпоса и сказаний, былин и сказок, народных песен и знаковых, мантических систем скрыт один и тот же смысл, описание одних и тех же этапов творения вселенной. Причём, на мой взгляд, это знание является не только очень древним, оно является верным, соответствующим действительности. Давай же вспомним, к чему сводится открытый нами с тобой алгоритм творения.

Этапы

В большинстве историй творение вселенной начинается с пробуждения в полной пустоте «первого Я», первого сознания. Реже, описание творения начинается с перехода «первого Я» из незримого, непроявленного, чудесного «божественного мира» в пустоту, где вскоре начнётся творение. Порой этот этап описывается подробно, в несколько шагов. Но, вернёмся к пробуждению «Я». Этот этап описывается самыми разными символами.

Это пробуждение Брахмы на цветке лотоса распустившемся в космической пустоте. Это разделение «космического яйца» на «верхнее и нижнее», «лёгкое и тяжёлое». Размыкание объятий близнецов Геба и Нут в мифологии древнего Египта, то есть, всё то же разделение. Причём здесь разделение? Дело в том, что пробуждаясь, разворачиваясь из сна счастливой цельности, «первое Я» не просто видит окружающую пустоту, оно, прикосновением своего внимания к окружающему «ничто», даёт ему название, своим восприятием творит его, то есть создаёт его из частицы себя. Ошибочно определяя увиденное как «не себя», невольно давая ему такое название, оно неосознанно творит его, то есть, разделяет свою изначальную цельность на «первое Я» и «не Я». Это пространство пустоты, которое и станет вместилищем будущей вселенной, не зря называют Вак – «слово» или Сарасвати. Сарасвати в индуизме называют «богиней мудрости», «богиней знания» порождённой Брахмой как «первая женщина» в целях начала творения вселенной, ведь она создаётся прикосновением сознания «первого Я», его первым словом, первым восприятием. Вот откуда идея «слова» и мудрости. Мы с тобой понимаем, что ни о каком слове в современном нашем понимании речи тогда быть не могло, но это было первое восприятие, первое движение сознания, первое впечатление, первая оценка. Ты видишь, что трагическая отделённость человека от окружающего мира, неспособность ощущать единство себя со всем, эта ключевая проблема любого человека имела начало уже тогда, на самом первом шаге творения вселенной.

Этот момент лишний раз напоминает нам о том, что настоящее творение вселенной не может восприниматься умозрительно, со стороны, к чему так склонны учёные-материалисты, оно именно проживается от первого лица и это совершенно не странно, ведь каждое сознание во вселенной является частицей того первого сознания сотворившего её.

Нередко постепенное проявление «первого Я» из непроявленного «божественного мира» символически описывается как схождение того или иного героя в «мир смерти», «мир мёртвых». Учёные не понимают этого, но наш мир, мир конечности, мир, где всё обречено – родившись однажды, обязательно умереть, вполне может быть назван «миром мертвых», особенно в сравнении с тем «божественным миром» из которого исходит «первое Я».

Следующим этапом творения вселенной будет первый большой взрыв. Он также описывается самыми разными символами. Зто – и движение вперёд, в целях охоты, рыбалки или просто так, и акт сексуального влечения, приводящего к погоне за своей жертвой, и вхождение в воду, падение в неё, разрывание героя на части, распятие себя, на кресте, на мировом древе, в самом пространстве, появление великолепной гордой птицы, быка, оленя, льва и львицы, и многое многое другое.

Простой причиной первого большого взрыва часто подаётся именно влечение, желание – спастись от одиночества, объединиться с чем-то, найти это что-то за пустотой, коснуться этого, упереться в это. Также, мотивом этого мощного движения вперёд и вширь, могут указываться нам гнев или радость. Но, всё это – упрощения. Я вновь, в который раз предлагаю тебе, время от времени закрывать глаза, чтобы увидеть то, что видело перед собой проснувшееся «первое Я». Полагаю, что, находясь в этой пустоте и темноте в полном одиночестве, ощущая себя ничем кроме сознания, ничем кроме точки зрения, ощущая от леденящего присутствие этой пустоты острый неуют, хотеть оно могло только одного. Оно хотело исчезнуть из этого пространства, не понимая, что оно сотворено прикосновением его собственного внимания. Возможно, что воспоминание о счастье «божественного мира», из которого оно сюда проявилось, уже почти улетучилось, но контраст с окружающей реальностью был слишком велик.

Некоторые мифологические образы указывают нам на то, что, находясь в этом положении, пытаясь ухватиться за слабый отголосок воспоминания, «первое Я» всем своим сознанием устремилось к «божественному миру», устремилось назад, устремилось домой. Это я считаю настоящей, реальной причиной воспламенения первого большого взрыва.

Именно это устремление «Я» к «божественному», символически называется «жёрдочкой», «перекладинкой», «калиновым мостом», «радужным мостом Биврёст», по которым герой пытается перейти через «речку Смородинку», «Пучай-реку», и прочие символы окружающей его пустоты. То есть, герой пытается преодолеть окружающее пространство как препятствие на пути домой, на пути в «божественный мир».

Во множестве мифологических эпизодов герой падает в реку, падает просто или по причине того, что мост или перекладинка подламываются. Как понять этот символ? Это совершенно очевидно указывает нам на то, что вернуться в «божественный мир», вернуться домой, найти с ним стойкий контакт «первому Я» не удаётся. Что вполне закономерно, ведь будь иначе, никакого творения вселенной не произошло бы, оно прекратилось бы едва начавшись. Краткое прикосновение «первого Я» к «божественному миру», объединение с его малой частицей, с тем, что я называю «искрой», и приводит к воспламенению первого большого взрыва. Этот взрыв, как выход в «воды космического пространства», как распространение вперёд и вширь, и символизируется падением героя в реку с того моста, что указывал на недолгий контакт «Я» с «божественным миром».

Здесь в действие вступает ещё одна величина. Вновь закрой глаза и задайся вопросом – что существует в этом мире пустоты кроме тебя, как точки зрения, и окружающей тебя тьмы? Ведь здесь есть кое-что ещё. Кроме пустоты вокруг тебя, пустоты внешней, есть та, тьма или пустота, что находится внутри, позади, «за глазами», не перед ними, а именно – за. Полагаю, что именно эта тьма и стала «сырьём» для первого большого взрыва. А воспламенила это сырьё «искра», частица «божественного мира», миг прикосновения к нему «первого Я». Так возникло творящее «триединство» воспламенившее первый большой взрыв. Именно этим моментом объясняется важность цифры «три» в самых разных культурах человечества, ведь именно на этом этапе, благодаря именно этому «триединству» из полного «ничто» впервые возникает «что-то».

Причину возникновения первого большого взрыва можно описать несколько иначе и, пожалуй, вернее. Он возник в пространстве пустоты как проявление, как проекция «божественного мира», той малой его части, того недолгого контакта с ним, которого смогло достигнуть «первое Я» в своём устремлении. Ведь творение всегда, а тем более в этом, самом первом в истории случае, это проявление в материи незримого божественного, то есть, его материализация.

Именно здесь кроется причина неудачи. Ведь «Я» не собиралось разливаться во всю ширь пространства первым большим взрывом, оно собиралось сбежать от этого пространства. И, как только оно осознало, что вернуться домой не удалось, что вместо спасения от пустоты оно полностью отдалось ей и вот-вот исчезнет, затеряется, растворится в ней, «первое Я» перешло к отступлению. Сложно сказать – что послужило причиной, а что было следствием. Обнаружение ли себя проваливающимся в пустоту привело к прекращению контакта «Я» с «божественным миром», или прекращение этого контакта привело к отрезвлению и осознанию своего реального положения – сложно сказать. В любом случае, расширение первого большого взрыва прекратилось и перешло к схлопыванию, к сжатию в точку, к возвращению к своему истоку.

Много мифологических символов говорит нам об этом этапе. Это оскопление Урана, символизирующего первый большой взрыв, его сыном Кроном, символизирующим схлопывание. Согласись, что этот символ очень ярок. Отрезание мужского детородного органа прямо указывает нам на прекращение – роста, расширения, творения. Этот важный этап перехода от расширения взрыва к сжатию, часто символизируется отрезанием, отрубанием, отделением. Также нередко можно встретить символ частичного повреждения тела героя, символизировавшего первый большой взрыв, как указание на всё тот же переход взрыва от расширения к схлопыванию. Прямым указанием на подобный переход будет замена головы героя на другую, как это было в случае с любимым индуистским богом Ганешей. Самым ярким примером схлопывания взрыва в точку будет срубание головы героя, отделение её, как это было в случае с Брахмой в мифах индуизма, или с Мимиром в мифологии германцев. Образ оскоплённого Кроном Урана, как ты сам понимаешь, объединяет в себе оба символа – и отрезание, и повреждение.

Часто этап схлопывания символизирует образ обратный тому, что символизировал взрыв. Это возвращение героя назад, если его движение вперёд было символом расширения взрыва. Это схождение героя с древа или креста, если распятие на них символизировало взрыв. Это соединение частей разрубленного тела, как это было с Осирисом в известнейшем египетском мифе, ведь его разрубание символизировало опять-таки взрыв.

Также на схлопывание первого большого взрыва часто указывают – сон героя, его болезнь или смерть. Эти символы совершенно оправданы, ведь схлопывание первого большого взрыва – это отступление, поражение, акт страха и слабости. Ещё одним, очень известным символом схлопывания первого взрыва, будет история о пожирании Кроном своих детей. Эти дети, будущие боги-олимпийцы, символизируют не просто вещество первого большого взрыва, они символизируют его составляющие, его аспекты, указывая нам на то, что он не был однороден.

Чем же заканчивается схлопывание? Об этом рассказывает нам история всё того же Крона. Его жена Рея, вместо последнего из рождённых ею детей – Зевса, подала ему, обёрнутый в пелены камень, который он и поглотил. Этот символ прямо указывает нам на новый шаг на пути к появлению вещества, на возникновение феномена плотности. Ведь вся сверхтончайшая материя первого большого взрыва сжалась в бесконечно малую точку, плотную точку, на что и указывает нам символ камня. Больше Крон никого не поглощал, а значит, на этом процесс на какое-то время остановился. На эту же плотность, на сжатие в точку, как я уже говорил, указывает символ отрубленной головы героя в целом символизировавшего первый большой взрыв.

Предположу, что этап этого сжатия был не только долог, но и крайне болезненен для «первого Я». Ведь для него, это не просто возвращение к началу. Да, в начале, после своего пробуждения из состояния счастливой цельности, «Я» ощущало одиночество, заброшенность, острый неуют от леденящей пустоты окружающей его, может быть даже опасность исчезновения в ней. Но тогда, оно не знало чем рискует, не знало что может потерять и ещё не было ничем напугано.

Теперь же, совершенно не желая того, впервые для себя обретя телесность, чуть не потеряв её, растворившись «в нигде», ощущая эту «обожжённость» пустотой, «замаранность» ею, оно пытается спрятать от неё своё новоприобретённое тело, сжимая его в точку, выдавливая его из этого пространства, и не находит при этом, никакой возможности скрыться полностью. Впервые проснувшись здесь однажды, оно теперь никуда не может отсюда деться. Хотя теперь, оно чувствует не неуют, оно в ужасе от окружающей пустоты. Ведь теперь ему есть что терять, а она грозит ему гибелью, как ему кажется. Единственным выходом из этого положения ему видится повторение пройденного, то есть – новый большой взрыв. Но тогда, воспламенение получилось случайно, как результат его устремления домой, в «божественный мир». Теперь же, когда «Я» знает, что это невозможно, когда оно знает, к чему это приводит, это – не вариант.

Этот этап творения вселенной наиболее ярко показывает нам, что алгоритм творения имеет прямое отношение к жизни каждого человека. Неудача, отступление, поражение, отчаяние, депрессия – всё это мы видим здесь. Соответственно, для каждого человека было бы очень важно узнать, как «первое Я» вышло когда-то из этого безвыходного положения. Мы много говорили об этом в первой части книги. Всё сводится к принятию. Первый большой взрыв был результатом непринятия «первым Я» сложившейся ситуации. Состояние испуганной, болезненной сжатости в точку будет длиться до тех пор, пока «Я» не осознает своё единство с окружающим пространством, пока оно не поймёт, что является творцом этой пустоты, творцом окружающей действительности. В результате, возникает понимание того, что от неё не нужно бежать, так же как не нужно к ней стремиться, что она является неотъемлемой частью самого «первого Я» единой с ним. В связи с этим возникает ещё одно понимание, столь же важное. К «божественному миру» также не нужно пытаться сбежать, ведь ты всегда остаёшься его неотъемлемой частью. Ты видишь, как это могло бы быть важно для любого человека с его вечной дилеммой отделённости от окружающего мира.

Созрев для всех этих пониманий, «первое Я» выходит на то, что я называю «вторым творением», или «настоящим творением вселенной». Формально, дальнейшее происходит в соответствии со структурой фрактала, когда каждый элемент какой-то структуры своей формой повторяет её форму в целом. Кстати, то что мы с тобой рассматривали до сих пор, я называю «первым кругом творения». Так вот, отдельные идеи, образы возникшие в результате первого круга и, в завершении его, сжавшиеся в единую плотную точку, становятся теперь новыми «первыми Я» в своих новых пространствах пустоты создаваемых ими же. То есть, творение вселенной происходит, не только как расширение, но и как умножение и умельчение, а значит, и как всё большее сгущение.

Таким образом, «первое Я» выходит из состояния своей болезненной сжатости благодаря началу новых первых кругов творения. Для них всё повторяется так же. Это снова одиночество, страх, неприятие ситуации, страстные, судорожные порывы и прочее. Но, для «первого Я», в его новообретённом состоянии всепринятия, с этого этапа начинается спокойное, гармоничное разворачивание вселенной в пространстве в постоянном неразрывном контакте с «божественным миром» как его проекция в этом самом пространстве. На каждом новом этапе, умножение и умельчение первых кругов творения продолжается, в результате чего, разворачивание вселенной становится всё более спокойным и гармоничным. По этой же причине, оно становится почти бесконечным.

Этапы творения в цифрах

Полагаю, что нам важно упомянуть о цифровой символике в мифологии в контексте творения вселенной. Постепенное проявление «первого Я», постепенный его переход из «божественного мира», ещё в состоянии цельности, в состоянии счастливого сна, в состоянии «мирового яйца» – символизирует единица. Пробуждение и разделение на «Я» и «не Я» – двойка.

Невольное создание «триединства», состоящего из самого «первого Я», «тьмы за глазами» и «искры» – тройка.

Следующая цифра, по ассоциации с «четырьмя сторонами света», могла бы символизировать само пространство пустоты, но чаще, она символизирует первый большой взрыв разливающийся во все стороны этого самого пространства. К тому же, четвёрка является следующим шагом после тройки, то есть, после воспламенения взрыва, а значит, всё вполне логично, ведь за воспламенением следует сам взрыв.

Схлопывание первого большого взрыва в точку символизирует пятёрка.

Обретение «первым Я» нового состояния, состояния принятия происходящего, происходит на этапе шестёрки. В предыдущей части книги мы обсудили всё это подробно, особенно в контексте космогонической символики арканов Таро.

В связи с образами первого большого взрыва в мифологии часто можно встретить символы цифр «шесть» и «семь». Я уже говорил о том, что сам взрыв, вещество его составляющее не было однородным. Именно на количество этих составляющих, этих аспектов и указывают нам символы этих цифр.

Для семи составляющих первого большого взрыва, есть одно несложное объяснение, известное современным эзотерикам уже не первый век. Дух, символизируемый цифрой «три», входит в материю, символизируемую цифрой «четыре», что даёт в сумме «семь», и эти «семь» и являются количеством аспектов первого большого взрыва как материализации, как проявления духа в материи. Несмотря на удобство этой трактовки, каждая цифра которой соответствует реальности, даёт она очень мало.

Символ цифры «три» вполне применим к идее духа воплощающегося в материю, ведь это тот самый образ творящего «триединства», в результате возникновение которого, в пустоте впервые появляется что-то, а именно – первый большой взрыв. Главная проблема здесь в этом самом пространстве, в материи, в которой воплощается дух. Да, она часто символизируется цифрой «четыре», на основе идеи «четырёх сторон света».

Отсюда идея «четырёх райских рек», Ганги, Ямуны, Сарасвати и Нармады, берущих начало от великой горы Меру. Меру – это известный символ «оси мира», символ «первого Я», действительно объединяющего собой – непроявленный «божественный мир», пространство, в котором будет твориться материальная вселенная, и мир «потусторонний», мир «тьмы за глазами», мир «сырья» для построения вселенной. Хотя в «первом Я» нет ничего, что напоминало бы «ось», оно действительно, подобно некоему узлу, связывает собою эти миры. То, что символ Меру говорит именно о «первом Я», подтверждается образом, семи концентрических кругов гор и семи морей, окружающих её. Это явные символы первого большого взрыва и его составляющих.

Таким образом, пространство окружающее «первое Я», действительно нередко описывается через символ цифры «четыре». Вся сфера восприятия «Я» условно делится на четыре «взгляда», четыре потока внимания, символизируемых – «четырьмя райскими реками», четырьмя ликами Брахмы и четырьмя его головами, но фактически, в ней нет ничего, чему могла бы соответствовать эта цифра.

Во-первых, в пустом однородном пространстве нет никаких направлений. Они существуют лишь для нашего мышления, даже не разума, не сознания, а именно – мышления, рассудка. Мало того, даже если бы эти направления были, то, поскольку для, всё того же нашего мышления, пространство является трехмерным, этих направлений было бы шесть, как минимум. Следовательно, хотя цифра «четыре» и является символом пустоты, в которой начинается творение вселенной, ничего реального, соответствующего этой цифре, в ней нет. А потому, я считаю подобную эзотерическую трактовку происхождения символа цифры «семь» недостаточной. Давай попробуем найти более убедительное, более реалистичное объяснение.

Строго говоря, составляющих первого большого взрыва, как и любого следующего, – шесть, но часто, образ самого взрыва в целом, учитывается как ещё одна идея, ещё один образ, ещё один аспект, что в сумме даёт – семь. Откуда же взялось представление о шести аспектах?

Эту тему мы также разбирали подробно ранее. Какую бы мотивацию мы не предполагали в «первом Я» на этапе воспламенения первого большого взрыва, всё будет сводиться к абсолютности. Хочет ли оно заполнить окружающую его пустоту, объединиться с ней, хочет ли оно полностью отторгнуть, изгнать её, заменить её собой, хочет ли «первое Я» вернуться в «божественный мир» – в любом случае оно пытается стать всем, представляет себя всем. Соответственно, составляющими того, что у «Я» получилось, составляющими первого большого взрыва становятся все идеи, все образы что уже существовали среди «нигде» на тот момент. Считай. «Мировое яйцо», в котором «первое Я» ещё спит в состоянии счастливой цельности – это единица. «Я» пробудившееся и разделившееся на «Я» и «не Я» – ещё два образа. То есть, мы уже имеем – тройку. Далее случайным образом возникает «триединство». В нём есть две новых единицы, два новых образа. Это – «искра божественного мира» и «тьма за глазами». «Первое Я», также входящее в «триединство», мы уже посчитали ранее. Плюсуем к тройке эту новую двойку и получаем – пять. Само «триединство» в целом как совершенно новое явление – это ещё одна единица, ещё один образ, то есть, в сумме – шесть. И, как я уже говорил, возникший в результате этого первый большой взрыв также можно считать ещё одной новой единицей, ещё одной идеей, ещё одним образом. Вот откуда берутся, столь любимые множеством культур человечества, символы цифр «шесть» и «семь». Вскоре мы встретим множество примеров того, что они символизируют первый большой взрыв через указание на его составляющие. Например, когда Уран в начале «Теогонии» Гесиода «помещал» своих детей титанов в их мать Гею, их также было – шесть братьев и шесть сестёр. Дети-титаны, как и сам их отец Уран, символизируют первый большой взрыв. Их мать, «широкогрудая» Гея символизирует пустоту пространства, а вовсе не «землю». То, что Уран «помещает» детей в неё, выглядит странным, но, с пониманием настоящего смысла этой символики, всё становится на свои места. «Помещение» детей в мать Гею, в пространство пустоты означает, что взрыв продолжает расширяться. То, что в связи с их количеством звучит символ цифры «шесть», лишний раз указывает нам на образ первого большого взрыва, на образ аспектов его составляющих. А то, что мы имеем здесь два раза по «шесть» и символы двух полов, напоминает нам о том, что составляющие первого большого взрыва, при его переходе от расширения к схлопыванию, также изменившись, уплотняясь от этого стягивания к центру, теперь уже становятся составляющими этого самого схлопывания.

Ещё одним символом составляющих схлопывания первого большого взрыва в той истории, являются дети Крона поглощаемые им. Здесь мы вновь встречаем символ цифры «шесть», но теперь, это уже – три брата и три сестры. Таким образом, в символах детей Урана мы видим указание на составляющие первого большого взрыва и его схлопывания в точку, а в символах детей Крона – указание на составляющие схлопывания и на важные аспекты второго творения, ведь эти дети, будущие боги-олимпийцы, станут хозяевами мира, а значит – важной частью новой, бесконечно творящейся вселенной. Пусть тебя не смущает наложение нескольких символов на каждый конкретный аспект, в мифологии – это дело обычное, встречается ещё и не такое. Повторение одних и тех же смыслов в виде различных символов, их смешение, наложение друг на друга, искажение и полное переворачивание, – всё это можно обнаружить в любой длинной мифологической истории. В первой книге мы говорили о возможных причинах этого. В первую очередь – это составители. В естественном человеческом желании собрать всё по конкретной теме, о конкретном типаже, имени, не понимая, что найденные ими эпизоды зачастую являются отдельными и независимыми историями или не считая это принципиальным, имея порой лишь уцелевшие обрывки или тексты на малопонятном языке, далеко не всегда понимая настоящий смысл древней мифологической символики, древние собиратели текстов, переписчики, переводчики и толкователи создали много великолепной путаницы. Именно её мы и будем с тобой с наслаждением распутывать и расшифровывать.

К слову, о путанице. Нам следует немного прояснить момент перехода «первого Я» в состоянии «мирового яйца» из «божественного мира» туда, где, пробудившись, оно сначала невольно сотворит пространство пустоты «не Я», а потом, начнёт творение вселенной. Находясь в состоянии «мирового яйца», «первое Я» ещё цельно, на что указывают частые символы его двуполости в этом состоянии, а главное, своим сознанием оно ещё находится в неразрывной связи с «божественным». Но, ведь ничего кроме сознания оно из себя и не представляет. А если, своим сознанием оно ещё находится в «божественном мире», то что же тогда проявляется здесь, в «нигде»? Сложно сказать. Но, пробуждается, выходя из состояния счастливой свёрнутости в самого себя, «первое Я» именно здесь, в «нигде». А значит, и находилось оно в этом состоянии уже здесь здесь. Хотя, учитывая, что оно являлось лишь сознанием, сложно сказать, что именно могло находиться «уже здесь», в нашем «нигде», которое вскоре начнет становиться нашей вселенной.

Если ты хочешь вникнуть в вышеописанное подробнее, имеет смысл вернуться к первой книге. Там ты найдёшь огромное количество очень убедительных примеров. Вообще, я уверен, что, без серьёзного вникания в идеи первой части этой книги, дальнейший наш путь будет крайне сложен. Ведь мы здесь возьмёмся за длинные истории, вскоре ты поймёшь почему я их так называю, а это штука очень непростая. В них много наслоений, много путаницы, много искажений, повторений и сложностей. Но, если ты чувствуешь что готов, я предлагаю нам с тобой обратиться к нескольким известным мифологическим традициям и рассмотреть их в свете алгоритма творения. Мы встретим там множество очень разных и интересных образов, и ты сам сможешь убедиться в том, какой порой неожиданный смысл они в себе таят. Будут ли мои аргументы убедительны – судить тебе. Я предлагаю начать с мифологии индейцев мезоамерики. В первой книге мы уже затрагивали эту интереснейшую традицию, но теперь, возьмёмся за неё всерьёз.